Омегаверс — жанр гей-сетературы. Придумал его фандом сериала «Сверхъестественное», насколько помню. Согласно законам жанра, мир омегаверса — это мир, где помимо обычного разделения на мужчин и женщин, есть деление на альф, бет и омег.
Альфы — крутые сильные воины, рожденные побеждать в сражениях. У них очень развиты органы чувств, на физическую силу они тоже не жалуются. Плюс бонус: у альф-мужчин есть такая фишка как узел на члене. Как у собак или волков. Он вздувается под конец случки по желанию хозяина и на какое-то время сцепляет партнеров, плотно запирая сперму в нижнем.
Беты — обычные люди.
Омеги — омеги изначально были созданы специально для размножения и утех. И все в них приятно взгляду и нюху альфы — и гибкие податливые тела, и крышесносный запах, и течка, из-за которой омежки сами ищут, на чей бы член им насадиться, и даже самолубрицирующаяся задница. Красота, в общем.
Именно в таком мире и происходит действие моего рассказа.
— Ниииееет!! — раздался со шкафа очередной кошачий вопль.
Дикон грязно выматерился и зло пнул ни в чем не повинный шкаф. Приличных размеров дубовая мебелина зашаталась аки картонная коробка на ветру. Издав капитулирующий писк, с антресолей свис падающий омежка. Он отчаянно болтал ногами, пытаясь, видимо, от воздуха оттолкнуться, чтобы залезть обратно в свое убежище. Но не тут-то было. Не успел мальчишка опомниться, как трое альф уже разложили его на кровати и теперь в шесть рук дружно привязывали омежьи конечности к ножкам и изголовью.
— Нет, нииееет!! Я не буду с вами спать, имбецилы в погонах!! — орал и изворачивался парень, пытаясь лягнуть хоть кого-то из новоявленных мужей, — Ты, шкафище!! Прекрати меня лапать! Не для твоих мужланских граблей я свою задницу растил!!!
Шарк скрипнул зубами. Кто ж знал, что фиалочного вида невинный блондин с небесно-голубыми глазами, которого они всей тройкой единогласно выбрали из всего каталога, окажется такой нервотрепкой.
—... пусти, говорю, тупое ты кладбище анаболиков!! — заливался блондинчик, — Покусаю! Мухоморов в суп подсыплю! Описаю!!!
— Пасть закрой! — гаркнул Шарк, не выдержав. От громового голоса вздрогнули даже Дикон с Гертом, привыкшие, казалось бы, за столько лет совместной службы.
Мальчишка, Олли, кажется, испуганно вытаращился на брюнета и медленно раздвинул ноги.
— Еби! — драматично зажмурился он, отвернувшись, — Только не ори больше.
Дикон прыснул в кулак, косясь то на багровеющего Шарка, то на совсем оборзевшего омегу, которому, видно, жить надоело.
От неминуемой смерти парнишку спас Герт:
— Ну, хватит. По вам троим шапито горючими слезами обрыдалось. По тебе, мелкий, особенно, — мужчина сложил руки на груди и серьезно глянул на Олли, — Что за вопли? В ЗАГСе же нормально все было.
На церемонии бракосочетания омега действительно был тише воды ниже травы. Зачарованно смотрел на альф большими доверчивыми глазами, краснел от касаний и так мило заикался. Отец мальчишки отвез свежесочетавшихся супругов в их новенький дом, а, после того как за ним закрылась дверь, это кучерявое бедствие, едва его плеча коснулась рука Герта, с жутким воплем рвануло сначало под кровать, затем попыталось запереться в ванной, а потом догадалось-таки залезть на шкаф, откуда его, спустя незабываемые три часа, все же стащили.
Олли моргнул. Трое усталых, раздраженных мужчин, нависли над ним, ожидая ответа. Черт, какие же они огромные-то... Мальчишка поглядел на свои пальцы. Больше двух он себе никогда не вставлял, даже во время течки. Сейчас же, судя по размерам альф, в него будут вставлять что-то побольше его собственной руки.
— Я... того... — омега нервно сглотнул, лихорадочно бегая взглядом от одного альфы к другому, — У меня не было ни разу, — и добавил тише, — Даже с омегой.
Дик нахмурился:
— Ты же Академию закончил, у вас там тот еще разврат, зачем врешь? А ваша братия дак вообще без траха не может!
Однако Герт жестом попросил его замолчать. Он видел, как притих, изменился мальчик.
— Сдается мне, не врет он... — мужчина посмотрел на своих камрадов, — От него и запах тонкий совсем.
Мстительный Шарк растянул губы в акульей ухмылке:
— Целочка, — горячая шершавая ладонь альфы скользнула под рубашку Олли, и тот снова заверещал.
— Граждане земляне! Не дайте трахнуть добропорядочного омегу этому солдафо... ааах...
Договорить омежка просто не успел, он просто задохнулся он неожиданных ощущений — Шарк прикусил нежную белую шейку, одновременно сжав в руке мошонку парнишки сквозь тонкую ткань летних брюк. Олли никода, никогда никто так не трогал, а его собственная слабенькая ладошка ни за что в жизни бы не смогла повторить этот животный натиск, острожную силу играющего зверя. А, черт подери, какой же сумасводящий запах! Терпкий, горьковатый, морской... Казалось, Шарк и на вкус такой, соленый, чуть прохладный. Издав какое-то неразборчивое хныканье, омега извернулся и лизнул недавнего противника в щеку, мазнул языком по губам мужчины, и тут же оказался вмят в простыни сильным упругим телом. Затрещали нитки, дробным сутком отозвались рассыпавшиеся по полу пуговицы.
— Не надо! — только и успел пискнуть Олли, когда понял, что натворил. Мальчишка, так призывно раскинувшийся, распятый под Шарком, сводил альфу с ума своей совершенной доступностью, близостью и отзывчивостью, которой сам еще не осознал.
Однако, счастье длилось недолго. Дикон сдернул разошедшегося товарища с дрожащего юноши и заставил взять себя в руки. Герт тем временем освободил Олли от пут и помог сесть:
— Давно течка была?
Блондин замялся, делая вид, что занят застегиванием оставшихся пуговиц на рубашке.
— Да принюхайтесь, идиоты, — подал голос раздраженный Шарк, — Она у него не сегодня-завтра начнется.
Омежка затравленно глянул на брюнета, успокаивавшегося стаканом воды, и густо покраснел до корней волос. Дикон даже поежился от сводящего легкие желания потискать:
— Гхм, правда, что ли?
А Олли вдруг вскинулся весь и процедил зло, глядя на Дика:
— Правда, правда! У тебя слюна капает, вытри, — он швырнул в альфу свою бесполезную теперь свадебную рубашку, — Успеете еще попользовать меня во всех мыслимых и немыслимых позах. А пока я жрать хочу, — парнишка вывернулся из брюк и прямо так, в одних боксерах, прошлепал на кухню, — Я надеюсь, здесь для меня хоть что-то, кроме спермы в ваших яйцах есть...
Герт придержал по-новой взбесившегося Шарка и рассчетливо предложил, обращаясь к камрадам.
— Подождем до течки. Сам подставится.
***
Долго ждать альфам не пришлось, как и предполагалось. Ночью второго дня Олли проснулся от пульсирующей тяжести внизу живота. Возбужденный член, натершись во время сна о простыни, прижимался к животу мальчишки, стоя колом. Паренек обхватил его с тихим стоном и глубоко вдохнул. Зря, ой зря... Времени было всего два часа ночи, ни один из альф еще не спал: в это время они обычно сидели в общей комнате, читали или лазили в интернете. И эта ночь исключением не стала — обоняние течного омежки, успевшего уже вымочить смазкой трусы, учуяло мужчин совсем близко. Олли зажал ладошки между коленками, пытаясь не трогать себя, стараясь успокоиться, дышать глубже... Да, глубже, сильнее, быстрее, жестче, чтобы от каждого движения в голове звенело, чтобы ноги потом не сдвигались, чтобы сначала по очереди, а потом все разом... Мальчишка заскулил, понимая, что под опущенными веками сознание рисует невероятно пошлые картинки: вот Шарк, поставив его на колени, обводит крупной головкой члена припухшие губы омеги; вот Дикон, всегда такой мягкий, вдруг оставляет следы на его бедрах, впиваясь пальцами, вбиваясь все резче; вот Герт, он лицом к лицу пользует его медленно, изматывающе невозможно медленно, Олли хнычет, скулит, умоляя хоть немного ускориться, а альфа не позволяет мальчишке даже коснуться его члена, а потом вздувается узел, и его, Олли, заполняет изнутри, растягивает тонкие стеночки, давит беспрерывно на ноющую простату... Не выдержав, омежка скатился с кровати и выбежал вон из спальни совсем нагишом, оставив ненужное белье на полу комнаты.
Альфы хищно напряглись, едва только хлопнула дверь спальни — в воздухе сладко запахло течным непользованным омежкой, так невыносимо, что поджимались яйца. А через пару секунд, когда терпеть стало совсем нереально, в проеме двери появился Олли. Мутные от желания, полуприкрытые глаза, подрагивающие пушистые ресницы, распахнутые влажные губы:
— Пожалуйста...
Первым опомнился Герт. Он утянул мальчишку на диван между собой и Шарком, Дикон мгновенно устроился у Олли межу ног, которые омега сам раздвинул пошире. Он запаха трех таких близких мгновенно возбудившихся альф у юноши срывало крышу, он тихонько постанывал, подставляясь под ласкающие ладони, под нетерпеливые поцелуи. Дик то скользил по члену омежки языком, то, едва касаясь кончиком, порхал по напряженной головке, стараясь раздразнить еще больше, то сильными активными движениями вылизывал ствол. Мужчина долго еще так играл, прежде чем взять в рот и начать просто агрессивно отсасывать. Последние мысли вышибло из головы блондина. Мальчишка выдохнул хрипло, впиваясь короткими ногтями в запястье Герта, за которое держался. Масла в огонь подливал Шарк: он заставил Олли запрокинуть голову и сейчас покусывал, оглаживал нежную кожу, следовал языком вдоль бьющейся жилки. Его пальцы спускались ниже, обводили розовые соски, сжимали их, чуть оттягивали, заставляя омежку еще сильней тереться задницей об испачканную смазкой обшивку дивана.
Это было невозможно хорошо, одуряюще, восхитительно... Восхитительно изуверски — мальчишка сполз чуть ниже и попытался сам хотя бы дотронуться до пульсирующего ануса. Тело требовало заполненности, хотелось чувствовать то приятное натяжение мышц, о котором в Академии говорили развязные старшие, безумно хотелось, чтобы чужие пальцы властно проникли внутрь, бесцеремонно растягивая вход под себя, а потом...
Герт, словно сорвавшись, сдернул Олли с дивана. «О, что за развратный мальчишка, какая поза!» Оказавшийся на полу омежка призывно, нетереливо совсем покрутил задом, прогнувшись в спине и оперевшись на локти. На светлой коже ягодиц мгновенно отпечатался шлепок Шарка: мужчина спустил свои брюки вместе с бельем и теперь, одной рукой подрачивая себе, другой пытался наскоро подготовить умоляюще стонущего блондина. По свежей смазке растяжка шла легко, и вскоре нежные внутренние стеночки успели ощупать все трое альф, по очереди засовывая туда пальцы. Олли стенал в голос и не надеялся дотерпеть до настоящего проникновения, когда Шарк вдруг заставил его поднять лицо и, улыбаясь шало и пьяно, мазнул по губам омеги сочившейся головкой своего члена. Мало что соображая, парнишка вцепился руками в бедра брюнета и принялся старательно вылизывать, посасывать, целовать возбужденную плоть, изредка поглядывая масляными мутными глазами на реакцию мужчины. Это немного отвлекло парня, Герт перехватил ему мягкой лентой член у основания. Дикон тем временем плюнул на подготовку целенького омежки и вошел, чувствуя, как сжимается на нем юное, тугое еще, жаркое тело. Тесный, узкий, волшебно гнущийся под руками от пронзающих ощущений, горячий мальчик...
Дик задвигался сначала медленно, он хотел трахнуть Олли осторожно и мягко, но получилось только сдавленно застонать от чувств, да сорваться, проникая с каждым разом все быстрее и жестче, натягивая омегу по самые яйца, только раз позаботившись о том, чтобы синхронизировать собственные движения с движениями Шарка, явно дуреющего от неумелого, но старательного и чувственного минета их общего мужа. В таком темпе Дика хватило ненадолго: он кончил, задыхаясь хриплым стоном, и свалился на диван, видя яркие круги под опущенными веками. Вскоре к нему присоединился и Шарк, заливший мальчишке язык и губы спермой.
Однако, отдохнуть Олли не дали: Герт, донельзя заведенный наблюдением за развлекающимися с омежкой камрадами, одним четким движением уложил притихшего блондина на спину и замер над ним, разглядывая чужие следы. Шлепнул ощутимо по рукам, потянувшимся развязать ленточку — право на это никто еще не давал. Юноша захныкал просяще, заерзал задницей по твердому полу:
— Пожалуйста, развяжи, — он выгнулся, подаваясь бедрами вперед, — Развяжи и вставь мне...
Долго просить не пришлось. Герт подхватил парня под колено и вошел в него, растраханного, сразу на всю длину, с издевательским удовлетворением наблюдая за тем, как расширяются глаза Олли, как распахивается в беззвучном стоне рот, как выгибается, подаваясь навстречу, послушное тело. (Специально для — е прошло и тридцати секунд бешенных толчков: Герт потянул на край ленточки, освобождая омежку.
— Дрочи, — было приказано тому, вдруг ощутившему, как вздувается шишка на члене внутри него. Узел так распирал изнутри, заполнял целиком, безбожно давил на простату, что терпеть делалось решительно невозможно, и мальчишка торопливо обхватил свой член ладошкой, дыша часто и пристанывая.
То, что он испытал уже через пару секунд, не шло ни в какое сравнение с тем, что он получал после дрочки раньше. Огромная волна нереальный ощущений, поднимавшаяся в нем все выше и выше все это время, вдруг враз обрушилась на него, заставив биться, задыхаться в оргазме, крича и сжимая Герта внутри себя все сильнее...
***
Все четверо увалились спать на этот же самый диван, предварительно его разобрав. Олли никак не мог отойти окончательно — сказывалась течка — и все считал январские звезды, рассыпавшиеся под веками в момент оргазма. Дикон зевал и потягивался, норовил забрать омежку себе под бок, да так и уснуть, но тот только смеялся и отделывался легкими поцелуями. Герт, уставший и довольный, быстро задремал, так и не успев услышать благодарного мурлыкания успокоившегося блондина. Шарк же откровенно рассматривал мальчишку, безотчетно облизывая пересохшие губы.
— Что, так понравилось? — самодовольно ухмыльнулся Олли, бросив на него взгляд.
— Техника хромает, — лениво повел плечом брюнет, — Но я тебя еще научу...
Альфы — крутые сильные воины, рожденные побеждать в сражениях. У них очень развиты органы чувств, на физическую силу они тоже не жалуются. Плюс бонус: у альф-мужчин есть такая фишка как узел на члене. Как у собак или волков. Он вздувается под конец случки по желанию хозяина и на какое-то время сцепляет партнеров, плотно запирая сперму в нижнем.
Беты — обычные люди.
Омеги — омеги изначально были созданы специально для размножения и утех. И все в них приятно взгляду и нюху альфы — и гибкие податливые тела, и крышесносный запах, и течка, из-за которой омежки сами ищут, на чей бы член им насадиться, и даже самолубрицирующаяся задница. Красота, в общем.
Именно в таком мире и происходит действие моего рассказа.
— Ниииееет!! — раздался со шкафа очередной кошачий вопль.
Дикон грязно выматерился и зло пнул ни в чем не повинный шкаф. Приличных размеров дубовая мебелина зашаталась аки картонная коробка на ветру. Издав капитулирующий писк, с антресолей свис падающий омежка. Он отчаянно болтал ногами, пытаясь, видимо, от воздуха оттолкнуться, чтобы залезть обратно в свое убежище. Но не тут-то было. Не успел мальчишка опомниться, как трое альф уже разложили его на кровати и теперь в шесть рук дружно привязывали омежьи конечности к ножкам и изголовью.
— Нет, нииееет!! Я не буду с вами спать, имбецилы в погонах!! — орал и изворачивался парень, пытаясь лягнуть хоть кого-то из новоявленных мужей, — Ты, шкафище!! Прекрати меня лапать! Не для твоих мужланских граблей я свою задницу растил!!!
Шарк скрипнул зубами. Кто ж знал, что фиалочного вида невинный блондин с небесно-голубыми глазами, которого они всей тройкой единогласно выбрали из всего каталога, окажется такой нервотрепкой.
—... пусти, говорю, тупое ты кладбище анаболиков!! — заливался блондинчик, — Покусаю! Мухоморов в суп подсыплю! Описаю!!!
— Пасть закрой! — гаркнул Шарк, не выдержав. От громового голоса вздрогнули даже Дикон с Гертом, привыкшие, казалось бы, за столько лет совместной службы.
Мальчишка, Олли, кажется, испуганно вытаращился на брюнета и медленно раздвинул ноги.
— Еби! — драматично зажмурился он, отвернувшись, — Только не ори больше.
Дикон прыснул в кулак, косясь то на багровеющего Шарка, то на совсем оборзевшего омегу, которому, видно, жить надоело.
От неминуемой смерти парнишку спас Герт:
— Ну, хватит. По вам троим шапито горючими слезами обрыдалось. По тебе, мелкий, особенно, — мужчина сложил руки на груди и серьезно глянул на Олли, — Что за вопли? В ЗАГСе же нормально все было.
На церемонии бракосочетания омега действительно был тише воды ниже травы. Зачарованно смотрел на альф большими доверчивыми глазами, краснел от касаний и так мило заикался. Отец мальчишки отвез свежесочетавшихся супругов в их новенький дом, а, после того как за ним закрылась дверь, это кучерявое бедствие, едва его плеча коснулась рука Герта, с жутким воплем рвануло сначало под кровать, затем попыталось запереться в ванной, а потом догадалось-таки залезть на шкаф, откуда его, спустя незабываемые три часа, все же стащили.
Олли моргнул. Трое усталых, раздраженных мужчин, нависли над ним, ожидая ответа. Черт, какие же они огромные-то... Мальчишка поглядел на свои пальцы. Больше двух он себе никогда не вставлял, даже во время течки. Сейчас же, судя по размерам альф, в него будут вставлять что-то побольше его собственной руки.
— Я... того... — омега нервно сглотнул, лихорадочно бегая взглядом от одного альфы к другому, — У меня не было ни разу, — и добавил тише, — Даже с омегой.
Дик нахмурился:
— Ты же Академию закончил, у вас там тот еще разврат, зачем врешь? А ваша братия дак вообще без траха не может!
Однако Герт жестом попросил его замолчать. Он видел, как притих, изменился мальчик.
— Сдается мне, не врет он... — мужчина посмотрел на своих камрадов, — От него и запах тонкий совсем.
Мстительный Шарк растянул губы в акульей ухмылке:
— Целочка, — горячая шершавая ладонь альфы скользнула под рубашку Олли, и тот снова заверещал.
— Граждане земляне! Не дайте трахнуть добропорядочного омегу этому солдафо... ааах...
Договорить омежка просто не успел, он просто задохнулся он неожиданных ощущений — Шарк прикусил нежную белую шейку, одновременно сжав в руке мошонку парнишки сквозь тонкую ткань летних брюк. Олли никода, никогда никто так не трогал, а его собственная слабенькая ладошка ни за что в жизни бы не смогла повторить этот животный натиск, острожную силу играющего зверя. А, черт подери, какой же сумасводящий запах! Терпкий, горьковатый, морской... Казалось, Шарк и на вкус такой, соленый, чуть прохладный. Издав какое-то неразборчивое хныканье, омега извернулся и лизнул недавнего противника в щеку, мазнул языком по губам мужчины, и тут же оказался вмят в простыни сильным упругим телом. Затрещали нитки, дробным сутком отозвались рассыпавшиеся по полу пуговицы.
— Не надо! — только и успел пискнуть Олли, когда понял, что натворил. Мальчишка, так призывно раскинувшийся, распятый под Шарком, сводил альфу с ума своей совершенной доступностью, близостью и отзывчивостью, которой сам еще не осознал.
Однако, счастье длилось недолго. Дикон сдернул разошедшегося товарища с дрожащего юноши и заставил взять себя в руки. Герт тем временем освободил Олли от пут и помог сесть:
— Давно течка была?
Блондин замялся, делая вид, что занят застегиванием оставшихся пуговиц на рубашке.
— Да принюхайтесь, идиоты, — подал голос раздраженный Шарк, — Она у него не сегодня-завтра начнется.
Омежка затравленно глянул на брюнета, успокаивавшегося стаканом воды, и густо покраснел до корней волос. Дикон даже поежился от сводящего легкие желания потискать:
— Гхм, правда, что ли?
А Олли вдруг вскинулся весь и процедил зло, глядя на Дика:
— Правда, правда! У тебя слюна капает, вытри, — он швырнул в альфу свою бесполезную теперь свадебную рубашку, — Успеете еще попользовать меня во всех мыслимых и немыслимых позах. А пока я жрать хочу, — парнишка вывернулся из брюк и прямо так, в одних боксерах, прошлепал на кухню, — Я надеюсь, здесь для меня хоть что-то, кроме спермы в ваших яйцах есть...
Герт придержал по-новой взбесившегося Шарка и рассчетливо предложил, обращаясь к камрадам.
— Подождем до течки. Сам подставится.
***
Долго ждать альфам не пришлось, как и предполагалось. Ночью второго дня Олли проснулся от пульсирующей тяжести внизу живота. Возбужденный член, натершись во время сна о простыни, прижимался к животу мальчишки, стоя колом. Паренек обхватил его с тихим стоном и глубоко вдохнул. Зря, ой зря... Времени было всего два часа ночи, ни один из альф еще не спал: в это время они обычно сидели в общей комнате, читали или лазили в интернете. И эта ночь исключением не стала — обоняние течного омежки, успевшего уже вымочить смазкой трусы, учуяло мужчин совсем близко. Олли зажал ладошки между коленками, пытаясь не трогать себя, стараясь успокоиться, дышать глубже... Да, глубже, сильнее, быстрее, жестче, чтобы от каждого движения в голове звенело, чтобы ноги потом не сдвигались, чтобы сначала по очереди, а потом все разом... Мальчишка заскулил, понимая, что под опущенными веками сознание рисует невероятно пошлые картинки: вот Шарк, поставив его на колени, обводит крупной головкой члена припухшие губы омеги; вот Дикон, всегда такой мягкий, вдруг оставляет следы на его бедрах, впиваясь пальцами, вбиваясь все резче; вот Герт, он лицом к лицу пользует его медленно, изматывающе невозможно медленно, Олли хнычет, скулит, умоляя хоть немного ускориться, а альфа не позволяет мальчишке даже коснуться его члена, а потом вздувается узел, и его, Олли, заполняет изнутри, растягивает тонкие стеночки, давит беспрерывно на ноющую простату... Не выдержав, омежка скатился с кровати и выбежал вон из спальни совсем нагишом, оставив ненужное белье на полу комнаты.
Альфы хищно напряглись, едва только хлопнула дверь спальни — в воздухе сладко запахло течным непользованным омежкой, так невыносимо, что поджимались яйца. А через пару секунд, когда терпеть стало совсем нереально, в проеме двери появился Олли. Мутные от желания, полуприкрытые глаза, подрагивающие пушистые ресницы, распахнутые влажные губы:
— Пожалуйста...
Первым опомнился Герт. Он утянул мальчишку на диван между собой и Шарком, Дикон мгновенно устроился у Олли межу ног, которые омега сам раздвинул пошире. Он запаха трех таких близких мгновенно возбудившихся альф у юноши срывало крышу, он тихонько постанывал, подставляясь под ласкающие ладони, под нетерпеливые поцелуи. Дик то скользил по члену омежки языком, то, едва касаясь кончиком, порхал по напряженной головке, стараясь раздразнить еще больше, то сильными активными движениями вылизывал ствол. Мужчина долго еще так играл, прежде чем взять в рот и начать просто агрессивно отсасывать. Последние мысли вышибло из головы блондина. Мальчишка выдохнул хрипло, впиваясь короткими ногтями в запястье Герта, за которое держался. Масла в огонь подливал Шарк: он заставил Олли запрокинуть голову и сейчас покусывал, оглаживал нежную кожу, следовал языком вдоль бьющейся жилки. Его пальцы спускались ниже, обводили розовые соски, сжимали их, чуть оттягивали, заставляя омежку еще сильней тереться задницей об испачканную смазкой обшивку дивана.
Это было невозможно хорошо, одуряюще, восхитительно... Восхитительно изуверски — мальчишка сполз чуть ниже и попытался сам хотя бы дотронуться до пульсирующего ануса. Тело требовало заполненности, хотелось чувствовать то приятное натяжение мышц, о котором в Академии говорили развязные старшие, безумно хотелось, чтобы чужие пальцы властно проникли внутрь, бесцеремонно растягивая вход под себя, а потом...
Герт, словно сорвавшись, сдернул Олли с дивана. «О, что за развратный мальчишка, какая поза!» Оказавшийся на полу омежка призывно, нетереливо совсем покрутил задом, прогнувшись в спине и оперевшись на локти. На светлой коже ягодиц мгновенно отпечатался шлепок Шарка: мужчина спустил свои брюки вместе с бельем и теперь, одной рукой подрачивая себе, другой пытался наскоро подготовить умоляюще стонущего блондина. По свежей смазке растяжка шла легко, и вскоре нежные внутренние стеночки успели ощупать все трое альф, по очереди засовывая туда пальцы. Олли стенал в голос и не надеялся дотерпеть до настоящего проникновения, когда Шарк вдруг заставил его поднять лицо и, улыбаясь шало и пьяно, мазнул по губам омеги сочившейся головкой своего члена. Мало что соображая, парнишка вцепился руками в бедра брюнета и принялся старательно вылизывать, посасывать, целовать возбужденную плоть, изредка поглядывая масляными мутными глазами на реакцию мужчины. Это немного отвлекло парня, Герт перехватил ему мягкой лентой член у основания. Дикон тем временем плюнул на подготовку целенького омежки и вошел, чувствуя, как сжимается на нем юное, тугое еще, жаркое тело. Тесный, узкий, волшебно гнущийся под руками от пронзающих ощущений, горячий мальчик...
Дик задвигался сначала медленно, он хотел трахнуть Олли осторожно и мягко, но получилось только сдавленно застонать от чувств, да сорваться, проникая с каждым разом все быстрее и жестче, натягивая омегу по самые яйца, только раз позаботившись о том, чтобы синхронизировать собственные движения с движениями Шарка, явно дуреющего от неумелого, но старательного и чувственного минета их общего мужа. В таком темпе Дика хватило ненадолго: он кончил, задыхаясь хриплым стоном, и свалился на диван, видя яркие круги под опущенными веками. Вскоре к нему присоединился и Шарк, заливший мальчишке язык и губы спермой.
Однако, отдохнуть Олли не дали: Герт, донельзя заведенный наблюдением за развлекающимися с омежкой камрадами, одним четким движением уложил притихшего блондина на спину и замер над ним, разглядывая чужие следы. Шлепнул ощутимо по рукам, потянувшимся развязать ленточку — право на это никто еще не давал. Юноша захныкал просяще, заерзал задницей по твердому полу:
— Пожалуйста, развяжи, — он выгнулся, подаваясь бедрами вперед, — Развяжи и вставь мне...
Долго просить не пришлось. Герт подхватил парня под колено и вошел в него, растраханного, сразу на всю длину, с издевательским удовлетворением наблюдая за тем, как расширяются глаза Олли, как распахивается в беззвучном стоне рот, как выгибается, подаваясь навстречу, послушное тело. (Специально для — е прошло и тридцати секунд бешенных толчков: Герт потянул на край ленточки, освобождая омежку.
— Дрочи, — было приказано тому, вдруг ощутившему, как вздувается шишка на члене внутри него. Узел так распирал изнутри, заполнял целиком, безбожно давил на простату, что терпеть делалось решительно невозможно, и мальчишка торопливо обхватил свой член ладошкой, дыша часто и пристанывая.
То, что он испытал уже через пару секунд, не шло ни в какое сравнение с тем, что он получал после дрочки раньше. Огромная волна нереальный ощущений, поднимавшаяся в нем все выше и выше все это время, вдруг враз обрушилась на него, заставив биться, задыхаться в оргазме, крича и сжимая Герта внутри себя все сильнее...
***
Все четверо увалились спать на этот же самый диван, предварительно его разобрав. Олли никак не мог отойти окончательно — сказывалась течка — и все считал январские звезды, рассыпавшиеся под веками в момент оргазма. Дикон зевал и потягивался, норовил забрать омежку себе под бок, да так и уснуть, но тот только смеялся и отделывался легкими поцелуями. Герт, уставший и довольный, быстро задремал, так и не успев услышать благодарного мурлыкания успокоившегося блондина. Шарк же откровенно рассматривал мальчишку, безотчетно облизывая пересохшие губы.
— Что, так понравилось? — самодовольно ухмыльнулся Олли, бросив на него взгляд.
— Техника хромает, — лениво повел плечом брюнет, — Но я тебя еще научу...
