Я ждал ее два дня. Наконец она позвонила, и пообещала зайти вечером. В 18 часов я накрыл стол, открыл вино, зажег свечи. Конечно, мой холостяцкий ужин ни шел ни в какое сравнение с рестораном, но я старался. Мясо на гриле с картошкой и два салата, сыр, колбаса, шпроты, свежие овощи и фрукты. В 19 часов я сделал себе очистительную клизму, начисто выбрил лобок, член, яички и помылся. И вот звонок! Под халатом у меня ничего, я открываю дверь, и халат распахивается. Марина улыбается. Я помогаю ей раздеться, вешаю шубу и шляпку на вешалку. Марина одета в белую водолазку и черный джинсовый полукомбинезон. Ее каштановые волосы заколоты на затылке в пучок. Мы целуемся минут пять, и в обнимку идем в комнату. Выпив 2 бутылки вина и закусив мы переглядываемся, на часах уже 9. Она подходит ко мне, снимает мой халат и за руку ведет в спальню. Спальня у меня не такая как у всех, просто там много всяких интересных штучек, которые я собираю уже почти 7 лет.
Марина достает из шкафчика наручники и застегивает на моих руках. Мой член начинает подниматься. Она целует мой лобок, проводит языком по члену и яичкам. Пристегнув меня другими наручниками к специально сделанному станку, она цепляет на каждый мой сосок тугие зажимы. Я тихо тащусь. На шее застегивается ремень, наподобие ошейника, с колечками. Через колечки продергиваются цепочки которые соединяются с зажимами на сосках. В рот вставляется небольшой шарик с веревочками, которые закрепляются сзади на голове и на ошейнике. Соски потихоньку начинают ныть, но это сладкая боль, я ее люблю. На основание члена она надевает автомобильный хомут, ну вроде тех которыми крепят разные там патрубки, и медленно завинчивает его отверткой. Затянув примерно с 8 см в диаметре до 4—5 она спрашивает:
— Как?
Я киваю, классно! Она достает два больших амбарных замка с очень узкими дужками. Щелкнув, яички сначала зажимает один замок, затем второй.
Они оба весят примерно 2 кг, тяжело, но как приятно. Отодвинув крайнюю плоть на члене, на основании головки Марина застегивает очень красивую и тугую цепочку с маленьким замочком на конце. Все. Мой член пока отдыхает. Дошла очередь до моей попки. Сначала она засунула туда свой пальчик и покрутила там. Потом дошла очередь до вибратора, диаметром сантиметра 4. Воткнув его до конца, она включила его на полную мощность, и начала делать им поступательные движения. Я застонал, сначала от боли, а потом от ощущения заполняемости. Я чувствовал его там внутри, как он ходит, лаская меня изнутри. Таких ощущений я никогда не мог добиться сам, играя иногда в свои игры сам. После 10 минут вибратора, она достала флакон из под шампуня, который был уже около 5 см. в диаметре. Без всякой смазки, медленно она стала вводить его в меня. Это было что-то! Кайф полнейший. Вроде тебя рвут там внизу, и тем не менее это нужно перетерпеть, почувствовать его в себе.
Колечко ануса растягиваясь, уступало натиску ее нежных рук. И вот он там. Сжав зубы чтобы не заорать, я пытаюсь улыбаться. Марина бережно вытирает пот с моего лба. После этого она вынимает флакон, чтобы вновь и вновь засунуть его обратно. Сделав это раз 10 моя попка уже спокойно пропускает инородное тело. Я пытаюсь помочь, насаживаюсь на него. Хочется чтобы флакон зашел на всю длину, но увы всему есть предел. Она достает прищепки и цепляет их дополнительно вокруг моих сосков, которые уже попривыкли и не болят. О! Опять эта сладкая боль. Одна прищепка выскакивает и с силой зажимает сосок. От боли темнеет в глазах, я закусываю губу. Марина, извиняясь, смотрит на меня, я киваю — все хорошо, продолжай. Вынув из анала флакон, она достает другой, который еще побольше, но не намного. У этого флакона сверху что-то вроде небольшой надстройки, туда прицеплено две цепочки. Марина застегивает ремень у меня на бедрах.
Моя попка открыта как жерло вулкана. Приставив к ней новый флакон с веревочками она надавливает. Мне кажется, что я порвусь пополам, в том самом месте. Флакон всего на сантиметр больше в диаметре, но это так чувствительно. Наконец он входит в меня до упора, Марина пропускает цепочки у меня между ног, одну сзади, другую спереди и завязывает их на ремне. Теперь флакон жестко зафиксирован во мне. Головка моего члена блестит от напряжения как будто отполированная, она стала темно вишневой и покрыта великолепной смазкой. Яички болят от повисшего на них груза. Время уже 12 ночи. Внезапно нашу тишину разрывает сигнал ее пейджера. Нахмурив лоб, она читает послание. Потом показывает его мне. Там просят срочно приехать на работу (она врач). Я киваю — Езжай, я подожду. И вот уже хлопнула дверь и отъехала ее машина, а я остаюсь сам с собой, со своей сладкой болью, в ожидании, когда она вернется и отстегнет меня от станка, вытащит из попки эту тугую вставку, снимет с моих оттянувшихся яичек эти два здоровых замка, и отпустит мои бедные соски.
Уже начало светать за окном, а Марина все не едет. Я, забывшись, простоял в такой позе почти 7 часов. Боже как все болит! В таких муках я достоял до того времени, когда часы стали бить 12 часов дня. Я стал пытаться дотянуться до телефона.
Около часу дня мне это удается. Зацепив пальцем ноги телефонный шнур, я пытаюсь подтянуть аппарат к себе. Ближе, ближе. Тут мои ноги подкашиваются от напряжения, не выдержав почти 12-часового стояния в напряженном, полусогнутом состоянии. Телефонный аппарат с треском подлетает под станок, прямо к моим ногам. Больно ударившись подбородком о станок, я осматриваю сверху телефон — трубка лежит на полу, остальное вроде все цело, но почему я не слышу гудков? Черт! Дернув ногой, я вырвал шнур из розетки. Теперь все, я пропал. Сам я не отцеплюсь из наручников. В отчаянии я попытался раскачать станок, но прекрасно помню, как старательно крепил его дюбелями к полу. Черт, черт, черт: В глазах темнеет от напряжения, и я проваливаюсь в черную дыру, в которой нет и намека на сознание.
Очнувшись в четыре часа дня, я уже не испытываю радости от боли, теперь она меня гнетет. Мне очень хочется снять эти замки, зажимы, а главное освободить анал. Помогите — шепчу я пересохшими губами. Если закричать громче, случайно может услышать сосед по лестничной площадке, Семен, 40—45 лет, работающий курьером в находящемся поблизости отделении связи. Даже если представить, что он сможет как-то открыть металлическую дверь, и зайти, что он увидит? Я пытаюсь представить себе его глаза. Ха-ха. Лучше не надо. Что будет потом? А потом будут косые взгляды во дворе, шепоток соседей. Нет, только не это. Я опять чувствую ужасную боль в отвисших яичках, видимо продолжает растягиваться кожа. Скосив глаза на грудь я вижу посиневшие соски. Черт, почему же она не едет! Авария, несчастный случай, бандиты в подворотне? Часы бьют 18:00...
Мои грустные мысли прервал звук, доносящийся от входной двери, вроде кто-то пытается открыть дверь, но при этом делает это в первый раз. Господи, неужели воры? Правда мой английский замок так просто не откроешь. Что делать? Крикнуть бы, чтобы напугать, но во рту кляп. Остается только молчать и ждать. Я услышал, что дверь отрылась, потом негромко хлопнула закрывшись. Пот заливал мои глаза, и стекал холодными ручейками по спине. Я не мог повернуться и посмотреть — я стоял спиной ко входу. Чьи-то осторожные шаги прошли по коридору, видимо кто-то осматривал комнаты. Шаги приближались ко мне. Я боялся шелохнуться. Дверь в спальню заскрипела, и открылась. Женский голос испуганно вскрикнул. Это был крик удивления и, наверное, шока от увиденного. После минуты молчания она подошла ко мне спереди. Я узнал ее — это была Зина, одна из подруг моей Марины.
Я глазами показал Зине на лежавшие на шкафу ключи от наручников. Она тут же отстегнула мои руки от станка, но почему-то не уходила из комнаты, а наблюдала, просто присев на кровать. Мне было все равно, я хотел освободиться. Еле передвигая ногами, с болтающимся между ними грузом, я взял вторые ключи и расстегнул наручники на руках. Потом я осторожно освободил соски от прищепок и зажимов, это была такая ужасная боль, что мне пришлось тут же начать их растирать и массажировать. Чуть успокоившись я снял ошейник и вынул из рта кляп. Молча отстегнул цепочки на поясном ремне и медленно стал вытягивать флакон из анала. Черт! Он как будто пустил там корни. Я вытаскивал его, наверное, минут десять. Когда флакон наконец-то упал на пол, возле ног, я понял, что моя попка меня не слушается, жерло моего вулкана зияет круглым отверстием, которое никак не закрывается, как бы я не старался напрягаться и сжиматься.
Оттуда капала слизь, что меня не радовало. Я взял ключи и стал расстегивать замки на яичках. Адская боль сигнализировала моему мозгу, что яички еще живы, дайте время и все будет нормально. После этого я раскрыл замочек, соединяющий цепочку опоясовавшую головку моего члена. Бросив все, как попало, ничего не говоря и не спрашивая, на дрожащих ногах, отставив зад, я отправился в ванну. Напившись холодной воды из крана, я открыл душ и залез в ванну. Моя попка похоже не собиралась закрываться, я мог засунуть туда руку. Вместо этого я приставил к отверстию гибкий шланг душа. Прохладная вода приятно ласкала меня внутри, вымывая слизь. Сильную боль отпускавших мышц анала я почувствовал минут через десять усиленного промывания. Мой член снова встал по стойке смирно, как будто и не было полуторасуточного стояния в напряжении. Разумеется, мне пришлось поиграть с ним, и он выстрелил так, что сперма ударила в стенку ванны с такой силой, что брызги попали даже на зеркало, висящее на другой стене.
Блаженство, какое блаженство! Насухо вытираясь полотенцем (стараясь не попадать в раскрытый анал), я думал уже только о Марине, где она и что с ней. Зайдя в комнату, я увидел, что Зина с интересом рассматривает мои шкафчики с разными секс-игрушками. Я сказал:
— Привет.
— Привет, — ответила она.
Дальше разговор пошел легче. Через 15 минут я уже знал, что Марина действительно попала в аварию, ее автомобиль занесло на льду и кинуло прямо на фонарный столб.
— Машина восстановлению не подлежит, — сказала Зина, — а Марина лежит в своей же больнице, в реанимации. Она передала ключи и записку с адресом от твоей квартиры, но сказать ничего не могла, потеряла сознание — так объяснил Зине врач.
Подняв лицо, я посмотрел на девушку. Внешне Зина выглядела лет на 5—7 младше Марины. У нее были рыжие волосы, лицо озорной девчонки со двора моего детства, красивые ноги. Ростом она была пониже, примерно 160 см, когда Марина была даже выше меня (мой рост 178 с) — почти 185 см. Зина была в белой блузе и короткой клетчатой юбке. Я сказал:
— Может пойдем перекусим? Я очень голоден.
— Да, можно, — ответила она.
Мы съели все, что оставалось от последнего ужина с Мариной, и допили вино. В голове поплыло, глаза стали закрываться сами. Я уснул на диване, прямо возле столика. Последнее, что я помнил — были зеленые глаза Зины, которая наклонилась надо мной. Мне снился сон, что я стою там же, прикованный к станку, а большая змея подползает сзади и обвивается по моей ноге.
Открыв глаза, я не мог понять, где кончается сон и где начинается явь.
Я лежал голый на полу, возле станка, руки мои были пристегнуты наручниками к передним ножкам, а ноги были связаны веревкой, которая обматывала задние ножки станка. Я лежал сбоку, и упирался голым животом в среднюю опору. Рядом никого не было. Что за черт? — подумал я. Была Зина или нет? Подергав ногами в разные стороны, мне показалось, что веревка не так уж и сильно затянута, как будто ее вязала женщина (или девушка, тут же дополнилась мысль). Да, действительно, веревка ослабевала. Еще минут 10, и ноги будут свободны! Пока я пыхтел, чьи-то ноги встали возле меня. Подняв глаза, я увидел Зину.
— В чем дело? Немедленно освободи меня! — закричал я.
— Спокойно, все будет хорошо. Просто мне понравилось то, что я увидела, когда вошла сюда. Ты забыл, как ты стоял? Ха-ха-ха. А теперь ты лежишь. Ведь это лучше! — засмеялась она.
— Зина ты шутишь? — сказал я.
— Ну почему же! Вовсе нет. Я хочу поразвлекаться с тобой также, как Марина. Чем я хуже?
— Отпусти меня немедленно! Хуже будет!
— Кому хуже? Мне? А если я сейчас уйду? Пожалуйста, оставайся здесь. Через недельку может кто и вспомнит о тебе.
— Ладно, кроме шуток, что ты хочешь? — я пытался как-то наладить разговор. — Может денег?
— Ты знаешь, что такое СМ? — вдруг спросила она.
— Садо-мазо, это ты имеешь в виду? — догадался я.
— Да. У меня с друзьями есть любовь к таким вещам. И я не упущу момента поиграть с тобой, — жестко ответила она.
Да, попал я, — подумалось мне. Что же теперь делать, как выпутаться из этого. Я, конечно, тоже баловался такими вещами с Мариной, но это же так, в одиночку. Придется сдаваться на ее милость, иначе она и вправду уйдет, а я сдохну здесь на полу, как собака.
— Я согласен, что мне делать? — спросил я.
— Только слушайся меня и моих друзей, и возможно останешься жив и невредим, — засмеялась она недобрым смехом.
Все во мне похолодело, и по коже, казалось, прошла волна от головы до ног.
— Пока я съезжу кое зачем, ты полежи здесь спокойненько, не рыпайся. А чтобы не захотелось тебе пошалить, — при этих словах она взяла тот самый кляп и ошейник.
Застегнув ошейник, она запихнула кляп мне в рот и тщательно застегнула все ремешки. После этого Зина взяла еще пару наручников, и застегнула очень туго один конец на основание моего члена, а второй конец за среднюю стойку станка.
— Попробуй теперь дернись, — засмеялась она, — вмиг без члена окажешься!
Она еще пару раз хихикнула уже где-то в прихожей, потом дверь хлопнула, и я остался опять один с мыслями о ближайшем будущем. Немного поерзав, я все же сумел ослабить и сбросить веревку с ног. Но когда я ее почти скинул на пол, я немного неловко повернулся, и наручник, затянутый на основании члена натянулся так, что я не мог шевельнуться. В таком неподвижном состоянии я и уснул.
Вернулась Зина не одна, а с другой девушкой.
— Это Наташа, — как ни в чем ни бывало сказала она.
Наташа была еще моложе, на вид я бы дал ей не более 15 лет. Каштановая брюнетка, с такими же темными глазами, с невысокой грудью, но длинными ногами. Лицо у нее было ничего не выражающее, она, похоже, даже не удивлялась увиденному. Подойдя ко мне, она осмотрела меня, станок, и то, как Зина застегнула наручники. После этого, она со злостью пнула по моей попке, причем умудрилась попасть как раз между ягодиц.
— Чтоб тебя! — мысленно ругнулся я. — Такая молодая и такая злая!
Наташа достала из сумки громадный фаллос, не менее 7 см. в диаметре и намазала на него крем. После этого она подняла одну мою ногу (которые я развязал) вверх, и привязала к станку. Моя попка была перед ее глазами. Не долго думая, Наташа приставила фаллос к моему истерзанному аналу и начала ввинчивать его туда. Забыл сказать, что моя дырочка к тому времени уже начала сжиматься. Опять, опять эта невыносимая боль! Меня рвут пополам. Медленно раздвигая колечко сфинкера, фаллос продвигается внутрь. Жаль что он не гладкий, а весь в имитации бугров и вен. Я ощущаю почти каждый бугорок, как они проходят внутрь. Все-таки хорошо, что я был подготовлен к такому повороту, и попка была растянута. Я даже представить не могу, как если бы Наташа попыталась засунуть это сразу. Девушки не торопясь застегивают ремешки у меня в промежности, плотно зафиксировав его во мне. Фаллос на глубине 20 сантиметров. После этого Наташа достала из сумки какой-то корсет, сделанный из очень плотной кожи и одела его на меня. Потом девушки вдвоем стали затягивали корсет. Таким образом, я лежал очень сильно стянутый в районе живота корсетом, у меня в попке торчал здоровенный дилдо, и мой член был пристегнут наручником к станку. Я бы послал их вслух на три веселые буквы, но во рту торчал кляп. Девушки обсуждая какой-то фильм, удалились в зал. Обернувшись в дверях, Наташа сказала:
— Привыкай, теперь ты наш раб.
От этих слов у меня где-то в районе живота прошла волна холода.
Я пролежал в такой позе часа 2, все тело болело, особенно хотелось опустить ногу — она вся онемела. Вдруг в комнату зашла Наташа. Пошарившись в моем шкафу, она достала 2 металлических зажима с грузиками и цепочками. Поочередно зацепив каждый зажим на сосок, и продев цепочки через ошейник, она плотно схватила мой член. Я забыл сказать, что от наручника на основании, мой член даже и не спадал, а торчал колом. Вздрогнув от неожиданности, я попытался сдвинуться. Не тут-то было! Наташа медленно начала дрочить мой кол, другой рукой сжимая и отпуская яички. Волны удовольствия накатывали от всего этого. Еще немного и я кончил, бурно излившись на пол. Раньше, после таких игр с Мариной, она снимала всю эту амуницию с меня, и мы вместе шли закусить и выпить. Теперь же, Наташа просто встала и ушла, оставив меня в неопределенности дальнейшего. Кажется, я задремал и очнулся от того, что чья-то рука щупает мою попку. Открыв глаза, я увидел, что Зина гладит у меня между ягодицами. Вдруг она отстегнула цепочки держащие фаллос в анале, и вытащила его. У меня мелькнуло, что они передумали делать из меня раба и сейчас отпустят. Зина так же неспешно, засунула этот фаллос себе в вагину, закатив при этом глаза. Загнав его себе почти до конца, она пристегнула цепочки где-то на своем поясе, встала, оправила юбку и вышла. Вернулась Зина уже через минуту, неся в руках что-то черное со шлангом.
— Это плуг с накачкой, — пояснила она.
Черный цилиндр из резины она легко засунула мне в дырочку. Потом стала накачивать это. Надуваясь плуг расширял мою и без того растянутую дырочку. Сначала я даже и не замечал его внутри. Потом я почувствовал как он стал распирать меня несильно, а позже он раздулся до такого размера, что я даже не мог и попытаться сжать попку.
— Неплохо, — сказала Зина, — 8 сантиметров, через пару дней будет 10.
После этого она достала из-за спины какую-то стеклянную трубку, опять таки со шлангом и одела на мой член.
— Член-то у тебя маловат, будем удлинять!
Я вспомнил, что это вакуумный удлинитель члена. Зина откачала из трубки воздух, и мой член стал расти и багроветь от такого давления. Нижняя часть тела как бы онемела, я с трудом контролировал свое сознание. Еще чуть-чуть и оно покинет меня. Жесткая пощечина вернула меня на землю, вернее на пол моей же комнаты!
— Давай, не пропадай! У нас много еще впереди интересного, тебе может быть даже понравится, — с ухмылкой проговорила она.
Взглянув вниз, я был поражен размерами моего петушка. Он был просто Огроменный, ярко малинового цвета, он блестел внутри стеклянного сосуда.
— Ну вот, теперь можешь отдохнуть. Сейчас я принесу тебе попить.
Через 10 минут она пришла с моей любимой кружкой.
— На, пей.
С жадностью я припал к краю кружки, и чуть не захлебнулся. В ней была моча!
— Не хочешь? Я же могу и унести, подыхай от жажды, — понимаясь с корточек, сказала Зина.
— Буду, буду, — почти заорал я, если я не умру от боли, значит от жажды..
— Ну вот, и чудно, допивай-ка.
Мне пришлось пить теплую соленую урину, целую кружку, 500 грамм! Раньше мы с Мариной никогда не пили мочу, и не поливали друг друга, ну короче не занимались таким. А здесь.
— Вот и молодец, скоро привыкнешь, еще и покормим тебя кое-чем. Как думаешь, чем? — рассмеялась она мне в лицо.
Внутри у меня все сжалось. Невероятно. Неужели они сделают это, подумал я. Тем времени вошла Наташа, держа в руках большое блюдо накрытое крышкой. Она присела рядом.
— На, позавтракай! Ты, наверное, голоден, — сказала она с ехидной ухмылкой.
— Это, наверное, просто шутка, мелькнуло у меня в голове. Моча я еще понимаю, но не предложат же они мне свои фикалии.
Девченки переглянулись и Наталья с торжественностью подняла крышку. В нос мне ударил запах свежего говна. Они снова заулыбались.
— Ну что же ты! Можешь преступать к еде, — сказала Зина и пододвинула ко мне тарелку.
— Вы же это не серьезно, — пролепетал я. — Я этого не сделаю. — В голосе проскальзывала неуверенность.
— Как хочешь! Но тогда мы уйдем, и сиди тут один с этим дилдо в заднице, — закричали они.
Я еще раз взглянул на тарелку. Передо мной лежали три большие толстые какашки. Отделив вилкой маленький кусочек, я осторожно поднес его ко рту. В нос снова ударил резкий запах. Я глотнул почти не почувствовав вкуса. Все это время Наташа и Зина смотрели на меня и улыбались.
— Вот так, а теперь еще кусочек, — сказала Зина.
Вилкой, я поднес ко рту еще кусок и на этот раз разжевал. Он оказался кисло горьким и немного терпким. Кроме того, страшно хотелось есть. Разделавшись таким образом с одной какашкой я принялся за вторую.
— Вот молодец, а теперь еще одну за мамочку, — сказала Наташа с ухмылкой.
Сделав над собой усилие, я доел остальное.
— А теперь мы снова займемся твоей попкой, — сказала Зина.
Она подошла и резким движением вынула помпу из моей задницы, которая от этого начала болеть еще сильнее. После этого девчонки на время удалились и я провалился в сон.
Очнулся я от того что Наталья больно пнула меня ногой по члену.
— Пора вставать, — сообщила она мне, демонстрируя огромный, где-то 10 сантиметров в диаметре, фалоимитатор.
— Да вы что! Я не смогу его принять, — сказал я встрепенувшись.
— Сможешь голубчик, сможешь, куда же ты денешься!
С этими словами она начала что есть силы вворачивать его в мою «дырочку». Дикая боль пронзила все тело. Упершись в мышцу сфинктера, дилдо никак не хотел продвигаться дальше.
— Не надо! Пожалуйста! Я его не приму, — застонал я.
— Жми! — закричала она Зине, и они что есть силы надавили на дилдо который начал понемногу проскальзывать вглубь.
Моя попка дико болела, но сквозь эту боль начало проскальзывать странное удовольствие, которое сразу отозвалось в напрягшемся члене.
— А теперь улыбочку, — со смехом в голосе закричала Зина.
Оглянувшись, я увидел лежащую на тумбочке видеокамеру. К горлу подступил комок. Я просто не верил своим глазам. Что же теперь будет, увидь кто эту запись.
— Да, да, вижу ты все правильно понял, — воскликнула Наташа. — Здесь все: и твоя утренняя трапеза и прочие наши игры. Но не волнуйся, если будешь вести себя хорошо возможно это даже останется между нами.
Я был в ужасе — так попасться. Что же делать.
— Нам сейчас нужно уйти, — сказали девчонки, — но мы непременно вернемся. Не сомневайся. Думаю не стоит напоминать тебе о хорошем поведении.
С этими словами Зина положила камеру в сумку и, захлопнув за собой входную дверь, девочки вышли. От дикого изнеможения я тут же уснул.
Проснулся я то звука открывающейся двери. Передо мной стояла Наташа, Зина, еще одна девчонка и двое бандитского вида парней. Одного из них я частенько видел у себя в институте. Должно быть, он учился на другом курсе. Все смеялись, оживленно что-то обсуждая.
— Ну где тут этот пидар с раздолбанной жопой, — сказал один из пацанов под аккомпанемент дикого ржания остальных. — Шас мы ему организуем попка-ягодка понынаеш.
От стыда и страха меня словно парализовало. А если он расскажет кому-нибудь и об этом узнают мои сокурсники. От стыда я готов был провалиться сквозь землю. К тому же прибандиченые рожи обоих не предвещали ничего хорошего.
— Я Кабан, а это Туз, — сказал он, показывая на другого. — Будешь делать шо мы скажем, а иначе пизда тебе, понял сука! Девки все сняли. Сунешься к мусарам — найдем и проебем пидара, плюс кассетку всем покажем. Ну че молчишь парашник! Че измена долбит!
— Да. Я все понял, — заикаясь пробормотал я.
От страза мой голос изменился до неузнаваемости и несмотря на дилдо в попке она начала судорожно сжиматься. Подошедшая Зина сняла с меня наручники и вынула фаллос из моей задницы.
— Я не дождусь когда опробую твою толстую жопу, — сказал Туз. — Но вижу шо она у тя и так сильно розъебаная, так шо можешь пока у меня пососать, сказал он и все снова засмеялись.
— Может не-ненннадо, — промямлил я, заикаясь.
— Ты че петушара ваще охуел, — сказал он гнусавым голосом, при этом пнув меня ногой под веселый смех публики. — А ну к аппарату пидар!
Приподняв голову я увидел огромный и толстый поршень. Взяв его в рот, я начал медленно посасывать.
— Вот так. Ты теперь у нас классная девчонка! Щас мы опробуем и твое очко на прочность. А ну братуха, присоединяйся! Роздалбай ему жопу, крикнул он Кабану.
Тем временем я почувствовал как что-то огромное входит в мою уже успевшую изрядно сузиться попку, и снова ощутил дикую боль. Анал видимо уже треснул в нескольких местах.
— Эгоу! Да ты у нас в самом деле попка-ягодка, — кричал Кабан.
Девчонки тем временем расположились на диване и со смехом наблюдали за происходящим, давая разные советы. Наташа и Зина курили, туша сигареты об обивку дивана. Третья девчонка попивала принесенное кем-то пиво. Сделав еще несколько толчков, Кабан спустил мне в попку, заполнив ее до краев. Туз кончил через пару минут, обляпав все мое лицо спермой.
— А сейчас мы поиграем в бутылочку, — сказал Кабан, беря со стола пустую бутылку из-под пива.
Сказав это он принялся со всей силы вгонять бутылку в мою и без того истерзанную и рваную жопку. От боли и ужаса в глазах потемнело, и я отключился:
Очнувшись я ощутил дикую боль в заднице. Я посмотрел вниз и с ужасом увидел две бутылки из-под пива торчащие из моей дыры. Медленными движениями я принялся вынимать их, что тут же вызвало новый приступ боли. Избавившись от бутылок, я посмотрел на свой анус. Треснутый в трех местах, невероятно растянутый и воспаленный он походил скорее на огромную дыру, в которую свободно помещался кулак. Кроме того, несмотря на все мои усилия, он никак не хотел закрываться. Отвлеченный своим истерзанным анусом я только теперь обратил внимание, что вокруг никого нету, что вызывало некоторое удивление.
«Неужели они, наконец, оставили меня в покое», — подумал я. «Неужели все кончено».
Оглядевшись вокруг я увидел жуткую картину: по всему полу валялись окурки, деван был чем-то облит и прожжен в нескольких местах, повсюду валялись пустые бутылки из-под водки и пива, попадалось также битое стекло, было разломано несколько стульев. Кроме того, пропали музыкальный центр, телевизор и прочая техника. Вся квартира была словно после разгрома.
Кое-как собравшись и одевшись, я отправился в институт. Не пропускать же пары все-таки.
В аудитории было душно, и я еле дождался окончания первой пары. Придя в курилку, я зажег сигарету и с облегчением затянулся. Несколько пацанов как-то странно на меня посмотрели, чему я сразу не предал значения. Затем я услышал приближающиеся шаги и какой-то знакомый смех. Дверь распахнулась, и в курилку ввалился туз и еще пару человек.
— О, петушок! Как там твоя попка, — издевательским тоном спросил он. — Стоп! А ведь мне еще сегодня хуй не сосали, — расплылся он в ухмылке. — A ну, овца, к аппарату!
Вокруг прокатился шквал смеха. Я был в отчаянье. От стыда я не знал куда деваться. Но затем я почувствовал непонятно откуда взявшееся возбуждение. Я опустился на колени и принялся жадно сосать его огромный член. Через несколько минут он разрядился, забрызгав мое лицо спермой. От понимания того, что на меня все смотрят, я чуть не кончил в штаны.
— Теперь каждый день будет начинаться с этого, — сказал он, ухмыляясь.
Продолжение следует.
Марина достает из шкафчика наручники и застегивает на моих руках. Мой член начинает подниматься. Она целует мой лобок, проводит языком по члену и яичкам. Пристегнув меня другими наручниками к специально сделанному станку, она цепляет на каждый мой сосок тугие зажимы. Я тихо тащусь. На шее застегивается ремень, наподобие ошейника, с колечками. Через колечки продергиваются цепочки которые соединяются с зажимами на сосках. В рот вставляется небольшой шарик с веревочками, которые закрепляются сзади на голове и на ошейнике. Соски потихоньку начинают ныть, но это сладкая боль, я ее люблю. На основание члена она надевает автомобильный хомут, ну вроде тех которыми крепят разные там патрубки, и медленно завинчивает его отверткой. Затянув примерно с 8 см в диаметре до 4—5 она спрашивает:
— Как?
Я киваю, классно! Она достает два больших амбарных замка с очень узкими дужками. Щелкнув, яички сначала зажимает один замок, затем второй.
Они оба весят примерно 2 кг, тяжело, но как приятно. Отодвинув крайнюю плоть на члене, на основании головки Марина застегивает очень красивую и тугую цепочку с маленьким замочком на конце. Все. Мой член пока отдыхает. Дошла очередь до моей попки. Сначала она засунула туда свой пальчик и покрутила там. Потом дошла очередь до вибратора, диаметром сантиметра 4. Воткнув его до конца, она включила его на полную мощность, и начала делать им поступательные движения. Я застонал, сначала от боли, а потом от ощущения заполняемости. Я чувствовал его там внутри, как он ходит, лаская меня изнутри. Таких ощущений я никогда не мог добиться сам, играя иногда в свои игры сам. После 10 минут вибратора, она достала флакон из под шампуня, который был уже около 5 см. в диаметре. Без всякой смазки, медленно она стала вводить его в меня. Это было что-то! Кайф полнейший. Вроде тебя рвут там внизу, и тем не менее это нужно перетерпеть, почувствовать его в себе.
Колечко ануса растягиваясь, уступало натиску ее нежных рук. И вот он там. Сжав зубы чтобы не заорать, я пытаюсь улыбаться. Марина бережно вытирает пот с моего лба. После этого она вынимает флакон, чтобы вновь и вновь засунуть его обратно. Сделав это раз 10 моя попка уже спокойно пропускает инородное тело. Я пытаюсь помочь, насаживаюсь на него. Хочется чтобы флакон зашел на всю длину, но увы всему есть предел. Она достает прищепки и цепляет их дополнительно вокруг моих сосков, которые уже попривыкли и не болят. О! Опять эта сладкая боль. Одна прищепка выскакивает и с силой зажимает сосок. От боли темнеет в глазах, я закусываю губу. Марина, извиняясь, смотрит на меня, я киваю — все хорошо, продолжай. Вынув из анала флакон, она достает другой, который еще побольше, но не намного. У этого флакона сверху что-то вроде небольшой надстройки, туда прицеплено две цепочки. Марина застегивает ремень у меня на бедрах.
Моя попка открыта как жерло вулкана. Приставив к ней новый флакон с веревочками она надавливает. Мне кажется, что я порвусь пополам, в том самом месте. Флакон всего на сантиметр больше в диаметре, но это так чувствительно. Наконец он входит в меня до упора, Марина пропускает цепочки у меня между ног, одну сзади, другую спереди и завязывает их на ремне. Теперь флакон жестко зафиксирован во мне. Головка моего члена блестит от напряжения как будто отполированная, она стала темно вишневой и покрыта великолепной смазкой. Яички болят от повисшего на них груза. Время уже 12 ночи. Внезапно нашу тишину разрывает сигнал ее пейджера. Нахмурив лоб, она читает послание. Потом показывает его мне. Там просят срочно приехать на работу (она врач). Я киваю — Езжай, я подожду. И вот уже хлопнула дверь и отъехала ее машина, а я остаюсь сам с собой, со своей сладкой болью, в ожидании, когда она вернется и отстегнет меня от станка, вытащит из попки эту тугую вставку, снимет с моих оттянувшихся яичек эти два здоровых замка, и отпустит мои бедные соски.
Уже начало светать за окном, а Марина все не едет. Я, забывшись, простоял в такой позе почти 7 часов. Боже как все болит! В таких муках я достоял до того времени, когда часы стали бить 12 часов дня. Я стал пытаться дотянуться до телефона.
Около часу дня мне это удается. Зацепив пальцем ноги телефонный шнур, я пытаюсь подтянуть аппарат к себе. Ближе, ближе. Тут мои ноги подкашиваются от напряжения, не выдержав почти 12-часового стояния в напряженном, полусогнутом состоянии. Телефонный аппарат с треском подлетает под станок, прямо к моим ногам. Больно ударившись подбородком о станок, я осматриваю сверху телефон — трубка лежит на полу, остальное вроде все цело, но почему я не слышу гудков? Черт! Дернув ногой, я вырвал шнур из розетки. Теперь все, я пропал. Сам я не отцеплюсь из наручников. В отчаянии я попытался раскачать станок, но прекрасно помню, как старательно крепил его дюбелями к полу. Черт, черт, черт: В глазах темнеет от напряжения, и я проваливаюсь в черную дыру, в которой нет и намека на сознание.
Очнувшись в четыре часа дня, я уже не испытываю радости от боли, теперь она меня гнетет. Мне очень хочется снять эти замки, зажимы, а главное освободить анал. Помогите — шепчу я пересохшими губами. Если закричать громче, случайно может услышать сосед по лестничной площадке, Семен, 40—45 лет, работающий курьером в находящемся поблизости отделении связи. Даже если представить, что он сможет как-то открыть металлическую дверь, и зайти, что он увидит? Я пытаюсь представить себе его глаза. Ха-ха. Лучше не надо. Что будет потом? А потом будут косые взгляды во дворе, шепоток соседей. Нет, только не это. Я опять чувствую ужасную боль в отвисших яичках, видимо продолжает растягиваться кожа. Скосив глаза на грудь я вижу посиневшие соски. Черт, почему же она не едет! Авария, несчастный случай, бандиты в подворотне? Часы бьют 18:00...
Мои грустные мысли прервал звук, доносящийся от входной двери, вроде кто-то пытается открыть дверь, но при этом делает это в первый раз. Господи, неужели воры? Правда мой английский замок так просто не откроешь. Что делать? Крикнуть бы, чтобы напугать, но во рту кляп. Остается только молчать и ждать. Я услышал, что дверь отрылась, потом негромко хлопнула закрывшись. Пот заливал мои глаза, и стекал холодными ручейками по спине. Я не мог повернуться и посмотреть — я стоял спиной ко входу. Чьи-то осторожные шаги прошли по коридору, видимо кто-то осматривал комнаты. Шаги приближались ко мне. Я боялся шелохнуться. Дверь в спальню заскрипела, и открылась. Женский голос испуганно вскрикнул. Это был крик удивления и, наверное, шока от увиденного. После минуты молчания она подошла ко мне спереди. Я узнал ее — это была Зина, одна из подруг моей Марины.
Я глазами показал Зине на лежавшие на шкафу ключи от наручников. Она тут же отстегнула мои руки от станка, но почему-то не уходила из комнаты, а наблюдала, просто присев на кровать. Мне было все равно, я хотел освободиться. Еле передвигая ногами, с болтающимся между ними грузом, я взял вторые ключи и расстегнул наручники на руках. Потом я осторожно освободил соски от прищепок и зажимов, это была такая ужасная боль, что мне пришлось тут же начать их растирать и массажировать. Чуть успокоившись я снял ошейник и вынул из рта кляп. Молча отстегнул цепочки на поясном ремне и медленно стал вытягивать флакон из анала. Черт! Он как будто пустил там корни. Я вытаскивал его, наверное, минут десять. Когда флакон наконец-то упал на пол, возле ног, я понял, что моя попка меня не слушается, жерло моего вулкана зияет круглым отверстием, которое никак не закрывается, как бы я не старался напрягаться и сжиматься.
Оттуда капала слизь, что меня не радовало. Я взял ключи и стал расстегивать замки на яичках. Адская боль сигнализировала моему мозгу, что яички еще живы, дайте время и все будет нормально. После этого я раскрыл замочек, соединяющий цепочку опоясовавшую головку моего члена. Бросив все, как попало, ничего не говоря и не спрашивая, на дрожащих ногах, отставив зад, я отправился в ванну. Напившись холодной воды из крана, я открыл душ и залез в ванну. Моя попка похоже не собиралась закрываться, я мог засунуть туда руку. Вместо этого я приставил к отверстию гибкий шланг душа. Прохладная вода приятно ласкала меня внутри, вымывая слизь. Сильную боль отпускавших мышц анала я почувствовал минут через десять усиленного промывания. Мой член снова встал по стойке смирно, как будто и не было полуторасуточного стояния в напряжении. Разумеется, мне пришлось поиграть с ним, и он выстрелил так, что сперма ударила в стенку ванны с такой силой, что брызги попали даже на зеркало, висящее на другой стене.
Блаженство, какое блаженство! Насухо вытираясь полотенцем (стараясь не попадать в раскрытый анал), я думал уже только о Марине, где она и что с ней. Зайдя в комнату, я увидел, что Зина с интересом рассматривает мои шкафчики с разными секс-игрушками. Я сказал:
— Привет.
— Привет, — ответила она.
Дальше разговор пошел легче. Через 15 минут я уже знал, что Марина действительно попала в аварию, ее автомобиль занесло на льду и кинуло прямо на фонарный столб.
— Машина восстановлению не подлежит, — сказала Зина, — а Марина лежит в своей же больнице, в реанимации. Она передала ключи и записку с адресом от твоей квартиры, но сказать ничего не могла, потеряла сознание — так объяснил Зине врач.
Подняв лицо, я посмотрел на девушку. Внешне Зина выглядела лет на 5—7 младше Марины. У нее были рыжие волосы, лицо озорной девчонки со двора моего детства, красивые ноги. Ростом она была пониже, примерно 160 см, когда Марина была даже выше меня (мой рост 178 с) — почти 185 см. Зина была в белой блузе и короткой клетчатой юбке. Я сказал:
— Может пойдем перекусим? Я очень голоден.
— Да, можно, — ответила она.
Мы съели все, что оставалось от последнего ужина с Мариной, и допили вино. В голове поплыло, глаза стали закрываться сами. Я уснул на диване, прямо возле столика. Последнее, что я помнил — были зеленые глаза Зины, которая наклонилась надо мной. Мне снился сон, что я стою там же, прикованный к станку, а большая змея подползает сзади и обвивается по моей ноге.
Открыв глаза, я не мог понять, где кончается сон и где начинается явь.
Я лежал голый на полу, возле станка, руки мои были пристегнуты наручниками к передним ножкам, а ноги были связаны веревкой, которая обматывала задние ножки станка. Я лежал сбоку, и упирался голым животом в среднюю опору. Рядом никого не было. Что за черт? — подумал я. Была Зина или нет? Подергав ногами в разные стороны, мне показалось, что веревка не так уж и сильно затянута, как будто ее вязала женщина (или девушка, тут же дополнилась мысль). Да, действительно, веревка ослабевала. Еще минут 10, и ноги будут свободны! Пока я пыхтел, чьи-то ноги встали возле меня. Подняв глаза, я увидел Зину.
— В чем дело? Немедленно освободи меня! — закричал я.
— Спокойно, все будет хорошо. Просто мне понравилось то, что я увидела, когда вошла сюда. Ты забыл, как ты стоял? Ха-ха-ха. А теперь ты лежишь. Ведь это лучше! — засмеялась она.
— Зина ты шутишь? — сказал я.
— Ну почему же! Вовсе нет. Я хочу поразвлекаться с тобой также, как Марина. Чем я хуже?
— Отпусти меня немедленно! Хуже будет!
— Кому хуже? Мне? А если я сейчас уйду? Пожалуйста, оставайся здесь. Через недельку может кто и вспомнит о тебе.
— Ладно, кроме шуток, что ты хочешь? — я пытался как-то наладить разговор. — Может денег?
— Ты знаешь, что такое СМ? — вдруг спросила она.
— Садо-мазо, это ты имеешь в виду? — догадался я.
— Да. У меня с друзьями есть любовь к таким вещам. И я не упущу момента поиграть с тобой, — жестко ответила она.
Да, попал я, — подумалось мне. Что же теперь делать, как выпутаться из этого. Я, конечно, тоже баловался такими вещами с Мариной, но это же так, в одиночку. Придется сдаваться на ее милость, иначе она и вправду уйдет, а я сдохну здесь на полу, как собака.
— Я согласен, что мне делать? — спросил я.
— Только слушайся меня и моих друзей, и возможно останешься жив и невредим, — засмеялась она недобрым смехом.
Все во мне похолодело, и по коже, казалось, прошла волна от головы до ног.
— Пока я съезжу кое зачем, ты полежи здесь спокойненько, не рыпайся. А чтобы не захотелось тебе пошалить, — при этих словах она взяла тот самый кляп и ошейник.
Застегнув ошейник, она запихнула кляп мне в рот и тщательно застегнула все ремешки. После этого Зина взяла еще пару наручников, и застегнула очень туго один конец на основание моего члена, а второй конец за среднюю стойку станка.
— Попробуй теперь дернись, — засмеялась она, — вмиг без члена окажешься!
Она еще пару раз хихикнула уже где-то в прихожей, потом дверь хлопнула, и я остался опять один с мыслями о ближайшем будущем. Немного поерзав, я все же сумел ослабить и сбросить веревку с ног. Но когда я ее почти скинул на пол, я немного неловко повернулся, и наручник, затянутый на основании члена натянулся так, что я не мог шевельнуться. В таком неподвижном состоянии я и уснул.
Вернулась Зина не одна, а с другой девушкой.
— Это Наташа, — как ни в чем ни бывало сказала она.
Наташа была еще моложе, на вид я бы дал ей не более 15 лет. Каштановая брюнетка, с такими же темными глазами, с невысокой грудью, но длинными ногами. Лицо у нее было ничего не выражающее, она, похоже, даже не удивлялась увиденному. Подойдя ко мне, она осмотрела меня, станок, и то, как Зина застегнула наручники. После этого, она со злостью пнула по моей попке, причем умудрилась попасть как раз между ягодиц.
— Чтоб тебя! — мысленно ругнулся я. — Такая молодая и такая злая!
Наташа достала из сумки громадный фаллос, не менее 7 см. в диаметре и намазала на него крем. После этого она подняла одну мою ногу (которые я развязал) вверх, и привязала к станку. Моя попка была перед ее глазами. Не долго думая, Наташа приставила фаллос к моему истерзанному аналу и начала ввинчивать его туда. Забыл сказать, что моя дырочка к тому времени уже начала сжиматься. Опять, опять эта невыносимая боль! Меня рвут пополам. Медленно раздвигая колечко сфинкера, фаллос продвигается внутрь. Жаль что он не гладкий, а весь в имитации бугров и вен. Я ощущаю почти каждый бугорок, как они проходят внутрь. Все-таки хорошо, что я был подготовлен к такому повороту, и попка была растянута. Я даже представить не могу, как если бы Наташа попыталась засунуть это сразу. Девушки не торопясь застегивают ремешки у меня в промежности, плотно зафиксировав его во мне. Фаллос на глубине 20 сантиметров. После этого Наташа достала из сумки какой-то корсет, сделанный из очень плотной кожи и одела его на меня. Потом девушки вдвоем стали затягивали корсет. Таким образом, я лежал очень сильно стянутый в районе живота корсетом, у меня в попке торчал здоровенный дилдо, и мой член был пристегнут наручником к станку. Я бы послал их вслух на три веселые буквы, но во рту торчал кляп. Девушки обсуждая какой-то фильм, удалились в зал. Обернувшись в дверях, Наташа сказала:
— Привыкай, теперь ты наш раб.
От этих слов у меня где-то в районе живота прошла волна холода.
Я пролежал в такой позе часа 2, все тело болело, особенно хотелось опустить ногу — она вся онемела. Вдруг в комнату зашла Наташа. Пошарившись в моем шкафу, она достала 2 металлических зажима с грузиками и цепочками. Поочередно зацепив каждый зажим на сосок, и продев цепочки через ошейник, она плотно схватила мой член. Я забыл сказать, что от наручника на основании, мой член даже и не спадал, а торчал колом. Вздрогнув от неожиданности, я попытался сдвинуться. Не тут-то было! Наташа медленно начала дрочить мой кол, другой рукой сжимая и отпуская яички. Волны удовольствия накатывали от всего этого. Еще немного и я кончил, бурно излившись на пол. Раньше, после таких игр с Мариной, она снимала всю эту амуницию с меня, и мы вместе шли закусить и выпить. Теперь же, Наташа просто встала и ушла, оставив меня в неопределенности дальнейшего. Кажется, я задремал и очнулся от того, что чья-то рука щупает мою попку. Открыв глаза, я увидел, что Зина гладит у меня между ягодицами. Вдруг она отстегнула цепочки держащие фаллос в анале, и вытащила его. У меня мелькнуло, что они передумали делать из меня раба и сейчас отпустят. Зина так же неспешно, засунула этот фаллос себе в вагину, закатив при этом глаза. Загнав его себе почти до конца, она пристегнула цепочки где-то на своем поясе, встала, оправила юбку и вышла. Вернулась Зина уже через минуту, неся в руках что-то черное со шлангом.
— Это плуг с накачкой, — пояснила она.
Черный цилиндр из резины она легко засунула мне в дырочку. Потом стала накачивать это. Надуваясь плуг расширял мою и без того растянутую дырочку. Сначала я даже и не замечал его внутри. Потом я почувствовал как он стал распирать меня несильно, а позже он раздулся до такого размера, что я даже не мог и попытаться сжать попку.
— Неплохо, — сказала Зина, — 8 сантиметров, через пару дней будет 10.
После этого она достала из-за спины какую-то стеклянную трубку, опять таки со шлангом и одела на мой член.
— Член-то у тебя маловат, будем удлинять!
Я вспомнил, что это вакуумный удлинитель члена. Зина откачала из трубки воздух, и мой член стал расти и багроветь от такого давления. Нижняя часть тела как бы онемела, я с трудом контролировал свое сознание. Еще чуть-чуть и оно покинет меня. Жесткая пощечина вернула меня на землю, вернее на пол моей же комнаты!
— Давай, не пропадай! У нас много еще впереди интересного, тебе может быть даже понравится, — с ухмылкой проговорила она.
Взглянув вниз, я был поражен размерами моего петушка. Он был просто Огроменный, ярко малинового цвета, он блестел внутри стеклянного сосуда.
— Ну вот, теперь можешь отдохнуть. Сейчас я принесу тебе попить.
Через 10 минут она пришла с моей любимой кружкой.
— На, пей.
С жадностью я припал к краю кружки, и чуть не захлебнулся. В ней была моча!
— Не хочешь? Я же могу и унести, подыхай от жажды, — понимаясь с корточек, сказала Зина.
— Буду, буду, — почти заорал я, если я не умру от боли, значит от жажды..
— Ну вот, и чудно, допивай-ка.
Мне пришлось пить теплую соленую урину, целую кружку, 500 грамм! Раньше мы с Мариной никогда не пили мочу, и не поливали друг друга, ну короче не занимались таким. А здесь.
— Вот и молодец, скоро привыкнешь, еще и покормим тебя кое-чем. Как думаешь, чем? — рассмеялась она мне в лицо.
Внутри у меня все сжалось. Невероятно. Неужели они сделают это, подумал я. Тем времени вошла Наташа, держа в руках большое блюдо накрытое крышкой. Она присела рядом.
— На, позавтракай! Ты, наверное, голоден, — сказала она с ехидной ухмылкой.
— Это, наверное, просто шутка, мелькнуло у меня в голове. Моча я еще понимаю, но не предложат же они мне свои фикалии.
Девченки переглянулись и Наталья с торжественностью подняла крышку. В нос мне ударил запах свежего говна. Они снова заулыбались.
— Ну что же ты! Можешь преступать к еде, — сказала Зина и пододвинула ко мне тарелку.
— Вы же это не серьезно, — пролепетал я. — Я этого не сделаю. — В голосе проскальзывала неуверенность.
— Как хочешь! Но тогда мы уйдем, и сиди тут один с этим дилдо в заднице, — закричали они.
Я еще раз взглянул на тарелку. Передо мной лежали три большие толстые какашки. Отделив вилкой маленький кусочек, я осторожно поднес его ко рту. В нос снова ударил резкий запах. Я глотнул почти не почувствовав вкуса. Все это время Наташа и Зина смотрели на меня и улыбались.
— Вот так, а теперь еще кусочек, — сказала Зина.
Вилкой, я поднес ко рту еще кусок и на этот раз разжевал. Он оказался кисло горьким и немного терпким. Кроме того, страшно хотелось есть. Разделавшись таким образом с одной какашкой я принялся за вторую.
— Вот молодец, а теперь еще одну за мамочку, — сказала Наташа с ухмылкой.
Сделав над собой усилие, я доел остальное.
— А теперь мы снова займемся твоей попкой, — сказала Зина.
Она подошла и резким движением вынула помпу из моей задницы, которая от этого начала болеть еще сильнее. После этого девчонки на время удалились и я провалился в сон.
Очнулся я от того что Наталья больно пнула меня ногой по члену.
— Пора вставать, — сообщила она мне, демонстрируя огромный, где-то 10 сантиметров в диаметре, фалоимитатор.
— Да вы что! Я не смогу его принять, — сказал я встрепенувшись.
— Сможешь голубчик, сможешь, куда же ты денешься!
С этими словами она начала что есть силы вворачивать его в мою «дырочку». Дикая боль пронзила все тело. Упершись в мышцу сфинктера, дилдо никак не хотел продвигаться дальше.
— Не надо! Пожалуйста! Я его не приму, — застонал я.
— Жми! — закричала она Зине, и они что есть силы надавили на дилдо который начал понемногу проскальзывать вглубь.
Моя попка дико болела, но сквозь эту боль начало проскальзывать странное удовольствие, которое сразу отозвалось в напрягшемся члене.
— А теперь улыбочку, — со смехом в голосе закричала Зина.
Оглянувшись, я увидел лежащую на тумбочке видеокамеру. К горлу подступил комок. Я просто не верил своим глазам. Что же теперь будет, увидь кто эту запись.
— Да, да, вижу ты все правильно понял, — воскликнула Наташа. — Здесь все: и твоя утренняя трапеза и прочие наши игры. Но не волнуйся, если будешь вести себя хорошо возможно это даже останется между нами.
Я был в ужасе — так попасться. Что же делать.
— Нам сейчас нужно уйти, — сказали девчонки, — но мы непременно вернемся. Не сомневайся. Думаю не стоит напоминать тебе о хорошем поведении.
С этими словами Зина положила камеру в сумку и, захлопнув за собой входную дверь, девочки вышли. От дикого изнеможения я тут же уснул.
Проснулся я то звука открывающейся двери. Передо мной стояла Наташа, Зина, еще одна девчонка и двое бандитского вида парней. Одного из них я частенько видел у себя в институте. Должно быть, он учился на другом курсе. Все смеялись, оживленно что-то обсуждая.
— Ну где тут этот пидар с раздолбанной жопой, — сказал один из пацанов под аккомпанемент дикого ржания остальных. — Шас мы ему организуем попка-ягодка понынаеш.
От стыда и страха меня словно парализовало. А если он расскажет кому-нибудь и об этом узнают мои сокурсники. От стыда я готов был провалиться сквозь землю. К тому же прибандиченые рожи обоих не предвещали ничего хорошего.
— Я Кабан, а это Туз, — сказал он, показывая на другого. — Будешь делать шо мы скажем, а иначе пизда тебе, понял сука! Девки все сняли. Сунешься к мусарам — найдем и проебем пидара, плюс кассетку всем покажем. Ну че молчишь парашник! Че измена долбит!
— Да. Я все понял, — заикаясь пробормотал я.
От страза мой голос изменился до неузнаваемости и несмотря на дилдо в попке она начала судорожно сжиматься. Подошедшая Зина сняла с меня наручники и вынула фаллос из моей задницы.
— Я не дождусь когда опробую твою толстую жопу, — сказал Туз. — Но вижу шо она у тя и так сильно розъебаная, так шо можешь пока у меня пососать, сказал он и все снова засмеялись.
— Может не-ненннадо, — промямлил я, заикаясь.
— Ты че петушара ваще охуел, — сказал он гнусавым голосом, при этом пнув меня ногой под веселый смех публики. — А ну к аппарату пидар!
Приподняв голову я увидел огромный и толстый поршень. Взяв его в рот, я начал медленно посасывать.
— Вот так. Ты теперь у нас классная девчонка! Щас мы опробуем и твое очко на прочность. А ну братуха, присоединяйся! Роздалбай ему жопу, крикнул он Кабану.
Тем временем я почувствовал как что-то огромное входит в мою уже успевшую изрядно сузиться попку, и снова ощутил дикую боль. Анал видимо уже треснул в нескольких местах.
— Эгоу! Да ты у нас в самом деле попка-ягодка, — кричал Кабан.
Девчонки тем временем расположились на диване и со смехом наблюдали за происходящим, давая разные советы. Наташа и Зина курили, туша сигареты об обивку дивана. Третья девчонка попивала принесенное кем-то пиво. Сделав еще несколько толчков, Кабан спустил мне в попку, заполнив ее до краев. Туз кончил через пару минут, обляпав все мое лицо спермой.
— А сейчас мы поиграем в бутылочку, — сказал Кабан, беря со стола пустую бутылку из-под пива.
Сказав это он принялся со всей силы вгонять бутылку в мою и без того истерзанную и рваную жопку. От боли и ужаса в глазах потемнело, и я отключился:
Очнувшись я ощутил дикую боль в заднице. Я посмотрел вниз и с ужасом увидел две бутылки из-под пива торчащие из моей дыры. Медленными движениями я принялся вынимать их, что тут же вызвало новый приступ боли. Избавившись от бутылок, я посмотрел на свой анус. Треснутый в трех местах, невероятно растянутый и воспаленный он походил скорее на огромную дыру, в которую свободно помещался кулак. Кроме того, несмотря на все мои усилия, он никак не хотел закрываться. Отвлеченный своим истерзанным анусом я только теперь обратил внимание, что вокруг никого нету, что вызывало некоторое удивление.
«Неужели они, наконец, оставили меня в покое», — подумал я. «Неужели все кончено».
Оглядевшись вокруг я увидел жуткую картину: по всему полу валялись окурки, деван был чем-то облит и прожжен в нескольких местах, повсюду валялись пустые бутылки из-под водки и пива, попадалось также битое стекло, было разломано несколько стульев. Кроме того, пропали музыкальный центр, телевизор и прочая техника. Вся квартира была словно после разгрома.
Кое-как собравшись и одевшись, я отправился в институт. Не пропускать же пары все-таки.
В аудитории было душно, и я еле дождался окончания первой пары. Придя в курилку, я зажег сигарету и с облегчением затянулся. Несколько пацанов как-то странно на меня посмотрели, чему я сразу не предал значения. Затем я услышал приближающиеся шаги и какой-то знакомый смех. Дверь распахнулась, и в курилку ввалился туз и еще пару человек.
— О, петушок! Как там твоя попка, — издевательским тоном спросил он. — Стоп! А ведь мне еще сегодня хуй не сосали, — расплылся он в ухмылке. — A ну, овца, к аппарату!
Вокруг прокатился шквал смеха. Я был в отчаянье. От стыда я не знал куда деваться. Но затем я почувствовал непонятно откуда взявшееся возбуждение. Я опустился на колени и принялся жадно сосать его огромный член. Через несколько минут он разрядился, забрызгав мое лицо спермой. От понимания того, что на меня все смотрят, я чуть не кончил в штаны.
— Теперь каждый день будет начинаться с этого, — сказал он, ухмыляясь.
Продолжение следует.
