Собираясь тем злополучным утром на работу, меня на удивление сильно охватило какое то странное и не хорошее предчувствие. Я был уверен почти на сто процентов, что сегодня должно произойти что то ужасное и не поправимое. Приняв смену я как обычно уселся за главный пульт управления. День шёл своим чередом, мигали разноцветные лампочки, оборудование работало в штатном режиме. Но вот предчувствие, оно меня покидать никак не собиралось. Когда подходила к концу моя 12-ти часовая смена, меня вызвали по громкой связи к шефу. Вот оно! Началось! Сердце бешено заколотилось и моё надоевшее мне за день предчувствие изо всех сил надавило на мозг, повышая давление.
Шеф, довольно молодой и импозантный мужчина, а по совместительству редкостная сволочь встретил меня с унылым и расстроенным видом. Лицо было таким, будто он только что съел килограмм лимонов. Предложив мне сесть, что делал он крайне редко, Кирилл Сергеевич начал из далека целую лекцию о том, что экономика в стране начала падать, а закончил тем, что объявил о моём увольнении по сокращению штатов. Так что работать мне по закону осталось всего два месяца. Не помня себя я добрёл до дома, разделся и как куль бухнулся за стол.
«Меня увольняют» — только и смог я сказать своей любимой жене Танюшке. Она у меня редкая красавица, с упругим телом и шикарными, чуть ниже плеч пшеничными волосами. Когда Таня проходила по двору, у местных мужиков переставали брякать доминушки и позвякивать стаканы, а головы как по команде поворачивались в её сторону.
«Вот сволочь» процедила она сквозь зубы. Такой рассвирепевшей я её ещё не видел. Ну ничего Сашенька, что-нибудь придумаем», успокаивала она меня. «Ты пока поужинай тут», Танюшка вышла в соседнюю комнату, и пока я бездумно жевал котлету, было слышно, как она тихо, в полголоса с кем то ругались по телефону. Казалось, она шипит на кого то. О чём она шипела, разобрать было невозможно. Покончив с ужином я вышел к ней в комнату и увидел, как Таня куда то собирается. «У меня срочная деловая встреча, будем решать твою проблему. Возможно переговоры затянуться, поэтому ложись спать, меня не жди. Утро вечера мудренее!». С этими словами, не дав мне вымолвить и слова она чмокнула меня в щёчку и выпорхнула за дверь.
Тягучей патокой потянулось время. Полулёжа я тыкал кнопки пульта, перескакивая с канала на канал, хотя, что показывают я понять не мог. Даже самые захватывающие и остросюжетные фильмы казались нудными и серыми. Стрелки настенных часов показали 12, потом два, три часа. Танюшки всё не было. Мозг долбила всего одна мысль. Где она? Что с ней? Кто с ней? Незаметно для себя я задремал. Мне приснилась моя успокаивающая меня Танюшка, лицо которой вдруг превратилось в лицо Кирилла Сергеевича. Со злорадной усмешкой он тыкал в меня пальцем и Танюшкиным голосом шипел «Ты уволен!» Закричать во сне мне не позволил будильник. Мелодичной трелью он возвестил о необходимости включаться в новый день. Голова просто раскалывалась. Ничего не соображая я побрёл греть чайник и умываться. Окатив лицо ледяной водой, боль стала понемногу утихать. Пройдя на кухню я сделал бутерброды, налил большую чашку кофе и принялся завтракать. Не потому что хотел есть, а просто так надо.
Когда я допивал свой кофе, в прихожей щёлкнул замок и появилась Танюшка. Обеспокоенный, я выскочил в прихожую и увидел, как на нетвёрдых ногах она стояла у вешалки и пыталась повесить свой плащик. Наконец ей это удалось. «Привет!», пьяным голосом и с идиотской улыбкой на лице произнесла она. Сильно пьяной она не была, но выпившая изрядно. Слегка покачиваясь из стороны в сторону жена прошествовала в зал. Проходя мимо меня от неё пахнуло целым букетом ароматов. зкий перегар смешался с запахом духов, пота и... Нет! Показалось! Этого не могло быть! Таня меня очень любит и не может себе позволить такого даже в пьяном виде. А Танюшка тем временем добрела до дивана и произнесла обернувшись в пол-оборота. «Не переживай мой хороший, спокойно работай, никто тебя не уволит. И пожалуйста ни о чём меня сейчас не спрашивай, я жутко хочу спать.»
С этими словами она рухнула на диван. Повернувшись её миниюбка разлетайка задралась и я увидел то, чего видеть не должен был. Трусиков на ней не было, а вся её курчавая растительность была густо перемазана. Значит мой нос меня не подвёл, от неё действительно пахло спермой, чужой спермой. Первое, что пришло мне на ум. И тут меня будто током ударило. До меня наконец дошло. Моя любимая жена, моя Танюшка всю ночь мне изменяла! С кем? Только с моим шефом. Ведь только от него зависит уволить меня или нет. Самые противоречивые мысли пчелиным роем гудели в моей голове и жалили, жалили всё внутри. С одной стороны моя жена мне изменила, а с другой она сделала это по принуждению. Она принесла себя в жертву ради моего благополучия. Страшно представить сколько терзаний и мук она перенесла за эту кошмарную ночь. Решение созрело вмиг. Я схватил ручку, лист бумаги и написал заявление по собственному желанию.
Шеф меня встретил радостным и весёлым. Пригласил в кабинет и с порога затараторил. «Я долго совещался со своим замом и мы пришли к единодушному мнению, что ты являешься ценным и опытным работником, а потому было принято решение тебя не увольнять.» При этом, по его язвительной ухмылке и наглой роже ясно читалось с каким таким «замом» он совещался всю ночь. В ответ на это я ни слова не говоря протянул шефу листок с заранее написанным заявлением. «Ну что ж ты так то» Пытался изобразить уговоры шеф. «Товарищи меня просили, а ты эти уговоры не ценишь.» Продолжая ехидно улыбаться проговорил он. «Впрочем если это твоё окончательное решение, не смею задерживать.» Кирилл Сергеевич подписал листок и протянул обратно. «Иди в бухгалтерию, оформляй расчёт. И привет жене.» Ещё шире улыбнувшись довольный добавил он. Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Четыре года он трепал как мог мои нервы, пил мою кровь. А теперь ещё в добавок смотрел на меня как на рогоносца. Всю злость, всю ненависть к этому человеку я вложил в удар. Как в настоящем боевике шеф перелетел через стол, сметая ворох бумаг и со всего маху грохнулся на стул, разломав его в щепки.
Танюшка встретила меня встревоженная у самого порога. — Что ты наделал, мне звонил Кирилл, сказал, что ты рассчитался, а потом избил его. Почему, зачем?
— Да Таня, я рассчитался, но во первых не избил, а всего лишь один раз ударил, а во вторых... Стоп! Как ты сказала? Кирилл? Скажи ка мне, дорогая моя, верная жена, как давно ты называешь его вот так запросто, по имени? Уж не после сегодняшней ли ночи?
— Нет Сашенька, к сожалению не после сегодняшней, мой хороший.
С виноватой улыбкой на лице жена понуро опустила голову.
— Помнишь, как четыре года назад ты устраивался на эту работу. Ты очень хотел её получить, но тебя не взяли. А через неделю они сами тебе позвонили и пригласили в отдел кадров.
Таня хотела ещё что то добавить, но так и не смогла ничего произнести. Она повернулась и на ватных ногах побрела из комнаты. Уже в коридоре, видимо собравшись с силами и пытаясь хоть как то оправдаться она повернулась и добавила:
— Вчера днём я позвонила Кириллу и сообщила, что намерена порвать с ним так как все эти годы любила и люблю только своего мужа, тебя Саша. А уже вечером я узнаю о твоём увольнении. Я позвонила Кириллу и он согласился отпустить меня не применяя карательных мер, если я устрою ему прощальный бал на белых простынях. У меня не было другого выхода.
Таня замолчала. Постояв ещё секунду она вышла на кухню. По её лицу текли крупные слёзы, но Танюшка их даже не замечала. Я стоял посреди комнаты и не мог даже шевельнуться. Бетонной плитой на меня давило это признание. Казалось внутри всё трещало и рвалось на мелкие кусочки, причиняя жуткую боль и страдание. Медленно опустившись на диван я уставился в одну точку. Час за часом незаметно пролетало время. Я уверенный по жизни человек, способный в самых сложных ситуациях быстро находить единственно правильное решение, впервые не знал как поступить. Мозг твердил, что Таню нужно прощать и она не виновата, но сердце почему то изо всех сил сопротивлялось.
Постоянно вздыхая я достал большую дорожную сумку, бросил туда несколько рубашек, носков и спортивный костюм. Взял из шкафа свои документы, зачем то добавил туда же небольшой дорожный кипятильник и подхватив сумку с ноутбуком вышел в прихожую. Таня не шевелясь стояла на кухне у окна и смотрела невидящим взглядом в одну точку. Молча я положил на тумбочку ключи от квартиры и вышел в полумрак мрачного подъезда. Вот и всё. У меня больше не было любимой работы, не было любимой жены. Словно гулким выстрелом в спину тихо щёлкнул дверной замок. Больше меня ничего не удерживало в этой квартире, в этом городе, в этой жизни.
Шеф, довольно молодой и импозантный мужчина, а по совместительству редкостная сволочь встретил меня с унылым и расстроенным видом. Лицо было таким, будто он только что съел килограмм лимонов. Предложив мне сесть, что делал он крайне редко, Кирилл Сергеевич начал из далека целую лекцию о том, что экономика в стране начала падать, а закончил тем, что объявил о моём увольнении по сокращению штатов. Так что работать мне по закону осталось всего два месяца. Не помня себя я добрёл до дома, разделся и как куль бухнулся за стол.
«Меня увольняют» — только и смог я сказать своей любимой жене Танюшке. Она у меня редкая красавица, с упругим телом и шикарными, чуть ниже плеч пшеничными волосами. Когда Таня проходила по двору, у местных мужиков переставали брякать доминушки и позвякивать стаканы, а головы как по команде поворачивались в её сторону.
«Вот сволочь» процедила она сквозь зубы. Такой рассвирепевшей я её ещё не видел. Ну ничего Сашенька, что-нибудь придумаем», успокаивала она меня. «Ты пока поужинай тут», Танюшка вышла в соседнюю комнату, и пока я бездумно жевал котлету, было слышно, как она тихо, в полголоса с кем то ругались по телефону. Казалось, она шипит на кого то. О чём она шипела, разобрать было невозможно. Покончив с ужином я вышел к ней в комнату и увидел, как Таня куда то собирается. «У меня срочная деловая встреча, будем решать твою проблему. Возможно переговоры затянуться, поэтому ложись спать, меня не жди. Утро вечера мудренее!». С этими словами, не дав мне вымолвить и слова она чмокнула меня в щёчку и выпорхнула за дверь.
Тягучей патокой потянулось время. Полулёжа я тыкал кнопки пульта, перескакивая с канала на канал, хотя, что показывают я понять не мог. Даже самые захватывающие и остросюжетные фильмы казались нудными и серыми. Стрелки настенных часов показали 12, потом два, три часа. Танюшки всё не было. Мозг долбила всего одна мысль. Где она? Что с ней? Кто с ней? Незаметно для себя я задремал. Мне приснилась моя успокаивающая меня Танюшка, лицо которой вдруг превратилось в лицо Кирилла Сергеевича. Со злорадной усмешкой он тыкал в меня пальцем и Танюшкиным голосом шипел «Ты уволен!» Закричать во сне мне не позволил будильник. Мелодичной трелью он возвестил о необходимости включаться в новый день. Голова просто раскалывалась. Ничего не соображая я побрёл греть чайник и умываться. Окатив лицо ледяной водой, боль стала понемногу утихать. Пройдя на кухню я сделал бутерброды, налил большую чашку кофе и принялся завтракать. Не потому что хотел есть, а просто так надо.
Когда я допивал свой кофе, в прихожей щёлкнул замок и появилась Танюшка. Обеспокоенный, я выскочил в прихожую и увидел, как на нетвёрдых ногах она стояла у вешалки и пыталась повесить свой плащик. Наконец ей это удалось. «Привет!», пьяным голосом и с идиотской улыбкой на лице произнесла она. Сильно пьяной она не была, но выпившая изрядно. Слегка покачиваясь из стороны в сторону жена прошествовала в зал. Проходя мимо меня от неё пахнуло целым букетом ароматов. зкий перегар смешался с запахом духов, пота и... Нет! Показалось! Этого не могло быть! Таня меня очень любит и не может себе позволить такого даже в пьяном виде. А Танюшка тем временем добрела до дивана и произнесла обернувшись в пол-оборота. «Не переживай мой хороший, спокойно работай, никто тебя не уволит. И пожалуйста ни о чём меня сейчас не спрашивай, я жутко хочу спать.»
С этими словами она рухнула на диван. Повернувшись её миниюбка разлетайка задралась и я увидел то, чего видеть не должен был. Трусиков на ней не было, а вся её курчавая растительность была густо перемазана. Значит мой нос меня не подвёл, от неё действительно пахло спермой, чужой спермой. Первое, что пришло мне на ум. И тут меня будто током ударило. До меня наконец дошло. Моя любимая жена, моя Танюшка всю ночь мне изменяла! С кем? Только с моим шефом. Ведь только от него зависит уволить меня или нет. Самые противоречивые мысли пчелиным роем гудели в моей голове и жалили, жалили всё внутри. С одной стороны моя жена мне изменила, а с другой она сделала это по принуждению. Она принесла себя в жертву ради моего благополучия. Страшно представить сколько терзаний и мук она перенесла за эту кошмарную ночь. Решение созрело вмиг. Я схватил ручку, лист бумаги и написал заявление по собственному желанию.
Шеф меня встретил радостным и весёлым. Пригласил в кабинет и с порога затараторил. «Я долго совещался со своим замом и мы пришли к единодушному мнению, что ты являешься ценным и опытным работником, а потому было принято решение тебя не увольнять.» При этом, по его язвительной ухмылке и наглой роже ясно читалось с каким таким «замом» он совещался всю ночь. В ответ на это я ни слова не говоря протянул шефу листок с заранее написанным заявлением. «Ну что ж ты так то» Пытался изобразить уговоры шеф. «Товарищи меня просили, а ты эти уговоры не ценишь.» Продолжая ехидно улыбаться проговорил он. «Впрочем если это твоё окончательное решение, не смею задерживать.» Кирилл Сергеевич подписал листок и протянул обратно. «Иди в бухгалтерию, оформляй расчёт. И привет жене.» Ещё шире улыбнувшись довольный добавил он. Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Четыре года он трепал как мог мои нервы, пил мою кровь. А теперь ещё в добавок смотрел на меня как на рогоносца. Всю злость, всю ненависть к этому человеку я вложил в удар. Как в настоящем боевике шеф перелетел через стол, сметая ворох бумаг и со всего маху грохнулся на стул, разломав его в щепки.
Танюшка встретила меня встревоженная у самого порога. — Что ты наделал, мне звонил Кирилл, сказал, что ты рассчитался, а потом избил его. Почему, зачем?
— Да Таня, я рассчитался, но во первых не избил, а всего лишь один раз ударил, а во вторых... Стоп! Как ты сказала? Кирилл? Скажи ка мне, дорогая моя, верная жена, как давно ты называешь его вот так запросто, по имени? Уж не после сегодняшней ли ночи?
— Нет Сашенька, к сожалению не после сегодняшней, мой хороший.
С виноватой улыбкой на лице жена понуро опустила голову.
— Помнишь, как четыре года назад ты устраивался на эту работу. Ты очень хотел её получить, но тебя не взяли. А через неделю они сами тебе позвонили и пригласили в отдел кадров.
Таня хотела ещё что то добавить, но так и не смогла ничего произнести. Она повернулась и на ватных ногах побрела из комнаты. Уже в коридоре, видимо собравшись с силами и пытаясь хоть как то оправдаться она повернулась и добавила:
— Вчера днём я позвонила Кириллу и сообщила, что намерена порвать с ним так как все эти годы любила и люблю только своего мужа, тебя Саша. А уже вечером я узнаю о твоём увольнении. Я позвонила Кириллу и он согласился отпустить меня не применяя карательных мер, если я устрою ему прощальный бал на белых простынях. У меня не было другого выхода.
Таня замолчала. Постояв ещё секунду она вышла на кухню. По её лицу текли крупные слёзы, но Танюшка их даже не замечала. Я стоял посреди комнаты и не мог даже шевельнуться. Бетонной плитой на меня давило это признание. Казалось внутри всё трещало и рвалось на мелкие кусочки, причиняя жуткую боль и страдание. Медленно опустившись на диван я уставился в одну точку. Час за часом незаметно пролетало время. Я уверенный по жизни человек, способный в самых сложных ситуациях быстро находить единственно правильное решение, впервые не знал как поступить. Мозг твердил, что Таню нужно прощать и она не виновата, но сердце почему то изо всех сил сопротивлялось.
Постоянно вздыхая я достал большую дорожную сумку, бросил туда несколько рубашек, носков и спортивный костюм. Взял из шкафа свои документы, зачем то добавил туда же небольшой дорожный кипятильник и подхватив сумку с ноутбуком вышел в прихожую. Таня не шевелясь стояла на кухне у окна и смотрела невидящим взглядом в одну точку. Молча я положил на тумбочку ключи от квартиры и вышел в полумрак мрачного подъезда. Вот и всё. У меня больше не было любимой работы, не было любимой жены. Словно гулким выстрелом в спину тихо щёлкнул дверной замок. Больше меня ничего не удерживало в этой квартире, в этом городе, в этой жизни.
