Дину больше не заботило, что произошло, она могла ходить где угодно, она ни о чем не заботилась, но ей было достаточно пережитого, чтобы она ушла глубоко внутрь себя.
Но начались глюки пережитого стресса.
Когда она подходила к своему дому, теплая виртуальная сперма снова текла вниз по ее ногам, воображаемый язык Ротора ее слизывал, пытаясь попасть кончиком языка в ее киску.
Как только она сделала свой первый шаг к двери подъезда, ее невидимый Ротор в приоткрытую половую щель делал чувственное длинное лизание ее киски от передней до задней части влагалища, заставляя Дину сделать прыжок в пустоту темного коридора, сопровождаемая дрожью.
Ее колени становились вдруг слабыми, сделать следующий шаг приходилось с трудом от нарастающего оргазма, судорога продолжалась, когда поднималась далее на второй этаж, хватаясь за перила лестницы.
Дина натыкалась на дверь своей квартиры, призрак Ротора головой толкал ее домой и, воображаемо работая языком по ее киске, проникая в нее кончиком языка. Дина жала на кнопку звонка, пока дверь не открывала мать, и медленно вваливалась в прихожую, закрывая за собой дверь.
Дрожа от затяжного ощущения развратного виртуального языка и слабости в коленях, доходила до двери в ее комнату, падала на кровать. Сразу все снимала и одевала халатик.
Через некоторое время, она могла встать и идти принять долгий горячий душ. Струя горячей воды из шланга душа без насадки била на ее клитор и глубоко внутрь, наконец, запускала нарастание ее главного оргазма, именно после него она приходила в себя, она одевала свой халатик и шла на кухню пить чай с мамой.
После рокового дня ее тело болело, точнее, ныло. Вначале от того, что произошло от травм после сумашедшего бега и падения, изнасилования (?), да, именно так она и определила себя, а потом уже от того, что что-то уже не происходит, очень похоже на любовную ломку, в чем не признавалась даже себе, и это стало ее новой проблемой, заменив уже побежденную фригидность.
Удивительно быстро заживающие царапины от кустов и синяках ее уже не удивляли. Она уже не выбирала на прогулки брюки и блузку с длинными рукавами, весь день не носила на улице темные очки.
Мама не задавала ей вопросов, что тогда произошло, а Дина не спрашивала про своего отчима, хотя он тайно приезжал к ней в общагу.
Все, о чем она могла думать перед сном было то, что произошло в течение того дня.
Она чувствовала вину, она чувствовала себя грязной, и ей стало плохо, особенно опять несколько раз вспоминая, неужели она на самом деле, была оттрахана раком собачьим членом?
Она была не совсем согласна, что это была ее последняя удачная попытка покончить с фригидностью как можно быстрее, или же это было нечто иное?
Она воспроизводила все сцены миллион раз и ее тело охотно играло эту пьесу с судорогами оргазмов.
Спрашивала себя, что она могла бы сделать по-другому. Она смогла придти к твердому выводу, дала себе слово никогда больше не приезжать в этот дом, насыщенный сильными тревожащими воспоминаниями.
* * *
— Слушай Катя, я не хочу говорить о парнях сегодня
— В чем дело, Дин? — спросила трубка
— Ничего, все нормально, — устало ответила она.
Подруга подумала, что она просто была в плохом настроении и оставил эту тему.
Дина выложила старые изношенные «низкоэтажные» джинсы и блузку рукавами. У нее были волосы опять хвостом. Это был один из тех дней «чистки перышек».
Ее ничего не волновало, она никуда не торопитесь, надо было рассмотреть себя в зеркале, как она предполагала, надо было замазать все дефекты тоналкой, в чем она сильно нуждалась.
С закрытыми глазами стала с ожиданием ужаса открывать мамкин трельяж, непонятно почему закрытый.
Через ее дрожащие ресницы на нее смотрела красивая девушка с идеальным лицом! Она себя не узнавала! Гладкая упругая кожа, никаких дефектов!
— Кто бы меня не увидел, я буду в порядке, — подумала она про себя.
Она, в конце концов, снова набрала свою «секс-собеседницу». После обеда они решили пройти пешком по заповеднику.
Катя прошла мимо нее. Дина замахала руками.
— Тебя не узнать! Ты как после подтяжки! Ты чем пользуешься?
— Если бы ты знала... подумала про себя Дина.
Дина, все еще потрясенная событиями несколько суток назад, выбрала длинный маршрут по другой улице, единственный путь, который обходил «роковой» поворот дороги.
Они шли по длинной извилистой дорожке к заповеднику и подошли к его воротам. Они прошли через ворота в низкой кладке каменной стены, завернули за угол дорожки, Дина ахнула.
Ротор лежал в тени внедорожнике своего хозяина около одного из больших деревьев, тот же «мужик в собачьей шкуре» из того дня. Ротор издалека носом почувствовал ее перемещение в заповедник, легко перепрыгнул через низкую ограду дачи и скрытно прибежал к хозяину на работу, где и ждал ее.
Дина почувствовала, он не был таким агрессивным, как тогда, но сегодня она не собиралась рисковать.
— Хорошая собака, — холодно сказала она, когда она медленно шла по тропинке в сторону заповедника с подругой.
Ротор только сопроводил их глазами. Каково было ее удивление, когда она увидела его внимание к ее подруге Кате. Он стал идти вслед за ними.
Но начались глюки пережитого стресса.
Когда она подходила к своему дому, теплая виртуальная сперма снова текла вниз по ее ногам, воображаемый язык Ротора ее слизывал, пытаясь попасть кончиком языка в ее киску.
Как только она сделала свой первый шаг к двери подъезда, ее невидимый Ротор в приоткрытую половую щель делал чувственное длинное лизание ее киски от передней до задней части влагалища, заставляя Дину сделать прыжок в пустоту темного коридора, сопровождаемая дрожью.
Ее колени становились вдруг слабыми, сделать следующий шаг приходилось с трудом от нарастающего оргазма, судорога продолжалась, когда поднималась далее на второй этаж, хватаясь за перила лестницы.
Дина натыкалась на дверь своей квартиры, призрак Ротора головой толкал ее домой и, воображаемо работая языком по ее киске, проникая в нее кончиком языка. Дина жала на кнопку звонка, пока дверь не открывала мать, и медленно вваливалась в прихожую, закрывая за собой дверь.
Дрожа от затяжного ощущения развратного виртуального языка и слабости в коленях, доходила до двери в ее комнату, падала на кровать. Сразу все снимала и одевала халатик.
Через некоторое время, она могла встать и идти принять долгий горячий душ. Струя горячей воды из шланга душа без насадки била на ее клитор и глубоко внутрь, наконец, запускала нарастание ее главного оргазма, именно после него она приходила в себя, она одевала свой халатик и шла на кухню пить чай с мамой.
После рокового дня ее тело болело, точнее, ныло. Вначале от того, что произошло от травм после сумашедшего бега и падения, изнасилования (?), да, именно так она и определила себя, а потом уже от того, что что-то уже не происходит, очень похоже на любовную ломку, в чем не признавалась даже себе, и это стало ее новой проблемой, заменив уже побежденную фригидность.
Удивительно быстро заживающие царапины от кустов и синяках ее уже не удивляли. Она уже не выбирала на прогулки брюки и блузку с длинными рукавами, весь день не носила на улице темные очки.
Мама не задавала ей вопросов, что тогда произошло, а Дина не спрашивала про своего отчима, хотя он тайно приезжал к ней в общагу.
Все, о чем она могла думать перед сном было то, что произошло в течение того дня.
Она чувствовала вину, она чувствовала себя грязной, и ей стало плохо, особенно опять несколько раз вспоминая, неужели она на самом деле, была оттрахана раком собачьим членом?
Она была не совсем согласна, что это была ее последняя удачная попытка покончить с фригидностью как можно быстрее, или же это было нечто иное?
Она воспроизводила все сцены миллион раз и ее тело охотно играло эту пьесу с судорогами оргазмов.
Спрашивала себя, что она могла бы сделать по-другому. Она смогла придти к твердому выводу, дала себе слово никогда больше не приезжать в этот дом, насыщенный сильными тревожащими воспоминаниями.
* * *
— Слушай Катя, я не хочу говорить о парнях сегодня
— В чем дело, Дин? — спросила трубка
— Ничего, все нормально, — устало ответила она.
Подруга подумала, что она просто была в плохом настроении и оставил эту тему.
Дина выложила старые изношенные «низкоэтажные» джинсы и блузку рукавами. У нее были волосы опять хвостом. Это был один из тех дней «чистки перышек».
Ее ничего не волновало, она никуда не торопитесь, надо было рассмотреть себя в зеркале, как она предполагала, надо было замазать все дефекты тоналкой, в чем она сильно нуждалась.
С закрытыми глазами стала с ожиданием ужаса открывать мамкин трельяж, непонятно почему закрытый.
Через ее дрожащие ресницы на нее смотрела красивая девушка с идеальным лицом! Она себя не узнавала! Гладкая упругая кожа, никаких дефектов!
— Кто бы меня не увидел, я буду в порядке, — подумала она про себя.
Она, в конце концов, снова набрала свою «секс-собеседницу». После обеда они решили пройти пешком по заповеднику.
Катя прошла мимо нее. Дина замахала руками.
— Тебя не узнать! Ты как после подтяжки! Ты чем пользуешься?
— Если бы ты знала... подумала про себя Дина.
Дина, все еще потрясенная событиями несколько суток назад, выбрала длинный маршрут по другой улице, единственный путь, который обходил «роковой» поворот дороги.
Они шли по длинной извилистой дорожке к заповеднику и подошли к его воротам. Они прошли через ворота в низкой кладке каменной стены, завернули за угол дорожки, Дина ахнула.
Ротор лежал в тени внедорожнике своего хозяина около одного из больших деревьев, тот же «мужик в собачьей шкуре» из того дня. Ротор издалека носом почувствовал ее перемещение в заповедник, легко перепрыгнул через низкую ограду дачи и скрытно прибежал к хозяину на работу, где и ждал ее.
Дина почувствовала, он не был таким агрессивным, как тогда, но сегодня она не собиралась рисковать.
— Хорошая собака, — холодно сказала она, когда она медленно шла по тропинке в сторону заповедника с подругой.
Ротор только сопроводил их глазами. Каково было ее удивление, когда она увидела его внимание к ее подруге Кате. Он стал идти вслед за ними.
