Как только я увидела Кристину, — сразу же на неё «запала». Она была подругой моей дочери. Стройная, длинноногая, с короткими вьющимися смоляными волосами, с вызывающе красивым, будто изваянным из слоновой кости, точёным лицом, — она просто покорила меня при первой же встрече. После этого я уже ни о ком не могла думать, только о ней. Даже мужчины временно отошли на второй план. Мужа, кстати, у меня не было.

Жили мы в коммуналке. Однажды я переодевалась у себя в комнате и по рассеянности не заперла дверь. Стоя голая перед зеркалом, вдруг услышала, как кто-то тихо вошёл в комнату, мгновенно оглянулась, увидела растерянную Кристину. Сама растерялась, ойкнула, стыдливо прикрыла груди комбинашкой. Потом опомнилась, сообразила, что это глупо, безвольно опустила руки, роняя комбинацию на пол. Девочка оторопело стояла у двери и с явным интересом разглядывала моё обнажённое тело.

— Вы красивая, — наконец выдавила она смущённо, откровенно любуясь мной, застывшей белой статуей перед зеркалом. — Не нужно ничем закрываться, я ведь не мужчина.

— Действительно, — пролепетала я, кивнув головой. Но что делать дальше не знала. Слегка стеснялась под её внимательным, изучающим взглядом, виновато смотрела в пол.

Кристина решительно закрыла за собой дверь, защёлкнула замок и приблизилась ко мне вплотную.

— У вас очень красивая фигура, — произнесла она, немного волнуясь. — Я никогда не видела таких красивых женщин. Сколько вам лет?

— О, я уже старая, моя милочка, — попробовала отшутиться я.

— А всё-таки?

— Тридцать шесть.

— Какая же вы старая? Самый смак! — польстила мне Кристина. И стала откровенно любоваться моими большими, белыми, чуть отвислыми грудями. Её собственные грудки только слегка намечались под блузкой. Выпирали остренькими небольшими холмиками, и это меня сильно возбуждало.

— У вас нет мужчины? — повела щекотливый разговор Кристина.

Я, не одеваясь, продолжала стоять голая перед девочкой, и мне почему-то очень нравилось то, что она одетая расспрашивает меня об интимных вещах, а я, обнажённая, отвечаю на её вопросы. Роли уже явно были распределены, я понимала, что она доминирует, но именно это доставляло мне наибольшее возбуждение.

— Нет, с мужем мы разошлись, и после этого жизнь как-то не сложилась, — покорно ответила я. — Больше я так никого и не полюбила. Живу одинокой затворницей. Никаких радостей... Кроме дочки Оленьки, конечно. Она — единственная моя радость в этом мире.

— А вы с ней не играете по ночам? — с глубоким намёком зачем-то спросила Кристина, пытаясь поймать взглядом мой ускользающий, как бы виноватый взгляд.

— Как это? — не поняла я.

— Ну, она могла бы заменить вам мужчину. На время... Полизать вам «киску», а вы — ей. У девочек сейчас это принято.

— Ну что ты, Кристина... Нет! Боже упаси этим заниматься, — всерьёз испугалась я, и она рассмеялась.

— Какая вы отсталая и не современная! Сейчас все так делают.

— Нет, с Ольгой я никогда не стала бы этим заниматься, — решительно запротестовала я, и внимательно посмотрела в глаза Кристине. Она всё поняла и с трепетом прикоснулась тёплыми пальцами к моим обнажённым, выпуклым, молочно-белым грудям.

— А со мной?

— Только не сейчас, ради бога, — пролепетала я дрожащим голосом, делая шаг назад и робко отстраняя её руки. — Вдруг Ольга придёт? Нет, как-нибудь потом, в другой раз...

— Другого раза может и не быть, Нина, — убеждённо проговорила Кристина, поняв, что я сдаюсь. Снова подошла ко мне. — А об Ольке не беспокойся, милая, она обо всём этом знает... и она — моя блядь!

— Что ты говоришь, Кристина?! — с негодованием воскликнула я, делая испуганное лицо. — Как так можно?

— Я говорю то, что есть, — сухо и жёстко, как настоящая взрослая доминанта, отчеканила Кристина. — Твоя Олька — грязная опущенная пиздолизка и моя покорная рабыня. Она вылизала «пилотки» уже у всех девочек в классе. Теперь лижет мне. Постоянно, каждый день. И не только «киску», но и мою попу. Я мочусь и какаю ей в рот и трахаю резиновым хуем в жопу. Сегодня мы договорились встретиться, я за этим и пришла, но её, сучки, почему-то нет дома. Я подозреваю, что она мне изменяет с какой-нибудь девкой и лижет сейчас в роще её пизду! Я её за это жестоко накажу. Высеку хлыстом голую, пока не уссытся.

Я опешила от её напористых, необычных слов. На миг даже потеряла дар речи. Парализованная, безвольная, — стояла перед ней, как большой белый кролик перед молодым агрессивным удавом. Загипнотизированная её властным тоном, испуганная и подавленная... Видя, какого эффекта достигла, Кристина перешла в решительное наступление и, с дьявольской улыбочкой на губах, стала пальцами по садистки больно выкручивать соски моих грудей.

— А ты, старая шлюха, сегодня на время заменишь мне её. Будешь моей рабыней!

— А что я должна делать? — морщась от боли в сосках, покорно пролепетала я, но руки её не убирала, терпела.

— Прежде всего, вылижешь мою «киску», — повелела Кристина. — Подошла к дивану, сбросила с плеча сумочку и стала снимать юбку. Оставшись в белой школьной приталенной блузке и маленьких кружевных чёрных стрингах, она поманила меня пальчиком. — Ползи сюда, сучка!

Я не поняла, и сделал робкий шаг к дивану.

— Я же сказала — ползи! — взревела от ярости молодая мегера, мгновенно превратилась в маленького озлобленного зверёныша, подбежала ко мне и с силой стала хлестать обеими ладонями по щекам.

Я вскрикнула от неожиданности, боли и унижения и попыталась закрыться руками от сыпавшихся ударов.

— На колени, рабыня! — взвизгнула разъярённая не на шутку Кристина, цепко схватила меня за волосы и дёрнула вниз.

Я не на шутку испугалась и покорно упала перед ней на колени. От сильных ударов из глаз моих сами собой хлынули слёзы. Я с детства не могла постоять за себя, всегда пугалась, когда меня били, и во всём подчинялась насильникам.

— Прошу тебя, милая Кристина, не бей меня, я всё сделаю, что ты хочешь, — стала я умолять её.

— То-то же, блядь! — самодовольно хмыкнула она. — Теперь и ты, как Олька, тоже будешь моей рабыней.

— Хорошо, милая, я согласна быть рабыней, — пролепетала я, униженно смотря снизу вверх на свою мучительницу.

Кристина снова со всей силы хлопнула меня ладонью по щеке, так что голова моя мотнулась в сторону, а на щеке чётко отпечатался красный след её пятерни.

— Тварь, никто и не спрашивает твоего согласия! Понятно? Ты теперь будешь моей подстилкой, жополизкой, пидораской, моим унитазом, как Олька! Не то я изобью тебя так, что ты на себя не будешь похожа. Я буду бить тебя ногами по лицу, по твоим сиськам, по жопе и топтаться шпильками по животу. Хочешь?

— Нет, нет, что ты, милая Кристина! Я не хочу этого. Не бей меня, пожалуйста, — взмолилась я и снова заплакала от боли и унижения. Но как это ни странно, унижение доставляло мне огромное удовольствие. И мне наоборот, даже хотелось, чтобы Кристина била, мучила и издевалась надо мной.

Девочка схватила меня крепко за волосы, оттянула маленький лоскуток своих трусиков, обнажая гладко выбритый лобок, и ткнула моё лицо себе в промежность.

— Лижи, «киску» своей госпожи, грязная сучка! Да хорошенько, чтобы я получила наслаждение. Учись, рабыня, а я посмотрю.

Я с жадностью накинулась на её влагалище и стала быстро-быстро, как собака, орудовать своим языком.

— Запомни, ты теперь принадлежишь только мне! — продолжала доминировать довольная происходящим Кристина. — Отныне ты, пиздолизка, — моя вещь. Я твоя госпожа и буду издеваться над тобой так, как захочу. Поняла, шлюха? А ну повтори, чтобы я слышала!

Оторвавшись от её маленькой, разгорячённой моим языком вагины, я торопливо повторила всё, что она велела и, войдя в роль, даже кое-что прибавила от себя:

— Госпожа, спасибо! Я без ума от счастья! Да, я принадлежу только тебе! Я твоя вещь! Если хочешь, можешь издеваться надо мной, как тебе нравится! Можешь бить меня каждый день! Писать мне в рот! Сидеть попой на моём лице! А я, твоя рабыня, буду трахать тебя языком в твою сладкую попочку! И если разрешишь, — буду облизывать «киску», как сейчас. Но только если разрешишь! Сама я не смею даже подумать об этом! Это святое! Ты будешь когда-нибудь позволять мне притронуться языком к твоей сладкой «киске»?

— Я буду смотреть по твоему поведению и по твоей любви ко мне! А сейчас продолжай лизать, я хочу кончить от твоего языка, вещь.

— Да, да, я твоя вещь, — подхватила я её слова и снова принялась лизать её малюсенький, детский клиторок и мягкие внешние половые губы, представляя, что это губы её рта. Я просовывала в них язык и пыталась трахать им мою неожиданно появившуюся госпожу. Во рту своём я ощущала солоновато приторный вкус её чистого молодого влагалища. Губы и нижняя половина моего лица были мокрые и липкие от её вагинальных выделений. Кристина текла под моими ласками, сладко постанывала и прижимала руками мою голову к своему паху.

— О-о, как хорошо, я просто улетаю от тебя, шлюха! — стонала и извивалась она. — Ты классно лижешь, подстилка! Даже не верится, что раньше никому не лизала... Если будешь и дальше удовлетворять меня, я позволю тебе подлизать мою дырочку в попке. Она такая сладкая! Хочешь вылизать попку своей госпожи и богини, старая вонючая сучка?

— Я всё сделаю, чтобы заслужить это! Я тебя люблю, госпожа! — торопливо заверила я Кристину, сама начиная верить, что всё — именно так, как я говорю. — Особенно люблю твою «киску» и твою попочку! Приказывай, что мне делать? Я стою перед тобой на коленях и не смею смотреть тебе в глаза. Я не достойна этого. Я твоя сучка и подстилка. Вытирай об меня ноги, госпожа! Я хочу жить в твоём туалете, можно? И всегда буду смотреть, как ты писаешь и какаешь. И после того как ты покакаешь, любимая моя, можно мне подлизать твою попочку? Я заслужила это счастье?

— Продолжай, не отвлекайся, я скоро кончу, — с придыханием выдавила Кристина, извиваясь и вибрируя всем телом. — А моим унитазом ты будешь потом. Так и быть, ты заслужила это. Да, я разрешу тебе лизать мою попочку после туалета. Когда я захочу какать, я вызову тебя к себе домой, и ты сделаешь всё, что я захочу! Хочешь съесть мои какашки, старая шлюха?

— Я просто мечтаю об этом, моя девочка, — простонала я от наслаждения, не отрывая языка от её влагалища.

Кристина от чего-то вдруг разозлилась, сжала двумя руками моё горло и стала по настоящему душить.

— Что ты сказала? Как ты посмела оскорбить меня, сучка? — кричала она как сумасшедшая, зло вылупив вылезающие из орбит глаза. — Какая я тебе девочка? Да ещё — твоя? Ты что, — ебёшь меня? Или это я лижу твою пизду? Запомни, ебали меня другие и я уже давно не девочка, и тем более, — не твоя! Это ты моя шлюха и подстилка, вылизываешь сейчас мою «киску», а скоро будешь лизать попу после того, как я посру. И я буду срать прямо в твой вонючий рот, поняла? Иначе я исхлестаю тебя розгами по всему телу! Буду мучить, и стегать по грудям и по лицу. Я изуродую тебя, тварь, если ты ещё хоть раз назовёшь меня своей девочкой!!!

— Прости, миленькая, родненькая, сладенькая, не бей меня слишком жестоко! — взмолилась я, задыхаясь и жадно глотая воздух оскаленным в некрасивой гримасе ртом. Я не на шутку испугалась, что она может сейчас осуществить свою угрозу, и в припадке безумной ярости действительно задушит меня. У меня похолодело всё внутри, по телу выступил колодный пот, и потяжелело внизу живота.

Она отпустила моё горло, дав отдышаться. Продолжив орудовать языком, я довела её до умопомрачения. Кристина вдруг задёргалась всем телом, дико заорала, как будто её резали — я даже испугалась, что могут услышать соседи. И тут она стала кончать. Руками она ещё сильнее прижала моё лицо к своему влагалищу, вдавила его в самый низ животика. Ноги скрестила у меня на шее. Я, вся мокрая от её любовного сока, со стоном повалилась на пол, увлекая Кристину за собой. Мы крепко сцепились телами, и тут я тоже почувствовала, что вот-вот кончу. (Специально для — секситейлз.орг) Как и она, я стала кричать от сильной страсти, целовать её ноги, влагалище, живот и содрогаться раз за разом всем телом в сладких и бурных конвульсиях.

Мы некоторое время извивались на полу змеиным клубком в страстных ритмичных движениях, крепко переплетясь телами. И я при этом продолжала сосать и облизывать её маленькую, раскрытую как раковина, красную промежность.

— Отлично! Ты мне подходишь... быть моей рабыней! — откинувшись на спину, расслабленно произнесла Кристина после того, как всё кончилось.

— Спасибо, милая, — поблагодарила я, лёжа возле неё — Валетом.

— Любишь подлизывать молоденьким?

— С ума можно сойти, как это прекрасно! — с блаженной улыбкой ответила я. И, забыв о своём немалом возрасте, положении в обществе (я работала в страховой компании), жизненном опыте, принялась по-бабьи откровенничать, подыгрывая самонадеянной, похотливой девчонке. — Да, люблю подлизывать, госпожа! Я — твоя сучка и рабыня... Скажи, а тебе с кем было лучше, со мной или с моей дочуркой Ольгой? Только, пожалуйста, не бей меня сильно, если тебе не понравится, что я спрашиваю об этом! Я просто счастлива, что тебе подхожу, как рабыня и подстилка!..

— Мы с Олькой балуемся уже два года, — с блаженной улыбкой на счастливом лице заговорила Кристина. — Я очень люблю, когда мне вылизывают мою сладкую писю, а особенно попочку! Олька это делает лучше всех других девочек, и я ею довольна. Но ты не огорчайся, — я особенно люблю, когда это делают взрослые женщины! Я давно ищу себе рабыню постарше себя, которая готова на всё ради меня и ради того, чтобы полизать меня... Так ты правда хочешь чтобы я покакала тебе в рот? Твоя Олька никогда не отказывается от этого. А ты?

В этот миг я ощутила в сердце такую преданность и неземную, божественную любовь к Кристине, такое наслаждение и кайф от одной только мысли о том, что она мне предлагает, что тут же, не задумываясь, кивнула головой и преданно посмотрела в её прекрасные голубые глаза.

— Да, я тоже этого хочу, милая...

— Ложись на пол, я сейчас буду какать тебе в ротик! Мне что-то захотелось, — сузив от страшного внутреннего возбуждения глаза, прошептала Кристина и зачем-то подошла к дивану, на котором оставила свою юбку и сумочку.

Я легла на пол, с вожделением рассматривая её маленькую, аккуратную, по-детски пухленькую попу. Мне страшно захотелось её целовать, так что я заёрзала от нетерпения ногами и облизала языком враз пересохшие губы.

Кристина достала из сумочки дорогой, «навороченный» «Смартфон», вернувшись ко мне, повелела:

— Закрой глаза, шлюха! Ты не достойна разглядывать мою дырочку.

Я покорно зажмурилась и вся напряглась, ожидая дальнейших приказаний.

— Открой пошире рот.

Я повиновалась. По стуку её туфелек на тонкой высокой шпильке и по специфическому запаху гениталий и не совсем промытого ануса, я поняла, что Кристина присела над моим лицом.

«Чем я занимаюсь?!» — на миг запоздало мелькнула в моей голове трезвая мысль, но сейчас же пропала, уступая место сладостному опьянению от унижения перед молоденькой, злой, наглой и развратной девчонкой. И чувство это было слаще и желаннее всего на свете!..