Мы возвращались домой после проигранного полуфинала кубка штата по футболу. Мои девочки были полностью подавлены, и все попытки хоть чем-нибудь их подбодрить оказывались безуспешными. Но я все же была довольна результатом, ведь это мой первый сезон работы тренером, и мы достигли многого. Конечно же я надеялась, что мы выиграем турнир, хотя бы для того, чтобы мой отец увидел, что женщина тоже может быть тренером, но в целом я была удовлетворена нашим выступлением.
Мое имя — Черити Джейн Хилл, но мои друзья зовут меня просто C. J. Все зовут меня C. J., даже моя мама. И те люди, которым приходится со мной общаться, скоро понимают, что я не откликаюсь ни на какое другое имя, ну за исключение только «Мисс Хилл» может быть. Начав заниматься футболом в шесть лет, я продолжила играть в команде колледжа. Хотя у меня относительно не высокий рост, 5 футов 8 дюймов [173 см], я всегда была скоростной. И все же, стоит признать, что я не выдающийся игрок, и после окончания колледжа, не получив приглашений из высшей школы, я отправилась покорять просторы Канзаса, играя в 3-ем дивизионе. Моя карьера шла нешатко-невалко, когда я внезапно обнаружила в себе способность к тренерской деятельности.
Это был холодный ноябрьский день, в унылости которого затухали последние воспоминания о моем 24-ом дне рождении. Я сидела на переднем сидении автобуса, болтая с водителем, в то время как большинство моих девочек дремало в покачивающемся салоне. Дженни и Сэл прижавшись друг у дружке, представляли весьма забавную картину. Кристен Волф, лучший игрок команды, моя любимица, сидела через проход от меня и читала детективный роман. Ей было явно не до сна. Кристен была юниоркой, и команду я построила вокруг нее.
Мы двигались по шоссе I-90, где-то в двадцати милях от дома, когда внезапно сверкнула вспышка, и автобус, потеряв управление, помчался через поле, грозя каждую секунду перевернуться. Водитель со всей мочи жал на тормоза, и в конце концов автобус встал, не доехав каких-то метров до густых зарослей огромного кустарника. Мы все были в шоке и не имели ни малейшего представления, что произошло. Испуганные и потрясенные, выглянули наружу, но вокруг не было ничего, кроме холмистой равнины, покрытой то тут, то там зарослями кустарника и мелкими деревьями. Шоссе нигде не было видно. Высоко стоящее солнце освещало всю эту безрадостную картину. Все еще находясь в каком-то оцепенении от увиденного, мы не сразу ощутили, что температура тоже изменилась. Двадцати пяти градусов [*С] для ноября было довольно странно. Кристен взглянула на меня и произнесла: «Ну что, J. C., не думаю, что мы все еще в Канзасе. Да и на Массачусетс это не похоже».
В этот момент Дженни крикнула: «Смотрите. Сюда едут какие-то люди на лошадях!».
Я осмотрелась. Да, она была права. Около двадцати всадников приближалось к нам быстрой рысью. Один из них нес древко, с развевающимся на нем флагом. Они выглядели как отряд кавалерии из фильмов с Джоном Вейном. За исключением того, что кавалеристы в тех фильмах были вовсе не женщины и не были вооружены кремниевыми ружьями. А также не говорили с сексуальным французским акцентом.
Отряд остановился в 5 ярдах от нас и их командир, женщина лет тридцати, задала вопрос: «Кто у вас главный?» Акцент делал ее речь несколько трудным для понимания.
Я вышла вперед и сказала: «Полагаю, что я».
Она улыбнулась и спрыгнула с лошади. «Пошли со мной». Мы прошли несколько ярдов и остановились, лицом друг к другу. Она была высока, почти 6 футов, и выглядела крепкой и мощной. «Вам не стоит сомневаться в том, что я сейчас скажу. Хотя я не могу объяснить, как и почему вы здесь, но вы прошли сюда через Вуаль. Скажи мне, в вашем мире англичане или испанцы захватили Новый Мир в 17 веке?»
Мой мир? Что тут вообще происходит? Я глубоко вздохнула. Вообще-то история не была моим коньком, но я все-таки сумела объяснить, что в моем мире французы в свое время потеряли Северную Америку. «Испанцы же вообще не имели большого влияния в этом регионе».
Она улыбнулась.
«А кто правит в вашем мире?»
«Королева Анна, конечно».
«Но почему?»
Она пожала плечами. «Я просто пытаюсь объяснить вам. К нам не часто попадают люди через Вуаль, но все-таки достаточно, чтобы понять, что существуют множество параллельных миров. В одном мире победили испанцы, в другом англичане. В одних Англия повсюду распространили свое влияние, в других Американские Колонии восстали и создали новую страну». Она сделала паузу и улыбнулась: «В нашем мире победили французы, было восстание, но это было женское восстание. Женщины управляют Аркадией. И есть еще особенности. Мужчины — запрещены. Рабство — разрешено. И, на этот момент, вы все мои рабы. И знайте — нет пути обратно. Вы останетесь здесь навсегда.»
Я уставилась на нее в шоке. «Вы должно быть шутите!»
Она покачала головой. «Никаких шуток. Наш закон — очень строг. Все чужаки — рабы, собственность тех, кто их захватил. Я, как командир, имею право на треть, это значит шестеро ваших — мои. Остальные будут проданы с аукциона, а деньги будут разделены среди моих людей. Вы все можете быть проданы. Я пока не решила. Ну а теперь, если хочешь, чтобы с твоими девочками обращались достойно, ты должна с нами сотрудничать». Она обхватила рукой мою шею и сжала ее. «Между прочим, Я — Ариэль Вало, капитан этого отряда. А как твое имя?»
С трудом вздохнув, я ответила: «C. J. Хилл, я тренер этой футбольной команды.»
Она нежно посмотрела на меня, но тем не менее не ослабила свою хватку. «Иди обратно и объясни ситуацию. После я хочу, чтобы вы все разделись и выстроились в группы по шесть. Делай это быстро, или я для урока высеку тебя хлыстом перед твоими девочками».
Я вернулась назад, собрала девочек и рассказала им все, что узнала. Было много слез, когда они поняли, что никогда не вернуться домой и больше не увидят своих родных и близких. Только Кристен, единственная, выглядела невозмутимой. Она пожала плечами и сказала: «Ну, по крайней мере теперь я не буду по ночам воевать со своим отчимом».
Я взглянула на нее, очень удивившись. Она никогда не подавала и знака, что у нее дома есть какие-либо неприятности. Поймав мой взгляд, Кристен улыбнулась, как если бы то, что она сказала было какой-то пустяковиной. Я решила, что буду сотрудничать с Ариэль, если та разрешит нам с Кристен остаться вместе. Выслушав мою просьбу, предводительница всадниц улыбнулась и кивнула: «Я сделаю столько, сколько смогу. Она красивенькая, так что я бы ее выбрала в любом случае.»
Я вернулась обратно к девочкам и сказала, чтобы они разделись. И сама же, первая, расстегнув жакет, начала снимать свою одежду. Они молча смотрели, как я полностью обнажалась. Затем медленно последовали моему примеру. Когда все разделись, я поделила их на группы по шесть и выстроила в колонны. Возглавив первую из них, вторую я отдала Кэрол, своему ассистенту. Я хотела бы, чтобы Кристен оказалось в моей группе, но она встала во главе последней.
Наши новые знакомые связали нам руки за спинами, — хоть и не совсем туго, но достаточно, чтобы ограничивать движения. Затем каждой они надели на шею кожаный ошейник с кольцом, через которое пропустили цепь, соединив нас наподобие грозди.
Когда все было сделано, мы двинулись в путь. Сначала нас погнали мелкой рысью, но затем Ариэль решила, что мы можем выдержать и более быстрый темп. Перейдя на бег, я поблагодарила Бога, что он меня не одарил большой грудью. Я бросила взгляд на Кристен. Она бежала легко, и ее упругие груди подпрыгивали при каждом шаге. Но она совсем не выглядела стесненной. Ее кожа ослепительно сверкала от пота под палящем солнцем. Поймав мой взгляд, она мне подмигнула. Глаза Кристен скользнули по моему телу, как бы оценивая его. Я покраснела.
После пятидесяти минут такой скачки, мы остановились на короткий отдых. Всадницы принесли бурдюки с водой, и нам разрешили сделать по маленькому глотку. Во время этой короткой передышки Ариэль подошла к Кристен и что-то сказала ей. Та кивнула и Ариэль начала нежно гладить ее грудь. На меня накатила волна ревности. Кристен была по праву моей! Я уставилась на длинные ноги Кристен, кипя от злости. Ее идеальные бедра плавно перетекали в стройные ноги с точеными, словно из алебастра, коленками. Сколько раз я мечтала увидеть ее обнаженной, и вот теперь, когда моя мечта сбылась, — я, увы, была бессильна что-либо сделать. В это время другая женщина поглаживала ее замечательные соски, похлопывая по ее попке. Я отвернулась, сжав зубы в бессилии.
Через минуту ко мне подошла Ариэль и сказала: «О, она просто прелесть. Я оставляю ее себе, и если ты будешь хорошей девочкой, то я возможно позволю и тебе общаться с ней.» Она сжала мою грудь руками и пощекотала соски, которые сразу же ответили на ее ласку. «Ну что, собираешься быть хорошей девочкой, C. J.?»
Покраснев, я опустила глаза и прошептала: «Да, мэм.»
Она ущипнула мой сосок, сделав мне больно до слез."Ты поняла уже, что ты — раб? Наши законы справедливы, и наше наказание для нарушающих их — жестоко.»
Мы шли целый день и остановились лишь под вечер. Нам развязали руки, чтобы мы могли поесть, но на ноги надели кандалы, убив тем самым саму мысль о возможности побега. После ужина, цепь, соединяющая наши ошейники, была разомкнута, и каждая из воительниц забрала одну из нас на ночь. Кого для тепла, а кого и для нечто большего. Я думала, что Ариэль заберет Кристен, но она не стала этого делать. Она забрала меня.
Как и ее спутницы, Ариэль лежала на земле, завернувшись в шерстяное одеяло. Для безопасности мы встали лагерем в виде круга, защищенного со всех сторон. По видимому, французы не решили проблемы с дикими индейцами и опасность ночной атаки была весьма вероятной. Тело Ариэль было мускулистым, но вместе с тем женственным, и нее было пара шрамов, о которых я не удержалась спросить. Но, как только мы оказались под ее одеялом, она сразу начала поглаживать мой живот. Я вначале попыталась сопротивляться ее поцелуям, но это ее не остановило.
И вскоре, несмотря на мое сопротивление, я была основательно возбуждена. Ариэль оказалась неожиданно нежной, когда ее рука проникла мне между ног и стала ласкать там. Она довела меня почти до оргазма, но в самый последний момент остановилась. Я лишь стонала, находясь в полусознательном состоянии. Уже почти целый год у меня не было секса. А она вновь и вновь повторяла эту сладкую пытку. В конце концов, она, прижав свои губы почти к моему уху, прошептала: «Так кто ты?»
Я, судорожно вздохнув, простонала: «Раб. Я — раб. Пожалуйста, дай мне кончить. Я прошу тебя!»
Она усмехнулась. «Да, это так. Ты — раб. И шлюха. Моя шлюха. Верно?»
«Да! Я — шлюха! Пожалуйста, я сейчас умру...»
«Завтра утром, перед своими девочками ты приползешь ко мне на животе и будешь лизать мои ноги. А затем каждая из них сделает тоже самое. Кто откажется, тех ждет порка. Ну, что, согласна?» И не дожидаясь ответа, она опустила свою голову к моей груди и обхватила губами сосок. Пока Ариэль нежно его покусывала, ее палец, словно какое-то самостоятельное живое существо, спустился по моему позвоночнику и вонзился в анус. Мое тело изогнулось дугой, я закусила губы, обрывая крик только что достигнувшей оргазма женщины. Это был долгий, интенсивный, пульсирующий оргазм, обхвативший каждую мою клеточку. А после я уснула, прижавшись к плечу моей хозяйки.
На следующее утро, после завтрака нам связали руки позади спины и построили в линию. Ариэль посмотрела на меня и кивнула головой. Я вышла из шеренги и остановилась примерно в восьми футах перед ней. Опустилась на колени, неуклюже упала на бок, перевернулась на живот и, дрыгая ногами, поползла к ней. Затем, сгорая от стыда, я лизала ее ноги. Удовлетворясь моим унижением, Ариэль подняла меня на колени и заставила смотреть, как мои девочки проделывали тот же самый ритуал подчинения. Кристен отказалась. Ариэль приказала связать ее и выпороть.
Я подползла к моей хозяйке на коленях и поцеловала ее руку. «Пожалуйста», — умоляла я. «Дайте мне поговорить с ней. Прошу не бейте ее.»
Ариэль взглянула на меня сверху вниз и кивнула. «Поговори с ней. Она, как и все, должна пройти этот ритуал. Меньшее — недостаточно.»
Я встала на ноги и побежала к дереву, где Кристен уже дожидалась наказания. Она была подвешена за кисти рук к толстому суку, так что ее ступни едва касались земли. Я умоляла ее подчиниться, но она не захотела даже слушать меня. Рыдая, я бросилась на колени. «Прошу тебя, сделай это для меня. Я люблю тебя и я не вынесу твоего наказания.»
«Ты любишь меня?»
Я подняла на нее свои заплаканные глаза: «Да. Я полюбила тебя с первой нашей встречи.» И поцеловала ее бедро. «Пожалуйста, подчинись ее ради меня.»
Она пристально посмотрела на меня. Эти безмолвные мгновения показались мне часами. Наконец, она кивнула: «ОК. Только ради тебя».
Ариэль восприняла новости с улыбкой. Она выпорола меня, в то время как Кристен лизала ее ноги в знак подчинения. По моей спине и заднице прошлась кожаная плетка, заставившая меня заорать уже после десятого удара.
Мы бежали все утро, остановившись лишь на маленький привал в полдень. Ближе к вечеру мы наконец добрались до поселения. Оно, казалось, сошло с виденных мною когда-то картинок, на которых были изображены первые форт-посты пионеров-европейцев, покорителей Нового Света. Нашему виду представились сколоченные из бревен примитивные дома, а также окруженные высоким частоколом бараки для рабов. Теперь, когда мы прибыли на место, события стали развиваться быстрее. Кристен и я были отделены от общей группы.
Следующим делом Ариэль выбрала еще четверых, и своим выбором она меня удивила. Все мои девочки были в хорошей форме и довольно привлекательны, большинство — атлетичные тинэйджеры, но Ариэль выбирала не по внешнему виду. Кроме Кристен, которая безусловно самая прекрасная девушка из нас, она выбрала девочек, кто имел, как я знаю сильный характер. Она выбрала Дженни и Сэл, обе еще те. Стройные и сильные, Дженни — рыженькая и темноволосая Сэл с карими глазами и оливковой кожей. Она также выбрала Вэл, стройную блондинку, нашу новенькую, и Кэйт, ветерана команды, получившую в битве на зеленом газоне травму ноги, но тем не менее остающуюся одной из самых быстрых на поле.
Оставшихся девочек отвели в один из бараков, где они должны были дожидаться аукциона, который планировался на следующей недели. Мы же последовали за Ариэль, и спустя некоторое время пыльная дорожка привела нас к ее хижине. Жилище было расположено около ручья, на небольшом возвышении, благодаря чему открывался прекрасный вид на окружающую местность. Ариэль сняла с нас наручнике, первоначально предупредив, что попытка к бегству наказывается смертью. «И это будет не легкая смерть на веревке. Когда сбежавших рабов ловят, их распинают.» Она обвела нас взглядом. «Заметьте, я сказала «когда», а не «если». За последние пятьдесят лет только одна рабыня сумела убежать. Но впрочем ее насадили на вертел. У некоторые диких племен к северу отсюда существуют обычаи съедать своих врагов». Она сделала паузу и улыбнулась, улыбнулась той ледяной улыбкой, которая заставляет человека содрогнуться. «Она была все еще жива, когда ее поджаривали».
Я не знала верить ли ей или нет. Она говорила убедительно, но вполне вероятно просто хотела напугать нас. И ей это удалось. Ариэль поделила нас на пары: Кристен и я, Сэл и Дженни, Вэл и Кэйт. «Никогда не ходите поодиночке. Оставайтесь всегда со своим партнером и заботьтесь друг о друге». Она определила обязанности каждой пары. Кристен и я должны были готовить еду и убираться по дому. Сэл и Дженни — заботиться о лошадях и работать во дворе. На Вэл и Кэйт легла обязанность следить за оружием и прочим снаряжением. Кроме того каждую ночь одна из пар должна была делить с Ариэль постель. «Попрактикуйтесь между собой, так как я весьма требовательна в постели.»
Она дала нам полотенца и мыло, а также флакон с чем-то похожим на лосьон, пару ножниц и приказала обрезать волосы, выкупаться в реке и натереться лосьоном. «Ваши волосы на голове не должны быть длиннее, чем у C. J. А этот лосьон поможет удаляет волосы на ногах и лобке. Он достаточно мягкий, лишь немного щиплет».
Мы молча отправились выполнять приказания. Кристен не смогла удержаться от слез, когда я обрезала ее длинные золотистые волосы. Я старалась как могла, и в концу концов на ее голове появилась вполне сносная мальчишеская прическа. Плескаясь в воде, мы разговорились, и я поняла, что Кристен оставалась девственницей в любом смысле этого слова. Мы растерли лосьон друг по дружке и, смыв его через пару минут, ощутили странное сексуальное чувство, увидев себя снова, как в детстве, абсолютно лишенными волос там, внизу. Наконец, вытершись насухо мы вернулись обратно в хижину.
Ариэль провела этот и несколько последующих дней, объясняя нам наши обязанности. Наша с Кристен работа была и так ясна, так что она проводила больше времени с другими. Обучение продолжалось почти целую неделю. Она пожелала, чтобы мы были постоянно обнаженными, и никому в поселении это не казалось странным. Здесь не было мужчин, чтобы подглядывать за нами. Однажды я заикнулась о нашем водителе, и Ариэль сказала, что его выдворили за пределы страны. Нам мой вопрос о продолжении рода, она, улыбнувшись, объяснила: «К нас свои способы. Мы покупаем девочек у испанцев с юга, бывает захватываем у индейцев. А иногда некоторые из нас совершают путешествия...»
В первую же ночь я была приятно удивлена чувствительностью Ариэль. Она забрала меня к себе в постель, оставив остальных пятерых девушек жаться под общим одеялом в соседней комнате. «Я поражена», — шептала она мне на ушко. «Они все девственницы. Пусть они пока займутся друг дружкой. А я научу тебя, как доставлять удовольствие женщине.»
И она научила. Несмотря на то, что я была влюблена в Кристен, я никогда не была с другой женщиной до того, как прошла через Вуаль. Ну, если совсем точно, то был один маленький случай. Это произошло еще, когда я играла в колледже. Так получилось, что мы остались с моей напарницей по команде одни в душевой. Но тогда, я лишь молча стояла, прислонившись спиной к кафельной стенке, застыв словно манекен, пока она, опустившись на колени и обхватив мои бедра руками, ласкала мою киску. Это было приятно, но больше никогда не повторялось. А теперь же Ариэль научила меня удовлетворять ее пальцами и языком, и еще она меня научила управляться с потрясающим искусственным фаллосом, сделанного из какого-то неизвестного материала. Он был мягкий, но вместе с этим упругий и быстро нагревался во время работы. Кроме того с помощью специальных кожаных ремней он мог крепиться к телу.
Неделей спустя мы присутствовали на аукционе, где были проданы остальные девочки из нашей бывшей футбольной команды. Их всех, кроме одной, забрали женщины из других городов и деревень. За них отдали хорошие деньги, и починенные Ариэль остались довольны. Тем же днем наша хозяйка забрала нас на кузницу, где каждой поставили тавро, небольшую стилизованную букву «А» на запястье левой руки. Было ужасно больно.
Наше обучение продолжалось. Пока девочки занимались друг с дружкой, я делила постель с Ариэль. Но вскоре произошло одно событие. Однажды ночью Ариэль сказала, что будет вызывать девочек по одной на чердак. Первой он позвала меня, чтобы я помогла застелить там огромную кровать, а затем помогла ей надеть тот самый поразивший меня искусственный член. После чего она поставила меня на колени напротив кровати и приказала молчать и не вмешиваться, чтобы не происходило. Первый была Кристен. Я сидела и молча смотрела в ее глаза, пока Ариэль лишала ее девственности. Затем она присоединилась ко мне и мы вместе наблюдали, как теряла девственность Кэйт. То же самое произошло и с остальными девушками. Сэл была последней. Она была единственной, которая не проронила ни звука, пока Ариэль трахала ее.
Когда все было кончено, Ариэль устало опрокинулась на спину на скомканные простыни, широко раскинув руки. Ее грудь тяжело вздымалась, и в такт ей покачивался фаллос, окрашенной кровью девственниц. Когда она отдохнула, я вместе с ней отвела, еще недавно девочек, а теперь уже женщин, в ванную, где мы смыли с них остатки крови и, вытерев махровыми полотенцами, отправили спать. Всех, кроме Кристен, которая отправилась обратно на чердак, я же провела остаток ночи с остальными. Но выспаться мне все же неудалось. Около 4 утра, меня разбудил очень эротический сон, который при пробуждении превратился в реальность в виде Кэйт, ласкающий низ моего живота. Я застонала от удовольствия, и тут меня накрыл оргазм, принесенный на кончике ее языка. В это время Сэл и Дженни держали мои ноги, широко разведя их в стороны. Затем Сэл и Кэйт поменялись местами, и все началось сначала. Все четверо поочередно доводили меня до оргазма. Это было невыразимо!
Ариэль поддерживала строгую дисциплину и наказывала нас за каждое нарушение, но она не была жестокой. Ариэль не навязывала нам садо-мазохистких игр, мы были ценным имуществом, и она заботилась о нас. Через три года рабства мы могли вступить в армию, и по прошествию двух лет службы получить гражданство. Наша хозяйка обеспечивала нас самым лучшим медицинским обслуживанием, зимой одевала в теплые одежды, и только в остальное время года мы оставались обнаженными. Она использовала нас в сексуальном плане, но никому никогда не одалживала. Мы ее не любили, но уважали и были благодарны судьбе, что попали в ее руки, а не в руки какой-нибудь нимфоманке-садистке.
Со временем стало очевидным, что малышка Кэйт полюбила Ариэль и, что удивительно, Ариэль казалось отвечала взаимностью. Кристен сошлась с Вэл, еще один сюрприз, неприятный для меня. И, конечно, Дженни и Сэл — это была идеальная пара. Лишь я осталась одна. Прошло шесть месяцев с момента нашего появления в Аркадии, и мы уже основательно обосновались здесь. Жизнь была непроста, но мы научились преодолевать сложности. Большинство из нас были счастливы. Пришла весна, и Ариэль куда-то уехала на пару дней со своим отрядом. На время своего отсутствия она оставила присматривать за нами свою молодую кузину. Мириэль была смышленой девчонкой с веселым характером, постоянно улыбающаяся, но вместе с тем умеющая постоять за себя, хоть и ей было всего четырнадцать лет. Некоторые из нас это поняли на собственной шкуре, и потом еще долго не могли нормально сидеть.
Ариэль возвратилась из дальнего рейда с дюжиной пленниц, спавшихся с датского судна, потерпевшего кораблекрушение неподалеку от берега. Несмотря на то, что в моем мире поблизости не должно было быть никакого моря, то место, где мы находились, соответствовало примерно штату Массачусетс, всего в тридцати милях от Атлантического побережья. Ариэль слезла с лошади, и Кэйт тут же бросилась ей на шею. После продолжительного поцелуя, Ариэль повернулась ко мне и, улыбнувшись, сказала: «Я знаю, что ты одинока, так что можешь осмотреть новеньких, — я позволяю выбрать одну по твоему вкусу. Большинство из них говорят по-французски, некоторые — по-английски».
К тому времени мы все довольно хорошо говорили по-французски, некоторые лучше, некоторые хуже. Я относилась скорее к последним. Я прошла перед строем пленниц, оценивая каждую из них. Та, на которой я остановила свой взгляд, была высокой и стройной рыженькой девушкой со светло-коричневыми глазами. У нее была бледная, почти прозрачная кожа, прекрасное тело и маленькие, плотные груди, заканчивающиеся крошечными розовыми сосками. И кроме того, меня окончательно поразили ее длинные изящные ножки. Она не говорила ни по-английски, ни по-французски. Одна из девушек сказала, что рыженькую зовут Петра и, что она из Германии. Я несколько растерялась, но тут к нам подошла Дженни и заговорила с Петрой на чистейшем немецком.
После нескольких минут их разговора, Дженни повернулась ко мне и объяснила, что Петра Джегер — студентка штутгардского университета, ехавшая на каникулы к своему отцу, который был послом в Новой Испании. «Ей всего восемнадцать лет», — добавила она.
Я взяла Петру за локоть и попросила перевести ей, что теперь она моя.
Но прежде, чем Дженни открыла рот, вмешалась Ариэль. «Нет, ни говори ни слова. Мы должны вернуть ее обратно.» Она остановила жестом мои попытки воспротивиться ее решению. «Нам не нужны проблемы с Германией. Кроме того, мы можем получить в обмен на нее много необходимых нам вещей.»
Ариэль развязала Петре руки, и повела ее прочь. Оглянувшись через плечо, она бросила: «Амилия, покажи ее близняшек.»
Амалия, вторая в отряде после Ариэль, приказала мне следовать за собой. «Мы захватили пару прекрасных близняшек. Когда мы подошли к городу, Ариэль решила отделить их от остальных. За них, она отдала нам право на всех остальных пленников. Мы их заперли в амбаре.»
Когда мы прибыли на место, Амалия неожиданно увлекла меня за собой в закоулок. На мой вопрос, куда мы идем, она, улыбнувшись, сказала: «Перед тем, как я покажу тебе их, я должна кое-что получить.»
«Что?»
Она ухмыльнулась: «Тебя.» Резко схватила меня за руку и потащила в небольшую, прижавшуюся к амбару пристройку. Там стоял старый диван, на котором заниматься любовью оказалось довольно приятно. Амалия не была красавицей, но она была спортивной и подтянутой. Она играла на мне как на инструменте, доведя до бессознательного оргазма. Сама она кончила два раза, так что как она мне сказала, время было потрачено не зря.
Близняшки оказались белокурыми девочками лет четырнадцати. Они были сногсшибательно прекрасны. Их большие зеленые глаза зачаровывали. Их идеальные, покрытые ровным загаром обнаженные тела жались друг к другу под нашими пристальными взглядами. Их стройные ноги поражали изяществом и легкостью. Их упругие попки притягивали наши мысли своей все еще детской нетронутостью. Они были самим совершенством.
Я с трудом оторвала от них взгляд и, повернувшись спросила у Амалии: «О Боже мой, они бесценны, неужели Ариэль собирается продать их?»
Амалия пожала плечами: «Раньше я думала, что да, но теперь у нее есть посольская дочка...»
Девочки внимательно смотрели на нас и несомненно прислушивались к разговору. Ясно, что они понимали французский. Я подошла к ним и спросила: «Как ваши имена?»
Стоящая слева девочка посмотрела на свою сестру, и та взметнув на нас вызывающий взгляд, ответила: «Я — Ингрид Ларсен и это моя сестра Астрид.» Но тут воинственное выражение слетело с ее лица и она расплакалась. «Что же с нами будет...»
Я развела руки: «Ничего плохого. Вы теперь мои. Под моим покровительством. Сколько вам лет?»
Они мгновения молча смотрели на меня, затем бросились в мои объятия. «Нам только что исполнилось по 14 лет. Ты и в правду защитишь нас? Разве ты сумеешь? Ты же тоже рабыня.»
Я обняла их и прошептала: «Да, я — рабыня, но вы теперь мои и я буду защищать вас.» Я взяла их за руки и повела к выходу из амбара. Мы пришли к нашему дому и зашли внутрь. Ариэль сидела за столом с Петрой, которая оказалась уже совершенно одетой. Петра бросила на меня надменный взгляд, который я постаралась проигнорировать. «Ариэль, ты должна возвратить этих девочек их родителям.»
Она покачала головой. «Это невозможно. Их родители мертвы. У них теперь нет ни семьи, ни дома.»
Я подозревала это, но должна была проверить. «Я хочу их обоих.»
Ариэль усмехнулась. «Что? Давно не получала порки? Неужели нужны розги, чтобы напомнить твоей заднице, что ты все еще раб.»
Я топнула ногой, — вообще-то не очень впечатляющей жест, когда ты голая. «Да если бы не я, если бы не я, ты бы даже не узнала, что у тебя есть такой дорогой немецкий товар. А я хочу этих близняшек.»
И все же я была удивлена, когда Ариэль согласно кивнула: «Они — твои. Ты в ответе за них». Она призадумалась и, улыбнувшись, добавила: «Когда взойдет луна, приходи ко мне. И не забудь захватить с собой розги. Мы обсудим твои манеры.»
Вся содрогнувшись, я выдавила из себя: «Да, хозяйка.» Затем, повернувшись, и взяв за руки обеих девочек, я пошла к выходу.
За своей спиной я услышала смех Петры и ее злорадствующий голос: «Я бы хотела посмотреть, как она будет кричать во время наказания.»
Возвратясь в ту самую амбарную пристройку, где какой-то час назад я с Амалией занималась сексом, мы уселись рядышком на диван, чтобы в относительном спокойствии я могла объяснить свои подопечным ситуацию, в которой они оказались. Впрочем мне не потребовалось долго рассказывать, так как они, как жители этого мира, знали гораздо больше меня о существующих государствах и их законах. Когда я закончила, они вздохнули и прижались ко мне, их головы опустились на мои плечи. Та, что была справа, Ингрид, сказала: «Пока мы будем знать, что ты заботишься о нас, мы постараемся все вытерпеть и не будем отчаиваться.»
Я взяла полотенца, мыло, лосьон-депилятор и мы пошли к реке. Я не стала обрезать их длинные светлые волосы. Позванные мною Кристен и Кэйт наблюдали, как я руководила процессом. На еще совсем детских телах моих двойняшек почти не было волос, и тем не менее использование лосьона наверняка гарантировало отсутствие какой-либо растительности в будущем. Наконец, мы вернулись домой, и я представила вымытых и чистеньких сестренок перед Ариэль. Весь оставшийся день они, словно щенки, ходили за мной по пятам, пока я выполняла свою повседневную работу.
А наступившей после этого дня ночью, когда на небе появилась луна, я пришла к Ариэль. Упав перед ней на колени, я на раскрытых ладонях протянула ей розгу. Она ее взяла. Я лишь еще ниже склонилась и прошептала. «Да, хозяйка. Я виновата, сегодня я вела себя неподобающе рабыне.»
Она улыбнулась: «Хорошо. Возьми розгу, и вместе со своими подопечными отправляйтесь в амбар. И пусть они накажут тебя. Каждая должна сделать по десять ударов. А после возвращайтесь ко мне. Я осмотрю тебя и если хоть одного рубца не досчитаюсь, то вы все будете выпороты мною.»
Я забрала девочек обратно в амбар и объяснила требование Ариэль. «Так что бейте сильней, иначе я получу еще двадцать ударов, и вы тоже. А я не хочу, чтобы вас выпороли».
Они привязали меня к столбу и начали пороть. Ингрид — первая, затем Астрид. Они оказались сильнее, чем выглядели и их удары были довольно плотными. Слезы ливанули из мои глаз на четвертом ударе, заорала я на седьмом, а выкрикивать мольбы о пощаде начала после десятого. Но я, конечно же, и не надеялась на прекращение порки, все эти крики были лишь чем-то вроде эмоциональной защиты. Закончив, девочки отвязали меня и помогли вернуться в дом. Ариэль тщательно исследовала мою задницу и объявила о своей удовлетворенности.
Этой же ночью, несмотря на мои протесты, Ариэль дефлорировала двойняшек. Она сделала это лишь затем, чтобы напомнить мне, кто есть настоящий хозяин. Всего лишь одна ее фраза заставила меня замолкнуть: «Может быть ты хочешь сегодня снова попробовать розгу?»
Мои двойняшки кричали, когда она их трахала. Кричали опять, когда я отводила их на клеймение. Но все-таки они были настоящим лакомством. Девочки не колебались, когда пришло время нам втроем заняться любовью. Они знали, что делать. Было очевидно, что они и раньше занимались ласканием друг дружки. Двойняшки были настолько сексуально ненасытные, что мне приходилось иногда лупить их очаровательные попочки, чтобы они хоть на время забыли о своей постоянно возрождающей похоти. Но я не жалуюсь. Нисколечко.
Но неделю тому назад произошло следующее событие. Однажды вечером Ариэль собрала нас в главной комнате и сказала, что на завтрашнее утро мы должны одеть одежду, так как мы будем присутствовать при исполнении приговора. Дело было в том, что одна из местных воительниц была поймана, когда передавала секретные сведения шпиону Новой Испании. Срочно созванный военный трибунал признал ее виновной и вынес смертный приговор через повешение. Нам сказали, что во время свершения приговора лишь приговоренная должна быть обнаженной.
На рассвете следующего дня мы выстроились в линию перед виселицей, и стали ожидать, когда приведут осужденную. Какое же было мое удивление, когда ей оказалась Амалия. Она шла в сопровождении двух охранниц, которые подведя ее к подножью виселицы, содрали с нее все одежду. Они связали ей кисти за спиной, а потом концом той же веревки с силой стянули ей руки выше локтей, вызвав из ее груди стон. И все же она смело и твердо взошла на помост. Ее взор был прямой и бесстрашный, когда чьи-то руки надевали ей на шею петлю.
Ариэль зачитала смертный приговор и дала Амалии право на последнее слово. А та лишь пожала плечами и бросила ей: «Мне нечего вам сказать. Идите, смелей, выполняйте свою работу.»
Ариэль кивнула, и ящик был выбит из под ног. Мы стояли и смотрели через слезы на смерть, мелькнувшую перед нашими глазами. Смерть, с которой мы во время всей нашей предыдущей жизни сталкивались постоянно: на экранах телевизора, на страницах газет, в разговорах, в мыслях. Она та смерть не имела НИЧЕГО общего с этой смертью, чье дыхание обдала холодом наши души, которые потом с трудом, еле-еле отогревали слезы.
Когда все было кончено, Ариэль отправила нас домой, и устроила во дворе нам жестокую порку. Каждый смог почувствовал ее гнев и ярость на своем теле. Устав, она ушла в дом, приказав нам оставаться в том же положении, на коленях. Так мы провели все ночь. Утром она вышла к нам и извинилась, а затем отправила нас в барак для рабов, передав посреднику, который должен был нас продать с аукциона. Выручку с продажи Ариэль намеривалась отдать возлюбленной Амалии.
Никто из нас не знал, что теперь с нами будет. Двойняшки скорее всего будут проданы по высокой цене какой-нибудь богатой любительнице, и я больше никогда их не увижу. После обеда, нам сказали, что Ариэль подала в отставку и покинула поселение. Но, как оказалось, это было не совсем правдой. Вчера ее привели к нам в барак. Она была обнажена, и тоже должна была быть продана с аукциона. А сейчас она стоит на коленях в дальнем углу бараке. Перед ней стоят наши охранницы, которые решили по полной программе попользоваться новой рабыней.
Конец.
«Soccer Team Slaves» by Laura Davis
Мое имя — Черити Джейн Хилл, но мои друзья зовут меня просто C. J. Все зовут меня C. J., даже моя мама. И те люди, которым приходится со мной общаться, скоро понимают, что я не откликаюсь ни на какое другое имя, ну за исключение только «Мисс Хилл» может быть. Начав заниматься футболом в шесть лет, я продолжила играть в команде колледжа. Хотя у меня относительно не высокий рост, 5 футов 8 дюймов [173 см], я всегда была скоростной. И все же, стоит признать, что я не выдающийся игрок, и после окончания колледжа, не получив приглашений из высшей школы, я отправилась покорять просторы Канзаса, играя в 3-ем дивизионе. Моя карьера шла нешатко-невалко, когда я внезапно обнаружила в себе способность к тренерской деятельности.
Это был холодный ноябрьский день, в унылости которого затухали последние воспоминания о моем 24-ом дне рождении. Я сидела на переднем сидении автобуса, болтая с водителем, в то время как большинство моих девочек дремало в покачивающемся салоне. Дженни и Сэл прижавшись друг у дружке, представляли весьма забавную картину. Кристен Волф, лучший игрок команды, моя любимица, сидела через проход от меня и читала детективный роман. Ей было явно не до сна. Кристен была юниоркой, и команду я построила вокруг нее.
Мы двигались по шоссе I-90, где-то в двадцати милях от дома, когда внезапно сверкнула вспышка, и автобус, потеряв управление, помчался через поле, грозя каждую секунду перевернуться. Водитель со всей мочи жал на тормоза, и в конце концов автобус встал, не доехав каких-то метров до густых зарослей огромного кустарника. Мы все были в шоке и не имели ни малейшего представления, что произошло. Испуганные и потрясенные, выглянули наружу, но вокруг не было ничего, кроме холмистой равнины, покрытой то тут, то там зарослями кустарника и мелкими деревьями. Шоссе нигде не было видно. Высоко стоящее солнце освещало всю эту безрадостную картину. Все еще находясь в каком-то оцепенении от увиденного, мы не сразу ощутили, что температура тоже изменилась. Двадцати пяти градусов [*С] для ноября было довольно странно. Кристен взглянула на меня и произнесла: «Ну что, J. C., не думаю, что мы все еще в Канзасе. Да и на Массачусетс это не похоже».
В этот момент Дженни крикнула: «Смотрите. Сюда едут какие-то люди на лошадях!».
Я осмотрелась. Да, она была права. Около двадцати всадников приближалось к нам быстрой рысью. Один из них нес древко, с развевающимся на нем флагом. Они выглядели как отряд кавалерии из фильмов с Джоном Вейном. За исключением того, что кавалеристы в тех фильмах были вовсе не женщины и не были вооружены кремниевыми ружьями. А также не говорили с сексуальным французским акцентом.
Отряд остановился в 5 ярдах от нас и их командир, женщина лет тридцати, задала вопрос: «Кто у вас главный?» Акцент делал ее речь несколько трудным для понимания.
Я вышла вперед и сказала: «Полагаю, что я».
Она улыбнулась и спрыгнула с лошади. «Пошли со мной». Мы прошли несколько ярдов и остановились, лицом друг к другу. Она была высока, почти 6 футов, и выглядела крепкой и мощной. «Вам не стоит сомневаться в том, что я сейчас скажу. Хотя я не могу объяснить, как и почему вы здесь, но вы прошли сюда через Вуаль. Скажи мне, в вашем мире англичане или испанцы захватили Новый Мир в 17 веке?»
Мой мир? Что тут вообще происходит? Я глубоко вздохнула. Вообще-то история не была моим коньком, но я все-таки сумела объяснить, что в моем мире французы в свое время потеряли Северную Америку. «Испанцы же вообще не имели большого влияния в этом регионе».
Она улыбнулась.
«А кто правит в вашем мире?»
«Королева Анна, конечно».
«Но почему?»
Она пожала плечами. «Я просто пытаюсь объяснить вам. К нам не часто попадают люди через Вуаль, но все-таки достаточно, чтобы понять, что существуют множество параллельных миров. В одном мире победили испанцы, в другом англичане. В одних Англия повсюду распространили свое влияние, в других Американские Колонии восстали и создали новую страну». Она сделала паузу и улыбнулась: «В нашем мире победили французы, было восстание, но это было женское восстание. Женщины управляют Аркадией. И есть еще особенности. Мужчины — запрещены. Рабство — разрешено. И, на этот момент, вы все мои рабы. И знайте — нет пути обратно. Вы останетесь здесь навсегда.»
Я уставилась на нее в шоке. «Вы должно быть шутите!»
Она покачала головой. «Никаких шуток. Наш закон — очень строг. Все чужаки — рабы, собственность тех, кто их захватил. Я, как командир, имею право на треть, это значит шестеро ваших — мои. Остальные будут проданы с аукциона, а деньги будут разделены среди моих людей. Вы все можете быть проданы. Я пока не решила. Ну а теперь, если хочешь, чтобы с твоими девочками обращались достойно, ты должна с нами сотрудничать». Она обхватила рукой мою шею и сжала ее. «Между прочим, Я — Ариэль Вало, капитан этого отряда. А как твое имя?»
С трудом вздохнув, я ответила: «C. J. Хилл, я тренер этой футбольной команды.»
Она нежно посмотрела на меня, но тем не менее не ослабила свою хватку. «Иди обратно и объясни ситуацию. После я хочу, чтобы вы все разделись и выстроились в группы по шесть. Делай это быстро, или я для урока высеку тебя хлыстом перед твоими девочками».
Я вернулась назад, собрала девочек и рассказала им все, что узнала. Было много слез, когда они поняли, что никогда не вернуться домой и больше не увидят своих родных и близких. Только Кристен, единственная, выглядела невозмутимой. Она пожала плечами и сказала: «Ну, по крайней мере теперь я не буду по ночам воевать со своим отчимом».
Я взглянула на нее, очень удивившись. Она никогда не подавала и знака, что у нее дома есть какие-либо неприятности. Поймав мой взгляд, Кристен улыбнулась, как если бы то, что она сказала было какой-то пустяковиной. Я решила, что буду сотрудничать с Ариэль, если та разрешит нам с Кристен остаться вместе. Выслушав мою просьбу, предводительница всадниц улыбнулась и кивнула: «Я сделаю столько, сколько смогу. Она красивенькая, так что я бы ее выбрала в любом случае.»
Я вернулась обратно к девочкам и сказала, чтобы они разделись. И сама же, первая, расстегнув жакет, начала снимать свою одежду. Они молча смотрели, как я полностью обнажалась. Затем медленно последовали моему примеру. Когда все разделись, я поделила их на группы по шесть и выстроила в колонны. Возглавив первую из них, вторую я отдала Кэрол, своему ассистенту. Я хотела бы, чтобы Кристен оказалось в моей группе, но она встала во главе последней.
Наши новые знакомые связали нам руки за спинами, — хоть и не совсем туго, но достаточно, чтобы ограничивать движения. Затем каждой они надели на шею кожаный ошейник с кольцом, через которое пропустили цепь, соединив нас наподобие грозди.
Когда все было сделано, мы двинулись в путь. Сначала нас погнали мелкой рысью, но затем Ариэль решила, что мы можем выдержать и более быстрый темп. Перейдя на бег, я поблагодарила Бога, что он меня не одарил большой грудью. Я бросила взгляд на Кристен. Она бежала легко, и ее упругие груди подпрыгивали при каждом шаге. Но она совсем не выглядела стесненной. Ее кожа ослепительно сверкала от пота под палящем солнцем. Поймав мой взгляд, она мне подмигнула. Глаза Кристен скользнули по моему телу, как бы оценивая его. Я покраснела.
После пятидесяти минут такой скачки, мы остановились на короткий отдых. Всадницы принесли бурдюки с водой, и нам разрешили сделать по маленькому глотку. Во время этой короткой передышки Ариэль подошла к Кристен и что-то сказала ей. Та кивнула и Ариэль начала нежно гладить ее грудь. На меня накатила волна ревности. Кристен была по праву моей! Я уставилась на длинные ноги Кристен, кипя от злости. Ее идеальные бедра плавно перетекали в стройные ноги с точеными, словно из алебастра, коленками. Сколько раз я мечтала увидеть ее обнаженной, и вот теперь, когда моя мечта сбылась, — я, увы, была бессильна что-либо сделать. В это время другая женщина поглаживала ее замечательные соски, похлопывая по ее попке. Я отвернулась, сжав зубы в бессилии.
Через минуту ко мне подошла Ариэль и сказала: «О, она просто прелесть. Я оставляю ее себе, и если ты будешь хорошей девочкой, то я возможно позволю и тебе общаться с ней.» Она сжала мою грудь руками и пощекотала соски, которые сразу же ответили на ее ласку. «Ну что, собираешься быть хорошей девочкой, C. J.?»
Покраснев, я опустила глаза и прошептала: «Да, мэм.»
Она ущипнула мой сосок, сделав мне больно до слез."Ты поняла уже, что ты — раб? Наши законы справедливы, и наше наказание для нарушающих их — жестоко.»
Мы шли целый день и остановились лишь под вечер. Нам развязали руки, чтобы мы могли поесть, но на ноги надели кандалы, убив тем самым саму мысль о возможности побега. После ужина, цепь, соединяющая наши ошейники, была разомкнута, и каждая из воительниц забрала одну из нас на ночь. Кого для тепла, а кого и для нечто большего. Я думала, что Ариэль заберет Кристен, но она не стала этого делать. Она забрала меня.
Как и ее спутницы, Ариэль лежала на земле, завернувшись в шерстяное одеяло. Для безопасности мы встали лагерем в виде круга, защищенного со всех сторон. По видимому, французы не решили проблемы с дикими индейцами и опасность ночной атаки была весьма вероятной. Тело Ариэль было мускулистым, но вместе с тем женственным, и нее было пара шрамов, о которых я не удержалась спросить. Но, как только мы оказались под ее одеялом, она сразу начала поглаживать мой живот. Я вначале попыталась сопротивляться ее поцелуям, но это ее не остановило.
И вскоре, несмотря на мое сопротивление, я была основательно возбуждена. Ариэль оказалась неожиданно нежной, когда ее рука проникла мне между ног и стала ласкать там. Она довела меня почти до оргазма, но в самый последний момент остановилась. Я лишь стонала, находясь в полусознательном состоянии. Уже почти целый год у меня не было секса. А она вновь и вновь повторяла эту сладкую пытку. В конце концов, она, прижав свои губы почти к моему уху, прошептала: «Так кто ты?»
Я, судорожно вздохнув, простонала: «Раб. Я — раб. Пожалуйста, дай мне кончить. Я прошу тебя!»
Она усмехнулась. «Да, это так. Ты — раб. И шлюха. Моя шлюха. Верно?»
«Да! Я — шлюха! Пожалуйста, я сейчас умру...»
«Завтра утром, перед своими девочками ты приползешь ко мне на животе и будешь лизать мои ноги. А затем каждая из них сделает тоже самое. Кто откажется, тех ждет порка. Ну, что, согласна?» И не дожидаясь ответа, она опустила свою голову к моей груди и обхватила губами сосок. Пока Ариэль нежно его покусывала, ее палец, словно какое-то самостоятельное живое существо, спустился по моему позвоночнику и вонзился в анус. Мое тело изогнулось дугой, я закусила губы, обрывая крик только что достигнувшей оргазма женщины. Это был долгий, интенсивный, пульсирующий оргазм, обхвативший каждую мою клеточку. А после я уснула, прижавшись к плечу моей хозяйки.
На следующее утро, после завтрака нам связали руки позади спины и построили в линию. Ариэль посмотрела на меня и кивнула головой. Я вышла из шеренги и остановилась примерно в восьми футах перед ней. Опустилась на колени, неуклюже упала на бок, перевернулась на живот и, дрыгая ногами, поползла к ней. Затем, сгорая от стыда, я лизала ее ноги. Удовлетворясь моим унижением, Ариэль подняла меня на колени и заставила смотреть, как мои девочки проделывали тот же самый ритуал подчинения. Кристен отказалась. Ариэль приказала связать ее и выпороть.
Я подползла к моей хозяйке на коленях и поцеловала ее руку. «Пожалуйста», — умоляла я. «Дайте мне поговорить с ней. Прошу не бейте ее.»
Ариэль взглянула на меня сверху вниз и кивнула. «Поговори с ней. Она, как и все, должна пройти этот ритуал. Меньшее — недостаточно.»
Я встала на ноги и побежала к дереву, где Кристен уже дожидалась наказания. Она была подвешена за кисти рук к толстому суку, так что ее ступни едва касались земли. Я умоляла ее подчиниться, но она не захотела даже слушать меня. Рыдая, я бросилась на колени. «Прошу тебя, сделай это для меня. Я люблю тебя и я не вынесу твоего наказания.»
«Ты любишь меня?»
Я подняла на нее свои заплаканные глаза: «Да. Я полюбила тебя с первой нашей встречи.» И поцеловала ее бедро. «Пожалуйста, подчинись ее ради меня.»
Она пристально посмотрела на меня. Эти безмолвные мгновения показались мне часами. Наконец, она кивнула: «ОК. Только ради тебя».
Ариэль восприняла новости с улыбкой. Она выпорола меня, в то время как Кристен лизала ее ноги в знак подчинения. По моей спине и заднице прошлась кожаная плетка, заставившая меня заорать уже после десятого удара.
Мы бежали все утро, остановившись лишь на маленький привал в полдень. Ближе к вечеру мы наконец добрались до поселения. Оно, казалось, сошло с виденных мною когда-то картинок, на которых были изображены первые форт-посты пионеров-европейцев, покорителей Нового Света. Нашему виду представились сколоченные из бревен примитивные дома, а также окруженные высоким частоколом бараки для рабов. Теперь, когда мы прибыли на место, события стали развиваться быстрее. Кристен и я были отделены от общей группы.
Следующим делом Ариэль выбрала еще четверых, и своим выбором она меня удивила. Все мои девочки были в хорошей форме и довольно привлекательны, большинство — атлетичные тинэйджеры, но Ариэль выбирала не по внешнему виду. Кроме Кристен, которая безусловно самая прекрасная девушка из нас, она выбрала девочек, кто имел, как я знаю сильный характер. Она выбрала Дженни и Сэл, обе еще те. Стройные и сильные, Дженни — рыженькая и темноволосая Сэл с карими глазами и оливковой кожей. Она также выбрала Вэл, стройную блондинку, нашу новенькую, и Кэйт, ветерана команды, получившую в битве на зеленом газоне травму ноги, но тем не менее остающуюся одной из самых быстрых на поле.
Оставшихся девочек отвели в один из бараков, где они должны были дожидаться аукциона, который планировался на следующей недели. Мы же последовали за Ариэль, и спустя некоторое время пыльная дорожка привела нас к ее хижине. Жилище было расположено около ручья, на небольшом возвышении, благодаря чему открывался прекрасный вид на окружающую местность. Ариэль сняла с нас наручнике, первоначально предупредив, что попытка к бегству наказывается смертью. «И это будет не легкая смерть на веревке. Когда сбежавших рабов ловят, их распинают.» Она обвела нас взглядом. «Заметьте, я сказала «когда», а не «если». За последние пятьдесят лет только одна рабыня сумела убежать. Но впрочем ее насадили на вертел. У некоторые диких племен к северу отсюда существуют обычаи съедать своих врагов». Она сделала паузу и улыбнулась, улыбнулась той ледяной улыбкой, которая заставляет человека содрогнуться. «Она была все еще жива, когда ее поджаривали».
Я не знала верить ли ей или нет. Она говорила убедительно, но вполне вероятно просто хотела напугать нас. И ей это удалось. Ариэль поделила нас на пары: Кристен и я, Сэл и Дженни, Вэл и Кэйт. «Никогда не ходите поодиночке. Оставайтесь всегда со своим партнером и заботьтесь друг о друге». Она определила обязанности каждой пары. Кристен и я должны были готовить еду и убираться по дому. Сэл и Дженни — заботиться о лошадях и работать во дворе. На Вэл и Кэйт легла обязанность следить за оружием и прочим снаряжением. Кроме того каждую ночь одна из пар должна была делить с Ариэль постель. «Попрактикуйтесь между собой, так как я весьма требовательна в постели.»
Она дала нам полотенца и мыло, а также флакон с чем-то похожим на лосьон, пару ножниц и приказала обрезать волосы, выкупаться в реке и натереться лосьоном. «Ваши волосы на голове не должны быть длиннее, чем у C. J. А этот лосьон поможет удаляет волосы на ногах и лобке. Он достаточно мягкий, лишь немного щиплет».
Мы молча отправились выполнять приказания. Кристен не смогла удержаться от слез, когда я обрезала ее длинные золотистые волосы. Я старалась как могла, и в концу концов на ее голове появилась вполне сносная мальчишеская прическа. Плескаясь в воде, мы разговорились, и я поняла, что Кристен оставалась девственницей в любом смысле этого слова. Мы растерли лосьон друг по дружке и, смыв его через пару минут, ощутили странное сексуальное чувство, увидев себя снова, как в детстве, абсолютно лишенными волос там, внизу. Наконец, вытершись насухо мы вернулись обратно в хижину.
Ариэль провела этот и несколько последующих дней, объясняя нам наши обязанности. Наша с Кристен работа была и так ясна, так что она проводила больше времени с другими. Обучение продолжалось почти целую неделю. Она пожелала, чтобы мы были постоянно обнаженными, и никому в поселении это не казалось странным. Здесь не было мужчин, чтобы подглядывать за нами. Однажды я заикнулась о нашем водителе, и Ариэль сказала, что его выдворили за пределы страны. Нам мой вопрос о продолжении рода, она, улыбнувшись, объяснила: «К нас свои способы. Мы покупаем девочек у испанцев с юга, бывает захватываем у индейцев. А иногда некоторые из нас совершают путешествия...»
В первую же ночь я была приятно удивлена чувствительностью Ариэль. Она забрала меня к себе в постель, оставив остальных пятерых девушек жаться под общим одеялом в соседней комнате. «Я поражена», — шептала она мне на ушко. «Они все девственницы. Пусть они пока займутся друг дружкой. А я научу тебя, как доставлять удовольствие женщине.»
И она научила. Несмотря на то, что я была влюблена в Кристен, я никогда не была с другой женщиной до того, как прошла через Вуаль. Ну, если совсем точно, то был один маленький случай. Это произошло еще, когда я играла в колледже. Так получилось, что мы остались с моей напарницей по команде одни в душевой. Но тогда, я лишь молча стояла, прислонившись спиной к кафельной стенке, застыв словно манекен, пока она, опустившись на колени и обхватив мои бедра руками, ласкала мою киску. Это было приятно, но больше никогда не повторялось. А теперь же Ариэль научила меня удовлетворять ее пальцами и языком, и еще она меня научила управляться с потрясающим искусственным фаллосом, сделанного из какого-то неизвестного материала. Он был мягкий, но вместе с этим упругий и быстро нагревался во время работы. Кроме того с помощью специальных кожаных ремней он мог крепиться к телу.
Неделей спустя мы присутствовали на аукционе, где были проданы остальные девочки из нашей бывшей футбольной команды. Их всех, кроме одной, забрали женщины из других городов и деревень. За них отдали хорошие деньги, и починенные Ариэль остались довольны. Тем же днем наша хозяйка забрала нас на кузницу, где каждой поставили тавро, небольшую стилизованную букву «А» на запястье левой руки. Было ужасно больно.
Наше обучение продолжалось. Пока девочки занимались друг с дружкой, я делила постель с Ариэль. Но вскоре произошло одно событие. Однажды ночью Ариэль сказала, что будет вызывать девочек по одной на чердак. Первой он позвала меня, чтобы я помогла застелить там огромную кровать, а затем помогла ей надеть тот самый поразивший меня искусственный член. После чего она поставила меня на колени напротив кровати и приказала молчать и не вмешиваться, чтобы не происходило. Первый была Кристен. Я сидела и молча смотрела в ее глаза, пока Ариэль лишала ее девственности. Затем она присоединилась ко мне и мы вместе наблюдали, как теряла девственность Кэйт. То же самое произошло и с остальными девушками. Сэл была последней. Она была единственной, которая не проронила ни звука, пока Ариэль трахала ее.
Когда все было кончено, Ариэль устало опрокинулась на спину на скомканные простыни, широко раскинув руки. Ее грудь тяжело вздымалась, и в такт ей покачивался фаллос, окрашенной кровью девственниц. Когда она отдохнула, я вместе с ней отвела, еще недавно девочек, а теперь уже женщин, в ванную, где мы смыли с них остатки крови и, вытерев махровыми полотенцами, отправили спать. Всех, кроме Кристен, которая отправилась обратно на чердак, я же провела остаток ночи с остальными. Но выспаться мне все же неудалось. Около 4 утра, меня разбудил очень эротический сон, который при пробуждении превратился в реальность в виде Кэйт, ласкающий низ моего живота. Я застонала от удовольствия, и тут меня накрыл оргазм, принесенный на кончике ее языка. В это время Сэл и Дженни держали мои ноги, широко разведя их в стороны. Затем Сэл и Кэйт поменялись местами, и все началось сначала. Все четверо поочередно доводили меня до оргазма. Это было невыразимо!
Ариэль поддерживала строгую дисциплину и наказывала нас за каждое нарушение, но она не была жестокой. Ариэль не навязывала нам садо-мазохистких игр, мы были ценным имуществом, и она заботилась о нас. Через три года рабства мы могли вступить в армию, и по прошествию двух лет службы получить гражданство. Наша хозяйка обеспечивала нас самым лучшим медицинским обслуживанием, зимой одевала в теплые одежды, и только в остальное время года мы оставались обнаженными. Она использовала нас в сексуальном плане, но никому никогда не одалживала. Мы ее не любили, но уважали и были благодарны судьбе, что попали в ее руки, а не в руки какой-нибудь нимфоманке-садистке.
Со временем стало очевидным, что малышка Кэйт полюбила Ариэль и, что удивительно, Ариэль казалось отвечала взаимностью. Кристен сошлась с Вэл, еще один сюрприз, неприятный для меня. И, конечно, Дженни и Сэл — это была идеальная пара. Лишь я осталась одна. Прошло шесть месяцев с момента нашего появления в Аркадии, и мы уже основательно обосновались здесь. Жизнь была непроста, но мы научились преодолевать сложности. Большинство из нас были счастливы. Пришла весна, и Ариэль куда-то уехала на пару дней со своим отрядом. На время своего отсутствия она оставила присматривать за нами свою молодую кузину. Мириэль была смышленой девчонкой с веселым характером, постоянно улыбающаяся, но вместе с тем умеющая постоять за себя, хоть и ей было всего четырнадцать лет. Некоторые из нас это поняли на собственной шкуре, и потом еще долго не могли нормально сидеть.
Ариэль возвратилась из дальнего рейда с дюжиной пленниц, спавшихся с датского судна, потерпевшего кораблекрушение неподалеку от берега. Несмотря на то, что в моем мире поблизости не должно было быть никакого моря, то место, где мы находились, соответствовало примерно штату Массачусетс, всего в тридцати милях от Атлантического побережья. Ариэль слезла с лошади, и Кэйт тут же бросилась ей на шею. После продолжительного поцелуя, Ариэль повернулась ко мне и, улыбнувшись, сказала: «Я знаю, что ты одинока, так что можешь осмотреть новеньких, — я позволяю выбрать одну по твоему вкусу. Большинство из них говорят по-французски, некоторые — по-английски».
К тому времени мы все довольно хорошо говорили по-французски, некоторые лучше, некоторые хуже. Я относилась скорее к последним. Я прошла перед строем пленниц, оценивая каждую из них. Та, на которой я остановила свой взгляд, была высокой и стройной рыженькой девушкой со светло-коричневыми глазами. У нее была бледная, почти прозрачная кожа, прекрасное тело и маленькие, плотные груди, заканчивающиеся крошечными розовыми сосками. И кроме того, меня окончательно поразили ее длинные изящные ножки. Она не говорила ни по-английски, ни по-французски. Одна из девушек сказала, что рыженькую зовут Петра и, что она из Германии. Я несколько растерялась, но тут к нам подошла Дженни и заговорила с Петрой на чистейшем немецком.
После нескольких минут их разговора, Дженни повернулась ко мне и объяснила, что Петра Джегер — студентка штутгардского университета, ехавшая на каникулы к своему отцу, который был послом в Новой Испании. «Ей всего восемнадцать лет», — добавила она.
Я взяла Петру за локоть и попросила перевести ей, что теперь она моя.
Но прежде, чем Дженни открыла рот, вмешалась Ариэль. «Нет, ни говори ни слова. Мы должны вернуть ее обратно.» Она остановила жестом мои попытки воспротивиться ее решению. «Нам не нужны проблемы с Германией. Кроме того, мы можем получить в обмен на нее много необходимых нам вещей.»
Ариэль развязала Петре руки, и повела ее прочь. Оглянувшись через плечо, она бросила: «Амилия, покажи ее близняшек.»
Амалия, вторая в отряде после Ариэль, приказала мне следовать за собой. «Мы захватили пару прекрасных близняшек. Когда мы подошли к городу, Ариэль решила отделить их от остальных. За них, она отдала нам право на всех остальных пленников. Мы их заперли в амбаре.»
Когда мы прибыли на место, Амалия неожиданно увлекла меня за собой в закоулок. На мой вопрос, куда мы идем, она, улыбнувшись, сказала: «Перед тем, как я покажу тебе их, я должна кое-что получить.»
«Что?»
Она ухмыльнулась: «Тебя.» Резко схватила меня за руку и потащила в небольшую, прижавшуюся к амбару пристройку. Там стоял старый диван, на котором заниматься любовью оказалось довольно приятно. Амалия не была красавицей, но она была спортивной и подтянутой. Она играла на мне как на инструменте, доведя до бессознательного оргазма. Сама она кончила два раза, так что как она мне сказала, время было потрачено не зря.
Близняшки оказались белокурыми девочками лет четырнадцати. Они были сногсшибательно прекрасны. Их большие зеленые глаза зачаровывали. Их идеальные, покрытые ровным загаром обнаженные тела жались друг к другу под нашими пристальными взглядами. Их стройные ноги поражали изяществом и легкостью. Их упругие попки притягивали наши мысли своей все еще детской нетронутостью. Они были самим совершенством.
Я с трудом оторвала от них взгляд и, повернувшись спросила у Амалии: «О Боже мой, они бесценны, неужели Ариэль собирается продать их?»
Амалия пожала плечами: «Раньше я думала, что да, но теперь у нее есть посольская дочка...»
Девочки внимательно смотрели на нас и несомненно прислушивались к разговору. Ясно, что они понимали французский. Я подошла к ним и спросила: «Как ваши имена?»
Стоящая слева девочка посмотрела на свою сестру, и та взметнув на нас вызывающий взгляд, ответила: «Я — Ингрид Ларсен и это моя сестра Астрид.» Но тут воинственное выражение слетело с ее лица и она расплакалась. «Что же с нами будет...»
Я развела руки: «Ничего плохого. Вы теперь мои. Под моим покровительством. Сколько вам лет?»
Они мгновения молча смотрели на меня, затем бросились в мои объятия. «Нам только что исполнилось по 14 лет. Ты и в правду защитишь нас? Разве ты сумеешь? Ты же тоже рабыня.»
Я обняла их и прошептала: «Да, я — рабыня, но вы теперь мои и я буду защищать вас.» Я взяла их за руки и повела к выходу из амбара. Мы пришли к нашему дому и зашли внутрь. Ариэль сидела за столом с Петрой, которая оказалась уже совершенно одетой. Петра бросила на меня надменный взгляд, который я постаралась проигнорировать. «Ариэль, ты должна возвратить этих девочек их родителям.»
Она покачала головой. «Это невозможно. Их родители мертвы. У них теперь нет ни семьи, ни дома.»
Я подозревала это, но должна была проверить. «Я хочу их обоих.»
Ариэль усмехнулась. «Что? Давно не получала порки? Неужели нужны розги, чтобы напомнить твоей заднице, что ты все еще раб.»
Я топнула ногой, — вообще-то не очень впечатляющей жест, когда ты голая. «Да если бы не я, если бы не я, ты бы даже не узнала, что у тебя есть такой дорогой немецкий товар. А я хочу этих близняшек.»
И все же я была удивлена, когда Ариэль согласно кивнула: «Они — твои. Ты в ответе за них». Она призадумалась и, улыбнувшись, добавила: «Когда взойдет луна, приходи ко мне. И не забудь захватить с собой розги. Мы обсудим твои манеры.»
Вся содрогнувшись, я выдавила из себя: «Да, хозяйка.» Затем, повернувшись, и взяв за руки обеих девочек, я пошла к выходу.
За своей спиной я услышала смех Петры и ее злорадствующий голос: «Я бы хотела посмотреть, как она будет кричать во время наказания.»
Возвратясь в ту самую амбарную пристройку, где какой-то час назад я с Амалией занималась сексом, мы уселись рядышком на диван, чтобы в относительном спокойствии я могла объяснить свои подопечным ситуацию, в которой они оказались. Впрочем мне не потребовалось долго рассказывать, так как они, как жители этого мира, знали гораздо больше меня о существующих государствах и их законах. Когда я закончила, они вздохнули и прижались ко мне, их головы опустились на мои плечи. Та, что была справа, Ингрид, сказала: «Пока мы будем знать, что ты заботишься о нас, мы постараемся все вытерпеть и не будем отчаиваться.»
Я взяла полотенца, мыло, лосьон-депилятор и мы пошли к реке. Я не стала обрезать их длинные светлые волосы. Позванные мною Кристен и Кэйт наблюдали, как я руководила процессом. На еще совсем детских телах моих двойняшек почти не было волос, и тем не менее использование лосьона наверняка гарантировало отсутствие какой-либо растительности в будущем. Наконец, мы вернулись домой, и я представила вымытых и чистеньких сестренок перед Ариэль. Весь оставшийся день они, словно щенки, ходили за мной по пятам, пока я выполняла свою повседневную работу.
А наступившей после этого дня ночью, когда на небе появилась луна, я пришла к Ариэль. Упав перед ней на колени, я на раскрытых ладонях протянула ей розгу. Она ее взяла. Я лишь еще ниже склонилась и прошептала. «Да, хозяйка. Я виновата, сегодня я вела себя неподобающе рабыне.»
Она улыбнулась: «Хорошо. Возьми розгу, и вместе со своими подопечными отправляйтесь в амбар. И пусть они накажут тебя. Каждая должна сделать по десять ударов. А после возвращайтесь ко мне. Я осмотрю тебя и если хоть одного рубца не досчитаюсь, то вы все будете выпороты мною.»
Я забрала девочек обратно в амбар и объяснила требование Ариэль. «Так что бейте сильней, иначе я получу еще двадцать ударов, и вы тоже. А я не хочу, чтобы вас выпороли».
Они привязали меня к столбу и начали пороть. Ингрид — первая, затем Астрид. Они оказались сильнее, чем выглядели и их удары были довольно плотными. Слезы ливанули из мои глаз на четвертом ударе, заорала я на седьмом, а выкрикивать мольбы о пощаде начала после десятого. Но я, конечно же, и не надеялась на прекращение порки, все эти крики были лишь чем-то вроде эмоциональной защиты. Закончив, девочки отвязали меня и помогли вернуться в дом. Ариэль тщательно исследовала мою задницу и объявила о своей удовлетворенности.
Этой же ночью, несмотря на мои протесты, Ариэль дефлорировала двойняшек. Она сделала это лишь затем, чтобы напомнить мне, кто есть настоящий хозяин. Всего лишь одна ее фраза заставила меня замолкнуть: «Может быть ты хочешь сегодня снова попробовать розгу?»
Мои двойняшки кричали, когда она их трахала. Кричали опять, когда я отводила их на клеймение. Но все-таки они были настоящим лакомством. Девочки не колебались, когда пришло время нам втроем заняться любовью. Они знали, что делать. Было очевидно, что они и раньше занимались ласканием друг дружки. Двойняшки были настолько сексуально ненасытные, что мне приходилось иногда лупить их очаровательные попочки, чтобы они хоть на время забыли о своей постоянно возрождающей похоти. Но я не жалуюсь. Нисколечко.
Но неделю тому назад произошло следующее событие. Однажды вечером Ариэль собрала нас в главной комнате и сказала, что на завтрашнее утро мы должны одеть одежду, так как мы будем присутствовать при исполнении приговора. Дело было в том, что одна из местных воительниц была поймана, когда передавала секретные сведения шпиону Новой Испании. Срочно созванный военный трибунал признал ее виновной и вынес смертный приговор через повешение. Нам сказали, что во время свершения приговора лишь приговоренная должна быть обнаженной.
На рассвете следующего дня мы выстроились в линию перед виселицей, и стали ожидать, когда приведут осужденную. Какое же было мое удивление, когда ей оказалась Амалия. Она шла в сопровождении двух охранниц, которые подведя ее к подножью виселицы, содрали с нее все одежду. Они связали ей кисти за спиной, а потом концом той же веревки с силой стянули ей руки выше локтей, вызвав из ее груди стон. И все же она смело и твердо взошла на помост. Ее взор был прямой и бесстрашный, когда чьи-то руки надевали ей на шею петлю.
Ариэль зачитала смертный приговор и дала Амалии право на последнее слово. А та лишь пожала плечами и бросила ей: «Мне нечего вам сказать. Идите, смелей, выполняйте свою работу.»
Ариэль кивнула, и ящик был выбит из под ног. Мы стояли и смотрели через слезы на смерть, мелькнувшую перед нашими глазами. Смерть, с которой мы во время всей нашей предыдущей жизни сталкивались постоянно: на экранах телевизора, на страницах газет, в разговорах, в мыслях. Она та смерть не имела НИЧЕГО общего с этой смертью, чье дыхание обдала холодом наши души, которые потом с трудом, еле-еле отогревали слезы.
Когда все было кончено, Ариэль отправила нас домой, и устроила во дворе нам жестокую порку. Каждый смог почувствовал ее гнев и ярость на своем теле. Устав, она ушла в дом, приказав нам оставаться в том же положении, на коленях. Так мы провели все ночь. Утром она вышла к нам и извинилась, а затем отправила нас в барак для рабов, передав посреднику, который должен был нас продать с аукциона. Выручку с продажи Ариэль намеривалась отдать возлюбленной Амалии.
Никто из нас не знал, что теперь с нами будет. Двойняшки скорее всего будут проданы по высокой цене какой-нибудь богатой любительнице, и я больше никогда их не увижу. После обеда, нам сказали, что Ариэль подала в отставку и покинула поселение. Но, как оказалось, это было не совсем правдой. Вчера ее привели к нам в барак. Она была обнажена, и тоже должна была быть продана с аукциона. А сейчас она стоит на коленях в дальнем углу бараке. Перед ней стоят наши охранницы, которые решили по полной программе попользоваться новой рабыней.
Конец.
«Soccer Team Slaves» by Laura Davis
