— Ну как там твоя «Машка» поживает? — спросил я.
— Да заебись, познаем радости секса — бодро ответил Серый — у него родители в командировку уебали, так что его хата вместе с его очком в моем полном распоряжении уже две недели.
— Ты че, выебал его? — удивленно спросил я.
— Ну а хули — мальчик или девочка — какая в жопу разница? — заржал как конь Серый, довольный своей бородатой шуткой.
— Ну и как?
— Да заебись, опытные люди говорят, что очко поплотнее, чем пизда будет.
— Ну да, типа «лучше нет влагалища, чем очко товарища».
— Во-во, точно. Только, кстати, я забыл тебя попросить — про всю эту хуйню никому. Лады?
— Ну да.
— Прикинь, он теперь сам просит называть его Машей.
— А-ха-ха-ха!
Серый боясь, что я все равно его заложу решил поделиться Машкой со мной. В субботу в 6 вечера звоню в квартиру к Иванову. Дело перед Новым годом. Открывает Серый. Довольный, как слон. Захожу, пахнет едой. На кухне суетиться какая-то девка. Смотрю — Иванов. Из Серого вышел отличный наставник. На лице аккуратно наложена косметика, на ногах и руках накрашены ногти, ноги побриты, брови выщипаны. Ну прям красотка, а не Иванов.
— Привет, Машка
Иванов прячет глаза и тихо отвечает: «Привет».
Серый уже датый сильно. Машка тоже слегка датая. Садимся бухать, Серый мацает Машку, показывая, что он ее хозяин. «Давай, соси, сука, кому говорят!» — понтуется передо мной Серый — «на колени, бля!». Серый развалился на кожаном диване, Машка стоит перед ним на коленях и сосет. Я вышел на кухню покурить. То и дело слышны характерные причмокивания. Наконец я слышу как он облегченно выдыхает. Кончил. Тишина. Минута, другая. И вдруг храп. Серый отрубился. Захожу в комнату. Повисла пауза. В углу дивана опустив голову сидит Машка.
— Володя, можно тебе что-то сказать? — Машка потупив глаза мнет в руках салфетку.
— Че, тебе, петушара?
— Машка вскакивает и выбегает на кухню.
— «Бляя... так и не выебу» — думаю я.
Захожу на кухню. Стоит, курит, смотрит в окно и плачет.
— Я понимаю, я не достоин тебя — плачет Машка — тебе нужна настоящая девушка, а не такой, как я. Не такая... конченая...
— Пойдем ко мне в спальню — смотря мне в глаза говорит Машка.
— Может тут пососешь?
— Не брезгуй, у меня ТАМ чисто — я делаю клизмы с ромашкой.
Я лежу на кровати. Машка убежала в ванну. Заходит. Бельишко такое интересное красное — бюстик, трусики, чулки с пояском. Все в тон. Подошла, трусы сняла. Все выбрито, на лобке тоненькая полоска волос, как у баб из порнофильмов. Отсосала зачетно. Сразу видно с Серым много практики было. Ну а потом стал в жопу засовывать. Смотрю мычит, прется наверное, подмахивать начала. Очко влажное, походу смазано чем-то. Я уже на пике, слышу стонет: «кончай в меня». «Блять, конечно в тебя» — думаю — «не залетишь же в случае чего». Кончил и сразу как-то противно стало. Не мое вся эта пидарастическая канитель. Лежу, а Машка ко мне так и лезет. Целоваться. Но с шлюхами не целуются, потому что у них рот рабочий. Поцеловать такую считай отсосать у полрайона. Брезгуют нормальные пацаны. И я отстраняю ее от себя.
— Я тебя люблю — говорит Машка и в глаза преданно смотрит.
— ... а я тебя нет.
Машка молчит и смотрит на меня. По щеке ее катится слеза. хуй мне это надо — я встал и ушел из этого сумасшедшего дома.
На утро позвонил Серый, сказал что наша Машка пыталась в окно скакнуть. Еле поймал. Щас вон напоил его водкой, спит вроде теперь. Я ему сказал, что в этой хуете принимать участия больше не намерен, но говорить никому ничего не буду. На том и порешили.
Через месяц зашел к Серому на день рожденья. Смотрю «Машка» в женском прикиде сидит. Вид стал абсолютно блядским. Короткое гипюровое платье просвечивало белье. На роже тонна косметики. На голове отросшие волосы, обесцвеченные пергидролем и уделанные химзавивкой. Бровей нет вообще. Зато накладными ресницами можно обмахиваться в жару. Пошлая красная помада сделала Машкины и без того большие губы еще толще.
Когда я зашел, сразу почуствовал на себе ее взгляд. Взгляд грустной коровы. В квартире был еще Димон и Леха. Серый травил пошлые анекдоты и Машка с напускной веселостью весело смеялась фальцетом и все прикладывалась к стакану с водкой. Я тоже накатил. Потом пошел в комнату, но лег не на кровать, а на диван рядом и отрубился.
Просыпаюсь от стонов — Серый ебет Машку на кровати раком. Ее сморщенный писюн смешно трясется между ног. Тут же ухожу в отруб. Второй раз просыпаюсь от криков. Машка с размазанной по лицу помадой и потекшей тушью пытается отбиться от Димона. «Хорош, строить из себя целку, пидар!» — орет пьяный Димон, лежа на Машке и орудуя у нее под юбкой. Опять отрубаюсь. Просыпаюсь уже под утро, светает. На кровати пыхтя над телом Машки дергается Леха, потом торопливо слезает и застегивает штаны.
— Будешь? — спрашивает он и, не дождавшись ответа, торопливо выходит из комнаты.
Я подошел к постели. Белые простыни были испачканы кровью. В комнате пахло перегаром. Машка лежала на животе. Абсолютно голая. Между ягодиц зияла дыра испачканная спермой, видимо сфинктер после бурного секса уже не сжимался. Голова болела ужасно. Я собрался и ушел.
***
В понедельник повстречал на улице Серого.
— Здарова.
— Здарова.
— Слышал последнюю новость?
— Че там?
— У Иванова крыша уехала.
— В смысле?
— Пришел сегодня в школу в женской одежде.
— И че?
— Говорит — я теперь Мария.
— И?
— Че И! Увезли в дурку.
— Да заебись, познаем радости секса — бодро ответил Серый — у него родители в командировку уебали, так что его хата вместе с его очком в моем полном распоряжении уже две недели.
— Ты че, выебал его? — удивленно спросил я.
— Ну а хули — мальчик или девочка — какая в жопу разница? — заржал как конь Серый, довольный своей бородатой шуткой.
— Ну и как?
— Да заебись, опытные люди говорят, что очко поплотнее, чем пизда будет.
— Ну да, типа «лучше нет влагалища, чем очко товарища».
— Во-во, точно. Только, кстати, я забыл тебя попросить — про всю эту хуйню никому. Лады?
— Ну да.
— Прикинь, он теперь сам просит называть его Машей.
— А-ха-ха-ха!
Серый боясь, что я все равно его заложу решил поделиться Машкой со мной. В субботу в 6 вечера звоню в квартиру к Иванову. Дело перед Новым годом. Открывает Серый. Довольный, как слон. Захожу, пахнет едой. На кухне суетиться какая-то девка. Смотрю — Иванов. Из Серого вышел отличный наставник. На лице аккуратно наложена косметика, на ногах и руках накрашены ногти, ноги побриты, брови выщипаны. Ну прям красотка, а не Иванов.
— Привет, Машка
Иванов прячет глаза и тихо отвечает: «Привет».
Серый уже датый сильно. Машка тоже слегка датая. Садимся бухать, Серый мацает Машку, показывая, что он ее хозяин. «Давай, соси, сука, кому говорят!» — понтуется передо мной Серый — «на колени, бля!». Серый развалился на кожаном диване, Машка стоит перед ним на коленях и сосет. Я вышел на кухню покурить. То и дело слышны характерные причмокивания. Наконец я слышу как он облегченно выдыхает. Кончил. Тишина. Минута, другая. И вдруг храп. Серый отрубился. Захожу в комнату. Повисла пауза. В углу дивана опустив голову сидит Машка.
— Володя, можно тебе что-то сказать? — Машка потупив глаза мнет в руках салфетку.
— Че, тебе, петушара?
— Машка вскакивает и выбегает на кухню.
— «Бляя... так и не выебу» — думаю я.
Захожу на кухню. Стоит, курит, смотрит в окно и плачет.
— Я понимаю, я не достоин тебя — плачет Машка — тебе нужна настоящая девушка, а не такой, как я. Не такая... конченая...
— Пойдем ко мне в спальню — смотря мне в глаза говорит Машка.
— Может тут пососешь?
— Не брезгуй, у меня ТАМ чисто — я делаю клизмы с ромашкой.
Я лежу на кровати. Машка убежала в ванну. Заходит. Бельишко такое интересное красное — бюстик, трусики, чулки с пояском. Все в тон. Подошла, трусы сняла. Все выбрито, на лобке тоненькая полоска волос, как у баб из порнофильмов. Отсосала зачетно. Сразу видно с Серым много практики было. Ну а потом стал в жопу засовывать. Смотрю мычит, прется наверное, подмахивать начала. Очко влажное, походу смазано чем-то. Я уже на пике, слышу стонет: «кончай в меня». «Блять, конечно в тебя» — думаю — «не залетишь же в случае чего». Кончил и сразу как-то противно стало. Не мое вся эта пидарастическая канитель. Лежу, а Машка ко мне так и лезет. Целоваться. Но с шлюхами не целуются, потому что у них рот рабочий. Поцеловать такую считай отсосать у полрайона. Брезгуют нормальные пацаны. И я отстраняю ее от себя.
— Я тебя люблю — говорит Машка и в глаза преданно смотрит.
— ... а я тебя нет.
Машка молчит и смотрит на меня. По щеке ее катится слеза. хуй мне это надо — я встал и ушел из этого сумасшедшего дома.
На утро позвонил Серый, сказал что наша Машка пыталась в окно скакнуть. Еле поймал. Щас вон напоил его водкой, спит вроде теперь. Я ему сказал, что в этой хуете принимать участия больше не намерен, но говорить никому ничего не буду. На том и порешили.
Через месяц зашел к Серому на день рожденья. Смотрю «Машка» в женском прикиде сидит. Вид стал абсолютно блядским. Короткое гипюровое платье просвечивало белье. На роже тонна косметики. На голове отросшие волосы, обесцвеченные пергидролем и уделанные химзавивкой. Бровей нет вообще. Зато накладными ресницами можно обмахиваться в жару. Пошлая красная помада сделала Машкины и без того большие губы еще толще.
Когда я зашел, сразу почуствовал на себе ее взгляд. Взгляд грустной коровы. В квартире был еще Димон и Леха. Серый травил пошлые анекдоты и Машка с напускной веселостью весело смеялась фальцетом и все прикладывалась к стакану с водкой. Я тоже накатил. Потом пошел в комнату, но лег не на кровать, а на диван рядом и отрубился.
Просыпаюсь от стонов — Серый ебет Машку на кровати раком. Ее сморщенный писюн смешно трясется между ног. Тут же ухожу в отруб. Второй раз просыпаюсь от криков. Машка с размазанной по лицу помадой и потекшей тушью пытается отбиться от Димона. «Хорош, строить из себя целку, пидар!» — орет пьяный Димон, лежа на Машке и орудуя у нее под юбкой. Опять отрубаюсь. Просыпаюсь уже под утро, светает. На кровати пыхтя над телом Машки дергается Леха, потом торопливо слезает и застегивает штаны.
— Будешь? — спрашивает он и, не дождавшись ответа, торопливо выходит из комнаты.
Я подошел к постели. Белые простыни были испачканы кровью. В комнате пахло перегаром. Машка лежала на животе. Абсолютно голая. Между ягодиц зияла дыра испачканная спермой, видимо сфинктер после бурного секса уже не сжимался. Голова болела ужасно. Я собрался и ушел.
***
В понедельник повстречал на улице Серого.
— Здарова.
— Здарова.
— Слышал последнюю новость?
— Че там?
— У Иванова крыша уехала.
— В смысле?
— Пришел сегодня в школу в женской одежде.
— И че?
— Говорит — я теперь Мария.
— И?
— Че И! Увезли в дурку.
