1.
— Приезжайте, девушки, на моря, на моря, на моря, на моряаааааа... Прилетайте, девушки, на моряаааа, ради горячего ёбаряааааа!... — пританцовывая в ритме попсовой песенки, в мою прихожую вплыла довольная Катька. Впуская подругу, я вдруг поняла, что не помню ни единого раза, чтобы она просто по-человечески пересекла мой порог — вечно с каким-то подвыподвертом. — А что у меня ееееесть? — тем временем интригующе пропела подружка, размахивая у меня перед носом красочным конвертом: — Туррр горящий в край магнолий, где так нежно шепчет море!... Аж на целых две персоны!
— И куда, позволь узнать, подевалась твоя вторая персона? — ехидно поинтересовалась я, закрывая за подругой дверь.
— Куда-куда, на Кудыкину гору подался, — фыркнула Катька и тут же уточнила: — На хер он меня послал, ему, видите ли, семья дороже. Ну, ничего, — выдохнула она, проходя в гостиную, и плюхнулась в кресло, — решила его совету последовать: оторвусь, отдохну, магнитик этому придурку пошлю... тематический!
— Путевка — это отступные? — догадалась я.
— Вроде того, — подтвердила она. — Говорят же, когда судьба закрывает перед тобой одну дверь, всегда дается шанс открыть другую. Вот и воспользуемся ключиком, — многозначительно посмотрев на меня, потрясла конвертом Катька. — Тебе, кстати, тоже загореть не повредит, а то совсем распоясалась, моль бледная.
— Это все здорово, конечно, — поскребла я макушку, — только вот отпуск у меня по графику только через два месяца...
— Ой, да ладно, — отмахнулась подруга, — знаем мы эти графики! Ничего, перебьются без тебя как-нибудь две недели — никуда ваши бумажки не денутся. Марш заявление катать!
— А если генеральный... — начала я.
— А если не подпишет, я лично на него в трудовую докладную составлю! — раздухарившись перебила Катька. — Что б знал, как ценных работников обижать!
2.
Как ни странно, с отпуском проблем не возникло, и уже через пару дней комфортабельный автобус умчал нас с подругой на гостеприимное черноморское побережье. Со стороны супруга, кстати, тоже особых возражений не последовало, хоть Катьку он на дух не переваривает, за ее пренебрежительное к нему отношение и за легкомысленный образ жизни. С другой стороны, когда она в очередной раз пригрозила Игорю, что найдет мне мужика с деньгами и телом по-фактурнее, муж только скептически фыркнул и помахал нам ручкой. Несмотря на то, что это была их дежурная перепалка, почему-то его реакция каждый раз заставляет чувствовать в груди крохотный, но остро царапающий коготок — неужели ему и впрямь по фигу? Или думает, что после нескольких лет брака, я априори никуда не денусь? Ей-богу, аж обидно, хоть бы капельку приревновал.
Нас с подругой ожидал уютный двухместный номер в небольшой гостинице одного из курортных поселков на побережье. Все как положено: внизу ресторан, бассейн, небольшой зал для фитнеса, а, буквально в десяти минутах ходьбы — галечный пляж. Из окна номера открывался вид на поросший лесом гористый пейзаж с корпусами фешенебельного санатория, аквапарк и небольшой дельфинарий, утренние представления в котором можно было наблюдать прямиком из окна, благо третий этаж это позволял.
Едва мы вышли из автобуса, Катька тотчас эффектно разлеглась на фоне клумбы, заставив меня сделать пару ее фоток для Инстаграма; потом была череда селфи, где она старательно тискала меня за шею на фоне автобуса, гостиницы, бассейна, ресепшена и всего остального, что привлекло ее внимание. Только спустя час мы наконец-то благополучно заселились в номер.
Оставив меня разбирать чемоданы, преисполненная энтузиазмом подруга быстро умотала на разведку. Вернулась Катька часа через два, довольная как нагулявшаяся кошка, и мы отправились обедать в ресторан:
— Стало быть, докладываю, — наворачивая цветную капусту в кляре, пустилась рассказывать подруга, — в фитнес-зале охеренный тренер по йоге — весь из себя гибкий, подтянутый, просветленный, готов пособить в тантрических сессиях по открытию нижней чакры с высвобождением сил кундалини из пределов копчика.
— В смысле за твои же деньги трахнуть тебя в задницу, предварительно завязав морским узлом? — перевела я.
— Где-то так и есть, — прыснула Катька в ответ и покатилась со смеху. — Я, кстати, записалась, — похвалилась она, — завтра к шести утра пойду на пляж предрассветные мантры нудеть.
— Делать тебе нечего, — фыркнула я. — А что-то менее экзотичное, но более пригодное к употреблению ты себе не присмотрела?
— Не только присмотрела, но и застолбила, — победно воззрилась на меня подруга. — Владелец собственного маленького, но процветающего бизнеса. Приехал отдыхать со своим другом и по совместительству партнером, так что тебе, подруга, тоже кой-чего перепадет! — Катька была определенно довольна собой. — Короче, после обеда на пляж, а вечером нас ждет ресторан и приятное мужское общество.
3.
На предстоящее мероприятие Катька нацепила откровенно декольтированный топ, низкопосаженную мини-юбку и яркие массивные украшения — браслеты и серьги. Все в ее образе говорило о том, что барышня вышла на охоту (хотя как по мне, то скорее о том, что она пребывает в состоянии охоты — причем перманентно и безысходно). Я остановила свой выбор на легком летнем белом платье в мелкий синий цветочек с рукавами-фонариками и шнуровкой по округлому вырезу.
— Ну, ты прям как совсем приличная, — поддела меня Катька, оглядев у зеркала.
— Это, чтоб тебя случайно не затмить, — парировала я. — Если скажу, что лифчик не одела, отстанешь? — По правде говоря, настроения с кем-то знакомиться у меня вообще не было.
— А что насчет трусов? — не унималась подружка.
— Как обычно, — рапортовала я, — парадные, с начесом.
— Да ну тебя! — прыснула Катька и пошла в ванную краситься.
Не знаю, по каким критериям Катька находит себе мужчин, меня ее выбор определенно не радовал. Два субъекта прилично за сорок. Один — эдакий хозяин жизни — в шортах-бермудах, с золотой широкой цепью на волосатой с проседью груди, некогда тренированным, но уже подоплывшим торсом. Едва мы подошли, он собственнически облапил Катьку за бедро и, чмокнув в подставленную щечку, похлопал по заднице, точно кобылу. То, что досталось мне, представляло собой куда менее самоуверенную копию первого — молчаливую, с короткими толстенькими пальцами, масляными глазками и сопящую как ёж.
Мы разместились на террасе ресторана и сделали заказ. Наши спутники сразу же определились со спиртным в пользу коньяка. Катька к удовольствию мужчин их выбор поддержала, я остановилась на сухом красном. За столом в основном солировал Катькин Георгий, повествуя о трудностях в области поставок и ухищрениях по части умасливания всевозможных инстанций. Его приятель Толик по большей части молчал, изредка поддакивал и налегал на коньяк, потеющей рукой вцепившись мне в коленку. Катька слушала своего оратора, светясь лампочкой Ильича, я же, откровенно не понимая, что вообще тут делаю, подумывала на предмет возможных путей к отступлению.
Вдруг к нам подошел официант и поставил передо мной украшенный долькой апельсина и алой вишенкой хайболл с ярким коктейлем.
— Это че за хрень? — очнулся Толик, уже краснеющими глазами уставившись на парня.
— Коктейль «Секс на пляже», — не моргнув глазом, просветил официант. — Для очаровательной барышни, от мужчины за стойкой.
Вечер враз утратил свою томность. Естественно мы все обернулись на барную стойку. На высоком табурете сидел сногсшибательный роковой красавец в легких льняных брюках, стильной светлой рубашке с эффектно расстегнутыми верхними пуговицами, копной смоляных кудрей и до боли знакомой блудливой ухмылкой — инкуб, собственной персоной. Подумать только, я на курорте первый день, а бес уже явился по мою душу. Вернее, не совсем так: моя душа таки как раз интересует его в последнюю очередь — инкуб охотится за телом.
Угоститься коктейлем я не успела — мой кавалер сцапал бокал и демонстративно вылил его содержимое в ящик с петуниями. За столом повисло нехорошее напряжение.
— Ты его знаешь?! — наклонившись ко мне, прошипела Катька.
— Шапочно, — увильнула я. Не рассказывать же ей, как он нас обеих отымел у меня на кухне, будучи в своей естественной рогато-хвостатой козлоногой форме. Слава Богу, Катька тогда решила, что ей вся эта чертовщина по-пьяни приснилась, а я не стала ее разубеждать.
Принесли запеченное на углях мясо, и мы принялись за еду. Однако, как и ожидалось, на одном коктейле бес не успокоился — минут через двадцать, все тот же официант, уже заметно нервничая, поставил передо мной еще один бокал, на сей раз фривольно оформленный половинкой банана с двумя вишенками:
— «Двойной оргазм» для леди от мужчины за стойкой, — отрапортовал парень, мгновенно ретируясь в сторону кухни от греха подальше.
Медленно, откровенно охреневая, мы развернулись в сторону бара. Как ни в чем не бывало, бес отсалютовал сатанеющему на глазах Толику трехслойным шотом. Махом опрокинув в себя коктейль, инкуб коснулся пальцами губ, в упор посмотрел на меня и, демонстративно раздвинув указательный и средний буквой V, подразнил языком. С грохотом опрокинув стул, мой кавалер ринулся в атаку.
Схватка была короткой: налетевший разъяренным быком Толик сгреб соперника за грудки, стаскивая с табурета, за что тотчас и поплатился, схлопотав сильнейший удар лоб в лоб. Нападавший отлетел, сшибая мебель, и точно большой жук завалился под соседский столик — что и говорить, череп у беса крепкий, дури не занимать.
Катька с Георгием кинулись выковыривать из-под стола Толика, я фурией напустилась на беса:
— Сдурел, идиот?!! А вдруг у него сотрясение?!
— Пустой башке оно не грозит, — мурлыкнул рогатый, непринужденно проводя загорелой рукой по волосам поправляя кудри. — К тому же, — ухмыльнулся бес, — он бы тебе точно не понравился. Я же видел, что ты удрать хотела. Что, не заводят липкие ладошки?
— Да пошел ты! — вспыхнула я.
— С удовольствием, — пожал плечами инкуб, бросая на стойку купюры. — Здесь все равно ловить нечего, так что пошли отсюда. — Цапнув за руку, бес потащил меня к выходу.
— Эй, а Катька? — спохватилась я.
— Справится, уж поверь мне, — ухмыльнулся бес. — Потом еще спасибо скажет, за то, что свалила, — ей же больше достанется.
— Куда мы идем? — не унималась я, сбегая следом по деревянным ступеням.
— Ну, раз ритуальный мордобой за сердце дамы состоялся, самое время красиво уйти в закат, — хохотнул бес.
— А конкретнее?
— Сейчас вина в палатке купим и на пляж, — расшифровал инкуб, лавируя в потоке отдыхающих.
Солнце садилось, от воды потянуло прохладой, отдыхающие, точно мотыльки, потянулись на огни кафе и ресторанов еще дышащей дневным теплом набережной. Мы шатались вдоль берега, на ходу распивая прямо из горлышка молодое вино. Когда опустевшая бутылка отправилась в урну, бес потянул меня мимо еще оставшихся немногочисленных отдыхающих за волнорез, где начинался пляж «дикий». Крепко удерживая горячей рукой за талию, он увлекал меня все дальше от людских глаз.
В какой-то момент, он наконец остановился, притянул меня к себе и прошелестел в ухо:
— Трусы снимай, они тебе не нужны.
— Здесь?! — вытаращилась я, оглядываясь по сторонам. В зоне видимости все еще было немало народу.
— Им до тебя дела нет, — ухмыльнулся бес. — Стемнеет чуть сильнее и большинство из них сделает тоже самое.
— Не, я не буду на людях, — запротестовала я.
Вместо ответа он резко присел и, сунув руки под подол, сдернул с меня белье.
— Дурак! — взвизгнула я, не успев пресечь его выходку, и тоже быстро села в надежде вернуть застрявшие на щиколотках трусики.
— Как бы не так, — рогатый сильно дернул спутавшую ноги тряпочку и я с воплем плюхнулась на гальку — ноги врозь, подол задрался. Бес аж присвистнул: — А пизденка-то голая! — его ладонь тотчас цапнула меня промеж ног, нагло запуская пальцы в норку влагалища.
— Руки убери! — шипела я, одергивая подол и пытаясь отстраниться от его домогательств.
— Ну-ка, признавайся, недотрога, для кого пилотку эпилировала? — не унимался инкуб, продолжая активно меня лапать. — Мужинек-то поди не в курсе?
— Для купальника! — отбивалась я.
— Видел я этот купальник, — ехидно наседал бес, — потасканный такой, хер без виагры уж и не встанет. В портмоне, кстати, фотка двух ребятишек! Сам бабу склеить не в силах, за дружком таскается — авось что обломится!
— Прекрати!
— А ты завязывай с остаточным принципом! — он перехватил меня за локоть и потащил на себя, заставляя оседлать его бедра. — Пойми, наконец, что наслаждаться лучшим куда приятнее...
Притянув за голову, бес принялся игриво изучать языком мой рот: дразнил кончиком приоткрытые губы, сосал, покусывал, постепенно проникая все глубже, до тех пор, пока не подчинил полностью, сплетя языки в сладостно танце. Его руки тоже не остались в стороне, нырнув под подол платья, где вплотную занялись моей попкой — тискали ягодицы, настойчиво проникали все глубже в раскол, то и дело задевая анус. Сидя верхом, я до одури сосалась с бесом, ловя кайф от того, как его плотный горячий язык скользит сквозь кольцо моих губ; кроме того, голенькая щелка постоянно терлась о ткань его брюк, увлажняясь все больше и уже отчетливо требуя то, что под этой самой тканью скрывалось.
Сунув под меня руку, он неторопливо ощупал уже порядком набухшую вульвочку, поиграв пальцами между лепестков губок и в преддверие норки.
— Сочная пизденка, — мурлыкнул бес, смачно обсасывая пальцы, — прямо здесь бы завалил, да вылизал. — Я напряглась — с него станется. — Не бойся, — ухмыльнулся инкуб, — пока в открытую бесчинствовать не буду. — Он откинулся чуть назад, уперевшись руками в галечник. — А ты, козочка, не стесняйся, давай, доставай, побалуй щелочку.
— С ума сошел?! — вытаращилась я, озираясь по сторонам. Несмотря на то, что уже практически стемнело, немногочисленные группы людей на пляже еще присутствовали и расходиться явно не собирались — кое-кто даже купался.
— Забей уже на них, — продолжал подзуживать бес, — чхать они хотели на то, чем мы занимаемся! О себе уже подумай, писька-то, небось, изнылась вся за хуем... — говоря это, он чуть приподнял бедра, потерев меня между ног бугром восставшего члена. — Давай, освободи, вставь елдак в пизденку, пусть поглубже проскользнет, чтобы в маточку уперся. Знаешь ведь, как сладко будет, не впервой со мой ебешься... — Полыхая от стыда и возбуждения, я дрожащими руками расстегнула молнию на брюках, выпуская на волю жилистый, сочащийся смазкой хуище. Бес ухмыльнулся: — Смотри, как по тебе истосковался, весь на слюни изошел, щелку дожидаючись. Так хочет в норку тесную нырнуть, что не передать.
Наконец поддавшись уговорам, я взяла член и, привстав, направила в себя налитой жаркий ствол:
— Ах, — хуй растянул влагалище до основания, сладко боднув головкой матку. По телу будто кипяток пустили, окатив жаром с головы до пят.
— Нравится? — мурлыкнул бес. — Стисни меня щелкой посильнее, будет еще лучше. — Он неторопливо покачивался подо мной, чуть заметно поддавая бедрами, а мне едва крышу не сносило от этой пытки — член горячо отирался головкой о матку, точно ласковый котяра.
— Оооох, — стонала я, изнемогая, и ерзала на фаллосе. Еще немного — плюну на остатки приличий и начну прыгать на нем, как ненормальная. Груди налились и теперь чувствительно трутся сосками о ткань платья — просто невыносимо, так хочется, чтобы мне сейчас полизали и как следует помяли сиськи. — Мммфх! — Рогатый, будто прочитав мои мысли, подался вперед и ущипнул сосок губами через ткань. — Ах, — откликнулась я, тотчас рефлекторно сжав его вагиной.
— Стало быть, доечки тоже по ласке соскучились, — ухмыльнулся инкуб. — Хочешь, небось, чтобы я их тебе язычком приголубил? Как больше любо — по отдельности сосочки теребить, или оба сразу поприкусывать? Любишь блядовка, когда сиськи мокрые, да слюна по ребрам течет? Знаю, что любишь... Только вот беда — люди смотрят, — усмехнулся бес, — ты же бюст не заголишь, раз народу полно — аж целых полторы нетрезвые калеки! А я бы обсосал, не постеснялся, — каждую сисечку, от сосочка до основания, туда-обратно, по три раза...
— За-мол-чииии, — аж заскулила я. Слушать его треп становилось просто невыносимо — хлеще любого возбудителя. Я уже просто текла, изнемогая от похоти, понимая, что в таком темпе мне оргазма не видать.
— Прямо и хочется, и колется, — подзуживая, веселился бес. — Писька кончить требует, а мозги мораль о поведении в обществе читают. Бедная моя девочка — сама измучилась, и пизде покоя нет! — Наконец инкуб решил сжалиться: — Ты бы чуть откинулась, ручку под подол сунула, да себя приласкала пальчиком. Глядишь, и отпустит болезную.
Я аж пятнами пошла от его предложения, но деваться некуда — сил терпеть больше не было. Откинувшись немного назад, я задрала подол и принялась яростно дрочить. Возбуждение мгновенно заполонило все нутро, ощущения от трущегося внутри члена стали просто фееричными. Я ласкала клитор, быстро-быстро ерзая на дрожащем во мне твердом елдаке. Не прошло и минуты, а меня скрутило так, что хотелось заорать на весь пляж — такой оргазм накрыл. Бес смотрел, как меня корчит в судорогах похоти и хитро ухмылялся.
4.
Спустя несколько минут инкуб поинтересовался:
— Ну как, отдышалась?
— Вроде как, — кивнула я, продолжая восседать на нем верхом. Член внутри меня все еще стоял колом.
— Придется тебе слезть, — мурлыкнул бес. — Или ты уже на все плюнула и согласна, чтобы я тебя прямо тут раком отодрал?
— Н... не надо тут, — буркнула я, осторожно сползая с него в сторону, чтобы дать возможность застегнуть штаны.
— А где надо? — тотчас не упустил шанса поддеть рогатый.
Я лишь раздраженно зашипела, давая понять, что вопрос идиотский и ответа на него он не дождется. Блин, судя по ощущениям, ноги завтра будут в синяках...
Обратно на набережную мы выбирались уже впотьмах. В кафе и ресторанах вовсю гремела музыка, на площадке разминались фаерщики, раскручивая пылающие пои. Бес уверенно пробирался сквозь фланирующую публику, увлекая меня за собой мимо гостиницы, дельфинария и аквапарка в сторону трассы. Трусы он мне, кстати, так и не вернул...
— Куда мы идем? — насторожилась я, когда мы пересекли дорожное полотно, и он потянул меня вдоль обочины.
— Хочу организовать тебе небольшую экскурсионную программу по территории местного санатория, — блудливо сверкнул глазами бес. — У них потрясающий парковый комплекс с чертовой уймой темных аллей.
— Кто нас туда пустит? — усомнилась я.
— Естественно никто не пустит, — ухмыльнулся инкуб, — но я знаю одну тайную тропу, что позволит нам туда проскользнуть.
— Сильно тайную? — съехидничала я.
— Каждая собака знает, — хохотнул демон, резко сворачивая в кусты.
Судя по всему, когда-то давно тут вилась неширокая лестница, по которой курортники могли спуститься к морю. Сейчас от нее осталось лишь воспоминание в виде неясно белеющих в темноте остатков ступеней. Тропа буйно заросла кустарником и временами нам приходилось сильно пригибаться, пробираясь чуть ли не на полусогнутых.
— Слушай, а поближе ты кустов найти не мог? — начала тихонько бухтеть я, в очередной раз зацепившись подолом за ветки.
— Не смей путать ситуацию с блядством, — наставительно изрек бес, продолжая восхождение наверх. — Там внизу что: тополя пыльные и дикий виноград по заборам. А тут?
— Что тут? — ехидно переспросила я. — Кущеря с колючками? Если б мне так острых ощущений захотелось, я бы тоже с Катькой к йогу записалась, на посиделки жопой на гвоздях.
— Тут, — резко остановившись, бес обернулся, воззрившись на меня сверху вниз, — сплошные кипарисы и чинары, можно сказать лермонтовская атмосфера!
— Ты еще Бунина сюда приплети, аккурат к твоим темным аллеям будет, — фыркнула я. — Может, еще стихи читать начнешь?
— Да без проблем, — ухмыльнулся бес. — Тебе надо, чтобы я до, после или во время ебли декламировал? Классику предпочитаешь, или мой экспромт сгодится?
Я аж поперхнулась, в красках представляя это безобразие.
— Ради Бога, не трогай классиков, — пошла я на попятную, — не хватало, чтоб еще они в гробу вертелись...
— Как пожелаешь, — хрипло мурлыкнул рогатый, утаскивая меня с тропы в сторону, под раскидистый платан. — Всё, что скажешь, сделаю, лишь бы твоя щелка для меня похотью сочилась, — глаза инкуба отливали в темноте оранжевым, точно тлеющие в костре угли. Никогда таким его не видела — взгляд демона пугал и будоражил. — Думал, слюной захлебнусь, пока сюда дотащимся, — страстно шептал бес, задирая подол платья и притискивая меня к дереву. Горячие пальцы лихорадочно метались по бедрам, ягодицам, животу. — Как же я изголодался по тебе, козочка... Ты ж моя блядовочка сладкая, вишенка пьяная. Так тебя хочу выебать — аж до одури!... — После этих слов мы попросту схлестнулись в яростном засосе — так сцепились, что, казалось, повынимаем души друг из друга. Демон напирал, я не уступала, распаляясь пламенем его похоти. Лизались как ненормальные — слюна текла по подбородку, язык беса трахал мой рот, чуть ли не до горла. — Да... дай себя выпить, до дна вылакать, — хрипел он, запуская пальцы мне в вагину, — напитай своей похотью, чтобы досыта упился.
— Раз тебе так неймется, — мурлыкнула я, потянув, распуская шнуровку на вороте, — может, начнешь с аперитива? — Платье соблазнительно сползло по телу, оголяя плечи и грудь. Бес тотчас ухватил тонкую ткань, стаскивая лиф до талии. — Ты вроде как хвастался, что не постесняешься меня обсосать, как следует, — каждую сисечку, от соска до основания и обратно по три раза. Смачно так, чтоб аж по ребрам текло. Вот и давай, приведи угрозу в исполнение. Аппетит раздразнишь и меня порадуешь. Сам же видел, как теку, когда грудки балуешь...
... Думала сожрет. Сгреб как куклу и, наперев, завалил на землю — пальцы хищно впились в кожу, грудь поглотил горячий вакуум жадного рта. Втянул так, аж больно; зубы впились в тело, длинный блудливый язык лижет без устали, домогаясь опухшего соска. Второй груди досталось еще хлеще — бес издрочил бедняжку, прихватив зубами ореолу. Отяжелевшее, волглое нутро болезненно дрожало в предвкушении.
— Пх... легче! — выдохнула я, ослабевшими руками упираясь в его плечи. — Измордуешь же!..
— Да с удовольствием, — прошелестел инкуб. — Пряная, горящая, сочащаяся выблудью пизда — меня твой запах как дурман заводит... Хочу, чтоб ты текла без остановки, как взбеленившаяся сука.
— Ох! — бес сжал мои истерзанные груди, выкручивая, потянул соски.
— Сладенько блядовке? — ухмыльнулся он, по очереди лизнув каждую грудь от основания до оттянутого соска. — Сиськи теперь скользкие, крепко держать нужно. — Продолжая потягивать, бес неторопливо покручивал мои сосочки, наблюдая, как я, задыхаясь, начинаю под ним изворачиваться.
— Что такое? Прямо извелась вся, потаскушка. Где еще свербит у моей ладушки, как тебя потешить?
— М!... мммф... ха!... — захлебывалась я, придавленная к земле блудливым демоном. Лежа между моих ног, инкуб нарочно прижимался и терся об меня своим телом, распаляя все сильнее и без того пульсирующий передок.
— Дай угадаю, — ухмыльнулся паскудник, — промеж ножек зудит: чуть пониже секиля, между лепестков срамных в похотливой норке. Капли выблуди по пизде текут, стеночки жаркие щекочут. Ничего не упустил?
— Ннн... ыыых! — тело полыхало, голова кружилась. Беса хотелось задушить!..
— Ебли хочешь, сучка блудливая, — вкрадчиво шелестел инкуб в самое ухо, опаляя дыханием, — хуя горячего жаждешь, как манны небесной, чтоб вломился в пизду твою ненасытную и разворотил, так что ноги сдвинуть не сможешь...
— Ннх... м... ма... ооох!..
Бес приподнялся и, переместившись выше, навис надо мной, несильно стиснув коленями ребра:
— Освободи меня.
Непослушными пальцами я торопливо дернула ремень, высвобождая из металла пряжки, — будто печать сорвала, затем пришла очередь застежки пояса и молнии. Вцепившись в ткань и потащив, я обнажила его естество. Налитое, сочащееся смазкой навершие древка тотчас нацелилось мне в лицо.
— Пригуби. Приласкай меня, я в долгу не останусь.
Приподнявшись на локте, я обхватила задеревеневшую плоть и, поцеловав, огладила головку языком, попробовав на вкус его похоть. Во рту разлился терпкий яд, затуманивая остатки рассудка плотной алой пеленой. Губы раскрылись, жадно вбирая его целиком. Весь рот стал эрогенной зоной, и единственным бешено пульсирующим желанием было — сосать. И я сосала, упиваясь скольжением языка по шагрени его члена, смаковала головку, словно сладкую конфету, заглатывала точно жадная змея по самый корень.
Инкуб мне отплатил сполна. Что-то теплое и твердое скользнуло между ног, норовя приластиться к трепещущей щелочке, — демон выпустил свой длинный хвост. Стреловидный кончик принялся тереться между вспухших срамных губок у самого входа, перемазываясь в склизких соках, после чего протиснулся в вагину. Пока я ласкала его ртом, бес неторопливо стал дрочить мою измученную щелку. Он нарочито медленно вводил в меня кожистый гарпун хвоста, а выводя, тащил по верхней стенке норки и вдоль возбужденных створок вульвы, скользя по капюшончику клитора. Поддавшись игре, я старалась крепче схватить интимными мышцами ускользающий хвост беса.
Наигравшись, он отстранился, снова проскользнув мне между бедер.
— Раздвинь для меня ноги. Расстелись. Я ублажу твою ебливую пизденку...
И я раскрылась перед ним, бесстыже выставляя напоказ свою похотливую блядскую сущность. Раздроченная норка зашлась в бешеном экстазе, едва головка протиснулась внутрь. Меня затрясло, мышцы свело в сладостно-пульсирующем пьянящем спазме. Войдя до упора, инкуб, стиснутый в объятиях моей щелки, едва ослабла хватка, перешел в наступление. Ебал как ненасытный зверь — с оттягом, горячо, аж сердце заходилось. Второй оргазм обрушился беспощадной лавиной, схоронив под собой остатки сознания...
5.
Проснулась уже в номере оттого, что кто-то снаружи настойчиво стучал в дверь. Как добралась, в упор не помню. Катькина постель так и осталась неразобранной, значит, она еще где-то куролесит — то ли в компании Георгия с ушибленным Толиком, то ли со своим просветленным на копчик йогом.
Груди болят. Глянув на себя в зеркало, от души матюгнулась — вся в засосах, живого места нет. Вот зараза — рога бы ему поотшибала!..
— Обслуживание номеров, — певуче протянул за дверью мужской голос.
— Прочь с порога, нечисть! — рявкнула я, опознав инкуба. Вообще обнаглел — ни стыда, ни совести. Раньше хоть под покровом ночи приходил, а тут на тебе — шастает средь бела дня, да еще имеет наглость заявляться с самого утра!..
Ага, щас, так он и свалил. В ответ на мой грозный окрик, из-за двери на весь коридор бархатным оперным баритоном раздалось:
— А ты сбежала от меня
В город Сочи,
Хоть знаю я, что со мной
Ебли хочешь!..
А я завтрак тебе стряпал
Полночи —
Шашлычок с коньячком —
Вкусно очень!..
— БЛЯЯЯДЬ!!! — подорвалась я на кровати, бросаясь к двери, походя натягивая на себя короткий халатик. Сейчас же со всего этажа овации огребем — забросают, чем ни попадя! — Какого хера ты орешь, Шаляпин недоделанный?!! — взвыла я, распахивая дверь.
— Ой, ну, какой из меня Федор Иванович? Максимум — Хворостовский, — мурлыкнул бес, явно довольный своей выходкой. — Ты же вчера сама просила не трогать классиков, я тебе послушно внял.
Он вертким ужом проскользнул в номер, оттеснив меня внутрь. На нем было облачение высококлассного вышколенного официанта — безукоризненно отглаженная белоснежная рубашка, черные брюки с четкими стрелками, идеально скроенный по фигуре жилет. На левой ладони демона незыблемо сверкал серебром большой накрытый крышкой поднос.
— Что это? — опешила я.
— Сказал же, завтрак, — ухмыльнулся бес. — Про шашлычок с коньячком слышала?
— Только восемь утра, какой коньяк?! — вытаращилась я.
— Ни-ка-кого, — легко согласился инкуб, материализуя, точно фокусник, винную бутылку. — «Киндзмараули», высший сорт, настоятельно рекомендую к шашлыку. Шеф-повар, расставаясь, плакал.
— От жалости? — моргнула я.
— От предвкушения, — поправил демон. — Я ему сегодня ночью сдал с потрохами жопастенькую администраторшу — со всеми сексуальными фантазиями и подробной топографией эрогенных зон. За это он обязался обеспечить моей козочке ежеутренние высококлассные завтраки с доставкой в номер.
— Вот значит как, — хмыкнула я, понимая, что Катька из меня душу вынет, дознаваясь, за какие заслуги на меня свалилась такая роскошь.
— Кстати, об обязательствах, — мурлыкнул бес, опуская явно тяжелый поднос на низенький столик, — за мной ведь со вчерашнего еще должок остался.
— Какой должок? — насторожилась я.
— Ну как же, я при всем честном народе пообещал тебе секс на пляже, двойной оргазм и... — он осклабился, повторяя вчерашний непотребный жест, приложив к губам раздвинутые V-образно пальцы. — Первые два пункта успешно пройдены, — развернувшись, демон, откровенно облизываясь, пошел на меня, тесня к кровати, — как насчет того, чтобы начать утро со сладкого?
— Это, по-твоему, успешно?! — взбеленилась я, распахивая халат. — Меня будто пылесос изнасиловал! Причем промышленный! Ты чем думал вообще?! Кроме того, скоро Катька заявится!..
— Не надейся, — хохотнул инкуб, — твоя подружка, едва из-под йога выбралась, положила глаз и передок на молоденького инструктора из аквапарка, так что раньше вечера не объявится. — Он ухмыльнулся, продолжая наступать. — Сама знаешь, чем я думал, — полыхнул глазами бес. Похоже, мой потрепанный вид его только раззадорил. — Но, раз я так провинился, то просто обязан зализывать твои боевые отметины, вплоть до полного их исцеления...
— Ты меня вообще слушал? — изножье кровати ткнулось под колени, я плюхнулась на матрас.
— Конечно, — цапнув за ноги, инкуб рывком опрокинул меня на постель, — но, как по мне, сначала предпочтительней десерт, а потом лекарства...
— Приезжайте, девушки, на моря, на моря, на моря, на моряаааааа... Прилетайте, девушки, на моряаааа, ради горячего ёбаряааааа!... — пританцовывая в ритме попсовой песенки, в мою прихожую вплыла довольная Катька. Впуская подругу, я вдруг поняла, что не помню ни единого раза, чтобы она просто по-человечески пересекла мой порог — вечно с каким-то подвыподвертом. — А что у меня ееееесть? — тем временем интригующе пропела подружка, размахивая у меня перед носом красочным конвертом: — Туррр горящий в край магнолий, где так нежно шепчет море!... Аж на целых две персоны!
— И куда, позволь узнать, подевалась твоя вторая персона? — ехидно поинтересовалась я, закрывая за подругой дверь.
— Куда-куда, на Кудыкину гору подался, — фыркнула Катька и тут же уточнила: — На хер он меня послал, ему, видите ли, семья дороже. Ну, ничего, — выдохнула она, проходя в гостиную, и плюхнулась в кресло, — решила его совету последовать: оторвусь, отдохну, магнитик этому придурку пошлю... тематический!
— Путевка — это отступные? — догадалась я.
— Вроде того, — подтвердила она. — Говорят же, когда судьба закрывает перед тобой одну дверь, всегда дается шанс открыть другую. Вот и воспользуемся ключиком, — многозначительно посмотрев на меня, потрясла конвертом Катька. — Тебе, кстати, тоже загореть не повредит, а то совсем распоясалась, моль бледная.
— Это все здорово, конечно, — поскребла я макушку, — только вот отпуск у меня по графику только через два месяца...
— Ой, да ладно, — отмахнулась подруга, — знаем мы эти графики! Ничего, перебьются без тебя как-нибудь две недели — никуда ваши бумажки не денутся. Марш заявление катать!
— А если генеральный... — начала я.
— А если не подпишет, я лично на него в трудовую докладную составлю! — раздухарившись перебила Катька. — Что б знал, как ценных работников обижать!
2.
Как ни странно, с отпуском проблем не возникло, и уже через пару дней комфортабельный автобус умчал нас с подругой на гостеприимное черноморское побережье. Со стороны супруга, кстати, тоже особых возражений не последовало, хоть Катьку он на дух не переваривает, за ее пренебрежительное к нему отношение и за легкомысленный образ жизни. С другой стороны, когда она в очередной раз пригрозила Игорю, что найдет мне мужика с деньгами и телом по-фактурнее, муж только скептически фыркнул и помахал нам ручкой. Несмотря на то, что это была их дежурная перепалка, почему-то его реакция каждый раз заставляет чувствовать в груди крохотный, но остро царапающий коготок — неужели ему и впрямь по фигу? Или думает, что после нескольких лет брака, я априори никуда не денусь? Ей-богу, аж обидно, хоть бы капельку приревновал.
Нас с подругой ожидал уютный двухместный номер в небольшой гостинице одного из курортных поселков на побережье. Все как положено: внизу ресторан, бассейн, небольшой зал для фитнеса, а, буквально в десяти минутах ходьбы — галечный пляж. Из окна номера открывался вид на поросший лесом гористый пейзаж с корпусами фешенебельного санатория, аквапарк и небольшой дельфинарий, утренние представления в котором можно было наблюдать прямиком из окна, благо третий этаж это позволял.
Едва мы вышли из автобуса, Катька тотчас эффектно разлеглась на фоне клумбы, заставив меня сделать пару ее фоток для Инстаграма; потом была череда селфи, где она старательно тискала меня за шею на фоне автобуса, гостиницы, бассейна, ресепшена и всего остального, что привлекло ее внимание. Только спустя час мы наконец-то благополучно заселились в номер.
Оставив меня разбирать чемоданы, преисполненная энтузиазмом подруга быстро умотала на разведку. Вернулась Катька часа через два, довольная как нагулявшаяся кошка, и мы отправились обедать в ресторан:
— Стало быть, докладываю, — наворачивая цветную капусту в кляре, пустилась рассказывать подруга, — в фитнес-зале охеренный тренер по йоге — весь из себя гибкий, подтянутый, просветленный, готов пособить в тантрических сессиях по открытию нижней чакры с высвобождением сил кундалини из пределов копчика.
— В смысле за твои же деньги трахнуть тебя в задницу, предварительно завязав морским узлом? — перевела я.
— Где-то так и есть, — прыснула Катька в ответ и покатилась со смеху. — Я, кстати, записалась, — похвалилась она, — завтра к шести утра пойду на пляж предрассветные мантры нудеть.
— Делать тебе нечего, — фыркнула я. — А что-то менее экзотичное, но более пригодное к употреблению ты себе не присмотрела?
— Не только присмотрела, но и застолбила, — победно воззрилась на меня подруга. — Владелец собственного маленького, но процветающего бизнеса. Приехал отдыхать со своим другом и по совместительству партнером, так что тебе, подруга, тоже кой-чего перепадет! — Катька была определенно довольна собой. — Короче, после обеда на пляж, а вечером нас ждет ресторан и приятное мужское общество.
3.
На предстоящее мероприятие Катька нацепила откровенно декольтированный топ, низкопосаженную мини-юбку и яркие массивные украшения — браслеты и серьги. Все в ее образе говорило о том, что барышня вышла на охоту (хотя как по мне, то скорее о том, что она пребывает в состоянии охоты — причем перманентно и безысходно). Я остановила свой выбор на легком летнем белом платье в мелкий синий цветочек с рукавами-фонариками и шнуровкой по округлому вырезу.
— Ну, ты прям как совсем приличная, — поддела меня Катька, оглядев у зеркала.
— Это, чтоб тебя случайно не затмить, — парировала я. — Если скажу, что лифчик не одела, отстанешь? — По правде говоря, настроения с кем-то знакомиться у меня вообще не было.
— А что насчет трусов? — не унималась подружка.
— Как обычно, — рапортовала я, — парадные, с начесом.
— Да ну тебя! — прыснула Катька и пошла в ванную краситься.
Не знаю, по каким критериям Катька находит себе мужчин, меня ее выбор определенно не радовал. Два субъекта прилично за сорок. Один — эдакий хозяин жизни — в шортах-бермудах, с золотой широкой цепью на волосатой с проседью груди, некогда тренированным, но уже подоплывшим торсом. Едва мы подошли, он собственнически облапил Катьку за бедро и, чмокнув в подставленную щечку, похлопал по заднице, точно кобылу. То, что досталось мне, представляло собой куда менее самоуверенную копию первого — молчаливую, с короткими толстенькими пальцами, масляными глазками и сопящую как ёж.
Мы разместились на террасе ресторана и сделали заказ. Наши спутники сразу же определились со спиртным в пользу коньяка. Катька к удовольствию мужчин их выбор поддержала, я остановилась на сухом красном. За столом в основном солировал Катькин Георгий, повествуя о трудностях в области поставок и ухищрениях по части умасливания всевозможных инстанций. Его приятель Толик по большей части молчал, изредка поддакивал и налегал на коньяк, потеющей рукой вцепившись мне в коленку. Катька слушала своего оратора, светясь лампочкой Ильича, я же, откровенно не понимая, что вообще тут делаю, подумывала на предмет возможных путей к отступлению.
Вдруг к нам подошел официант и поставил передо мной украшенный долькой апельсина и алой вишенкой хайболл с ярким коктейлем.
— Это че за хрень? — очнулся Толик, уже краснеющими глазами уставившись на парня.
— Коктейль «Секс на пляже», — не моргнув глазом, просветил официант. — Для очаровательной барышни, от мужчины за стойкой.
Вечер враз утратил свою томность. Естественно мы все обернулись на барную стойку. На высоком табурете сидел сногсшибательный роковой красавец в легких льняных брюках, стильной светлой рубашке с эффектно расстегнутыми верхними пуговицами, копной смоляных кудрей и до боли знакомой блудливой ухмылкой — инкуб, собственной персоной. Подумать только, я на курорте первый день, а бес уже явился по мою душу. Вернее, не совсем так: моя душа таки как раз интересует его в последнюю очередь — инкуб охотится за телом.
Угоститься коктейлем я не успела — мой кавалер сцапал бокал и демонстративно вылил его содержимое в ящик с петуниями. За столом повисло нехорошее напряжение.
— Ты его знаешь?! — наклонившись ко мне, прошипела Катька.
— Шапочно, — увильнула я. Не рассказывать же ей, как он нас обеих отымел у меня на кухне, будучи в своей естественной рогато-хвостатой козлоногой форме. Слава Богу, Катька тогда решила, что ей вся эта чертовщина по-пьяни приснилась, а я не стала ее разубеждать.
Принесли запеченное на углях мясо, и мы принялись за еду. Однако, как и ожидалось, на одном коктейле бес не успокоился — минут через двадцать, все тот же официант, уже заметно нервничая, поставил передо мной еще один бокал, на сей раз фривольно оформленный половинкой банана с двумя вишенками:
— «Двойной оргазм» для леди от мужчины за стойкой, — отрапортовал парень, мгновенно ретируясь в сторону кухни от греха подальше.
Медленно, откровенно охреневая, мы развернулись в сторону бара. Как ни в чем не бывало, бес отсалютовал сатанеющему на глазах Толику трехслойным шотом. Махом опрокинув в себя коктейль, инкуб коснулся пальцами губ, в упор посмотрел на меня и, демонстративно раздвинув указательный и средний буквой V, подразнил языком. С грохотом опрокинув стул, мой кавалер ринулся в атаку.
Схватка была короткой: налетевший разъяренным быком Толик сгреб соперника за грудки, стаскивая с табурета, за что тотчас и поплатился, схлопотав сильнейший удар лоб в лоб. Нападавший отлетел, сшибая мебель, и точно большой жук завалился под соседский столик — что и говорить, череп у беса крепкий, дури не занимать.
Катька с Георгием кинулись выковыривать из-под стола Толика, я фурией напустилась на беса:
— Сдурел, идиот?!! А вдруг у него сотрясение?!
— Пустой башке оно не грозит, — мурлыкнул рогатый, непринужденно проводя загорелой рукой по волосам поправляя кудри. — К тому же, — ухмыльнулся бес, — он бы тебе точно не понравился. Я же видел, что ты удрать хотела. Что, не заводят липкие ладошки?
— Да пошел ты! — вспыхнула я.
— С удовольствием, — пожал плечами инкуб, бросая на стойку купюры. — Здесь все равно ловить нечего, так что пошли отсюда. — Цапнув за руку, бес потащил меня к выходу.
— Эй, а Катька? — спохватилась я.
— Справится, уж поверь мне, — ухмыльнулся бес. — Потом еще спасибо скажет, за то, что свалила, — ей же больше достанется.
— Куда мы идем? — не унималась я, сбегая следом по деревянным ступеням.
— Ну, раз ритуальный мордобой за сердце дамы состоялся, самое время красиво уйти в закат, — хохотнул бес.
— А конкретнее?
— Сейчас вина в палатке купим и на пляж, — расшифровал инкуб, лавируя в потоке отдыхающих.
Солнце садилось, от воды потянуло прохладой, отдыхающие, точно мотыльки, потянулись на огни кафе и ресторанов еще дышащей дневным теплом набережной. Мы шатались вдоль берега, на ходу распивая прямо из горлышка молодое вино. Когда опустевшая бутылка отправилась в урну, бес потянул меня мимо еще оставшихся немногочисленных отдыхающих за волнорез, где начинался пляж «дикий». Крепко удерживая горячей рукой за талию, он увлекал меня все дальше от людских глаз.
В какой-то момент, он наконец остановился, притянул меня к себе и прошелестел в ухо:
— Трусы снимай, они тебе не нужны.
— Здесь?! — вытаращилась я, оглядываясь по сторонам. В зоне видимости все еще было немало народу.
— Им до тебя дела нет, — ухмыльнулся бес. — Стемнеет чуть сильнее и большинство из них сделает тоже самое.
— Не, я не буду на людях, — запротестовала я.
Вместо ответа он резко присел и, сунув руки под подол, сдернул с меня белье.
— Дурак! — взвизгнула я, не успев пресечь его выходку, и тоже быстро села в надежде вернуть застрявшие на щиколотках трусики.
— Как бы не так, — рогатый сильно дернул спутавшую ноги тряпочку и я с воплем плюхнулась на гальку — ноги врозь, подол задрался. Бес аж присвистнул: — А пизденка-то голая! — его ладонь тотчас цапнула меня промеж ног, нагло запуская пальцы в норку влагалища.
— Руки убери! — шипела я, одергивая подол и пытаясь отстраниться от его домогательств.
— Ну-ка, признавайся, недотрога, для кого пилотку эпилировала? — не унимался инкуб, продолжая активно меня лапать. — Мужинек-то поди не в курсе?
— Для купальника! — отбивалась я.
— Видел я этот купальник, — ехидно наседал бес, — потасканный такой, хер без виагры уж и не встанет. В портмоне, кстати, фотка двух ребятишек! Сам бабу склеить не в силах, за дружком таскается — авось что обломится!
— Прекрати!
— А ты завязывай с остаточным принципом! — он перехватил меня за локоть и потащил на себя, заставляя оседлать его бедра. — Пойми, наконец, что наслаждаться лучшим куда приятнее...
Притянув за голову, бес принялся игриво изучать языком мой рот: дразнил кончиком приоткрытые губы, сосал, покусывал, постепенно проникая все глубже, до тех пор, пока не подчинил полностью, сплетя языки в сладостно танце. Его руки тоже не остались в стороне, нырнув под подол платья, где вплотную занялись моей попкой — тискали ягодицы, настойчиво проникали все глубже в раскол, то и дело задевая анус. Сидя верхом, я до одури сосалась с бесом, ловя кайф от того, как его плотный горячий язык скользит сквозь кольцо моих губ; кроме того, голенькая щелка постоянно терлась о ткань его брюк, увлажняясь все больше и уже отчетливо требуя то, что под этой самой тканью скрывалось.
Сунув под меня руку, он неторопливо ощупал уже порядком набухшую вульвочку, поиграв пальцами между лепестков губок и в преддверие норки.
— Сочная пизденка, — мурлыкнул бес, смачно обсасывая пальцы, — прямо здесь бы завалил, да вылизал. — Я напряглась — с него станется. — Не бойся, — ухмыльнулся инкуб, — пока в открытую бесчинствовать не буду. — Он откинулся чуть назад, уперевшись руками в галечник. — А ты, козочка, не стесняйся, давай, доставай, побалуй щелочку.
— С ума сошел?! — вытаращилась я, озираясь по сторонам. Несмотря на то, что уже практически стемнело, немногочисленные группы людей на пляже еще присутствовали и расходиться явно не собирались — кое-кто даже купался.
— Забей уже на них, — продолжал подзуживать бес, — чхать они хотели на то, чем мы занимаемся! О себе уже подумай, писька-то, небось, изнылась вся за хуем... — говоря это, он чуть приподнял бедра, потерев меня между ног бугром восставшего члена. — Давай, освободи, вставь елдак в пизденку, пусть поглубже проскользнет, чтобы в маточку уперся. Знаешь ведь, как сладко будет, не впервой со мой ебешься... — Полыхая от стыда и возбуждения, я дрожащими руками расстегнула молнию на брюках, выпуская на волю жилистый, сочащийся смазкой хуище. Бес ухмыльнулся: — Смотри, как по тебе истосковался, весь на слюни изошел, щелку дожидаючись. Так хочет в норку тесную нырнуть, что не передать.
Наконец поддавшись уговорам, я взяла член и, привстав, направила в себя налитой жаркий ствол:
— Ах, — хуй растянул влагалище до основания, сладко боднув головкой матку. По телу будто кипяток пустили, окатив жаром с головы до пят.
— Нравится? — мурлыкнул бес. — Стисни меня щелкой посильнее, будет еще лучше. — Он неторопливо покачивался подо мной, чуть заметно поддавая бедрами, а мне едва крышу не сносило от этой пытки — член горячо отирался головкой о матку, точно ласковый котяра.
— Оооох, — стонала я, изнемогая, и ерзала на фаллосе. Еще немного — плюну на остатки приличий и начну прыгать на нем, как ненормальная. Груди налились и теперь чувствительно трутся сосками о ткань платья — просто невыносимо, так хочется, чтобы мне сейчас полизали и как следует помяли сиськи. — Мммфх! — Рогатый, будто прочитав мои мысли, подался вперед и ущипнул сосок губами через ткань. — Ах, — откликнулась я, тотчас рефлекторно сжав его вагиной.
— Стало быть, доечки тоже по ласке соскучились, — ухмыльнулся инкуб. — Хочешь, небось, чтобы я их тебе язычком приголубил? Как больше любо — по отдельности сосочки теребить, или оба сразу поприкусывать? Любишь блядовка, когда сиськи мокрые, да слюна по ребрам течет? Знаю, что любишь... Только вот беда — люди смотрят, — усмехнулся бес, — ты же бюст не заголишь, раз народу полно — аж целых полторы нетрезвые калеки! А я бы обсосал, не постеснялся, — каждую сисечку, от сосочка до основания, туда-обратно, по три раза...
— За-мол-чииии, — аж заскулила я. Слушать его треп становилось просто невыносимо — хлеще любого возбудителя. Я уже просто текла, изнемогая от похоти, понимая, что в таком темпе мне оргазма не видать.
— Прямо и хочется, и колется, — подзуживая, веселился бес. — Писька кончить требует, а мозги мораль о поведении в обществе читают. Бедная моя девочка — сама измучилась, и пизде покоя нет! — Наконец инкуб решил сжалиться: — Ты бы чуть откинулась, ручку под подол сунула, да себя приласкала пальчиком. Глядишь, и отпустит болезную.
Я аж пятнами пошла от его предложения, но деваться некуда — сил терпеть больше не было. Откинувшись немного назад, я задрала подол и принялась яростно дрочить. Возбуждение мгновенно заполонило все нутро, ощущения от трущегося внутри члена стали просто фееричными. Я ласкала клитор, быстро-быстро ерзая на дрожащем во мне твердом елдаке. Не прошло и минуты, а меня скрутило так, что хотелось заорать на весь пляж — такой оргазм накрыл. Бес смотрел, как меня корчит в судорогах похоти и хитро ухмылялся.
4.
Спустя несколько минут инкуб поинтересовался:
— Ну как, отдышалась?
— Вроде как, — кивнула я, продолжая восседать на нем верхом. Член внутри меня все еще стоял колом.
— Придется тебе слезть, — мурлыкнул бес. — Или ты уже на все плюнула и согласна, чтобы я тебя прямо тут раком отодрал?
— Н... не надо тут, — буркнула я, осторожно сползая с него в сторону, чтобы дать возможность застегнуть штаны.
— А где надо? — тотчас не упустил шанса поддеть рогатый.
Я лишь раздраженно зашипела, давая понять, что вопрос идиотский и ответа на него он не дождется. Блин, судя по ощущениям, ноги завтра будут в синяках...
Обратно на набережную мы выбирались уже впотьмах. В кафе и ресторанах вовсю гремела музыка, на площадке разминались фаерщики, раскручивая пылающие пои. Бес уверенно пробирался сквозь фланирующую публику, увлекая меня за собой мимо гостиницы, дельфинария и аквапарка в сторону трассы. Трусы он мне, кстати, так и не вернул...
— Куда мы идем? — насторожилась я, когда мы пересекли дорожное полотно, и он потянул меня вдоль обочины.
— Хочу организовать тебе небольшую экскурсионную программу по территории местного санатория, — блудливо сверкнул глазами бес. — У них потрясающий парковый комплекс с чертовой уймой темных аллей.
— Кто нас туда пустит? — усомнилась я.
— Естественно никто не пустит, — ухмыльнулся инкуб, — но я знаю одну тайную тропу, что позволит нам туда проскользнуть.
— Сильно тайную? — съехидничала я.
— Каждая собака знает, — хохотнул демон, резко сворачивая в кусты.
Судя по всему, когда-то давно тут вилась неширокая лестница, по которой курортники могли спуститься к морю. Сейчас от нее осталось лишь воспоминание в виде неясно белеющих в темноте остатков ступеней. Тропа буйно заросла кустарником и временами нам приходилось сильно пригибаться, пробираясь чуть ли не на полусогнутых.
— Слушай, а поближе ты кустов найти не мог? — начала тихонько бухтеть я, в очередной раз зацепившись подолом за ветки.
— Не смей путать ситуацию с блядством, — наставительно изрек бес, продолжая восхождение наверх. — Там внизу что: тополя пыльные и дикий виноград по заборам. А тут?
— Что тут? — ехидно переспросила я. — Кущеря с колючками? Если б мне так острых ощущений захотелось, я бы тоже с Катькой к йогу записалась, на посиделки жопой на гвоздях.
— Тут, — резко остановившись, бес обернулся, воззрившись на меня сверху вниз, — сплошные кипарисы и чинары, можно сказать лермонтовская атмосфера!
— Ты еще Бунина сюда приплети, аккурат к твоим темным аллеям будет, — фыркнула я. — Может, еще стихи читать начнешь?
— Да без проблем, — ухмыльнулся бес. — Тебе надо, чтобы я до, после или во время ебли декламировал? Классику предпочитаешь, или мой экспромт сгодится?
Я аж поперхнулась, в красках представляя это безобразие.
— Ради Бога, не трогай классиков, — пошла я на попятную, — не хватало, чтоб еще они в гробу вертелись...
— Как пожелаешь, — хрипло мурлыкнул рогатый, утаскивая меня с тропы в сторону, под раскидистый платан. — Всё, что скажешь, сделаю, лишь бы твоя щелка для меня похотью сочилась, — глаза инкуба отливали в темноте оранжевым, точно тлеющие в костре угли. Никогда таким его не видела — взгляд демона пугал и будоражил. — Думал, слюной захлебнусь, пока сюда дотащимся, — страстно шептал бес, задирая подол платья и притискивая меня к дереву. Горячие пальцы лихорадочно метались по бедрам, ягодицам, животу. — Как же я изголодался по тебе, козочка... Ты ж моя блядовочка сладкая, вишенка пьяная. Так тебя хочу выебать — аж до одури!... — После этих слов мы попросту схлестнулись в яростном засосе — так сцепились, что, казалось, повынимаем души друг из друга. Демон напирал, я не уступала, распаляясь пламенем его похоти. Лизались как ненормальные — слюна текла по подбородку, язык беса трахал мой рот, чуть ли не до горла. — Да... дай себя выпить, до дна вылакать, — хрипел он, запуская пальцы мне в вагину, — напитай своей похотью, чтобы досыта упился.
— Раз тебе так неймется, — мурлыкнула я, потянув, распуская шнуровку на вороте, — может, начнешь с аперитива? — Платье соблазнительно сползло по телу, оголяя плечи и грудь. Бес тотчас ухватил тонкую ткань, стаскивая лиф до талии. — Ты вроде как хвастался, что не постесняешься меня обсосать, как следует, — каждую сисечку, от соска до основания и обратно по три раза. Смачно так, чтоб аж по ребрам текло. Вот и давай, приведи угрозу в исполнение. Аппетит раздразнишь и меня порадуешь. Сам же видел, как теку, когда грудки балуешь...
... Думала сожрет. Сгреб как куклу и, наперев, завалил на землю — пальцы хищно впились в кожу, грудь поглотил горячий вакуум жадного рта. Втянул так, аж больно; зубы впились в тело, длинный блудливый язык лижет без устали, домогаясь опухшего соска. Второй груди досталось еще хлеще — бес издрочил бедняжку, прихватив зубами ореолу. Отяжелевшее, волглое нутро болезненно дрожало в предвкушении.
— Пх... легче! — выдохнула я, ослабевшими руками упираясь в его плечи. — Измордуешь же!..
— Да с удовольствием, — прошелестел инкуб. — Пряная, горящая, сочащаяся выблудью пизда — меня твой запах как дурман заводит... Хочу, чтоб ты текла без остановки, как взбеленившаяся сука.
— Ох! — бес сжал мои истерзанные груди, выкручивая, потянул соски.
— Сладенько блядовке? — ухмыльнулся он, по очереди лизнув каждую грудь от основания до оттянутого соска. — Сиськи теперь скользкие, крепко держать нужно. — Продолжая потягивать, бес неторопливо покручивал мои сосочки, наблюдая, как я, задыхаясь, начинаю под ним изворачиваться.
— Что такое? Прямо извелась вся, потаскушка. Где еще свербит у моей ладушки, как тебя потешить?
— М!... мммф... ха!... — захлебывалась я, придавленная к земле блудливым демоном. Лежа между моих ног, инкуб нарочно прижимался и терся об меня своим телом, распаляя все сильнее и без того пульсирующий передок.
— Дай угадаю, — ухмыльнулся паскудник, — промеж ножек зудит: чуть пониже секиля, между лепестков срамных в похотливой норке. Капли выблуди по пизде текут, стеночки жаркие щекочут. Ничего не упустил?
— Ннн... ыыых! — тело полыхало, голова кружилась. Беса хотелось задушить!..
— Ебли хочешь, сучка блудливая, — вкрадчиво шелестел инкуб в самое ухо, опаляя дыханием, — хуя горячего жаждешь, как манны небесной, чтоб вломился в пизду твою ненасытную и разворотил, так что ноги сдвинуть не сможешь...
— Ннх... м... ма... ооох!..
Бес приподнялся и, переместившись выше, навис надо мной, несильно стиснув коленями ребра:
— Освободи меня.
Непослушными пальцами я торопливо дернула ремень, высвобождая из металла пряжки, — будто печать сорвала, затем пришла очередь застежки пояса и молнии. Вцепившись в ткань и потащив, я обнажила его естество. Налитое, сочащееся смазкой навершие древка тотчас нацелилось мне в лицо.
— Пригуби. Приласкай меня, я в долгу не останусь.
Приподнявшись на локте, я обхватила задеревеневшую плоть и, поцеловав, огладила головку языком, попробовав на вкус его похоть. Во рту разлился терпкий яд, затуманивая остатки рассудка плотной алой пеленой. Губы раскрылись, жадно вбирая его целиком. Весь рот стал эрогенной зоной, и единственным бешено пульсирующим желанием было — сосать. И я сосала, упиваясь скольжением языка по шагрени его члена, смаковала головку, словно сладкую конфету, заглатывала точно жадная змея по самый корень.
Инкуб мне отплатил сполна. Что-то теплое и твердое скользнуло между ног, норовя приластиться к трепещущей щелочке, — демон выпустил свой длинный хвост. Стреловидный кончик принялся тереться между вспухших срамных губок у самого входа, перемазываясь в склизких соках, после чего протиснулся в вагину. Пока я ласкала его ртом, бес неторопливо стал дрочить мою измученную щелку. Он нарочито медленно вводил в меня кожистый гарпун хвоста, а выводя, тащил по верхней стенке норки и вдоль возбужденных створок вульвы, скользя по капюшончику клитора. Поддавшись игре, я старалась крепче схватить интимными мышцами ускользающий хвост беса.
Наигравшись, он отстранился, снова проскользнув мне между бедер.
— Раздвинь для меня ноги. Расстелись. Я ублажу твою ебливую пизденку...
И я раскрылась перед ним, бесстыже выставляя напоказ свою похотливую блядскую сущность. Раздроченная норка зашлась в бешеном экстазе, едва головка протиснулась внутрь. Меня затрясло, мышцы свело в сладостно-пульсирующем пьянящем спазме. Войдя до упора, инкуб, стиснутый в объятиях моей щелки, едва ослабла хватка, перешел в наступление. Ебал как ненасытный зверь — с оттягом, горячо, аж сердце заходилось. Второй оргазм обрушился беспощадной лавиной, схоронив под собой остатки сознания...
5.
Проснулась уже в номере оттого, что кто-то снаружи настойчиво стучал в дверь. Как добралась, в упор не помню. Катькина постель так и осталась неразобранной, значит, она еще где-то куролесит — то ли в компании Георгия с ушибленным Толиком, то ли со своим просветленным на копчик йогом.
Груди болят. Глянув на себя в зеркало, от души матюгнулась — вся в засосах, живого места нет. Вот зараза — рога бы ему поотшибала!..
— Обслуживание номеров, — певуче протянул за дверью мужской голос.
— Прочь с порога, нечисть! — рявкнула я, опознав инкуба. Вообще обнаглел — ни стыда, ни совести. Раньше хоть под покровом ночи приходил, а тут на тебе — шастает средь бела дня, да еще имеет наглость заявляться с самого утра!..
Ага, щас, так он и свалил. В ответ на мой грозный окрик, из-за двери на весь коридор бархатным оперным баритоном раздалось:
— А ты сбежала от меня
В город Сочи,
Хоть знаю я, что со мной
Ебли хочешь!..
А я завтрак тебе стряпал
Полночи —
Шашлычок с коньячком —
Вкусно очень!..
— БЛЯЯЯДЬ!!! — подорвалась я на кровати, бросаясь к двери, походя натягивая на себя короткий халатик. Сейчас же со всего этажа овации огребем — забросают, чем ни попадя! — Какого хера ты орешь, Шаляпин недоделанный?!! — взвыла я, распахивая дверь.
— Ой, ну, какой из меня Федор Иванович? Максимум — Хворостовский, — мурлыкнул бес, явно довольный своей выходкой. — Ты же вчера сама просила не трогать классиков, я тебе послушно внял.
Он вертким ужом проскользнул в номер, оттеснив меня внутрь. На нем было облачение высококлассного вышколенного официанта — безукоризненно отглаженная белоснежная рубашка, черные брюки с четкими стрелками, идеально скроенный по фигуре жилет. На левой ладони демона незыблемо сверкал серебром большой накрытый крышкой поднос.
— Что это? — опешила я.
— Сказал же, завтрак, — ухмыльнулся бес. — Про шашлычок с коньячком слышала?
— Только восемь утра, какой коньяк?! — вытаращилась я.
— Ни-ка-кого, — легко согласился инкуб, материализуя, точно фокусник, винную бутылку. — «Киндзмараули», высший сорт, настоятельно рекомендую к шашлыку. Шеф-повар, расставаясь, плакал.
— От жалости? — моргнула я.
— От предвкушения, — поправил демон. — Я ему сегодня ночью сдал с потрохами жопастенькую администраторшу — со всеми сексуальными фантазиями и подробной топографией эрогенных зон. За это он обязался обеспечить моей козочке ежеутренние высококлассные завтраки с доставкой в номер.
— Вот значит как, — хмыкнула я, понимая, что Катька из меня душу вынет, дознаваясь, за какие заслуги на меня свалилась такая роскошь.
— Кстати, об обязательствах, — мурлыкнул бес, опуская явно тяжелый поднос на низенький столик, — за мной ведь со вчерашнего еще должок остался.
— Какой должок? — насторожилась я.
— Ну как же, я при всем честном народе пообещал тебе секс на пляже, двойной оргазм и... — он осклабился, повторяя вчерашний непотребный жест, приложив к губам раздвинутые V-образно пальцы. — Первые два пункта успешно пройдены, — развернувшись, демон, откровенно облизываясь, пошел на меня, тесня к кровати, — как насчет того, чтобы начать утро со сладкого?
— Это, по-твоему, успешно?! — взбеленилась я, распахивая халат. — Меня будто пылесос изнасиловал! Причем промышленный! Ты чем думал вообще?! Кроме того, скоро Катька заявится!..
— Не надейся, — хохотнул инкуб, — твоя подружка, едва из-под йога выбралась, положила глаз и передок на молоденького инструктора из аквапарка, так что раньше вечера не объявится. — Он ухмыльнулся, продолжая наступать. — Сама знаешь, чем я думал, — полыхнул глазами бес. Похоже, мой потрепанный вид его только раззадорил. — Но, раз я так провинился, то просто обязан зализывать твои боевые отметины, вплоть до полного их исцеления...
— Ты меня вообще слушал? — изножье кровати ткнулось под колени, я плюхнулась на матрас.
— Конечно, — цапнув за ноги, инкуб рывком опрокинул меня на постель, — но, как по мне, сначала предпочтительней десерт, а потом лекарства...
