После пробуждения от криогенного сна Рэй чувствовал себя всё ещё неважно — тело слушалось плохо, и голова слегка кружилось. Межзвёздные корабли с НЭДами — неэйнштейновскими двигателями — могли путешествовать быстрее скорости света, но при этом «внутри» корабля субъективное время шло гораздо быстрее, чем «снаружи». Поэтому на время полёта экипаж и пассажиры должны были находиться в криогенном сне, а после каждого полёта корабли должны были становиться на техобслуживание, для ремонта и замены изношенных узлов. Вдобавок сейчас корабль, на котором летел Рэй, выполнял манёвр стыковки с космической станцией, и гравитация, создаваемая тягой двигателей, то пропадала, то появлялась вновь. Рэя не тошнило лишь потому, что его желудок был совершенно пуст — в криогенный сон он должен был погрузиться натощак во избежание неприятных последствий.
Несмотря на плохое самочувствие, Рэй всё же добрался до обзорной галереи, чтобы посмотреть на звёздную систему, куда он только что прибыл. Сквозь поляризующую ставню, затемнявшую яркий свет, в окно галереи смотрела одна из звёзд системы Поррима — Рэй знал, что Поррима или Гамма Девы — двойная звезда, и каждая из составляющих её звёзд ярче его родного Солнца. Единственной обитаемой планетой в системе Гаммы Девы был спутник газового гиганта, который его обитатели называли Милела. Сейчас сквозь большое стеклянное окно Рэй мог видеть и одну из звёзд Гаммы Девы, и заполонивший почти всё небо газовый гигант Осирис, и Милелу, с виду так похожую на его родную Землю, и орбитальную станцию «Вирджиния», к которой сейчас приближался корабль.
Наконец, межзвёздный корабль пристыковался к станции, и по внутренней связи передали сообщение пассажирам направиться с вещами к стыковочным отсекам для прохождения таможенного контроля. Тут новоприбывших ждал сюрприз: в стыковочном отсеке их встретил темнокожий человек средних лет, похожий на альчибианца, как их представлял себе Рэй, — он даже не был уверен, мужчина это или женщина. И он был не в декомпрессионном комбинезоне, которые обычно носят жители космических колоний, а в самом настоящем бронированном скафандре военного образца — Рэй даже вспомнить не мог, когда он последний раз видел человека в таком бронескафандре, кроме как в голокино. Пассажиры остановились, не меньше Рэй удивлённые зрелищем встречающего их военного, а тот громким голосом заговорил:
— Добро пожаловать в систему Поррима, уважаемые пассажиры! Меня зовут капитан Райбо, и для предотвращения некоторых возможных... эксцессов я должен сделать небольшое объявление. Многие из вас, вероятно, прибыли сюда, привлечённые слухами о том, что на Порриме много красивых женщин, и среди порримианок можно найти себе невесту или жену. Так вот: забудьте об этом прямо сейчас. Не ожидайте, что местные жительницы будут вешаться вам на шею просто потому, что вы мужчины, и скорее всего, они просто не поймут вас, когда вы попытаетесь к ним подкатить. Лучше всего было бы прямо сейчас отправить обратно тех из вас, кто прилетел сюда, чтобы поухаживать за местными жительницами, но это, — капитан усмехнулся, — слишком дорогое удовольствие. Поэтому администрация станции «Вирджиния» просит вас выполнять те работы, ради которых вы сюда прилетели, и не провоцировать конфликты между землянами и порримианками. Желаю вам плодотворного труда!
По толпе пассажиров прокатился тихий гул недовольства и разочарования — похоже было, отметил про себя Рэй, что здесь на самом деле было немало тех, кто прилетел на Порриму именно для о того, о чём говорил капитан. Молодой человек уже знал, что у людей с Милелы соотношение мужчин и женщин составляет примерно один мужчина к двадцати женщинам или даже меньше. Рэй лишь усмехнулся — он-то на самом деле прилетел на Порриму работать, а не ухаживать за порримианками... но предупреждение капитана он принял к сведению.
Пока Рэй, успешно пройдя таможенный контроль, пытался сориентироваться на новом месте и пытался понять, куда ему нужно идти, он разглядывал обитателей станции. Тут были и обычные мужчины и женщины, и андрогинного вида люди — вероятно, альчибианцы — и иногда попадались высокие плечистые женщины — это, очевидно, были коренные порримианки. Все они были со смуглой кожей, загоревшей под двумя яркими солнцами Порримы — впрочем, через несколько месяцев генная терапия должна была начать действовать, и собственная кожа Рэя тоже должна была потемнеть, адаптируясь к яркому свету двойной звезды. И несколько раз Рэй замечал военных в бронескафандрах — похоже было, будто здесь военных больше, чем в каких-либо других местах, где Рэю доводилось бывать раньше. Ещё непривычным было яркое освещение: глаза уроженцев Порримы были привычны к яркому свету их двойного солнца и плохо видели в темноте, а Рэю яркий электрический свет во внутренних отсеках «Вирджинии» казался слишком резким — но со временем генная терапия должна была позволить ему адаптироваться и к этим условиям.
Новый начальник Рэя, немолодой мужчина с суровым лицом, принял документы из рук молодого человека и пробежал их глазами, бормоча вслух:
— Рэймонд Арчер, так-так-так, место рождения, трам-пам-пам, Земля, окончил Космоинженерную Академию Лунограда по специальности, турум-турум, нуль-гравитационный инженер... Что, тоже прилетел сюда, чтобы подыскать себе симпатичную девушку из местных? — старший инженер поднял глаза на Рэя и криво усмехнулся.
— Никак нет, сэр, — ответил юноша, не особенно обидевшись. В самом деле, когда молодой парень прилетает в звёздную систему, где, по слухам, полно молодых красивых женщин, то с первого взгляда в нём будут подозревать именно это. — Мне просто по распределению досталось работать именно здесь. Наверное, всех самых страшных бабников раскидали по другим местам, а сюда отправили меня, — попытался пошутить он (инженер в ответ снова усмехнулся). — А что, из-за ребят, пытающихся ухаживать за порримианками, здесь бывают проблемы? — задал Рэй интересовавший его вопрос.
— Ну, как сказать... — проворчал в ответ старший инженер. — Порримианки — у них же мужчин совсем мало, они даже и не знают, как с ними нужно обращаться. Ну и да, бывает, что из-за какого-нибудь бабника приходится вызывать патруль...
— Поэтому тут так много военных, да? — задал Рэй второй интересовавший его вопрос.
— А-а, тут на самом деле другое, — махнул рукой инженер. — Просто тут же меньше ста световых лет до Денеболы, вдруг тамошние жители решат наведаться в гости, — Рэй кивнул: он знал, что если на Порриме на одного мужчину приходится пара десятков женщин, то на Денеболе или Бете Льва всё наоборот — несколько десятков мужчин на одну женщину. — Администрация колонии думает, что денебольцы с порримианками либо подерутся, либо не поймут друг друга и... тоже подерутся.
— Что, неужели... шансы этого настолько велики? — удивился юноша.
— Ну, кто знает, но администрация решила перестраховаться. Сам понимаешь: если вызвать помощь после того, как мужики с бабами передерутся, то когда она доберётся досюда, будет уже слишком поздно. Да и порримианцы не так развиты технически, как другие расы: их без нашей помощи просто сомнут... Ну, ладно, — инженер внимательно взглянул на парня. — Давай-ка проверим, чему тебя там в КИАЛе научили... Ты как, успел придти в себя после полёта?
Рэю выдали рабочий скафандр, инструменты, страховочный трос, старшего напарника и отправили на внешнюю обшивку станции — выполнять проверочное задание (юноша успел придти в себя после криогенного сна и перекусить после прибытия на станцию, поэтому ему не пришлось работать натощак). Его работа как нуль-гравитационного инженера заключалась в ремонте и техобслуживании внешних обшивок космических станций и кораблей в условиях космического вакуума и невесомости. Для неподготовленного человека такая работа была бы смертельно опасна: «Вирджиния» вращалась вокруг своей оси, создавая искусственную гравитацию на борту, и центробежная сила могла бы выбросить неосторожного инженера в космическое пространство. Поэтому у инженера всегда должны были быть реактивный ранец, магнитные ботинки, страховочный трос, пристёгнутый к одной из скоб на обшивке станции, и инженеры всегда работали как минимум в парах, чтобы напарники могли помочь друг другу в случае внештатной ситуации. Со своим тестовым заданием Рэй успешно справился — такие задачи он не раз выполнял во время учёбы в КИАЛе, и у него даже как следует не закружилась голова, несмотря на то, что ещё недавно он чувствовал себя неважно после криогенного сна.
— Ну, я вижу, вас там на Луне по-прежнему учат как следует, — удовлетворённо произнёс старший инженер, когда Рэй снова предстал перед ним. — Значит, ты говоришь, что ты сюда прилетел не за девушками ухаживать? — он вновь испытующе посмотрел на юношу. — Хорошо: тогда я выдам тебе в напарники девчонку из местных. Она ещё молодая, довольно неопытная, но ты, раз был у себя таким хорошим учеником, её как следует натаскаешь.
Первой мыслью Рэя, когда он увидел новую напарницу, было «А она милая». Рядом с другими порримианками, высокими и длинноногими (в том числе из-за того, что на Милеле гравитация была ниже земной), плечистыми и полногрудыми, эта девушка выглядела невысокой и хрупкой, но вполне симпатичной — как будто более женственной, чей другие порримианки. У неё были характерные для порримианок смуглая кожа, жгуче-чёрные волосы и карие глаза, привычные к яркому свету двойной звезды, с несколько узким разрезом и длинными ресницами — эти глаза понравились парню больше всего. Рэй слегка смутился, вспомнив, что он уже всем пообещал, что прилетел на Порриму совсем не для того, чтобы ухаживать за местными девушками, но когда ему сразу дают в напарницы такую симпатичную девушку...
— Привет, — улыбнулся Рэй порримианке, переборов, наконец, смущение. — Я Рэй, меня назначили тебе в напарники, — говорил он на порримианском, который он успел выучить перед полётом на Гамму Девы. Гипнообучение позволяло гораздо быстрее изучать многие вещи, в том числе языки — впрочем, хотя оно позволяло «загрузить» в память человека такие вещи как формулы, исторические даты или словари инопланетных языков, с его помощью нельзя было научиться выстраивать логические связи между разрозненными фактами, и потому гипнообучение всегда должно было сочетаться с обычным обучением.
— Можешь говорить на земном, — улыбнувшись, ответила девушка на земном разговорном. — Меня зовут Нура.
— Красивое имя, — улыбнулся Рэй — и тут же одёрнул себя: не слишком ли это похоже на комплимент? И как порримианки реагируют на комплименты? Впрочем, похоже было, что Нура смутилась, как и он, из-за чего повисла несколько неловкая пауза...
— Я уже слышала, что тебя назначили моим напарником, — наконец, первой нарушила паузу Нура. — Ты только что прилетел с родины землян, да?
— Ага, — кивнул парень. — А ты давно на «Вирджинии»?
— Я на станции живу уже около двадцати канья, — память (и пройденное гипнообучение) услужливо подсказали Рэю, что это порримианская мера времени, равная периоду обращения Милелы вокруг Осириса, примерно эквивалентная земному месяцу. — Но большую часть этого времени я жила в порримианском секторе, училась там... Так что можно сказать, что здесь я совсем недавно, — девушка слегка смущённо улыбнулась.
— А раньше ты не была за пределами своей планеты? — спросил Рэй (девушка кивнула в ответ). — А я сам родился на Земле, потом учился на Луне... — тут он слегка запнулся, вспомнив, что у Милелы нет спутника, подобного Луне, что она сама — спутник Осириса. — Слушай, как бы тебе объяснить, что такое Луна?
Повод для разговора мгновенно нашёлся: Рэй принялся рассказывать Нуре про Луну, про фазы луны («Если бы ты видела, как это красиво! «), потом пришлось рассказать поподробнее про дни и ночи (на Милеле, освещаемой двумя солнцами, очень редко становилось совсем темно). Потом Нура принялась рассказывать юноше про свою родную планету: одна сторона Милелы всегда была повёрнута к Осирису (который порримианцы называли Ала), который то закрывал для своего спутника свет одной из звёзд, то снова приоткрывал его («А если бы ты видел, как солнце восходит над Алой! «), и на Милеле не было суток в земном понимании. Потом юноша и девушка начали рассказывать друг другу про природу своих родных планет: Рэю было интересно, когда же обитатели Милелы спят, — и оказалось, что они могут бодрствовать или спать либо отдыхая по нескольку часов, либо бодрствуя несколько земных суток и затем засыпая на много часов.
***
Рэй и Нура работали вместе уже пару канья («Вирджиния» жила не по земному, а по местному, порримианскому времени, и Рэй постепенно приучался «думать» в порримианских единицах времени). Нура оказалась немного стеснительной, скромной девушкой, которая, наверное, у себя на родине из-за небольшой физической силы (по сравнению с другими порримианками) и характера считалась «серой мышкой» или «омега-самкой». Вероятно, именно из-за этого она и решила переселиться с Милелы на «Вирджинию». Впрочем, девушкой она была смышлёной, дело своё знала хорошо, а чего не знала, тому быстро училась. Чем дальше, тем отчётливее Рэй понимал, что Нура нравится ему как девушка, но тем, связанных с отношениями полов, он в разговорах с ней старался избегать. Отчасти из-за того, что не знал, как порримианка отреагирует на это, отчасти из-за боязни, что другие инженеры подумают, что он, Рэй, утверждавший, что он прилетел сюда не для того, чтобы ухаживать за инопланетянками... а сам сразу же влюбился в симпатичную темнокожую порримианку.
В тот день они снова работали на внешней обшивке станции, устраняя неисправность в работе одной из антенн радиосвязи. Нура сидела на мачте антенны, торчавшей на несколько метров над корпусом станции, а Рэй стоял «внизу», прилепившись магнитными ботинками к обшивке, подавал ей инструменты и детали. Всё шло нормально... пока внезапно девушка не выронила инструмент, которым она работала, и тот не «поплыл» прочь от станции, а потом — Рэб показалось, будто у девушки закружилась голова, — она сама не оторвалась от мачты и не начала медленно, словно потеряв сознание, удаляться от станции в космическое пространство.
— Нура! — в ужасе крикнул Рэй в микрофон радиосвязи. И бросился к медленно разматывавшемуся на глазах страховочному тросу девушки — вернее, хотел броситься, но вместо этого медленно пошёл, тяжело ступая магнитными ботинками, чтобы самому не улететь следом за Нурой. Шаг, ещё шаг — каждый из них казался парню вечностью, но спустя бесконечно долгие несколько секунд он ухватился за трос — тот натянулся в его руках, словно пытаясь оторвать Рэя от обшивки и утянуть вслед за Нурой, но магниты держали юношу крепко, трос перестал разматываться, и Нура больше не удалялась от станции.
— Арчер, что у вас происходит? — раздался в наушниках радиосвязи голос диспетчера. — Доложите обстановку!
— Мой напарник потерял сознание и едва не улетел в е**чий космос! — крикнул в эфир Рэй, которому было не до выбора слов. — Ситуация под контролем, — говоря это, он постепенно сматывал трос, притягивая Нуру к себе, — но нам нужно вернуться!
— Я в порядке! — раздался в эфире слабый голос Нуры. — Готова продолжать работу.
— Ни**я ты не в порядке! — возмутился Рэй, продолжая тянуть трос. — Мы возвращаемся! И Нуре нужен доктор!
— Понял вас, Арчер, — ответил голос диспетчера. — Возвращайтесь внутрь станции, вместо вас выйдет другая группа. Медики скоро прибудут к шлюзу.
Поддерживая девушку, Рэй вместе с ней вошёл в шлюз, герметичные двери закрылись, и шлюз начал наполняться воздухом. Когда, наконец, можно было снять шлемы рабочих скафандров, Рэй с тревогой посмотрел на девушку — её лицо слегка вспотело, и дышала она часто из-за пережитого страха, но юноша не мог понять, нормально ли она себя чувствует.
— Прости, что... заставила испугаться, — сказала Нура, поймав на себе взгляд юноши. — Я, кажется, действительно плохо себя чувствую...
— Ты не представляешь, насколько я испугался! — совершенно искренне ответил ей Рэй. — Слушай, а у тебя случайно не месячные? — насколько он знал, на «Вирджинии» месячные были вполне законным основанием для женщины не выйти на работу.
— Не знаю... — неуверенно ответила девушка, словно прислушиваясь к своему организму. — Может быть... не уверена. Да вон врачи бегут — сейчас всё выяснится, — к открывшимся дверям шлюза действительно уже спешили люди в белых комбинезонах.
Всё то время, что врачи занимались медицинским осмотром Нуры, Рэй нетерпеливо мерил шагами пол перед дверями медотсека. Наконец, двери открылись, и оттуда вышла Нура — слегка напуганная, но обрадованная тем, что всё обошлось, и женщина-врач.
— Ничего страшного, обычный предменструальный синдром, наложившийся на не очень качественную пищу и воздействие невесомости, — сказала врач. — От работы вы на ближайшие дни освобождены, последите уж за своей напарницей, — и она взглянула на Рэя так, будто уже успела догадаться о его чувствах к порримианке. — Главтех просил передать, чтобы вы берегли себя: люди гораздо ценнее, чем что вы там ремонтировали.
Когда Рэй с Нурой остались вдвоём (если не считать случайных людей, шедших туда-сюда по коридорам станции), юноша решился-таки сказать девушке, из-за чего он так переживал:
— Нура... пожалуйста, береги себя, — на выдохе произнёс он, глядя прямо на девушку. — Я знаю, что тебе это уже много раз успели сказать, но если бы с тобой что-нибудь случилось, я переживал бы сильнее всех. Я бы просто с ума сошёл, если бы ты погибла!
— Не надо из-за меня сходить с ума! — испуганно и удивлённо запротестовала порримианка. — Зачем ты стал бы сходить с ума, если бы со мной что-то случилось?
— Затем, что... — Рэй набрал воздуха в грудь и выдохнул: — Ты мне нравишься, — но, увидев непонимание и удивление на лице девушки, сказал как есть: — Я люблю тебя.
Однако лицо Нуры стало только ещё более удивлённым.
— Н-но... — нерешительно произнесла девушка. — Разве мужчина может любить женщину?
— А как же иначе? — теперь настала очередь Рэя удивляться в ответ.
— Ну... — начала неуверенно объяснять девушка, — любовь, если мы понимаем под этим словом одно и то же, это когда женщина любит женщину... когда они друг другу как самые близкие друзья и даже больше...
Рэй никогда не задумывался об этом раньше, но ему пришлось признать, что это совершенно логично, что жительницы Милелы практикуют лесбиянство (если он правильно понял слова Нуры), что иначе, наверное, и быть не могло.
— А мужчины у вас, что, любят мужчин? — спросил он, пытаясь разобраться в этих инопланетных отношениях полов.
— Н-ну... — девушка замешкалась. — Я не знаю... наверное, у вас с этим совсем по-другому... — нерешительно произнесла она. — У нас считается, что мужчины вообще не могут любить. Что это противоестественно: ведь мужчина должен оплодотворить как можно больше женщин, а если он будет любить только кого-то одну, он не сможет оплодотворять других женщин...
В голове Рэя, шокированного таким откровением, немедленно возник образ мужчин-порримианцев, которых их женщины держат в полурабском состоянии, заставляя их заниматься сексом с как можно большим количеством женщин, а если они осмеливаются влюбиться в какую-нибудь одну женщину и сбежать с ней... тут воображение Рэя решило, что это слишком страшно, чтобы пытаться себе представить. Юноша с возмущением подумал, что прежде он был о порримианцах лучшего мнения, пока не пытался узнать их с этой стороны. Но, наверное, Нура была не виновата в том, что её соплеменницы именно такие...
— А у нас, землян, наоборот! — начал объяснять Рэй. — У нас считается, что противоестественно женщине любить женщину, а мужчине мужчину, потому что от такой любви не может быть детей.
— Подожди... причём тут дети? — возразила Нура, пытаясь сама вникнуть в инопланетные для неё отношения полов. — Любовь и... размножение — это ведь разные вещи! Или... у вас, землян, эти вещи связаны? Подожди, тогда ты мне только что сказал, что хочешь от меня детей? — она уставилась на Рэя взглядом, в котором смешались удивление, испуг и... радость.
Рэй замешкался: он, разумеется, не был готов к настолько серьёзным отношениям... но как объяснить это Нуре так, чтобы она это поняла?
— Честно говоря, я не планировал заводить детей так сразу... — он натянуто рассмеялся. — Но потом, когда мы оба будем готовы — почему нет? — он улыбнулся девушке.
— Но... — неуверенно и жалобно ответила та. — У меня же плохие гены... Если у нас будут дети, они вырастут слабыми и болезненными...
— Кто тебе сказал такую чушь? — опешил юноша.
— Ну... мне всегда это говорили... Что я... слабачка, что мне никогда не позволят иметь детей...
В голове юноши мелькнула догадка: так вот откуда эта казавшаяся ему трогательной скромность и стеснительность девушки! Выходит, ей все с детства внушали, что у неё плохие гены, что у неё никогда не будет детей, и чёрт знает что ещё? Над ней смеялись из-за её низкого роста и субтильного телосложения? И не от своих соплеменниц ли она бежала сюда, на «Вирджинию»?
— Нура, — произнёс Рэй. — Не говори чепуху! Ты нормальная девушка, у тебя совершенно здоровые гены! Ты работаешь нуль-гравитационным техником — у тебя всё в порядке с техническими навыками, с мышлением, с координацией движения, с этим, как его, вестибулярным аппаратом! Да из тех твоих сородичей, у кого «хорошие» гены, половина не смогла бы работать так хорошо, как ты! И у нас будут совершенно здоровые дети, а если где гены будут не такими хорошими — там справится земная медицина!
Нура остолбенело уставилась на юношу, словно не в силах поверить его словам, а затем в порыве чувств бросилась юноше на шею.
— Ты такой хороший!... — с чувством произнесла она. Но затем выпустила его из объятий и, погрустнев, произнесла: — Но нам всё равно не позволят иметь детей...
— А разве нам нужно для этого разрешение? — не понял Рэй.
— Ну... у вас, наверное, это как-то иначе, но у нас есть ограничения, сколько женщин могут рожать детей, — снова принялась объяснять Нура. — Потому что если бы все рожали и воспитывали детей, то некому было бы работать, кормить тех, кто воспитывает детей... У нас так: несколько раз в джанга, — (то есть в период обращения Осириса вокруг своей звезды, равнявшийся нескольким земным годам), — проводятся праздники, игры, состязания, на которых выбирают самых сильных, умных и красивых женщин, которым будет позволено спариться с мужчинами. Потом эти женщины рожают детей и выкармливают их, а другие платят особый налог, на который содержатся те женщины, которые растят детей. И... когда на Милеле появились люди с других планет, то были введены ограничения на «союзы» с инопланетянами: чтобы вступить в союз с мужчиной другой расы, женщина должна получить специальное разрешение. А у вас как это делается?
— Ну... — протянул Рэй, пытаясь осмыслить эту информацию. — У нас никто не может никого заставить вступить в брак или запретить вступать в брак... ну, кроме родственников «брачующихся», — поправился он и усмехнулся. — У нас если женщина и мужчина любят друг друга, они сами принимают решение, сами вступают в брак... и обычно, пока женщина растит ребёнка, мужчина обеспечивает и её, и ребёнка. Хотя, конечно, правительство иногда поддерживает материально женщин с детьми... например, если с мужчиной что-то случилось, или если женщина — многодетная мать... или, если мужчина бросил женщину с детьми, его можно решением суда заставить обеспечивать женщину... А что, разве если бы всем женщинам было бы разрешено... спариваться по своему желанию, они бы все бросились это делать? — задал он интересовавший его вопрос.
— Ну... — Нура, кажется, тоже была слегка ошеломлена, — стать матерью — это почётно! Это значит, что тебя признали одной из лучших, достойнейших! Это как стать подобной Богине! — по правде сказать, Рэй редко слышал от Нуры упоминания о Богине и не вникал в особенности порримианской религии. — Наконец, тебя будут кормить и одевать и заботиться о тебе, пока ты будешь выкармливать ребёнка.
— А у нас не все девушки рвутся стать матерями... — засмеялся Рэй, подумав про себя, что какие-то положительные стороны у порримианцев тоже есть. — Ну ладно, детей нам завести, я так понял, сразу не позволят — но мы и не будем торопиться... — он слегка помолчал, прежде чем задать следующий вопрос: — А когда две женщины вашей расы любят друг друга, что они делают вместе?
— Ну... проводят время друг с другом, вместе развлекаются... — принялась перечислять Нура, — дарят друг другу подарки... обнимаются, целуются и... занимаются сексом.
— Тогда, раз уж тебя по состоянию здоровья освободили от работы, я предлагаю нам вместе всем этим заняться! — энергично произнёс Рэй. — С поцелуев можно начать прямо сейчас!
Девушка слегка покраснела при этих словах, но затем смущённо улыбнулась юноше, и они, обнявшись прямо посреди коридора станции, жарко поцеловали друг друга.
***
Рэй и Нура ходили на свидания уже несколько дней, пока они были освобождены от работы. Поначалу Рэй пытался скрывать это от сослуживцев, но долго хранить их отношения в тайне у него не получилось — однако другие инженеры самое худшее подшучивали над парнем. Нура поначалу чувствовала себя непривычно рядом с мужчиной-землянином (когда Рэй попытался подарить ей цветы, она просто не знала, что с ними делать), но постепенно «раскрывалась». Из разговоров с ней Рэй узнал, что у Нуры была когда-то любовь с другой женщиной, и был опыт лесбийского секса, но Нура и её возлюбленная расстались, когда Нура поняла, что для своей любимой она — не более чем мимолётное развлечение.
Наконец, когда Нура сказала, что месячные у неё прошли, и на следующий день она сможет выйти на работу, Рэй решил, что настало время. Весь вечер он водил девушку по развлекательному сектору станции, а затем повёл её к «комнатам для влюблённых» — специальному месту, где влюблённые парочки могли бы уединиться и провести время вместе. (И сам Рэй, и Нура делили комнаты с другими людьми, так что уединиться в одной из их комнат им было бы несколько сложно). Нура, вероятно, уже догадалась, куда и зачем ведёт её юноша, но позволила вести себя туда. Рэй внутренне волновался: он боялся, что у Нуры никогда не было секса с мужчиной (конечно не было!), что она вообще не знает, каково это — секс с мужчиной, что для порримианок секс между двумя любящими женщинами и секс для размножения — это совершенно разные вещи, наконец, что порримианок, наверное, вообще не возбуждает мужское тело... Насчёт последнего Рэй сам соглашался, что женское тело привлекательнее мужского, и перед судьбоносной встречей решил перестраховаться и... удалить волосы на своём теле (к счастью, он и не был особенно волосат от природы).
Когда дверь комнаты закрылась за ними, они обнялись, прижимаясь друг к другу, и принялись целоваться. Однако, Рэй всё ещё был не до конца уверен в том, что девушка хочет того же, что и он, оторвавшись от губ Нуры, спросил:
— Нура... ты разрешишь мне... заняться с тобой сексом?
— Конечно, — девушка сама явно была смущена, но согласилась. И она снова припала к губам юноши.
— Тогда... давай я раздену тебя, — ответил Рэй, вновь отрываясь от губ своей любимой. И с её молчаливого согласия начал расстёгивать на ней комбинезон. Под ним оказалось что-то вроде нижней рубашки и коротких штанов, под ними — непривычное для землянина «нижнее бельё» в виде двух полосок ткани, каким-то хитрым образом обмотанных вокруг груди и бедёр девушки. Когда эти полоски были размотаны, Рэй слегка отстранился от девушки, чтобы полюбоваться её телом — смуглым, худощавым, таким трогательно хрупким, с маленькой, но красивой грудью и треугольником чёрных волос на лобке. Юноша уже хотел мягко опустить девушку на кровать, когда Нура вдруг произнесла:
— Разденься тоже... Я хочу посмотреть на тебя...
Чуть помедлив, Рэй принялся раздеваться — его собственное тело было достаточно тренированным, без выдающихся мускулов, но и без лишнего жира (и теперь уже без лишних волос), всё ещё с довольно бледной по меркам порримианцев кожей. Вскоре юноша остался в одних трусах, а девушка разглядывала его обнажённое тело — видно было, что она в первый раз видит голого мужчину, и это зрелище ей непривычно... но всё же нравится. Наконец, помедлив ещё немного, Рэй снял с себя и трусы, и Нура уставилась на его пока ещё не эрегированный член с удивлением, опаской и интересом в глазах — похоже было, что раньше она видела член разве что в разрезе, в учебниках по биологии. Несколько секунд юноша стоял, а девушка молча глядела на него, но, наконец Рэй шагнул к Нуре и вновь обнял её и поцеловал. Он принялся нежно ласкать её, целуя лицо, шею, лаская пальцами её маленькую грудь, и чувствуя, как девушка постепенно расслабляется от этих ласк. А когда юноша нежно обхватил губами её тёмный сосок, девушка не смогла сдержать стона удовольствия. Рука Рэя меж тем скользнула между ног девушки, находя её лоно — уже такое влажное и горячее, но узкое: туда едва проходили два пальца юноши. Рэй побоялся причинить боль своей возлюбленной и, прошептав «Расслабься, мне нужно будет тебя подготовить», принялся массировать стенки влагалища изнутри — он не знал как следует, как это нужно делать, но надеялся, что интуиция подскажет ему. Пальцами Рэй иногда чувствовал тонкую перегородку девственной плевы (разумеется, Нура была ещё девственницей), постепенно он смог ввести во влагалище уже три пальца, потом четыре. Нура же громко стонала от прикосновений своего любимого, выгибаясь всем телом навстречу его ласкам, и юноша чувствовал, что она уже готова к тому, чтобы он овладел ею, что она, не зная ещё этого сама, жаждет этого. Для этого Рэю потребовалось на несколько секунд оторваться от своей возлюбленной, чтобы достать презерватив...
— Что это?! — с удивлением и лёгким испугом спросила Нура, увидев непонятную вещь в руках своего любовника.
— Это... нужно, чтобы ты не забеременела, — постарался объяснить Рэй. — Мы ведь не хотим заводить детей прямо сейчас? В первый раз это будет немножко больно: потерпи немного... И будет немного крови — это не смертельно, — предупредил он девушку, надевая презерватив. Покончив с этим, он снова обнял девушку, чувствуя, как сильно бьётся её сердце, мягко опустил её на кровать, нежно поцеловал... а затем осторожно вошёл в неё. На секунду его член остановился, упершись в девственную плеву, а затем толчок — и из уст Нуры вырвался вскрик, когда член юноши прорвал эту преграду, вторгнувшись в её ещё недавно девственное лоно.
— Всё хорошо, это не страшно... — попытался юноша успокоить девушку, нежное целуя её. Немного дав девушке попривыкнуть к новым ощущениям, он принялся двигаться внутри неё, и из уст Нуры вырвался новый стон, уже не боли, а наслаждения. Он начал медленно, постепенно делая точки всё сильнее и сильнее — и Нура отзывалась на эти движения громкими стонами и со временем начала двигаться навстречу своему любовнику — потом попробовал увеличить темп, двигаясь всё быстрее и быстрее, — и Нура застонала громко и протяжно, вцепившись пальцами в спину юноши. Рэй чувствовал возбуждение своей любимой, и от этого его собственное возбуждение ещё больше росло, он овладевал своей возлюбленной всё с большей и большей страстью. Наконец, он почувствовал, что приближается к оргазму, — и замер внутри своей возлюбленной, чувствуя, как сперма пульсирующими толчками изливается из его члена, а затем сам восстанавливая дыхание после страстного секса и прислушиваясь к дыханию Нуры.
— Как ты? — с нежной заботой спросил он любимую.
— Это... совсем непохоже на секс с женщиной, — неуверенно ответила та, словно прислушиваясь к ощущениям своего тела. — Но это было... очень хорошо, только немножко больно вначале. Значит, вот что испытывают женщины, когда спариваются с мужчинами?
— Не знаю, насколько ваши, порримианские мужчины хорошие любовники. .. — засмеялся Рэй и поцеловал девушку. — Ты... испытала оргазм? — спросил он девушку — та, подумав секунду, отрицательно помотала головой. — Тогда у нас ещё есть время это исправить! — он засмеялся снова и крепче прижал свою возлюбленную к себе, целуя её.
***
После той их первой ночи прошло уже несколько канья — Рэй уже даже приблизительно не знал, сколько времени прошло на Земле: из-за неизбежного искажения восприятия времени при межзвёздных путешествиях полностью синхронизировать время в разных звёздных системах было практически невозможно, и каждая звёздная система жила по своему времени. Рэй и Нура уже давно были парой: порримианка постепенно привыкла к земным «ритуалам ухаживания», и Рэй чувствовал, что она, ещё недавно не знавшая о любви между мужчиной и женщиной, отвечает на его любовь. Начальство молодых людей безо всяких просьб с их стороны предложило им, раз уж они встречаются, переселиться двоим в одну комнату на станции, и в этой комнате землянин и порримианка ночами предавались страсти. Рэй и Нура постепенно пробовали всё новые и новые ласки и позы, юноша узнавал больше о чувствительных местах и любимых ласках своей возлюбленной, а та узнавала всё больше о сексе между мужчиной и женщиной.
В тот день Нура почему-то чувствовала себя не совсем хорошо, и Рэй попросил её показаться к врачу (он уже успел убедиться, чем может кончиться мимолётное головокружение при их с Нурой работе). Когда девушка, наконец, вышла из медотсеков, Рэй с испугом увидел, что её смуглое лицо как будто побледнело.
— Рэй... — нерешительно произнесла она. — Я должна сказать тебе... в общем, я беременна.
Первой мыслью юноши было «как же это я умудрился, где недоглядел?». Потом он подумал, что не хотел становиться отцом прямо сейчас. Но затем в голове Рэя мелькнула мысль, что что-то здесь не так...
— Подожди, ты не рада? — спросил он. — Я думал... мне по твоим рассказам казалось, что вы, порримианки, должны быть рады становиться матерями...
— Да, но я забеременела без разрешения жриц! — в голосе девушки звучал неподдельный страх, граничивший с отчаянием. — Теперь мне должны будут... — она запнулась, словно подбирая слово, которое звучало бы не слишком страшно, — прервать беременность, а меня саму предать суду. Потом меня отправят в исправительную колонию... по крайней мере, в наше время за это не казнят, как раньше, — она попыталась усмехнуться, но ей удалось выдавить из себя лишь жалкое подобие горькой усмешки. — А с тобой... я не знаю, смогут ли они что-то с тобой вообще сделать — ты, наверное, как это называется, вне их юрисдикции...
Рэй ощутил страх вслед за девушкой: даже если с ним порримианские жрицы действительно ничего не могли сделать — они собирались осудить его возлюбленную, убить их общего ребёнка, только за то, что они нарушили какие-то их идиотские законы! В голове парня мелькнула мысль, что можно было бы просто сделать Нуре аборт, никому ничего не говоря, и решить таким образом все проблемы разом... но Рэй почувствовал вдруг, как в нём закипает злость, вытесняя страх. Какое право имеют эти жрицы с отсталой планеты разрешать или запрещать им с Нурой иметь детей или любить друг друга?! Нет, решил юноша, он не сдастся!
— Не бойся, — твёрдо сказал он, положив девушке руки на плечи. — Всё будет хорошо: я не дам тебя в обиду. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя... и нашего ребёнка.
Мысленно Рэй перебрал несколько вариантов, к кому в таких случаях нужно обращаться. Подумав немного, он решил отправиться прямо к консулу Земли: межрасовые отношения — это должна была быть его сфера. Нуру он решил взять с собой, чтобы не не оставлять девушку наедине со своими страхами.
Посетителей в консульстве почти не было, и секретарь консула — средних лет женщина со смуглой, как у всех обитателей Гаммы Девы, кожей — приняла их без отлагательств. Рэй поспешил сразу изложить суть проблемы:
— Понимаете, я встречаюсь с девушкой с Милелы, — он указал на Нуру, — и только что она сообщила мне, что беременна. Она сказала мне, что по законам её расы женщина не имеет права забеременеть без разрешения жриц...
— Понимаю, — кивнула секретарь. — В случае несанкционированной беременности порримианке должен быть сделан аборт, а сама она — приговорена к нескольким годам исправительных работ. Что ж, вы не первый, у кого возникает эта проблема... Кто уже знает о беременности?
— Я, он... врач, делавший медицинское обследование... — ответила Нура, — и вы...
— В таком случае возможно прервать беременность, не ставя никого в известность, и сделать вид, будто её никогда не было. Но вы, конечно, можете не согласиться с таким решением...
Рэй переглянулся с Нурой, а затем спросил:
— А есть другие варианты? — вообще-то эта мысль уже приходила молодому человеку в голову, но он её отбросил с негодованием: ладно бы речь шла просто о случайной беременности, но здесь какие-то жрицы намеревались решать вместо них с Нурой, имеют они право родить ребёнка или нет!
— Конечно, — кивнула секретарь. — Ваша... девушка может получить гражданство Земли, что выведет её из-под юрисдикции законов её расы. У вас много знакомых среди представительниц вашей расы, проживающих на станции? — спросила она Нуру.
— Близких — не то чтобы много... — неуверенно ответила девушка. — Но я жила довольно долго в порримианском секторе станции, и там есть те, кто меня знает...
— Дело в том, что если вы возьмёте гражданство Земли по причине несанкционированной беременности, существует опасность мести со стороны ваших соплеменниц, — объяснила секретарь. — Военные, размещённые на станции, должны предотвращать подобные происшествия, но два таких случая у нас уже были.
— Понятно, — ответил Рэй (про себя отметив, что его мнение о порримианцах опустилось ещё на пару позиций вниз). — А есть третий вариант?
— Да, есть третий вариант. Ваша девушка может получить гражданство Земли, и вы можете увезти её из системы в другую звёздную систему. Где вы родились? — секретарь взглянула на молодого человека.
— На Земле, — коротко ответил тот.
— Например, вы можете увезти её на Землю. Но это должно быть очень ответственное решение, потому что вам придётся взять на себя полную ответственность за неё — и за её ребёнка, — секретарь внимательно посмотрела на Рэя, и тому почудилось в этом взгляде что-то... человеческое, не такое, как те канцелярские фразы, которыми сыпала секретарь.
Рэй посмотрел на Нуру, пытаясь угадать её мысли, а она посмотрела на него, и в её взгляде молодой человек увидел страх и надежду. И Рэй спросил, чуть-чуть улыбнувшись:
— Ну что, Нура, ты согласишься отправиться со мной на Землю?
— На Землю? — если девушка и сомневалась, то лишь пару секунд. — Я не буду особенно тосковать о Милеле, если покину её. А ты — возьмёшь меня с собой на Землю?
— Конечно, возьму! — ответил юноша. — И тебя... и нашего ребёнка.
— Ну что же, процедура получения гражданства займёт время, и если вы захотите передумать, у вас будет такая возможность, — предупредила секретарь, но в её взгляде молодые люди увидели лёгкую улыбку.
***
Конечно же, Рэй и Нура покинули Порриму далеко не сразу: им нужно было пройти все необходимые процедуры оформления гражданства для Нуры, им нужно было предупредить начальство о том, что они увольняются (их общий начальник поворчал сперва, что молодые люди так внезапно бросают работу, но в итоге пожелал им удачи), им нужно было, наконец, дождаться межзвёздного корабля, на котором они могли бы улететь в Солнечную систему. Плюс много разных мелочей: например, Нуре нужно было собрать необходимые вещи, нужно пройти обследование у врача, чтобы выяснить, перенесёт ли плод криогенный сон (прогноз врачей, несмотря на опасения девушки, был обнадёживающим...). Когда Нуре выпала встреча с сотрудником земного консульства повыше рангом (Рэй, конечно, был рядом), юноша решил, что сейчас подходящая возможность задать давно беспокоивший его вопрос...
— Вы совершенно уверены в том, что хотите увезти свою девушку на Землю? — задал сотрудник консульства, седеющий темнокожий мужчина, вопрос, который Рэй слышал уже не в первый раз.
— Уверен, — твёрдо ответил юноша. — Я не оставлю её здесь.
— Вы хорошо обдумали своё решение? На Земле она окажется одна, на незнакомой планете, среди незнакомой ей расы, вдалеке от своей родины и своих близких. Если вы с ней поссоритесь или решите расстаться, вы не сможете так просто отправить её обратно на Порриму, выбросить, как надоевшую вещь, — (при этих словах Рэй принял глубоко оскорблённый вид). — Вы должны будете взять на себя полную ответственность за вашу девушку и за вашего ребёнка, помочь её адаптироваться к земным условиям, помогать ей во всём — вы уверены, что хотите взвалить на себя такую ответственность?
Сказать по правде, будь у Рэя возможность, он на себя эту ответственность не стал бы взваливать, но раз уж она свалилась на него, то отказываться он не собирался. Ведь речь шла не только о нём, но и о Нуре, его нежной, беззащитной, любимой Нуре. Разумеется, Рэй не стал озвучивать эти мысли чиновнику — он лишь твёрдо ответил:
— Да. Я принял решение и не собираюсь от него отступать.
— Ну что же... — протянул чиновник, видно, всё ещё сомневавшийся. — Тогда мы сообщим вам, когда вы сможете отправиться на Землю. Ваша, гм, вероятная невеста получит статус политического беженца, и ей будут предоставлены соответствующие права и льготы...
— Скажите пожалуйста, — перебил чиновника Рэй, не дожидаясь, пока он выпроводит его за дверь: вопрос, который Рэй собирался задать, волновал юношу уже давно. — А почему правительство Земной Федерации, или Альчибы, или кого угодно, ничего не пытается сделать с... правами человека на Порриме? Ведь генная терапия могла бы легко уравнять число рождений мальчиков и девочек!
Чиновник взглянул на молодого человека удивлённо, но, помедлив пару секунд, принялся медленно, с расстановкой, отвечать:
— Видите ли... Генная терапия в данном случае не помогла бы, потому что дело не в том, сколько мальчиков и сколько девочек рождается у порримианцев, а в ограничениях на право рожать, установленных порримианской матриархией. Если бы число рождений девочек и мальчиков сравнялось — вдруг, сразу, мгновенно! — то порримианцам пришлось бы перестроить весь свой общественный уклад, причём сделать это в течение пары десятков лет. Я понимаю, вы молоды и склонны выбирать простые, как вам кажется, решения, но правительство Федерации не намерено принуждать к чему-то порримианцев, потому что не идти с ними на конфликт. Однако, вы несправедливо обвиняете нас в том, что мы ничего не делаем: благодаря бракам порримианок с инопланетянами соотношение мужчин и женщин постепенно изменяется, и в течение жизни нескольких поколений общество порримианцев неизбежно должно будет претерпеть вынужденные изменения, подстраиваясь под новые условия. Мы же стараемся приложить усилия к тому, чтобы процесс перехода к новому общественному укладу произошёл без социального взрыва...
Рэй молчал, пытаясь переварить слова чиновника. Что-то внутри него всё ещё протестовало против озвученной сотрудником консульства политики, но умом молодой человек понимал, что со своей стороны слова чиновника достаточно взвешены и логичны.
— А если без социального взрыва не обойдётся, то для этого на «Вирджинии» и размещено столько военных? — спросил он.
— Не только для этого, — несколько уклончиво, как показалось Рэю, ответил чиновник.
Рэй помолчал ещё несколько секунд, прежде чем ответить:
— Спасибо... но пока эта... смена общественного уклада ещё не произошла — с социальным взрывом или без — я лучше увезу свою девушку из этой звёздной системы подальше. Я могу идти?
— Всего доброго! — не стал задерживать молодого человека чиновник.
Рэй вышел из кабинета — и к нему сразу же бросилась ожидавшая его Нура.
— Всё в порядке, да? — слегка взволнованным голосом спросила она его.
— Всё в порядке, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся ей Рэй. — Тебе полагается статус политического беженца и какие-то льготы... надо будет узнать, кстати, какие именно у меня в очередной раз спрашивал, точно ли я уверен, что хочу увезти тебя отсюда, — я ему ответил, что да, уверен. Я его ещё спросил, что там правительство Земли делает для того, чтобы как-то исравить ситуацию здесь, — он мне ответил, что через пару поколений, когда мужчин-порримианцев станет заметно больше, всё само постепенно изменится. Так что, может быть, где-нибудь лет через пятьдесят, когда мы будем уже старыми, мы сюда вернёмся и посмотрим, как здесь всё изменилось, — молодой человек рассмеялся, Нура сперва удивилась, но потом заулыбалась тоже. — Всё будет хорошо, — пообещал Рэй и обнял девушку, прижимая её к себе.
Нежно сжимая в объятьях свою будущую жену (а что они с Нурой поженятся, когда прилетят на Землю, Рэй знал уже твёрдо) и будущую мать своего ребёнка, Рэй знал, что их совместная жизнь будет не без трудностей — об этом его только что уже в который раз предупреждали. Но он верил в то, что все трудности они обязательно преодолеют. Ведь в его руках была судьба его любимой и их общего ребёнка, и не мог же он оставить Нуру?
его вопрос...
— Вы совершенно уверены в том, что хотите увезти свою девушку на Землю? — задал сотрудник консульства, седеющий темнокожий мужчина, вопрос, который Рэй слышал уже не в первый раз.
— Уверен, — твёрдо ответил юноша. — Я не оставлю её здесь.
— Вы хорошо обдумали своё решение? На Земле она окажется одна, на незнакомой планете, среди незнакомой ей расы, вдалеке от своей родины и своих близких. Если вы с ней поссоритесь или решите расстаться, вы не сможете так просто отправить её обратно на Порриму, выбросить, как надоевшую вещь, — (при этих словах Рэй принял глубоко оскорблённый вид). — Вы должны будете взять на себя полную ответственность за вашу девушку и за вашего ребёнка, помочь её адаптироваться к земным условиям, помогать ей во всём — вы уверены, что хотите взвалить на себя такую ответственность?
Сказать по правде, будь у Рэя возможность, он на себя эту ответственность не стал бы взваливать, но раз уж она свалилась на него, то отказываться он не собирался. Ведь речь шла не только о нём, но и о Нуре, его нежной, беззащитной, любимой Нуре. Разумеется, Рэй не стал озвучивать эти мысли чиновнику — он лишь твёрдо ответил:
— Да. Я принял решение и не собираюсь от него отступать.
— Ну что же... — протянул чиновник, видно, всё ещё сомневавшийся. — Тогда мы сообщим вам, когда вы сможете отправиться на Землю. Ваша, гм, вероятная невеста получит статус политического беженца, и ей будут предоставлены соответствующие права и льготы...
— Скажите пожалуйста, — перебил чиновника Рэй, не дожидаясь, пока он выпроводит его за дверь: вопрос, который Рэй собирался задать, волновал юношу уже давно. — А почему правительство Земной Федерации, или Альчибы, или кого угодно, ничего не пытается сделать с... правами человека на Порриме? Ведь генная терапия могла бы легко уравнять число рождений мальчиков и девочек!
Чиновник взглянул на молодого человека удивлённо, но, помедлив пару секунд, принялся медленно, с расстановкой, отвечать:
— Видите ли... Генная терапия в данном случае не помогла бы, потому что дело не в том, сколько мальчиков и сколько девочек рождается у порримианцев, а в ограничениях на право рожать, установленных порримианской матриархией. Если бы число рождений девочек и мальчиков сравнялось — вдруг, сразу, мгновенно! — то порримианцам пришлось бы перестроить весь свой общественный уклад, причём сделать это в течение пары десятков лет. Я понимаю, вы молоды и склонны выбирать простые, как вам кажется, решения, но правительство Федерации не намерено принуждать к чему-то порримианцев, потому что не идти с ними на конфликт. Однако, вы несправедливо обвиняете нас в том, что мы ничего не делаем: благодаря бракам порримианок с инопланетянами соотношение мужчин и женщин постепенно изменяется, и в течение жизни нескольких поколений общество порримианцев неизбежно должно будет претерпеть вынужденные изменения, подстраиваясь под новые условия. Мы же стараемся приложить усилия к тому, чтобы процесс перехода к новому общественному укладу произошёл без социального взрыва...
Рэй молчал, пытаясь переварить слова чиновника. Что-то внутри него всё ещё протестовало против озвученной сотрудником консульства политики, но умом молодой человек понимал, что со своей стороны слова чиновника достаточно взвешены и логичны.
— А если без социального взрыва не обойдётся, то для этого на «Вирджинии» и размещено столько военных? — спросил он.
— Не только для этого, — несколько уклончиво, как показалось Рэю, ответил чиновник.
Рэй помолчал ещё несколько секунд, прежде чем ответить:
— Спасибо... но пока эта... смена общественного уклада ещё не произошла — с социальным взрывом или без — я лучше увезу свою девушку из этой звёздной системы подальше. Я могу идти?
— Всего доброго! — не стал задерживать молодого человека чиновник.
Рэй вышел из кабинета — и к нему сразу же бросилась ожидавшая его Нура.
— Всё в порядке, да? — слегка взволнованным голосом спросила она его.
— Всё в порядке, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся ей Рэй. — Тебе полагается статус политического беженца и какие-то льготы... надо будет узнать, кстати, какие именно... Так он у меня в очередной раз спрашивал, точно ли я уверен, что хочу увезти тебя отсюда, — я ему ответил, что да, уверен. Я его ещё спросил, что там правительство Земли делает для того, чтобы как-то исравить ситуацию здесь, — он мне ответил, что через пару поколений, когда мужчин-порримианцев станет заметно больше, всё само постепенно изменится. Так что, может быть, где-нибудь лет через пятьдесят, когда мы будем уже старыми, мы сюда вернёмся и посмотрим, как здесь всё изменилось, — молодой человек рассмеялся, Нура сперва удивилась, но потом заулыбалась тоже. — Всё будет хорошо, — пообещал Рэй и обнял девушку, прижимая её к себе.
Нежно сжимая в объятьях свою будущую жену (а что они с Нурой поженятся, когда прилетят на Землю, Рэй знал уже твёрдо) и будущую мать своего ребёнка, Рэй знал, что их совместная жизнь будет не без трудностей — об этом его только что уже в который раз предупреждали. Но он верил в то, что все трудности они обязательно преодолеют. Ведь в его руках была судьба его любимой и их общего ребёнка, и не мог же он оставить Нуру?
Несмотря на плохое самочувствие, Рэй всё же добрался до обзорной галереи, чтобы посмотреть на звёздную систему, куда он только что прибыл. Сквозь поляризующую ставню, затемнявшую яркий свет, в окно галереи смотрела одна из звёзд системы Поррима — Рэй знал, что Поррима или Гамма Девы — двойная звезда, и каждая из составляющих её звёзд ярче его родного Солнца. Единственной обитаемой планетой в системе Гаммы Девы был спутник газового гиганта, который его обитатели называли Милела. Сейчас сквозь большое стеклянное окно Рэй мог видеть и одну из звёзд Гаммы Девы, и заполонивший почти всё небо газовый гигант Осирис, и Милелу, с виду так похожую на его родную Землю, и орбитальную станцию «Вирджиния», к которой сейчас приближался корабль.
Наконец, межзвёздный корабль пристыковался к станции, и по внутренней связи передали сообщение пассажирам направиться с вещами к стыковочным отсекам для прохождения таможенного контроля. Тут новоприбывших ждал сюрприз: в стыковочном отсеке их встретил темнокожий человек средних лет, похожий на альчибианца, как их представлял себе Рэй, — он даже не был уверен, мужчина это или женщина. И он был не в декомпрессионном комбинезоне, которые обычно носят жители космических колоний, а в самом настоящем бронированном скафандре военного образца — Рэй даже вспомнить не мог, когда он последний раз видел человека в таком бронескафандре, кроме как в голокино. Пассажиры остановились, не меньше Рэй удивлённые зрелищем встречающего их военного, а тот громким голосом заговорил:
— Добро пожаловать в систему Поррима, уважаемые пассажиры! Меня зовут капитан Райбо, и для предотвращения некоторых возможных... эксцессов я должен сделать небольшое объявление. Многие из вас, вероятно, прибыли сюда, привлечённые слухами о том, что на Порриме много красивых женщин, и среди порримианок можно найти себе невесту или жену. Так вот: забудьте об этом прямо сейчас. Не ожидайте, что местные жительницы будут вешаться вам на шею просто потому, что вы мужчины, и скорее всего, они просто не поймут вас, когда вы попытаетесь к ним подкатить. Лучше всего было бы прямо сейчас отправить обратно тех из вас, кто прилетел сюда, чтобы поухаживать за местными жительницами, но это, — капитан усмехнулся, — слишком дорогое удовольствие. Поэтому администрация станции «Вирджиния» просит вас выполнять те работы, ради которых вы сюда прилетели, и не провоцировать конфликты между землянами и порримианками. Желаю вам плодотворного труда!
По толпе пассажиров прокатился тихий гул недовольства и разочарования — похоже было, отметил про себя Рэй, что здесь на самом деле было немало тех, кто прилетел на Порриму именно для о того, о чём говорил капитан. Молодой человек уже знал, что у людей с Милелы соотношение мужчин и женщин составляет примерно один мужчина к двадцати женщинам или даже меньше. Рэй лишь усмехнулся — он-то на самом деле прилетел на Порриму работать, а не ухаживать за порримианками... но предупреждение капитана он принял к сведению.
Пока Рэй, успешно пройдя таможенный контроль, пытался сориентироваться на новом месте и пытался понять, куда ему нужно идти, он разглядывал обитателей станции. Тут были и обычные мужчины и женщины, и андрогинного вида люди — вероятно, альчибианцы — и иногда попадались высокие плечистые женщины — это, очевидно, были коренные порримианки. Все они были со смуглой кожей, загоревшей под двумя яркими солнцами Порримы — впрочем, через несколько месяцев генная терапия должна была начать действовать, и собственная кожа Рэя тоже должна была потемнеть, адаптируясь к яркому свету двойной звезды. И несколько раз Рэй замечал военных в бронескафандрах — похоже было, будто здесь военных больше, чем в каких-либо других местах, где Рэю доводилось бывать раньше. Ещё непривычным было яркое освещение: глаза уроженцев Порримы были привычны к яркому свету их двойного солнца и плохо видели в темноте, а Рэю яркий электрический свет во внутренних отсеках «Вирджинии» казался слишком резким — но со временем генная терапия должна была позволить ему адаптироваться и к этим условиям.
Новый начальник Рэя, немолодой мужчина с суровым лицом, принял документы из рук молодого человека и пробежал их глазами, бормоча вслух:
— Рэймонд Арчер, так-так-так, место рождения, трам-пам-пам, Земля, окончил Космоинженерную Академию Лунограда по специальности, турум-турум, нуль-гравитационный инженер... Что, тоже прилетел сюда, чтобы подыскать себе симпатичную девушку из местных? — старший инженер поднял глаза на Рэя и криво усмехнулся.
— Никак нет, сэр, — ответил юноша, не особенно обидевшись. В самом деле, когда молодой парень прилетает в звёздную систему, где, по слухам, полно молодых красивых женщин, то с первого взгляда в нём будут подозревать именно это. — Мне просто по распределению досталось работать именно здесь. Наверное, всех самых страшных бабников раскидали по другим местам, а сюда отправили меня, — попытался пошутить он (инженер в ответ снова усмехнулся). — А что, из-за ребят, пытающихся ухаживать за порримианками, здесь бывают проблемы? — задал Рэй интересовавший его вопрос.
— Ну, как сказать... — проворчал в ответ старший инженер. — Порримианки — у них же мужчин совсем мало, они даже и не знают, как с ними нужно обращаться. Ну и да, бывает, что из-за какого-нибудь бабника приходится вызывать патруль...
— Поэтому тут так много военных, да? — задал Рэй второй интересовавший его вопрос.
— А-а, тут на самом деле другое, — махнул рукой инженер. — Просто тут же меньше ста световых лет до Денеболы, вдруг тамошние жители решат наведаться в гости, — Рэй кивнул: он знал, что если на Порриме на одного мужчину приходится пара десятков женщин, то на Денеболе или Бете Льва всё наоборот — несколько десятков мужчин на одну женщину. — Администрация колонии думает, что денебольцы с порримианками либо подерутся, либо не поймут друг друга и... тоже подерутся.
— Что, неужели... шансы этого настолько велики? — удивился юноша.
— Ну, кто знает, но администрация решила перестраховаться. Сам понимаешь: если вызвать помощь после того, как мужики с бабами передерутся, то когда она доберётся досюда, будет уже слишком поздно. Да и порримианцы не так развиты технически, как другие расы: их без нашей помощи просто сомнут... Ну, ладно, — инженер внимательно взглянул на парня. — Давай-ка проверим, чему тебя там в КИАЛе научили... Ты как, успел придти в себя после полёта?
Рэю выдали рабочий скафандр, инструменты, страховочный трос, старшего напарника и отправили на внешнюю обшивку станции — выполнять проверочное задание (юноша успел придти в себя после криогенного сна и перекусить после прибытия на станцию, поэтому ему не пришлось работать натощак). Его работа как нуль-гравитационного инженера заключалась в ремонте и техобслуживании внешних обшивок космических станций и кораблей в условиях космического вакуума и невесомости. Для неподготовленного человека такая работа была бы смертельно опасна: «Вирджиния» вращалась вокруг своей оси, создавая искусственную гравитацию на борту, и центробежная сила могла бы выбросить неосторожного инженера в космическое пространство. Поэтому у инженера всегда должны были быть реактивный ранец, магнитные ботинки, страховочный трос, пристёгнутый к одной из скоб на обшивке станции, и инженеры всегда работали как минимум в парах, чтобы напарники могли помочь друг другу в случае внештатной ситуации. Со своим тестовым заданием Рэй успешно справился — такие задачи он не раз выполнял во время учёбы в КИАЛе, и у него даже как следует не закружилась голова, несмотря на то, что ещё недавно он чувствовал себя неважно после криогенного сна.
— Ну, я вижу, вас там на Луне по-прежнему учат как следует, — удовлетворённо произнёс старший инженер, когда Рэй снова предстал перед ним. — Значит, ты говоришь, что ты сюда прилетел не за девушками ухаживать? — он вновь испытующе посмотрел на юношу. — Хорошо: тогда я выдам тебе в напарники девчонку из местных. Она ещё молодая, довольно неопытная, но ты, раз был у себя таким хорошим учеником, её как следует натаскаешь.
Первой мыслью Рэя, когда он увидел новую напарницу, было «А она милая». Рядом с другими порримианками, высокими и длинноногими (в том числе из-за того, что на Милеле гравитация была ниже земной), плечистыми и полногрудыми, эта девушка выглядела невысокой и хрупкой, но вполне симпатичной — как будто более женственной, чей другие порримианки. У неё были характерные для порримианок смуглая кожа, жгуче-чёрные волосы и карие глаза, привычные к яркому свету двойной звезды, с несколько узким разрезом и длинными ресницами — эти глаза понравились парню больше всего. Рэй слегка смутился, вспомнив, что он уже всем пообещал, что прилетел на Порриму совсем не для того, чтобы ухаживать за местными девушками, но когда ему сразу дают в напарницы такую симпатичную девушку...
— Привет, — улыбнулся Рэй порримианке, переборов, наконец, смущение. — Я Рэй, меня назначили тебе в напарники, — говорил он на порримианском, который он успел выучить перед полётом на Гамму Девы. Гипнообучение позволяло гораздо быстрее изучать многие вещи, в том числе языки — впрочем, хотя оно позволяло «загрузить» в память человека такие вещи как формулы, исторические даты или словари инопланетных языков, с его помощью нельзя было научиться выстраивать логические связи между разрозненными фактами, и потому гипнообучение всегда должно было сочетаться с обычным обучением.
— Можешь говорить на земном, — улыбнувшись, ответила девушка на земном разговорном. — Меня зовут Нура.
— Красивое имя, — улыбнулся Рэй — и тут же одёрнул себя: не слишком ли это похоже на комплимент? И как порримианки реагируют на комплименты? Впрочем, похоже было, что Нура смутилась, как и он, из-за чего повисла несколько неловкая пауза...
— Я уже слышала, что тебя назначили моим напарником, — наконец, первой нарушила паузу Нура. — Ты только что прилетел с родины землян, да?
— Ага, — кивнул парень. — А ты давно на «Вирджинии»?
— Я на станции живу уже около двадцати канья, — память (и пройденное гипнообучение) услужливо подсказали Рэю, что это порримианская мера времени, равная периоду обращения Милелы вокруг Осириса, примерно эквивалентная земному месяцу. — Но большую часть этого времени я жила в порримианском секторе, училась там... Так что можно сказать, что здесь я совсем недавно, — девушка слегка смущённо улыбнулась.
— А раньше ты не была за пределами своей планеты? — спросил Рэй (девушка кивнула в ответ). — А я сам родился на Земле, потом учился на Луне... — тут он слегка запнулся, вспомнив, что у Милелы нет спутника, подобного Луне, что она сама — спутник Осириса. — Слушай, как бы тебе объяснить, что такое Луна?
Повод для разговора мгновенно нашёлся: Рэй принялся рассказывать Нуре про Луну, про фазы луны («Если бы ты видела, как это красиво! «), потом пришлось рассказать поподробнее про дни и ночи (на Милеле, освещаемой двумя солнцами, очень редко становилось совсем темно). Потом Нура принялась рассказывать юноше про свою родную планету: одна сторона Милелы всегда была повёрнута к Осирису (который порримианцы называли Ала), который то закрывал для своего спутника свет одной из звёзд, то снова приоткрывал его («А если бы ты видел, как солнце восходит над Алой! «), и на Милеле не было суток в земном понимании. Потом юноша и девушка начали рассказывать друг другу про природу своих родных планет: Рэю было интересно, когда же обитатели Милелы спят, — и оказалось, что они могут бодрствовать или спать либо отдыхая по нескольку часов, либо бодрствуя несколько земных суток и затем засыпая на много часов.
***
Рэй и Нура работали вместе уже пару канья («Вирджиния» жила не по земному, а по местному, порримианскому времени, и Рэй постепенно приучался «думать» в порримианских единицах времени). Нура оказалась немного стеснительной, скромной девушкой, которая, наверное, у себя на родине из-за небольшой физической силы (по сравнению с другими порримианками) и характера считалась «серой мышкой» или «омега-самкой». Вероятно, именно из-за этого она и решила переселиться с Милелы на «Вирджинию». Впрочем, девушкой она была смышлёной, дело своё знала хорошо, а чего не знала, тому быстро училась. Чем дальше, тем отчётливее Рэй понимал, что Нура нравится ему как девушка, но тем, связанных с отношениями полов, он в разговорах с ней старался избегать. Отчасти из-за того, что не знал, как порримианка отреагирует на это, отчасти из-за боязни, что другие инженеры подумают, что он, Рэй, утверждавший, что он прилетел сюда не для того, чтобы ухаживать за инопланетянками... а сам сразу же влюбился в симпатичную темнокожую порримианку.
В тот день они снова работали на внешней обшивке станции, устраняя неисправность в работе одной из антенн радиосвязи. Нура сидела на мачте антенны, торчавшей на несколько метров над корпусом станции, а Рэй стоял «внизу», прилепившись магнитными ботинками к обшивке, подавал ей инструменты и детали. Всё шло нормально... пока внезапно девушка не выронила инструмент, которым она работала, и тот не «поплыл» прочь от станции, а потом — Рэб показалось, будто у девушки закружилась голова, — она сама не оторвалась от мачты и не начала медленно, словно потеряв сознание, удаляться от станции в космическое пространство.
— Нура! — в ужасе крикнул Рэй в микрофон радиосвязи. И бросился к медленно разматывавшемуся на глазах страховочному тросу девушки — вернее, хотел броситься, но вместо этого медленно пошёл, тяжело ступая магнитными ботинками, чтобы самому не улететь следом за Нурой. Шаг, ещё шаг — каждый из них казался парню вечностью, но спустя бесконечно долгие несколько секунд он ухватился за трос — тот натянулся в его руках, словно пытаясь оторвать Рэя от обшивки и утянуть вслед за Нурой, но магниты держали юношу крепко, трос перестал разматываться, и Нура больше не удалялась от станции.
— Арчер, что у вас происходит? — раздался в наушниках радиосвязи голос диспетчера. — Доложите обстановку!
— Мой напарник потерял сознание и едва не улетел в е**чий космос! — крикнул в эфир Рэй, которому было не до выбора слов. — Ситуация под контролем, — говоря это, он постепенно сматывал трос, притягивая Нуру к себе, — но нам нужно вернуться!
— Я в порядке! — раздался в эфире слабый голос Нуры. — Готова продолжать работу.
— Ни**я ты не в порядке! — возмутился Рэй, продолжая тянуть трос. — Мы возвращаемся! И Нуре нужен доктор!
— Понял вас, Арчер, — ответил голос диспетчера. — Возвращайтесь внутрь станции, вместо вас выйдет другая группа. Медики скоро прибудут к шлюзу.
Поддерживая девушку, Рэй вместе с ней вошёл в шлюз, герметичные двери закрылись, и шлюз начал наполняться воздухом. Когда, наконец, можно было снять шлемы рабочих скафандров, Рэй с тревогой посмотрел на девушку — её лицо слегка вспотело, и дышала она часто из-за пережитого страха, но юноша не мог понять, нормально ли она себя чувствует.
— Прости, что... заставила испугаться, — сказала Нура, поймав на себе взгляд юноши. — Я, кажется, действительно плохо себя чувствую...
— Ты не представляешь, насколько я испугался! — совершенно искренне ответил ей Рэй. — Слушай, а у тебя случайно не месячные? — насколько он знал, на «Вирджинии» месячные были вполне законным основанием для женщины не выйти на работу.
— Не знаю... — неуверенно ответила девушка, словно прислушиваясь к своему организму. — Может быть... не уверена. Да вон врачи бегут — сейчас всё выяснится, — к открывшимся дверям шлюза действительно уже спешили люди в белых комбинезонах.
Всё то время, что врачи занимались медицинским осмотром Нуры, Рэй нетерпеливо мерил шагами пол перед дверями медотсека. Наконец, двери открылись, и оттуда вышла Нура — слегка напуганная, но обрадованная тем, что всё обошлось, и женщина-врач.
— Ничего страшного, обычный предменструальный синдром, наложившийся на не очень качественную пищу и воздействие невесомости, — сказала врач. — От работы вы на ближайшие дни освобождены, последите уж за своей напарницей, — и она взглянула на Рэя так, будто уже успела догадаться о его чувствах к порримианке. — Главтех просил передать, чтобы вы берегли себя: люди гораздо ценнее, чем что вы там ремонтировали.
Когда Рэй с Нурой остались вдвоём (если не считать случайных людей, шедших туда-сюда по коридорам станции), юноша решился-таки сказать девушке, из-за чего он так переживал:
— Нура... пожалуйста, береги себя, — на выдохе произнёс он, глядя прямо на девушку. — Я знаю, что тебе это уже много раз успели сказать, но если бы с тобой что-нибудь случилось, я переживал бы сильнее всех. Я бы просто с ума сошёл, если бы ты погибла!
— Не надо из-за меня сходить с ума! — испуганно и удивлённо запротестовала порримианка. — Зачем ты стал бы сходить с ума, если бы со мной что-то случилось?
— Затем, что... — Рэй набрал воздуха в грудь и выдохнул: — Ты мне нравишься, — но, увидев непонимание и удивление на лице девушки, сказал как есть: — Я люблю тебя.
Однако лицо Нуры стало только ещё более удивлённым.
— Н-но... — нерешительно произнесла девушка. — Разве мужчина может любить женщину?
— А как же иначе? — теперь настала очередь Рэя удивляться в ответ.
— Ну... — начала неуверенно объяснять девушка, — любовь, если мы понимаем под этим словом одно и то же, это когда женщина любит женщину... когда они друг другу как самые близкие друзья и даже больше...
Рэй никогда не задумывался об этом раньше, но ему пришлось признать, что это совершенно логично, что жительницы Милелы практикуют лесбиянство (если он правильно понял слова Нуры), что иначе, наверное, и быть не могло.
— А мужчины у вас, что, любят мужчин? — спросил он, пытаясь разобраться в этих инопланетных отношениях полов.
— Н-ну... — девушка замешкалась. — Я не знаю... наверное, у вас с этим совсем по-другому... — нерешительно произнесла она. — У нас считается, что мужчины вообще не могут любить. Что это противоестественно: ведь мужчина должен оплодотворить как можно больше женщин, а если он будет любить только кого-то одну, он не сможет оплодотворять других женщин...
В голове Рэя, шокированного таким откровением, немедленно возник образ мужчин-порримианцев, которых их женщины держат в полурабском состоянии, заставляя их заниматься сексом с как можно большим количеством женщин, а если они осмеливаются влюбиться в какую-нибудь одну женщину и сбежать с ней... тут воображение Рэя решило, что это слишком страшно, чтобы пытаться себе представить. Юноша с возмущением подумал, что прежде он был о порримианцах лучшего мнения, пока не пытался узнать их с этой стороны. Но, наверное, Нура была не виновата в том, что её соплеменницы именно такие...
— А у нас, землян, наоборот! — начал объяснять Рэй. — У нас считается, что противоестественно женщине любить женщину, а мужчине мужчину, потому что от такой любви не может быть детей.
— Подожди... причём тут дети? — возразила Нура, пытаясь сама вникнуть в инопланетные для неё отношения полов. — Любовь и... размножение — это ведь разные вещи! Или... у вас, землян, эти вещи связаны? Подожди, тогда ты мне только что сказал, что хочешь от меня детей? — она уставилась на Рэя взглядом, в котором смешались удивление, испуг и... радость.
Рэй замешкался: он, разумеется, не был готов к настолько серьёзным отношениям... но как объяснить это Нуре так, чтобы она это поняла?
— Честно говоря, я не планировал заводить детей так сразу... — он натянуто рассмеялся. — Но потом, когда мы оба будем готовы — почему нет? — он улыбнулся девушке.
— Но... — неуверенно и жалобно ответила та. — У меня же плохие гены... Если у нас будут дети, они вырастут слабыми и болезненными...
— Кто тебе сказал такую чушь? — опешил юноша.
— Ну... мне всегда это говорили... Что я... слабачка, что мне никогда не позволят иметь детей...
В голове юноши мелькнула догадка: так вот откуда эта казавшаяся ему трогательной скромность и стеснительность девушки! Выходит, ей все с детства внушали, что у неё плохие гены, что у неё никогда не будет детей, и чёрт знает что ещё? Над ней смеялись из-за её низкого роста и субтильного телосложения? И не от своих соплеменниц ли она бежала сюда, на «Вирджинию»?
— Нура, — произнёс Рэй. — Не говори чепуху! Ты нормальная девушка, у тебя совершенно здоровые гены! Ты работаешь нуль-гравитационным техником — у тебя всё в порядке с техническими навыками, с мышлением, с координацией движения, с этим, как его, вестибулярным аппаратом! Да из тех твоих сородичей, у кого «хорошие» гены, половина не смогла бы работать так хорошо, как ты! И у нас будут совершенно здоровые дети, а если где гены будут не такими хорошими — там справится земная медицина!
Нура остолбенело уставилась на юношу, словно не в силах поверить его словам, а затем в порыве чувств бросилась юноше на шею.
— Ты такой хороший!... — с чувством произнесла она. Но затем выпустила его из объятий и, погрустнев, произнесла: — Но нам всё равно не позволят иметь детей...
— А разве нам нужно для этого разрешение? — не понял Рэй.
— Ну... у вас, наверное, это как-то иначе, но у нас есть ограничения, сколько женщин могут рожать детей, — снова принялась объяснять Нура. — Потому что если бы все рожали и воспитывали детей, то некому было бы работать, кормить тех, кто воспитывает детей... У нас так: несколько раз в джанга, — (то есть в период обращения Осириса вокруг своей звезды, равнявшийся нескольким земным годам), — проводятся праздники, игры, состязания, на которых выбирают самых сильных, умных и красивых женщин, которым будет позволено спариться с мужчинами. Потом эти женщины рожают детей и выкармливают их, а другие платят особый налог, на который содержатся те женщины, которые растят детей. И... когда на Милеле появились люди с других планет, то были введены ограничения на «союзы» с инопланетянами: чтобы вступить в союз с мужчиной другой расы, женщина должна получить специальное разрешение. А у вас как это делается?
— Ну... — протянул Рэй, пытаясь осмыслить эту информацию. — У нас никто не может никого заставить вступить в брак или запретить вступать в брак... ну, кроме родственников «брачующихся», — поправился он и усмехнулся. — У нас если женщина и мужчина любят друг друга, они сами принимают решение, сами вступают в брак... и обычно, пока женщина растит ребёнка, мужчина обеспечивает и её, и ребёнка. Хотя, конечно, правительство иногда поддерживает материально женщин с детьми... например, если с мужчиной что-то случилось, или если женщина — многодетная мать... или, если мужчина бросил женщину с детьми, его можно решением суда заставить обеспечивать женщину... А что, разве если бы всем женщинам было бы разрешено... спариваться по своему желанию, они бы все бросились это делать? — задал он интересовавший его вопрос.
— Ну... — Нура, кажется, тоже была слегка ошеломлена, — стать матерью — это почётно! Это значит, что тебя признали одной из лучших, достойнейших! Это как стать подобной Богине! — по правде сказать, Рэй редко слышал от Нуры упоминания о Богине и не вникал в особенности порримианской религии. — Наконец, тебя будут кормить и одевать и заботиться о тебе, пока ты будешь выкармливать ребёнка.
— А у нас не все девушки рвутся стать матерями... — засмеялся Рэй, подумав про себя, что какие-то положительные стороны у порримианцев тоже есть. — Ну ладно, детей нам завести, я так понял, сразу не позволят — но мы и не будем торопиться... — он слегка помолчал, прежде чем задать следующий вопрос: — А когда две женщины вашей расы любят друг друга, что они делают вместе?
— Ну... проводят время друг с другом, вместе развлекаются... — принялась перечислять Нура, — дарят друг другу подарки... обнимаются, целуются и... занимаются сексом.
— Тогда, раз уж тебя по состоянию здоровья освободили от работы, я предлагаю нам вместе всем этим заняться! — энергично произнёс Рэй. — С поцелуев можно начать прямо сейчас!
Девушка слегка покраснела при этих словах, но затем смущённо улыбнулась юноше, и они, обнявшись прямо посреди коридора станции, жарко поцеловали друг друга.
***
Рэй и Нура ходили на свидания уже несколько дней, пока они были освобождены от работы. Поначалу Рэй пытался скрывать это от сослуживцев, но долго хранить их отношения в тайне у него не получилось — однако другие инженеры самое худшее подшучивали над парнем. Нура поначалу чувствовала себя непривычно рядом с мужчиной-землянином (когда Рэй попытался подарить ей цветы, она просто не знала, что с ними делать), но постепенно «раскрывалась». Из разговоров с ней Рэй узнал, что у Нуры была когда-то любовь с другой женщиной, и был опыт лесбийского секса, но Нура и её возлюбленная расстались, когда Нура поняла, что для своей любимой она — не более чем мимолётное развлечение.
Наконец, когда Нура сказала, что месячные у неё прошли, и на следующий день она сможет выйти на работу, Рэй решил, что настало время. Весь вечер он водил девушку по развлекательному сектору станции, а затем повёл её к «комнатам для влюблённых» — специальному месту, где влюблённые парочки могли бы уединиться и провести время вместе. (И сам Рэй, и Нура делили комнаты с другими людьми, так что уединиться в одной из их комнат им было бы несколько сложно). Нура, вероятно, уже догадалась, куда и зачем ведёт её юноша, но позволила вести себя туда. Рэй внутренне волновался: он боялся, что у Нуры никогда не было секса с мужчиной (конечно не было!), что она вообще не знает, каково это — секс с мужчиной, что для порримианок секс между двумя любящими женщинами и секс для размножения — это совершенно разные вещи, наконец, что порримианок, наверное, вообще не возбуждает мужское тело... Насчёт последнего Рэй сам соглашался, что женское тело привлекательнее мужского, и перед судьбоносной встречей решил перестраховаться и... удалить волосы на своём теле (к счастью, он и не был особенно волосат от природы).
Когда дверь комнаты закрылась за ними, они обнялись, прижимаясь друг к другу, и принялись целоваться. Однако, Рэй всё ещё был не до конца уверен в том, что девушка хочет того же, что и он, оторвавшись от губ Нуры, спросил:
— Нура... ты разрешишь мне... заняться с тобой сексом?
— Конечно, — девушка сама явно была смущена, но согласилась. И она снова припала к губам юноши.
— Тогда... давай я раздену тебя, — ответил Рэй, вновь отрываясь от губ своей любимой. И с её молчаливого согласия начал расстёгивать на ней комбинезон. Под ним оказалось что-то вроде нижней рубашки и коротких штанов, под ними — непривычное для землянина «нижнее бельё» в виде двух полосок ткани, каким-то хитрым образом обмотанных вокруг груди и бедёр девушки. Когда эти полоски были размотаны, Рэй слегка отстранился от девушки, чтобы полюбоваться её телом — смуглым, худощавым, таким трогательно хрупким, с маленькой, но красивой грудью и треугольником чёрных волос на лобке. Юноша уже хотел мягко опустить девушку на кровать, когда Нура вдруг произнесла:
— Разденься тоже... Я хочу посмотреть на тебя...
Чуть помедлив, Рэй принялся раздеваться — его собственное тело было достаточно тренированным, без выдающихся мускулов, но и без лишнего жира (и теперь уже без лишних волос), всё ещё с довольно бледной по меркам порримианцев кожей. Вскоре юноша остался в одних трусах, а девушка разглядывала его обнажённое тело — видно было, что она в первый раз видит голого мужчину, и это зрелище ей непривычно... но всё же нравится. Наконец, помедлив ещё немного, Рэй снял с себя и трусы, и Нура уставилась на его пока ещё не эрегированный член с удивлением, опаской и интересом в глазах — похоже было, что раньше она видела член разве что в разрезе, в учебниках по биологии. Несколько секунд юноша стоял, а девушка молча глядела на него, но, наконец Рэй шагнул к Нуре и вновь обнял её и поцеловал. Он принялся нежно ласкать её, целуя лицо, шею, лаская пальцами её маленькую грудь, и чувствуя, как девушка постепенно расслабляется от этих ласк. А когда юноша нежно обхватил губами её тёмный сосок, девушка не смогла сдержать стона удовольствия. Рука Рэя меж тем скользнула между ног девушки, находя её лоно — уже такое влажное и горячее, но узкое: туда едва проходили два пальца юноши. Рэй побоялся причинить боль своей возлюбленной и, прошептав «Расслабься, мне нужно будет тебя подготовить», принялся массировать стенки влагалища изнутри — он не знал как следует, как это нужно делать, но надеялся, что интуиция подскажет ему. Пальцами Рэй иногда чувствовал тонкую перегородку девственной плевы (разумеется, Нура была ещё девственницей), постепенно он смог ввести во влагалище уже три пальца, потом четыре. Нура же громко стонала от прикосновений своего любимого, выгибаясь всем телом навстречу его ласкам, и юноша чувствовал, что она уже готова к тому, чтобы он овладел ею, что она, не зная ещё этого сама, жаждет этого. Для этого Рэю потребовалось на несколько секунд оторваться от своей возлюбленной, чтобы достать презерватив...
— Что это?! — с удивлением и лёгким испугом спросила Нура, увидев непонятную вещь в руках своего любовника.
— Это... нужно, чтобы ты не забеременела, — постарался объяснить Рэй. — Мы ведь не хотим заводить детей прямо сейчас? В первый раз это будет немножко больно: потерпи немного... И будет немного крови — это не смертельно, — предупредил он девушку, надевая презерватив. Покончив с этим, он снова обнял девушку, чувствуя, как сильно бьётся её сердце, мягко опустил её на кровать, нежно поцеловал... а затем осторожно вошёл в неё. На секунду его член остановился, упершись в девственную плеву, а затем толчок — и из уст Нуры вырвался вскрик, когда член юноши прорвал эту преграду, вторгнувшись в её ещё недавно девственное лоно.
— Всё хорошо, это не страшно... — попытался юноша успокоить девушку, нежное целуя её. Немного дав девушке попривыкнуть к новым ощущениям, он принялся двигаться внутри неё, и из уст Нуры вырвался новый стон, уже не боли, а наслаждения. Он начал медленно, постепенно делая точки всё сильнее и сильнее — и Нура отзывалась на эти движения громкими стонами и со временем начала двигаться навстречу своему любовнику — потом попробовал увеличить темп, двигаясь всё быстрее и быстрее, — и Нура застонала громко и протяжно, вцепившись пальцами в спину юноши. Рэй чувствовал возбуждение своей любимой, и от этого его собственное возбуждение ещё больше росло, он овладевал своей возлюбленной всё с большей и большей страстью. Наконец, он почувствовал, что приближается к оргазму, — и замер внутри своей возлюбленной, чувствуя, как сперма пульсирующими толчками изливается из его члена, а затем сам восстанавливая дыхание после страстного секса и прислушиваясь к дыханию Нуры.
— Как ты? — с нежной заботой спросил он любимую.
— Это... совсем непохоже на секс с женщиной, — неуверенно ответила та, словно прислушиваясь к ощущениям своего тела. — Но это было... очень хорошо, только немножко больно вначале. Значит, вот что испытывают женщины, когда спариваются с мужчинами?
— Не знаю, насколько ваши, порримианские мужчины хорошие любовники. .. — засмеялся Рэй и поцеловал девушку. — Ты... испытала оргазм? — спросил он девушку — та, подумав секунду, отрицательно помотала головой. — Тогда у нас ещё есть время это исправить! — он засмеялся снова и крепче прижал свою возлюбленную к себе, целуя её.
***
После той их первой ночи прошло уже несколько канья — Рэй уже даже приблизительно не знал, сколько времени прошло на Земле: из-за неизбежного искажения восприятия времени при межзвёздных путешествиях полностью синхронизировать время в разных звёздных системах было практически невозможно, и каждая звёздная система жила по своему времени. Рэй и Нура уже давно были парой: порримианка постепенно привыкла к земным «ритуалам ухаживания», и Рэй чувствовал, что она, ещё недавно не знавшая о любви между мужчиной и женщиной, отвечает на его любовь. Начальство молодых людей безо всяких просьб с их стороны предложило им, раз уж они встречаются, переселиться двоим в одну комнату на станции, и в этой комнате землянин и порримианка ночами предавались страсти. Рэй и Нура постепенно пробовали всё новые и новые ласки и позы, юноша узнавал больше о чувствительных местах и любимых ласках своей возлюбленной, а та узнавала всё больше о сексе между мужчиной и женщиной.
В тот день Нура почему-то чувствовала себя не совсем хорошо, и Рэй попросил её показаться к врачу (он уже успел убедиться, чем может кончиться мимолётное головокружение при их с Нурой работе). Когда девушка, наконец, вышла из медотсеков, Рэй с испугом увидел, что её смуглое лицо как будто побледнело.
— Рэй... — нерешительно произнесла она. — Я должна сказать тебе... в общем, я беременна.
Первой мыслью юноши было «как же это я умудрился, где недоглядел?». Потом он подумал, что не хотел становиться отцом прямо сейчас. Но затем в голове Рэя мелькнула мысль, что что-то здесь не так...
— Подожди, ты не рада? — спросил он. — Я думал... мне по твоим рассказам казалось, что вы, порримианки, должны быть рады становиться матерями...
— Да, но я забеременела без разрешения жриц! — в голосе девушки звучал неподдельный страх, граничивший с отчаянием. — Теперь мне должны будут... — она запнулась, словно подбирая слово, которое звучало бы не слишком страшно, — прервать беременность, а меня саму предать суду. Потом меня отправят в исправительную колонию... по крайней мере, в наше время за это не казнят, как раньше, — она попыталась усмехнуться, но ей удалось выдавить из себя лишь жалкое подобие горькой усмешки. — А с тобой... я не знаю, смогут ли они что-то с тобой вообще сделать — ты, наверное, как это называется, вне их юрисдикции...
Рэй ощутил страх вслед за девушкой: даже если с ним порримианские жрицы действительно ничего не могли сделать — они собирались осудить его возлюбленную, убить их общего ребёнка, только за то, что они нарушили какие-то их идиотские законы! В голове парня мелькнула мысль, что можно было бы просто сделать Нуре аборт, никому ничего не говоря, и решить таким образом все проблемы разом... но Рэй почувствовал вдруг, как в нём закипает злость, вытесняя страх. Какое право имеют эти жрицы с отсталой планеты разрешать или запрещать им с Нурой иметь детей или любить друг друга?! Нет, решил юноша, он не сдастся!
— Не бойся, — твёрдо сказал он, положив девушке руки на плечи. — Всё будет хорошо: я не дам тебя в обиду. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя... и нашего ребёнка.
Мысленно Рэй перебрал несколько вариантов, к кому в таких случаях нужно обращаться. Подумав немного, он решил отправиться прямо к консулу Земли: межрасовые отношения — это должна была быть его сфера. Нуру он решил взять с собой, чтобы не не оставлять девушку наедине со своими страхами.
Посетителей в консульстве почти не было, и секретарь консула — средних лет женщина со смуглой, как у всех обитателей Гаммы Девы, кожей — приняла их без отлагательств. Рэй поспешил сразу изложить суть проблемы:
— Понимаете, я встречаюсь с девушкой с Милелы, — он указал на Нуру, — и только что она сообщила мне, что беременна. Она сказала мне, что по законам её расы женщина не имеет права забеременеть без разрешения жриц...
— Понимаю, — кивнула секретарь. — В случае несанкционированной беременности порримианке должен быть сделан аборт, а сама она — приговорена к нескольким годам исправительных работ. Что ж, вы не первый, у кого возникает эта проблема... Кто уже знает о беременности?
— Я, он... врач, делавший медицинское обследование... — ответила Нура, — и вы...
— В таком случае возможно прервать беременность, не ставя никого в известность, и сделать вид, будто её никогда не было. Но вы, конечно, можете не согласиться с таким решением...
Рэй переглянулся с Нурой, а затем спросил:
— А есть другие варианты? — вообще-то эта мысль уже приходила молодому человеку в голову, но он её отбросил с негодованием: ладно бы речь шла просто о случайной беременности, но здесь какие-то жрицы намеревались решать вместо них с Нурой, имеют они право родить ребёнка или нет!
— Конечно, — кивнула секретарь. — Ваша... девушка может получить гражданство Земли, что выведет её из-под юрисдикции законов её расы. У вас много знакомых среди представительниц вашей расы, проживающих на станции? — спросила она Нуру.
— Близких — не то чтобы много... — неуверенно ответила девушка. — Но я жила довольно долго в порримианском секторе станции, и там есть те, кто меня знает...
— Дело в том, что если вы возьмёте гражданство Земли по причине несанкционированной беременности, существует опасность мести со стороны ваших соплеменниц, — объяснила секретарь. — Военные, размещённые на станции, должны предотвращать подобные происшествия, но два таких случая у нас уже были.
— Понятно, — ответил Рэй (про себя отметив, что его мнение о порримианцах опустилось ещё на пару позиций вниз). — А есть третий вариант?
— Да, есть третий вариант. Ваша девушка может получить гражданство Земли, и вы можете увезти её из системы в другую звёздную систему. Где вы родились? — секретарь взглянула на молодого человека.
— На Земле, — коротко ответил тот.
— Например, вы можете увезти её на Землю. Но это должно быть очень ответственное решение, потому что вам придётся взять на себя полную ответственность за неё — и за её ребёнка, — секретарь внимательно посмотрела на Рэя, и тому почудилось в этом взгляде что-то... человеческое, не такое, как те канцелярские фразы, которыми сыпала секретарь.
Рэй посмотрел на Нуру, пытаясь угадать её мысли, а она посмотрела на него, и в её взгляде молодой человек увидел страх и надежду. И Рэй спросил, чуть-чуть улыбнувшись:
— Ну что, Нура, ты согласишься отправиться со мной на Землю?
— На Землю? — если девушка и сомневалась, то лишь пару секунд. — Я не буду особенно тосковать о Милеле, если покину её. А ты — возьмёшь меня с собой на Землю?
— Конечно, возьму! — ответил юноша. — И тебя... и нашего ребёнка.
— Ну что же, процедура получения гражданства займёт время, и если вы захотите передумать, у вас будет такая возможность, — предупредила секретарь, но в её взгляде молодые люди увидели лёгкую улыбку.
***
Конечно же, Рэй и Нура покинули Порриму далеко не сразу: им нужно было пройти все необходимые процедуры оформления гражданства для Нуры, им нужно было предупредить начальство о том, что они увольняются (их общий начальник поворчал сперва, что молодые люди так внезапно бросают работу, но в итоге пожелал им удачи), им нужно было, наконец, дождаться межзвёздного корабля, на котором они могли бы улететь в Солнечную систему. Плюс много разных мелочей: например, Нуре нужно было собрать необходимые вещи, нужно пройти обследование у врача, чтобы выяснить, перенесёт ли плод криогенный сон (прогноз врачей, несмотря на опасения девушки, был обнадёживающим...). Когда Нуре выпала встреча с сотрудником земного консульства повыше рангом (Рэй, конечно, был рядом), юноша решил, что сейчас подходящая возможность задать давно беспокоивший его вопрос...
— Вы совершенно уверены в том, что хотите увезти свою девушку на Землю? — задал сотрудник консульства, седеющий темнокожий мужчина, вопрос, который Рэй слышал уже не в первый раз.
— Уверен, — твёрдо ответил юноша. — Я не оставлю её здесь.
— Вы хорошо обдумали своё решение? На Земле она окажется одна, на незнакомой планете, среди незнакомой ей расы, вдалеке от своей родины и своих близких. Если вы с ней поссоритесь или решите расстаться, вы не сможете так просто отправить её обратно на Порриму, выбросить, как надоевшую вещь, — (при этих словах Рэй принял глубоко оскорблённый вид). — Вы должны будете взять на себя полную ответственность за вашу девушку и за вашего ребёнка, помочь её адаптироваться к земным условиям, помогать ей во всём — вы уверены, что хотите взвалить на себя такую ответственность?
Сказать по правде, будь у Рэя возможность, он на себя эту ответственность не стал бы взваливать, но раз уж она свалилась на него, то отказываться он не собирался. Ведь речь шла не только о нём, но и о Нуре, его нежной, беззащитной, любимой Нуре. Разумеется, Рэй не стал озвучивать эти мысли чиновнику — он лишь твёрдо ответил:
— Да. Я принял решение и не собираюсь от него отступать.
— Ну что же... — протянул чиновник, видно, всё ещё сомневавшийся. — Тогда мы сообщим вам, когда вы сможете отправиться на Землю. Ваша, гм, вероятная невеста получит статус политического беженца, и ей будут предоставлены соответствующие права и льготы...
— Скажите пожалуйста, — перебил чиновника Рэй, не дожидаясь, пока он выпроводит его за дверь: вопрос, который Рэй собирался задать, волновал юношу уже давно. — А почему правительство Земной Федерации, или Альчибы, или кого угодно, ничего не пытается сделать с... правами человека на Порриме? Ведь генная терапия могла бы легко уравнять число рождений мальчиков и девочек!
Чиновник взглянул на молодого человека удивлённо, но, помедлив пару секунд, принялся медленно, с расстановкой, отвечать:
— Видите ли... Генная терапия в данном случае не помогла бы, потому что дело не в том, сколько мальчиков и сколько девочек рождается у порримианцев, а в ограничениях на право рожать, установленных порримианской матриархией. Если бы число рождений девочек и мальчиков сравнялось — вдруг, сразу, мгновенно! — то порримианцам пришлось бы перестроить весь свой общественный уклад, причём сделать это в течение пары десятков лет. Я понимаю, вы молоды и склонны выбирать простые, как вам кажется, решения, но правительство Федерации не намерено принуждать к чему-то порримианцев, потому что не идти с ними на конфликт. Однако, вы несправедливо обвиняете нас в том, что мы ничего не делаем: благодаря бракам порримианок с инопланетянами соотношение мужчин и женщин постепенно изменяется, и в течение жизни нескольких поколений общество порримианцев неизбежно должно будет претерпеть вынужденные изменения, подстраиваясь под новые условия. Мы же стараемся приложить усилия к тому, чтобы процесс перехода к новому общественному укладу произошёл без социального взрыва...
Рэй молчал, пытаясь переварить слова чиновника. Что-то внутри него всё ещё протестовало против озвученной сотрудником консульства политики, но умом молодой человек понимал, что со своей стороны слова чиновника достаточно взвешены и логичны.
— А если без социального взрыва не обойдётся, то для этого на «Вирджинии» и размещено столько военных? — спросил он.
— Не только для этого, — несколько уклончиво, как показалось Рэю, ответил чиновник.
Рэй помолчал ещё несколько секунд, прежде чем ответить:
— Спасибо... но пока эта... смена общественного уклада ещё не произошла — с социальным взрывом или без — я лучше увезу свою девушку из этой звёздной системы подальше. Я могу идти?
— Всего доброго! — не стал задерживать молодого человека чиновник.
Рэй вышел из кабинета — и к нему сразу же бросилась ожидавшая его Нура.
— Всё в порядке, да? — слегка взволнованным голосом спросила она его.
— Всё в порядке, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся ей Рэй. — Тебе полагается статус политического беженца и какие-то льготы... надо будет узнать, кстати, какие именно у меня в очередной раз спрашивал, точно ли я уверен, что хочу увезти тебя отсюда, — я ему ответил, что да, уверен. Я его ещё спросил, что там правительство Земли делает для того, чтобы как-то исравить ситуацию здесь, — он мне ответил, что через пару поколений, когда мужчин-порримианцев станет заметно больше, всё само постепенно изменится. Так что, может быть, где-нибудь лет через пятьдесят, когда мы будем уже старыми, мы сюда вернёмся и посмотрим, как здесь всё изменилось, — молодой человек рассмеялся, Нура сперва удивилась, но потом заулыбалась тоже. — Всё будет хорошо, — пообещал Рэй и обнял девушку, прижимая её к себе.
Нежно сжимая в объятьях свою будущую жену (а что они с Нурой поженятся, когда прилетят на Землю, Рэй знал уже твёрдо) и будущую мать своего ребёнка, Рэй знал, что их совместная жизнь будет не без трудностей — об этом его только что уже в который раз предупреждали. Но он верил в то, что все трудности они обязательно преодолеют. Ведь в его руках была судьба его любимой и их общего ребёнка, и не мог же он оставить Нуру?
его вопрос...
— Вы совершенно уверены в том, что хотите увезти свою девушку на Землю? — задал сотрудник консульства, седеющий темнокожий мужчина, вопрос, который Рэй слышал уже не в первый раз.
— Уверен, — твёрдо ответил юноша. — Я не оставлю её здесь.
— Вы хорошо обдумали своё решение? На Земле она окажется одна, на незнакомой планете, среди незнакомой ей расы, вдалеке от своей родины и своих близких. Если вы с ней поссоритесь или решите расстаться, вы не сможете так просто отправить её обратно на Порриму, выбросить, как надоевшую вещь, — (при этих словах Рэй принял глубоко оскорблённый вид). — Вы должны будете взять на себя полную ответственность за вашу девушку и за вашего ребёнка, помочь её адаптироваться к земным условиям, помогать ей во всём — вы уверены, что хотите взвалить на себя такую ответственность?
Сказать по правде, будь у Рэя возможность, он на себя эту ответственность не стал бы взваливать, но раз уж она свалилась на него, то отказываться он не собирался. Ведь речь шла не только о нём, но и о Нуре, его нежной, беззащитной, любимой Нуре. Разумеется, Рэй не стал озвучивать эти мысли чиновнику — он лишь твёрдо ответил:
— Да. Я принял решение и не собираюсь от него отступать.
— Ну что же... — протянул чиновник, видно, всё ещё сомневавшийся. — Тогда мы сообщим вам, когда вы сможете отправиться на Землю. Ваша, гм, вероятная невеста получит статус политического беженца, и ей будут предоставлены соответствующие права и льготы...
— Скажите пожалуйста, — перебил чиновника Рэй, не дожидаясь, пока он выпроводит его за дверь: вопрос, который Рэй собирался задать, волновал юношу уже давно. — А почему правительство Земной Федерации, или Альчибы, или кого угодно, ничего не пытается сделать с... правами человека на Порриме? Ведь генная терапия могла бы легко уравнять число рождений мальчиков и девочек!
Чиновник взглянул на молодого человека удивлённо, но, помедлив пару секунд, принялся медленно, с расстановкой, отвечать:
— Видите ли... Генная терапия в данном случае не помогла бы, потому что дело не в том, сколько мальчиков и сколько девочек рождается у порримианцев, а в ограничениях на право рожать, установленных порримианской матриархией. Если бы число рождений девочек и мальчиков сравнялось — вдруг, сразу, мгновенно! — то порримианцам пришлось бы перестроить весь свой общественный уклад, причём сделать это в течение пары десятков лет. Я понимаю, вы молоды и склонны выбирать простые, как вам кажется, решения, но правительство Федерации не намерено принуждать к чему-то порримианцев, потому что не идти с ними на конфликт. Однако, вы несправедливо обвиняете нас в том, что мы ничего не делаем: благодаря бракам порримианок с инопланетянами соотношение мужчин и женщин постепенно изменяется, и в течение жизни нескольких поколений общество порримианцев неизбежно должно будет претерпеть вынужденные изменения, подстраиваясь под новые условия. Мы же стараемся приложить усилия к тому, чтобы процесс перехода к новому общественному укладу произошёл без социального взрыва...
Рэй молчал, пытаясь переварить слова чиновника. Что-то внутри него всё ещё протестовало против озвученной сотрудником консульства политики, но умом молодой человек понимал, что со своей стороны слова чиновника достаточно взвешены и логичны.
— А если без социального взрыва не обойдётся, то для этого на «Вирджинии» и размещено столько военных? — спросил он.
— Не только для этого, — несколько уклончиво, как показалось Рэю, ответил чиновник.
Рэй помолчал ещё несколько секунд, прежде чем ответить:
— Спасибо... но пока эта... смена общественного уклада ещё не произошла — с социальным взрывом или без — я лучше увезу свою девушку из этой звёздной системы подальше. Я могу идти?
— Всего доброго! — не стал задерживать молодого человека чиновник.
Рэй вышел из кабинета — и к нему сразу же бросилась ожидавшая его Нура.
— Всё в порядке, да? — слегка взволнованным голосом спросила она его.
— Всё в порядке, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся ей Рэй. — Тебе полагается статус политического беженца и какие-то льготы... надо будет узнать, кстати, какие именно... Так он у меня в очередной раз спрашивал, точно ли я уверен, что хочу увезти тебя отсюда, — я ему ответил, что да, уверен. Я его ещё спросил, что там правительство Земли делает для того, чтобы как-то исравить ситуацию здесь, — он мне ответил, что через пару поколений, когда мужчин-порримианцев станет заметно больше, всё само постепенно изменится. Так что, может быть, где-нибудь лет через пятьдесят, когда мы будем уже старыми, мы сюда вернёмся и посмотрим, как здесь всё изменилось, — молодой человек рассмеялся, Нура сперва удивилась, но потом заулыбалась тоже. — Всё будет хорошо, — пообещал Рэй и обнял девушку, прижимая её к себе.
Нежно сжимая в объятьях свою будущую жену (а что они с Нурой поженятся, когда прилетят на Землю, Рэй знал уже твёрдо) и будущую мать своего ребёнка, Рэй знал, что их совместная жизнь будет не без трудностей — об этом его только что уже в который раз предупреждали. Но он верил в то, что все трудности они обязательно преодолеют. Ведь в его руках была судьба его любимой и их общего ребёнка, и не мог же он оставить Нуру?
