— Бель, переодевайся, мы едем к королю!

Густой ореол темных, как уголь, ресниц пугливо вздрогнул. В глубине карих глаз застыло недоумение.

— К королю? В столь поздний час? Настоятельница, что то случилось?

— Не перечь и переодевайся, одень только это, снизу ничего!

— Но!

— Бель!

Строгий взгляд ясно говорил без никаких отговорок. Как только миндалевидные глаза отпустились в покорности, женщина бросила на кровать платье и вышла.

К королю... в это время... может быть только одно объяснение. Но как такое могло случиться? Почему настоятельница позволила это? Хотя, наверное, выбора у нее не было. Желание короля закон. Все в королевстве прекрасно знали страстный нрав короля и щедрые дары за очередную жертву прекрасным телом. Но почему она? Ведь король ее никогда не видел.

Странное платье... Легкий красный шелк, переплетенный тонкими золотыми нитями. Длинное, с высоким горлом. Она оделась, и даже не взглянув на себя в зеркало, немедля вышла. Затем просто молча пошла за женщиной, и села в карету.

А как же все ее мечты? О том самом единственном? О первой брачной ночи, как рассказывала ее замужняя подруга Александра, и о многих ночах со своим мужем, о семье, небольшом домике у озера. Все ее мечты рухнули в один миг.

Перед самыми покоями короля настоятельница поцеловала девушку в очаровательный лобик и ушла. С глаз чуть не посыпались крупные бусинки слез, но Бель сильная, она объяснит королю, попробует уговорить, а если не получиться, будет сопротивляться до конца.

— Входи, дитя!

Двери распахнулись, и изящные ножки прошли вперед. Едва взгляд мужчины коснулся юной особы, как в них моментально появились огни страсти, похоти, желания. Девушка, освещенная мерцанием огней, была просто прекрасна. Складки платья волнами ложась на тело, подчеркивали тонкую талию, переходящую в широкие, округлые бедра. Упругие полушария колыхались в такт дыханию, дразнили едва заметными остриями сосков.

— Подойди ближе, не бойся.

Бель подняла голову и медленно сделала пару шагов. Отчего желание короля усилилось в десятки раз, отдаваясь нестерпимым жаром в паху. Глаза испуганной лани, темные как ночное небо. Слегка пухлые, нежные губы, будто созданные для ласк и поцелуев. Легкая, гибкая походка. Плюс, кожа оливкового оттенка. Все это делало ее похожей на восточных гурий, ублажающих великих султанов в гаремах.

Но король был вынужден погасить свое желание, увы до нее ему нельзя касаться, не столь потому что она приходиться ему фактически сестрой, а только потому, что она жертва, которая обеспечит безопасность королевству еще на 30 лет.

— Ты должна гордиться собой, ведь ты выбрана спасительницей нашего государства. Ты прекрасна!

Тут внезапно перед Бель появилась тень, окутавшая ее и ввергшее в сон...

Она уже проснулась, но не ощущала ничего, лишь тяжесть во всем теле. Не знала, что лежит обнаженная на белоснежных простынях, что ее тонкие руки с изящными пальчиками и манящей линией запястья, раскинуты в стороны. Пышные, упругие груди, налитые соком юности и невинности будто умоляли о ласках. Плоский животик, с чарующей выемкой пупка и тонкой талией требовали жарких объятий. Изящные ножки, с завораживающими изгибами, приподнятые в коленах, просили о легких касаниях, затем более сильных и страстных, от чего ножки сами раздвинуться и откроется вид на раскрывшейся бутон, утопающий в росе.

Бель ощутила холодок на губах, затем тоненький ручек проник в полуоткрытый ротик. Она рефлекторно глотнула, не ощутила вкуса, но ей хотелось еще. С каждой каплей к ней возвращались чувства, мягкость пастели, тепло помещения, и что то еще, едва осязаемое.

Девушка медленно открыла глаза, и застыла в изумлении. Феи! Десяток фей летали по комнате, а двое держали уже пустой кубок. Они улыбались, говорили, но их голоса лишь звенели колокольчиком в ее ушах. Опустив взгляд, она вскрикнула и хотела укрыть себя, но, о ужас, ее тело не слушалось ее.

— Что со мной? Помогите!!!

Тут феи вылили на ее животик золотистую жидкость из кувшина, и тут же все в комнате слетели к ней, и начали втирать и размазывать ее.

— Нет, остановитесь, что вы делаете?

Она пыталась вырваться, отогнать их, но ничего не могла. Сердце бешено забылось от испуга, а через пару минут она начало трепетать уже от другого чувства. Десятки маленьких ручонок гладящих ее оставляли за собой приятную волну, вот они продвигаются выше, подошли к грудям, затем уже к затвердевшим соскам, лаская их с особым усердством. Вот волны уже превратились в маленькие импульсы, собирающиеся приятной истомой, где то внизу. Еще несколько импульсов уже на шее, за ушами, вот ласкают мочки ушей. Появилось еще множества импульсов, ниже... Теперь они ласкают еще и ножки, колени, икры... Когда ручонки добрались до внутренней стороны бедер и все ближе подходили к сокровенному месту, сопротивление девушки было сломано и из ее покрасневших губок вырвался стон. Тут же все ручонки пропали...

— Неееет!

— Впервые мне попалась такая чувствительная жертва.

Это был такой проникновенный голос, что ее вибрация прошлась по всему телу и остановилась в низу живота нестерпимой, зудящей пустотой.

Сквозь полуоткрытые глаза она увидела нечто. Оно было высоченного роста, форма тела, лица напоминала человеческую, но полностью покрытая темной шерстью. На голове были длинные рога, зрачок глаз узкий, цвета расплавленного золота, напоминал кошачьи. Острые клыки выступали из под верхней губы. Огромное тело выглядело устрашающе, когти на руках остерегающе сверкали от огней. Но взгляд девушки остановился на другом: огромный, торчащий колом член, нетерпеливо вздрагивал, на его темно багровой головке выступали крупные прозрачные капли.

Бель должна была бы испугаться, убежать, кричать, но вместо этого она хотела его! Она желала его больше всего на свете, готова была умолять, что бы он вошел в нее, хотя понимала, что его орган просто разорвет его. Ни его устрашающий вид, ни слово «жертва», ни странность всего происходящего, не остановили ее. Впервые в жизни внутри нее проснулась давно дремлющая женщина... Все это ярким огнем вспыхнуло в ее глазах, отдавшись эхом в расплавленном золоте чудовища.

Чудовище нависло над ней, его голова приблизилось к шее девушки, она уже ощущала мягкость его шерсти и горячее дыхание, от чего хотелось выгнуть спину и прижаться к нему. Язык, немного шершавый прошелся по бархатистой коже, теперь ниже, к ключицам, вот еще немножко, и он уже лижет твердые покрасневшие сосочки. �довище прижалось к ним, пытаясь посасывать их, хотя клыки мешали и уже оставили пару царапин.

— Ах... !!! Еще...

Где то глубоко сознание девушки было в ужасе, не узнавая себя, но это была лишь капле в океане приятнейшего наслаждения. Горячее дыхание, умелые ласки вновь и вновь вызывали волны, которые собирались внизу все увеличивающейся зудящей пустой. Вот уже он широко раздвигает подрагивающие ноги, останавливает взгляд на кротко обстриженном алом бутоне, уже истекающим нектаром. Едва горячий, влажный язык коснулся лепестка, как ее будто молнией ударило, пустота внутри достигла предела.

— Прошу...

Нечто твердое и горячее надавило на бутон, в голове пронеслись слова Александры: Когда он только вошел, было немного больно, но потом такой кайф, мне кажется, теперь я не смогу жить без этого!

Чудовище слегка приподняло девушку за попу, царапая ее. Еще большее давление, и отголоски разума полностью покинули девушки, осталась только поток наслаждений и нетерпения. Резкое движение, и огромный член не без труда проник в узкую пещерку, разрушая хрупкие ворота во взрослую жизнь. Острая боль пронзила Бель, а чудовище зарычало, с огромным трудом сдерживая себя. Первые пару толчков отдавались нестерпимой болью, от чего нахлынули слезы, она пыталась вырваться, но тело по прежнему не слушалось. Затем с каждым движение появлялось и другое ощущение, будто легкое порхание бабочек, уносили ее все выше и выше. Оно начало двигаться быстрее, боль не исчезла, но она уже оставалась как какая то изюминка. Его член, весь в крови, не входил во всю глубину, но достигал ее предела. Комната наполнилась громкими стонами и гулким рычанием. Еще быстрее и Бель уже была высоко в небесах, сотни бабочек накапливались внутри нее, заполняя неописуемым счастьем. Еще пару толчков и взрыв! Бабочки устремились в небо, унося с собой ее, она теряла сознание, уходила куда-то, чувствуя как огонь обжигает ее нутро. Звериный рык огласил все вокруг, аж с деревьев испуганно улетели птицы...