Сегодня ей снова снился Генри. Только на этот раз он занимался любовью не с ней, а с Кэтти, которая во время процесса посматривала на Элли и ехидно улыбалась.
Эйлен проснулась в своей кровати со слезами на глазах. За окном стемнело: девушка после обеда хотела вздремнуть всего на часик, а проспала до самой ночи. И уже спать не хотелось.
Всю последнюю неделю она по вечерам, перед сном, читала письма Кэтти, увлекаясь ее историями о графе, о доме, в котором те жили и о том как любили друг друга. Сначала Элли с жадностью перечитывала одно письмо по несколько раз, желая насладиться каждым моментом этой романтичной истории, но, вскоре, письма начали только раздражать ее. Особенно после того, как она сама гуляла с прекрасным графом в саду, сопровождала его пару раз в город, так весело проводила с ним время. Сегодня днем, в порыве ревности, Элли даже швырнула письма в камин, после чего долго плакала в своей кровати и, в конце концов, задремала. Но письма не оставили ее, решив продолжить истязания даже во сне.
— Нет... Кэтти уехала, а я здесь, с графом! — твердо сказала себе Элли, хотя она на самом деле не знала судьбу загадочной писательницы, последнее письмо которой было о раскаянии и о какой-то старой церкви, которая находилась далеко за лесом поместья Гольдмана. — Он любит меня! Любит... наверное...
В целом же, она просто была одинокой сиротой, которая приехала в поместье графа заработать денег на самостоятельную жизнь. А после должна была уехать, как, наверное, и уехала эта Кэтти.
Но Элли не хотела уезжать. Если граф действительно любит ее, то она никогда не бросит его, будет ухаживать за поместьем, помогать ему с делами, родит ему детей... Вот только любит ли он ее?
— Вчера он мне сказал, что я очень красива, — прошептала сама себе Элли. — А пару дней назад он приобнял меня, когда я испугалась дикой собаки... И он спас меня от того ужасного мужчины, мой рыцарь. А рыцари всегда влюбляются в своих прекрасных дам!
Сделав заключение, Эйлен вскочила с кровати. Она не хотела больше медлить. Она знала что должна делать, чтобы граф стал ее и только ее, чтобы Кэтти больше не смогла вставать между ними...
Перед сном Генри всегда читал в библиотеке, если, конечно, он собирался спать. В воспоминаниях Элли промелькнула та ночь, когда граф раскалывал мебель во дворе. Ей следовало бы ужаснуться, потребовать от него объяснений или же просто уехать из этого странного места, но Элли просто сделала вид, что ничего не произошло.
— Это не важно, ведь я люблю его всем сердцем, — сказала она тогда себе, откидывая все то, что ей могло не понравиться в графе.
Девушка надела свое самое красивое синее платье с бесстыдным, как выразилась бы ее воспитательница, вырезом на груди. Нежный шелк ласкал кожу и казался невесомым. Также Элли побрызгалась духами с запахом роз и привела прическу в порядок, чтобы не показаться перед знатным господином с вороньим гнездом на голове. После всех приготовлений она направилась на поиски любимого.
Эйлен влетела в читальный зал со счастливой улыбкой на губах, застав графа Гольдмана за чтением увесистого тома.
— Элли? — поднял на нее взгляд изумленный граф.
Стоит отметить, что его глаза тщательно пробежались по одеянию девушки, задержавшись на аккуратном вырезе.
— Граф Гольдман, — присела она в реверансе, залившись краской. — Прошу простить мою дерзость...
— Что ты, — перебил ее улыбающийся Генри. — И прекрати уже звать меня графом Гольдманом: я чувствую себя старым!
— Прости меня, Генри, — нежно улыбнулась ему в ответ Эйлен.
Эйлен присела рядом с графом на мягкий диван и, с замеревшим сердцем посмотрела в его изумрудные глаза.
— Ты что-то хотела мне сказать, Элли? Почему ты в столь поздний час бегаешь по замку в вечернем платье? — с хитрой улыбкой поинтересовался он.
— Да, я хотела поговорить с тобой, — наивным голосом начала девушка.
Сердце бешено стучало в груди, грозясь выпрыгнуть из нее прямо в руки к графу. А Генри, тем временем, наблюдал за этой нежной девушкой, которая в стеснении отвела взгляд к полу. Она была прекрасна. Большие и наивные глаза, пухлые губы, сводящие с ума его воображение, рыжеватые длинные волосы, которые были в тон ее веснушкам...
— Я слушаю тебя, Элли, — подбодрил он девушку, проведя рукой по ее щеке.
В ответ на прикосновение Эйлен взглянула на него снизу вверх, ощущая себя маленькой и хрупкой по сравнению с этим мужчиной. Генри все понял, лишь посмотрев в ее глаза, а затем на приоткрывшиеся губы, находившиеся в опасной близости от его губ.
Граф взял ее лицо в свои ладони и припал губами к этим нежным и чувственным губкам, не знавшим ранее прикосновений мужчины.
Эйлен закрыла глаза, отдаваясь во власть возлюбленного мужчины, ощущая его прикосновения на своих щеках, шее... Его руки опускались ниже, попутно лаская каждую клеточку тела. Они добрались до груди и начали слегка сминать ее через тонкую ткань шелка.
— Генри, — выдохнула девушка, прижимаясь к графу всем телом.
Внутри нее все горело. Внизу живота и между бедер, казалось, начинался пожар. Тело захватывало безумной страстью и желанием полностью отдаться этому мужчине.
— Генри, — прошептала она снова, когда он перешел губами на шею, заставляя девушку пылать еще сильнее.
— Да, моя малышка? — ответил граф, еле сдерживая страсть, рвущуюся наружу и требующую сорвать с этой юной девушки всю одежду.
— Я хочу быть твоей, — наконец-то сумела проговорить Эйлен, дрожа всем телом.
Эти слова подействовали на Генри как спусковой механизм: одним движением он уложил девушку перед собой на диван, заставив ее вздрогнуть от неожиданности и нахлынувшего возбуждения. Сила и власть графа безумно возбуждали Элли, заставляя ее трусики намокать все сильнее и сильнее. Но, вскоре, Генри избавил девушку от них одним рывком.
— У тебя такое красивое платье, Элли, — прошептал он. — Но у меня не хватит терпения разбираться о всеми его завязками... я куплю тебе новое...
После этих слов Генри просто разорвал тонкую ткань на ее груди. Элли не была против: она также желала скорее избавиться от всей одежды, чтобы всем телом почувствовать тепло любимого.
Мужчина сорвал с себя рубашку и прижал своим горячим телом Элли к дивану, не позволяя ей двигаться. Она ощущала его силу и жар, а еще и свою беспомощность.
Его короткая борода, которая успела вырасти всего за несколько дней, сладко щекотала девушку по шее, во время поцелуев.
Эйлен под этими поцелуями и забыла, что они находились в библиотеке, в которую в любой момент мог войти кто-то из слуг.
Генри нежно развел ножки девушки в стороны, открывая своему взору всю красоту женской невинности. Он спускаться ниже, попутно целуя небольшую, но упругую грудь, аккуратный плоский животик, опускаясь к легкому пушку на лобке, который тоже покрыл поцелуями. Элли томно вздыхала, закрыв глаза, полностью предоставляя Генри свое тело. А Граф уже оказался между ее ножек и целовал внутреннюю сторону бедер.
Это было и невыразимо приятно, и щекотно, и сладко. А губы графа не останавливались: вскоре его язык начал ласкать очень влажные нижние губы девушки, заставляя ее вздрагивать и стонать еще сильнее прежнего. Эйлен была уже на пике возбуждения, и Генри знал это, но старался не торопиться, чтобы не причинить девушке боль.
Вот он поднялся над ней, заслоняя всем своим телом свет от свечи. Эйлен завороженно разглядывала его сильную грудь, его мышцы. Особенно ее изумили его руки. Таких сильных и мужественных рук девушка не видела никогда... Граф безумно возбуждал ее.
Элли зарылась рукой в его длинные темные волосы, взъерошивая их на затылке. Генри подался вперед и снова слился с девушкой в страстном и неистовом поцелуе.
Эйлен почувствовала как его твердый пенис коснулся внутренней стороны ее бедер. Девушка дрогнула, но ноги не свела. Генри был слишком желанен ею, чтобы отступать в такой момент.
— Пожалуйста, — простонала она под графом.
— Что такое? — не понял он, нежно поглаживая ее грудь. — Ты хочешь чтобы я остановился?
— Пожалуйста, войди в меня, — закончила Элли, посмотрев на Генри своими обезумевшими от страсти глазами.
Граф издал низкое рычание и двинулся вперед. Его пенис коснулся розовых губ Эйлен, скрывающих вход в ее пылающую пещерку.
И, когда он начал погружаться в девушку, Генри застонал от удовольствия. А Эйлен только изгибалась под ним, наслаждаясь сильным и твердым мужчиной, который проникал в нее.
Девушка была настолько мокрой, что член почти беспрепятственно вошел в нее, заставив Элли вскрикнуть лишь на секунду, когда разорвал ее девственную плеву.
Эйлен ощутила его на всю длину в себе и застонала от удовольствия. Таких ощущений она и представить себе не могла, когда ласкала себя, думая о Генри, который наконец-то взял ее.
А сам граф блаженно закрыл глаза, замерев в девушке и одновременно прижав ее к себе.
— Продолжай, любимый, мне не больно, — заверила Элли, целуя его ухо.
И Генри, постанывая от удовольствия, которое ему дарила узенькая девушка, начал двигаться с неимоверной стратью, заставляя Эйлен кричать от удовольствия и безумной страсти. Он брал ее сильно, с большой амплитудой, стараясь вынимать его почти до конца, а затем почти на полную длинну вводя обратно. Мужчина полностью не помещался в девушке, и поэтому ему стоило неимоверных усилий не причинить ей боль в порыве страсти.
Неожиданно Генри вышел из нее. Элли не успела спросить его что случилось, как он резко перевернул девушку на живот, а сам лег сверху, придавив ее своим телом так, что она ощущала весь жар, распространившийся по его телу и почти не могла двигаться. Это возбуждало еще сильнее.
Граф вошел в нее сзади, ощущая как влага, сочащаяся из девушки уже покрывает ее бедра и стекает на диван.
В новой позе Генри задвигался еще быстрее, заставляя Эйлен, прижатой его телом, получать удовольствие и изгибаться в сладких муках. Она кричала все сильнее, пока не почувствовала, как все внутри нее сжалось так сильно, туго обхватывая твердый и толстый ствол внутри нее, что Генри еле двигался в ней. В этот момент они оба разразились оргазмом. Элли накрыло мощной волной, которую только усилило горячее семя, вылившееся в нее. (Специально для — секситейлз.орг) Она впилась ногтями в руку Генри, которой тот обнимал девушку за плечи, лежа сверху, и выдохнула последний стон удовольствия, прежде чем обмякнуть под своим мужчиной.
Они долго пролежали в этой позе, не в силах разорвать нежные объятия и наслаждаясь теплом друг друга.
А потом Генри отнес Элли на руках в ее комнату, чтобы обнять свою маленькую девочку, пока та засыпает.
— Я люблю тебя, Генри, — прошептала Эйлен, прежде чем задремать в его сильных руках.
