Пары тянулись до неприличия долго. Игорь уже почти с интересом рассматривал пыльную и пышную лепнину на потолке аудитории, помнившей как минимум Сталина. Было интереснее думать о ом, что происходило в стране когда поднималось это огромное и гулкое здание городского университета, чем слушать и пытаться вникнуть в повествование о влиянии римского права на другие правовые системы мира. А ведь даже после окончания этой пытки мучения не закончатся — будет заседать добровольно-принудительный кружок по налоговому праву, без посещения которого можно было заранее сказать «Прощай, жаль что мы так никогда и не увидимся» следующему семестру.

Стрелки на часах с огромным трудом преодолели ещё несколько кругов. Игорь вышел из дальней аудитории весьма нечётко представляя где он находится и как сюда попал. Даже после трёх лет обучения в университете некоторые отдалённые корпуса и коридоры оставались для него терра инкогнита. А звонок от приятеля и последующий нудный разговор не позволил пойти в направлении выхода с кучкой таких же любителей налогового права. Поблуждав немного по лестницам и коридорам с множеством однообразных дверей Игорь понял что заплутал и не сможет вернутся даже к той аудитории, от которой началась его одиссея. За окнами с поникшими цветами в горшках стояла ранняя тьма поздней осени, обделённой снегом.

Поблуждав ещё некоторое время он краем уха услышал какой-то слабый звук за углом. Направившись туда Игорь обнаружил, что звук исходит от наушников некоей девушки, расположившейся на подоконнике, весьма заплаканного и расстроенного вида. Картина была не самая удивительная для этого университета, потому как и статус у него был всё ещё неслабый, несмотря на все самодурные действия руководства, да и преподаватели подчас являли из себя смесь мстительных демонов с алчными коррупционерами, что неудивительно. Но для Игоря сейчас было необходимо выбраться как можно быстрее из пустых коридоров в промозглый вечер и направится домой, а эта рыдающая девушка была его единственной надеждой.

— Извини! У тебя всё нормально? — осторожно он тронул её за тонкое плечо, через которое было переброшен хвостик рыже-русых волос. Она вздрогнула от неожиданности, очевидно не заметив его появления из-за слёз и наушников.

— Что? — немного гнусавым голосом спросила она, вынимая наушники из ушей и растирая слёзы со щёк тыльной стороной ладони.

— Всё у тебя хорошо? Ты чего тут плачешь? Не сдала чего?

— Ну да, теорию госправа.

— Которая пересдача по счёту?

— Пока только будет первая.

— Ну и успокойся, самый простой предмет почти что.

— Препод мне наговорил гадостей всяких, мол, не сможешь ты быть юристом, не понимая этих азов.

— Пусть ядом своим подавится, а ты иди сразу к завкафедры сдавать, милейший человек, у меня, в своё время прокатило.

— А ты с какого курса?

— Четвёртого...

Заболтавшись, они всё же вышли в центральный холл, оказавший на удивление далеко от их места встречи. Распрощавшись, Игорь не стал спрашивать про её телефон, назначать встречу, хотел бы, но природная стеснительность так и не дала ему этого сделать.

Прошло пару недель, Игорь уже почти и забыл об этой странной встрече в пустых коридорах обители страданий. Однако проклятый кружок любителей обманывать государство на налогах с целью личного обогащения вновь заседал, и вновь Игорь оказался в том отдалённом крыле, теперь же подкованный знанием его географии. Преподаватель оказался не в духе и в который раз вытрепал всем нервы по поводу и без всякого повода. Позже Игорю, проходящему в задумчивости по безлюдным лестницам с темнотой за окнами неудержимо захотелось открыть это окно и разбавить темноту дымом сигареты, ну просто неудержимо захотелось. И, недолго думая, он осуществлял задуманное, как вдруг услышал невдалеке шаги. Пришлось в срочном порядке распрощаться с сигаретой и закрыть с хорошим таким грохотом окно. Тут из-за угла появилась фигура, в которой Игорь тотчас же опознал свою недавнюю заплаканную знакомую, только на этот раз её лицо почти светилось счастья.

— Ты что тут делал? Курил? — спросила она, принюхавшись своим точёным курносым носиком с парой-тройкой милых конопушек.

— Нарушая все мыслимые и немыслимые правила нашего универа.

Отказавшись от своих намерений всё же нарушить пару правил, они отправились в путь по истёртому паркету, прикрытому столь же истертыми ковровыми дорожками.

— Я так и не спросил как тебя зовут.

— Так спроси.

— Как тебя зовут?

— Алла.

— Игорь, очень приятно.

— Как-то это приторно звучит.

— А у тебя приторные духи, Алла.

— Что? Как ты учуял, я сегодня даже не пользовалась ими — сказала она, поднимая воротник блузки к носу. И тут произошло непоправимое — пуговица на блузке, видимо насытившись своим стандартным местом пребывания, отправилась в путешествие в неизвестном направлении, позволяя Игорю краем глаза приметить, что его знакомая без какого-то белья, прикрывающего грудь. Она проследила за его взглядом и нисколько не покраснев прикрыла образовавшуюся прореху.

— А я теорию госправа всё-таки сдала.

— С помощью этого? — он выразительно указал глазами на отсутствующую пуговицу.

— Это была страховка, я и готовилась.

— Не сомневаюсь.

— Он каждый день и похлеще ухищрения видит, так что твоя ирония тут не к месту.

— А я не каждый день, потому имею право иронизировать сколько влезет.

— А так? — и тут произошло то, чего Игорь меньше всего ждал — она стремительно расстегнула блузку до конца.

— Эмммм... Так существенно лучше.

— А как думаешь, какие они на ощупь?

— Не сомневаюсь что отличные, но тут совсем не место это выяснять...

— Как курить — можно, как грудь помять — не место?

— Ну, только если вы настаиваете, — его руки не самым решительным образом легли на две небольшие грудки с россыпью конопушек. Руки получали нисколько не меньшее удовольствие, чем глаза, прикованные теперь к её глазам, зелёно-серым и смеющимся. Хотя нет, смеялись они до того момента, как его большие пальцы легли на маленькие сосочки, а остальные легонько сжали молочно-белую кожу осторожным, но настойчивым движением. Лёгким движением плеч он отправила блузку на пол, поднимая руки и притягивая его за шею и затылок к своей шее, пахнущей немного приторно, но от этого нисколько не меньше волнующе. Губы Игоря чуть подрагивая двинулись в путешествие по её ключицам, затем перешли к ложбинке за ухом, пальцы же в это время быстрыми птичьими движениями нарушали покой уже торчащих сосков. (ё руки немного хаотично двигались по его шее, пальцы путались в волосах, но тут одна рука скользнула в свете мерцающего коридорного светильника, сначала по его груди, потом, не особенно церемонясь, прямиком к ремню, расстёгивая его уже нетерпеливым движениями.

Тогда уже и Игорь перестал особенно сдерживаться и запустил одну руку ей между упругих бёдер, где уже было тепло, а второй рукой нащупывал застёжку чёрных облегающих брюк, оказавшуюся сбоку, и весьма трудной для незнакомых с ней пальцев. Наконец она сдалась и его пальцы скользнули уже без всяких преград к заветному треугольнику, оказавшемуся поросшему короткой рыже-русой щетинкой, и ниже, другая же рука стянула вниз брюки вместе с белыми трусиками и впилась в крепкую ягодицу с бархатистой. С губ Аллы сорвался не то смешок, не то полустон, Игорь так и не понял, но он только заставил его закрыть эти самые губы своими. Он почувствовал лёгкий аромат мяты и ещё чего-то, пока его язык как таран раздвинул эти уже припухшие губы, в то время как её руки уже освободили его от джинсов, трусов, а затем и рубашки.

— Не поверю что у тебя не окажется резинки.

— Правильно, не верь.

Пока он шарив кармане джинсов в поисках заветного пакетика, Алла не растерялась, её губы плотно обхватили его уже каменный член, кружа языком по головке так, что Игорь едва не забыл обо всём. Но вот зашуршала фольга, она выхватила презерватив у него из рук и поспешно натянула его на всю чуть подрагивающую длину.

— Как хорошо что тут такие широкие подоконники, — проговорила она, почти ложась на этот самый подоконник грудью, призывно выпятив свою задничку. Игорь не заставил себя ждать, для начала поиграв в её щёлочке пальцами, заставив её чуть постанывать, то ли от удовольствия, то ли от ожидания. Нащупав пальцами то что ему сейчас было необходимо, он не спеша вошёл неё, очень скользкую и узенькую. Дыхание Аллы оставляло запотевшие круги на тёмном стекле окна, после каждого движения она всё тяжелее дышала, почти срываясь на стон, что могло привлечь к ним лишнее внимание запоздалых посетителей столь малолюдной части университета, потому он прикрыл её рот своей ладонью, на которой ещё осталась её смазка, её язык извивался между его пальцами, вылизывая их дочиста. С каждым движением её грудь качалась, ногти легонько царапали его живот, и когда Игорь прибавил ко всему прочему и пальцы на её клиторе — она не выдержала, её ноги затряслись, внутри стало ещё уже и влажнее.

Он сдержал её вскрик, зажав её рот ладонью крепко-накрепко, но не остановил своих движений, оставив её клитор в покое, перехватил её крепко рукой поперёк тела, поднял её с подоконника, и лишь ускорил темп, так что послышались влажные и плотные удары тела о тело. С его губ слетали стоны, но он превращал из скорее в порыкивания, всё чаще и чаще с каждым движением. Её грудь распласталась по холодному стеклу, одна рука крепко держала его яйца, а другая уже самостоятельно теребила клиторок с безумной скоростью. Долго это продолжаться не смогло, она опять изогнулась всем телом, сжала его член внутри с такой силой, что теперь и Игорь не стал сдерживаться и уже в исступлении судорожно двигался, чувствуя что конец близок...

Последний их почти одновременный крик-стон разнёсся, скорее всего до самых дальних уголков огромного здания. Но это уже не имело никакого значения, нарушать правила внутреннего распорядка — так нарушать.