Дорогие мои читатели!
Этот рассказ был написан мною для недавнего Турнира четырёх рассказов
Одним из условий участия была анонимность авторов. Я, чтобы меня не узнали, написала этот текст не в своей манере. Теперь, когда маски сняты, выставляю его под своим ником.
Кто читает впервые, жду ваших комментариев. Спасибо!



Выскочив из машины, я торопливо попыталась раскрыть зонт. Не тут-то было! Замок окончательно не желал слушаться, и я, сунув зонт обратно в сумку, поскакала, перепрыгивая лужи, в сторону здания аэропорта.

— Ну вот, — с досадой подумала я, — хотела быть неотразимой, а теперь предстану этакой мокрицей со спутанными волосами.

Да ладно, где наша не пропадала?! В конце концов, ничего уже не вернёшь... Да, я сейчас иду провожать бывшего мужа. Бывшего... Мужа... Странное словосочетание... Если бывший, то ведь уже не муж... Господи! Ну о чём я думаю?! Какие глупости лезут в мою голову! Я тряхнула намокшими волосами и пошла быстрее. Так быстро насколько мне позволяли высоченные каблуки.

Всё навалилось как-то сразу — развод, потом меня отстранили от выгодного проекта. Вернее, я провалявшись дома несколько дней с гриппом, просто вернулась на работу как раз к шапочному разбору. В итоге работаю я по-прежнему, как лошадь, а вот распоряжаться ничем не могу — моим боссом стала моя заклятая подруга. Блин, я не верю в женскую дружбу! Ещё со школы мои «подруги» всегда делали мне гадости.

Развод меня убил! Зачем я бегу к НЕМУ? Ведь знаю же, ОН ушёл к НЕЙ, к моей лучшей подруге Ленке, которая теперь мой босс. Но моя дурацкая привычка выполнять обещания... Он вчера позвонил и попросил привезти ему фотик. И вот я лечу, как яхта на всех парусах. Может, я мазохистка? Надо бы сходить к психологу.

— Послушай, девочка моя, — я представила свою тётю Галю, — это попахивает клиникой, — врач-хирург с сорокалетним стажем она сразу ставила диагноз. — Если ты с упорством верблюда делаешь то, что тебе не нравится, то ты мазохистка. С какой стати ты бежишь провожать его, если он улетает с ней?! — зелёные глаза с наклеенными ресницами уставились на меня из-под очков так, словно тётя впервые меня увидела и была очень удивлена, обнаружив, что её племянница напоминает крылатую букашку.

Логичный вопрос... Вернее, вывод... Действительно, зачем? Я сотни, нет миллионы раз искала ответ, но так и не нашла. Я всё ещё люблю его? Нет! Нет, совершенно точно!

— Настя! — мои мысли прервал знакомый голос.

Ага, вот и он. Мой бывший. Серый плащ, небрежно расстёгнутый, оттеняет стальные глаза. Чувственные губы приветливо улыбаются. И моё сердце... падает и катится к его ногам. Чёрт! Я не люблю, но я... до сих пор хочу его. Сдерживая внезапную дрожь в ногах, с улыбкой шагнула к нему, подставила щеку для поцелуя.

— Привет, — мягкие губы скользнули по моей вспыхнувшей щеке, и моё сердце замерло, валяясь у его ног.

— Привет... — выдавливаю из себя нарочито бодрым и безразличным тоном.

— Давай, посидим где-нибудь? — Андрей ведёт себя так, словно ничего не произошло.

Интересно, со стороны мы похожи на супружескую пару?

— Знаешь... нет, — бормочу я, поглядывая на циферблат наручных часов.

Да, я ношу часы на руке. Массивные, с крупным циферблатом. Его подарок на мой прошлый день рождения. Интересно, он уже тогда встречался с Ленкой? Так, стоп! Не буду думать об этом.

— Я спешу, — сообщаю с извиняющейся улыбкой. — И меня ждут, — зачем-то добавляю эту ложь.

— А... ну, да, конечно, — кажется, мне удалось ущипнуть его! Он явно недоволен этим моим отказом.

Я ликую! Только означает ли это, что он хочет побыть со мной или... Или это обычный эгоизм принца, который не привык слышать отказ?

Он берёт фотоаппарат. Мы говорим о чём-то незначительном. Дежурные фразы, фальшивые улыбки. И вдруг за спиной Андрея вырастает ОНА. Ленка в красном коротком плаще, со стрижкой-пикси, подчёркивающей её безупречно-правильные черты и крупные полные губы, тронутые алой помадой.

— Дорогой, — она демонстративно вешается на руке Андрея, — мы не опоздаем на регистрацию?

На меня она бросает холодный взгляд и произносит с испепеляющей улыбкой:

— Привет, Настя. Ты уже уходишь?

— Да... Счастливого пути.

Я стараюсь улыбаться и, наверное, это мне удаётся. Махнув рукой, торопливо удаляюсь. И только когда выхожу из аэропорта, понимаю, что по моему лицу бегут слёзы. Ну и пусть! Не буду их сдерживать. Мне поможет дождь.

Бегу к машине, плюхаюсь за руль и даю газ. Лечу прочь отсюда. Движение дворников по стеклу успокаивает.

Так... Вдох, выдох... Вдох, и ещё раз выдох... Домой, на диван и под тёплый плед. Укутаться с головой и лежать, лежать... Уснуть, чтобы забыть и не проснуться... Да, чёрт возьми, я всё ещё ЛЮБЛЮ ЕГО!

***

— Эй, а ну просыпайся! — чьи-то руки тормошат меня, стягивают плед.

Открываю глаза и вижу встревоженное лицо тёти Гали.

— Ты как? Нормально?

— Да... — я икаю, — а что случилось?

— И она ещё спрашивает! — тётя возмущённо закатывает глаза. — Звоню, звоню — не отвечаешь. Прихожу к тебе и вижу это, — она указывает на пустую бутылку из-под коньяка, стоящую на столе. — Я так понимаю, пила из горлышка, — иронизирует, заметив отсутствие бокала. — Ну, давай, рассказывай.

Она садится напротив меня в кресло, закидывает ногу на ногу и закуривает тонкую душистую сигарету. Да, моя тётя — курящий врач. А ещё она гадалка. Смешно, правда? Врач и сторонник иррационального. Впрочем, с врачами это часто бывает. Тётя любит повторять, что в её деле без веры в ЭТАКОЕ — никак. И попробуй только ей возражать, сразу прочтёт лекцию о непознанных законах природы. Пока ещё непознанных, но существующих независимо от нашего о них знания или не знания.

— Да, что рассказывать-то? — я пытаюсь отвертеться, заранее понимая бесполезность этих попыток.

Тётя выразительно с прищуром смотрит на меня, молчит и выпускает колечко сизого дыма.

— Я просто... попала под дождь, продрогла и... решила согреться, — смело вру без зазрения совести.

— А зонт? — спрашивает моя колдунья. — Зонт ты, конечно, забыла.

— Нет, не забыла... Просто он сломался, — я хватаюсь за эту крошечную правду и придаю своему лицу невинное выражение.

— Хорошо, — кивает она, — сделаю вид, что поверила. А глаза?

— Что — глаза? — притворно удивляюсь я.

— Красные, зарёванные... — тётя буквально тыкает меня носом, как нашкодившего котёнка. — Ведь говорила я тебе — не ходи. Но ты упорно не желаешь услышать голос разума.

Сигарета брошена в пепельницу и раздавлена. Почему-то я ощущаю себя этой самой сигаретой. И вдруг мне приходит мысль! А что если... В конце концов, чем чёрт не шутит...

— Тёть Галь, — робко начинаю я, отводя глаза, — может, ты мне погадаешь?

— Чтооо? — наклеенные ресницы вспархивают, как бабочки над цветком. — Ты серьёзно? — от неожиданности моя колдунья закуривает вторую сигаретку.

— Ага, — я сглатываю подступивший комок в горле. — Серьёзно... Ну просто так... чтобы развлечься...

— Нет! — неожиданно отрезает твёрдым тоном. — Это не развлечение.

— Ну, я неправильно выразилась, — сразу отступаю я, — просто вдруг ты... сможешь мне помочь.

Боже! Что я несу?!

— Помочь? — оживляется тётка. — Вот это с радостью! Выключи свет.

Я послушно исполняю приказ, моя чародейка зажигает свечу, и комната погружается в таинственный полумрак. Тётя достаёт из сумки колоду Таро и начинает перебирать карты, время от времени бросая на меня изучающие взгляды.

— Расслабься, — усмехается, — ты не на эшафот идёшь.

— Я расслаблена, — смущённо бормочу я.

— Уж мне-то виднее... — морщится тётка и закатывает кукольные глаза.

Я, облизав пересохшие губы, сосредотачиваюсь на её руках. У тёти Гали поразительно красивые руки. Тонкие музыкальные пальцы с коротко стриженными ногтями. Увы, хирург не может себе позволить элегантный маникюр по последней моде. Но он и не нужен ей, наоборот, это своеобразный шик — быть не как все.

Руки раскладывают карты по блестящей поверхности стола. Мелькают причудливые картинки. Некоторые выглядят не просто странно, но и устрашающе. Тётя время от времени морщится, хмыкает, проделывает с картами какие-то ей одной понятные манипуляции.

— Ну вот, значит так... — наконец, говорит она и откидывается на спинку кресла. — Тебя ожидает новый цикл в твоей жизни, — тётя опять закуривает и делает неопределённое движение рукой. — Ты понимаешь, о чём я?

— Да, — почему-то отвечаю я и тут же признаюсь: — То есть, нет...

— Ну вот смотри, — тётин палец указывает на карту с изображением человека, стоящего на краю пропасти, — это шут или дурак...

— То есть я — дура? — нетерпеливо перебиваю я.

— Господи, да нет же! — тётя округляет глаза и смотри на меня, как на законченную тупицу. — Это образ, аллегория! Ты ищешь новых ощущений. Заметь, он стоит в прямой позиции. Следовательно, тебе предстоят неожиданные события, они нужны тебе. Внутренне, где-то в самой глубине своего Я ты их жаждешь. И единственное, что ты должна будешь сделать, столкнувшись с этим неожиданным, принять вызов судьбы.

— А эти события, — я откашлялась, — будут приятными или?..

— Никаких или! — тётя безжалостно гасит очередную сигарету. — У тебя открываются новые возможности. Этим всё сказано. Ты должна быть осторожна, но и упустить свой шанс ты тоже не должна. Понятно?

— Да, — я киваю, осознавая, что тётины выкладки запутали меня ещё больше.

— Хорошо, идём дальше, — продолжает моя гадалка. — Ты посмотри на эту прелесть! — она тыкает пальцем в карту с изображением какого-то загадочного круга. — Это колесо Фортуны. И оно тоже в прямом положении! — тётя Галя смотрит на меня с ликованием, я тщетно пытаюсь понять, что бы это значило, и она, выдержав паузу, наконец, объясняет: — Время приятных перемен! Подчёркиваю — приятных. Ты освободишься от прошлого.

— То есть я забуду Андрея? — робко уточняю я.

— Ты его уже забыла! — отрезает тётя хирургическим тоном. — Его нет, он умер для тебя! Ты открыта новому и должна ловить момент. Вот уже сейчас, с этой самой минуты. Ты поняла?

— Да, — соглашаюсь я.

— Итак, карта Смерти, — продолжает тётя.

— Смерти? — моё сердце замирает.

— Это не то, о чём ты подумала, — быстро успокаивает гадалка. — Смерть — это тоже образ. Умерло прошлое, родилось что-то новое. Ты трансформируешься.

— То есть?... — я с удивлением смотрю на тётку и в глубине души начинаю себя ругать, что решилась на это сомнительное развлечение.

— Да, ты трансформируешься, — кивает она, — из куколки превращаешься в бабочку. Смерть — это движение. Движение к новым горизонтам. Прошлое уже утратило для тебя своё значение. И ты должна принять и осознать это.

— А если... я попытаюсь побороться? — предполагаю я, заранее зная ответ.

— Нет! — восклицает тётя Галя, тараща глаза. — Ни в коем случае! Нельзя бороться за то, чего уже нет! Полная, подчёркиваю — полная трансформация! — тётя грозит мне пальцами с зажатой сигаретой. — Ты уже не куколка, ты бабочка!

— Хорошо, я поняла, буду бабочкой, — я улыбаюсь, стараясь показать тёте, что её предсказания дошли до моей садовой головы.

Потом мы пьём чай, я слушаю тётин голос, не вникая в смысл слов, и медленно погружаюсь в фиолетовую пустоту. Вокруг меня летают бабочки с розовыми крыльями. Я пытаюсь поймать одну из них и посадить себе на ладонь и вдруг с удивлением понимаю, что я тоже стала бабочкой. Я взмахиваю своими полупрозрачными крылышками, отталкиваюсь от земли и... просыпаюсь от пронзительного звонка будильника, установленного на моём телефоне.

О, уже семь тридцать! Больше часа ехать до работы! Я опаздываю. Катастрофически! Хорошо, что Ленка уметелила в отпуск, проводить медовый месяц с моим бывшим. И сегодня мне не придётся натыкаться на её серый укоризненный взгляд.

Я быстро вскакиваю с дивана. Надо же, вчера заснула прямо здесь, не раздеваясь, не слышала, как ушла тётя. Завтрак придётся отложить. «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу» — это не про меня. Особенно в последнее время. Даже о чашечке кофе со сливками нужно забыть как минимум до обеда.

Кое-как заправляю в юбку блузку, вжикаю молнией, выскакиваю на площадку и, на ходу расчёсывая волосы, бегу к лифту.

Двери распахиваются, и едва я оказываюсь в кабине, как за мной шагает высокий мужчина в элегантном чёрном пиджаке.

— Вы не против? — спрашивает он из чистой формальности.

Я молча киваю и успеваю встретиться с его глазами. Тёплый тёмно-карий немного грустный взгляд. Комплекцией напоминает актёра Александра Балуева. К своему ужасу чувствую, что мне как-то не по себе. Сколько раз решала не входить в лифт с незнакомцем. Проклятая спешка! А вдруг он маньяк? Мурашки побежали по спине. Вот только маньяка мне и не хватало!

И тут только до меня доходит, что я беззастенчиво разглядываю своего неожиданного попутчика. Осознав это, сразу краснею и отвожу взгляд.

— Спать надо правильно! — мысленно ругаю себя. — И есть, — заключаю голосом своей тётушки.

***

Лифт опускается слишком медленно! А чего я ожидала? Когда торопишься, всегда так! Стараюсь сосредоточиться на чём-то приятном. Итак, как там вчера говорила тётя Галя? Я — бабочка! Вот было бы славно действительно превратиться в бабочку с розовыми крылышками и упорхнуть отсюда в какой-нибудь парк... А лучше в сад с огромной клумбой. Моё воображение рисует кусты роз, крошечные бубенчики ландышей и вдруг...

Вдруг я понимаю, что кабина лифта резко замирает. А через мгновение маленькое пространство погружается во тьму. И буквально сразу же я чувствую на своих плечах его руки.

— Что вы себе... ! — вырывается у меня возмущённый возглас, но я не успеваю выплеснуть своё негодование, как мой попутчик, резко прижав меня спиной к себе, зажимает мне рот ладонью.

— Тише! Умоляю вас, тише! У меня никтофобия, боязнь темноты! И при отсутствии света я должен прикасаться к кому-то иначе рискую потерять сознание, — хриплым шёпотом признаётся он. — Сейчас я уберу ладонь с вашего рта, вы согласны не поднимать шума?

Мне остаётся только кивнуть, ибо я понимаю, что если не выполню его просьбу, то... Я предпочитаю не думать, что он может сделать со мной. Он освобождает мой рот, но продолжает второй рукой держать меня за талию и прижимать к себе.

— Как вас зовут? — спрашивает тихо, и я вдруг отмечаю про себя, что у него необыкновенно приятный голос.

Точно! Я где-то читала, что маньяки вообще очень милые. Да! Как же права была вчера тётя Галя! Вот он и Шут, и колесо Фортуны и Смерть в придачу к ним! Бабочка, блин! Сейчас он превратит меня в холодную мумию. Нет, не быть куколки бабочкой!

— Ннастя... — выдавливаю я из себя.

— Очень приятно, Павел.

Ну вот, хоть буду знать, кто меня замумифицирует.

— Скоро придёт лифтёр, — как-то неуверенно успокаивает он меня, и я чувствую его дыхание на моём ухе.

— Да, — мелькает у меня мысль, — и когда лифтёр откроет кабину, здесь уже будет лежать мой хладный труп.

От страха я зажмуриваю глаза и издаю какой-то звук, очень напоминающий писк.

Словно подслушав мои мысли, Павел говорит:

— Вы, пожалуйста, не бойтесь меня... Я... просто подержу вас вот так и всё.

При этом его правая рука плавно так перемещается мне на грудь и... О, ужас! Только тут до меня доходит, что я не надела лифчик! Правильно, я же выскочила из квартиры, едва успев натянуть блузку и юбку. Хорошо хоть трусики на мне уже были.

Но весь кошмар ситуации в том, что от его прикосновений мои соски превратились в два кругленьких камушка и... Блин! Мне приятно! Я непроизвольно сжала бёдра и дёрнула попой. Получилось, что я потёрлась о его... Ну, короче, потёрлась о ширинку его брюк.

— Вам не слишком неудобно так стоять? — любезно интересуется маньяк, касаясь лицом моих волос.

— Нет, — быстро отвечаю я, — мне вполне нормально.

Ну а что я могла ему ответить? Послать ко всем чертям и ударить по самому чувствительному месту? Да, если бы мы не были заперты в лифте, я бы, безусловно, так и сделала. Но не сейчас. Я решила придерживаться тактики умиротворения. В конце концов, если я жива написано для и невредима до сих пор, может, я смогу выйти сухой из воды.

Тем временем вторая рука Павла, сжимавшая мне талию, опустилась так, что ладонь накрыла развилку моих бёдер. Я никогда не фантазировала о сексе с незнакомцем в лифте, но, похоже, зря я этого не делала. Моей киске такое положение вещей очень даже понравилось, и я окончательно поняла, что меня вся эта ситуация заводит. Я вздохнула и облизала губы. В это мгновение до меня дошло — у него эрекция! Внушительных размеров бугор упёрся как раз между половинками моей попы. Почему-то вспомнился дурацкий анекдот: «Главное качество пениса — это вежливость. Обязан встать при виде дамы, чтоб даме было на что сесть». Да уж, вежливый парень!

И вдруг он опять подал голос:

— Знаете, мне нужно, чтобы вы со мной поговорили.

Блин! Точно извращенец, лапает меня беззастенчиво, возбудил мою девочку до того, что я чувствую, как повлажнели трусики, а теперь ещё я должна развлекать его беседой! Возмущённая таким предложением, не думая, ляпнула:

— Вы предлагаете поведать вам свои эротические фантазии?

— Нууу, — неуверенно протягивает он, — если вам хочется...

Ага, мне хочется! Знал бы ты, ЧЕГО мне действительно хочется! Уж никак не говорить...

Окружающий нас мрак наэлектризован до того, что кажется, сейчас полетят искры. Во всяком случае, я точно сгорю.

— Вам не кажется, что... — пищу я, — что это несколько... необычное предложение?

— Да бросьте! — по-моему, он улыбается. — Вся наша ситуация необычная. Вам же не хочется оказаться в тесной тёмной кабине лифта с человеком, потерявшим сознание?

У меня нет сил думать. Точнее, я сейчас полностью лишена способности думать. Но надо же что-то отвечать.

— Вы меня просто искушаете, — признаюсь я и мысленно добавляю: — Спокойно!

Стараюсь взять себя в руки.

— Нет, что вы! Нисколько! — возражает он. — Просто я даю вам выбор — либо вы говорите со мной и даёте себя осязать, либо я рухну прямо на вас.

Хм, осязать! Надо же как культурно он называет беззастенчивое лапанье!

— У вас красивые волосы, — мне вдруг делают комплимент, — пышные и такие мягкие... И мне нравится ваш запах...

Маньяк зарывается лицом в мою причёску. Вернее, в её подобие, которое я успела соорудить на пути от квартиры к лифту. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что он тоже бесподобно пахнет. Настоящий запах мужчины — мускусный парфюм и что-то ещё неуловимое, пряное.

У меня подкашиваются ноги. Но Павел не даёт мне упасть.

— Вам плохо? — в его голосе звучит озабоченность.

— Да... то есть нет... Здесь просто душно немного... — оказывается, я ещё не лишилась дара речи, хотя меня уже трясёт от желания.

— Скажите, — продолжает он, — вам никогда не хотелось в реальности удовлетворить свои фантазии?

Опля! Ну и вопросик! Я возмущённо набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Нет, не хотелось! Потому что в моих фантазиях нет ничего такого, что я не могла бы воплотить в реальности!

— То есть вы хотите сказать, — его губы касаются моего уха, — что вы никогда не мечтаете о чём-то очень, хм, необычном, выходящим за рамки?

— Я не обязана отвечать на ваш вопрос! — возражаю я дрожащим голосом.

— Да, не обязаны, — соглашается он. — Однако, мне кажется, вы лукавите. У вас есть такие фантазии, но внутренние оковы удерживают вас от того, чтобы попробовать это в реальности. Вы просто трусиха! Сами себя загоняете в состояние фрустрации.

Ну точно психопат! Я читала, что они мнят себя психологами. Но как же мне нравятся его прикосновения!

— Давайте попробуем, — то ли спрашивает, то ли предлагает он.

— Что? — пищу я.

— Попробуем выпустить вашего джинна из бутылки, — может, мне кажется, но, по-моему, он вновь улыбается.

Как жаль, что я не вижу его лица!

— Поверьте, вы не будете разочарованы! — уговаривает он, сжимая мою грудь. — Хотите пари?

— Ппппари?... — выдавливаю я, млея от его прикосновений.

— Да, пари. На желание. Если вам не понравится, то по выходе отсюда я готов исполнить любое ваше желание. Если же вы получите удовольствие и, таким образом, я выиграю, то вы должны будете исполнить моё желание.

Вот оно! Он показал своё истинное лицо! Я зажмурилась! Сейчас он... Я не успела додумать, как он опять заговорил:

— Не смущайтесь! Темнота нам на руку!

— Да, но... — бормочу я, пытаясь собрать остатки воли, — это как-то...

— Послушайте, — маньяк поглаживает моё бедро, — давайте будем откровенны, — в его голосе я улавливаю нетерпение. — Ведь вы же хотите этого! И я хочу! Хочу вас!

Ох, лучше бы он этого не говорил! Если до его признания я ещё как-то сдерживала свои чувства, то сейчас, тормоза были отпущены. Я уже не могла оставаться равнодушной к растущему бугру, который давил на мою попу. Мои бёдра непроизвольно дёрнулись, поудобнее устраиваясь на нём. И я сразу ощутила ответное движение в его брюках.

— Чувствуете? — он вжимает свою плоть в мой зад. — ЧТО вы делаете со мной!

— Прекратите! — слабо шиплю я. — Иначе я... я закричу.

— О, угроза?! — он засмеялся. — Послушайте, Настя, вы можете кричать сколько угодно. Но это вам ничего не даст. Я не насильник. Я всего лишь предлагаю добровольное удовольствие, которого вы хотите. Но вы трусиха! Вы боитесь признаться самой себе в своих желаниях. Знаете, мне кажется, что все наши беды в жизни именно потому, что мы боимся воплотить свои желания.

Философ, блин! Все маньяки философы! Чёрт! Но он прав!

Его дыхание обжигало мне шею, мои щёки пылали, а между ног всё уже плавилось. Напряжение в лифте достигло такого накала, что мне показалось странным — как же мы ещё не задымились.

И вдруг его пальцы медленно прошлись по моей руке от запястья к локтю. Я, охваченная шквалом каких-то совершенно новых ощущений, вздрогнув, охнула. У меня перехватило дыхание, а бёдра сжались.

— Вот видите, — хрипло прошептал он, — вы очень страстная девушка! Ваше тело отвечает мне, но ваш разум противится. Отпустите себя, Настя!

Он охватывает губами мочку моего уха и посасывает. И сразу же это отзывается томительными ощущениями в моей киске. А моя голова... Моя голова отключилась. Разум умыл руки и поплыл по течению.

Ещё через мгновение я разрешила Павлу развернуть себя лицом к нему и почувствовала, как он принялся быстро расстёгивать пуговицы моей блузки. Только бы не порвал! Мне же ещё идти на работу! Да, где-то на задворках сознания мелькнула такая мысль.

И вот мои напряжённые сисечки выпущены на волю. Пальцы Павла начинают пощипывать соски. Нет, не так... Сначала подушечки его больших пальцев медленно кружат вокруг заострившихся вершинок, как бы дразня, потом так же по кругу водят по самим соскам. И наконец, он начинает оттягивать их вверх, чуть выкручивая. Это заставляет меня стонать.

Мне мешают мои руки! Я не знаю, куда мне их деть, и впиваюсь в обтянутые рубашкой плечи мужчины. Между тем моя правая нога по собственной воле поднимается и обнимает его бедро. Я выгибаюсь, вжимаясь в его бугор, едва ли не рвущий ширинку. Наконец-то, моя киска чувствует ЕГО! Я бесстыдно вращаю бёдрами, потираюсь и, кажется, издаю довольно громкие звуки.

— Какая ты дикая кошечка! — выдаёт он страстным рокотом, и эта его фраза окончательно срывает меня с катушек.

Руки опускаются ему на талию и решительно расстёгивают ремень.

— Э, нет, — хрипло смеётся он и отводит мои руки. — Потерпи. Не будем спешить. Удовольствие нужно уметь смаковать.

Вдруг он задирает мне юбку, придерживая за бёдра, опускается передо мной на колени и склоняется лицом к моим трусикам. Проводит носом по тому месту, где за тонкой хлопковой тканью прячется моя девочка.

— Ммнн, — протягивает мой маньяк, — у тебя бесподобный аромат... Ты пахнешь росой.

Он трётся носом, надавливая на мой холм.

— Давай, избавимся от этого, — предлагает и, не отнимая лица, начинает медленно стягивать мои промокшие трусики.

Если бы не стена лифтовой кабины за моей спиной, я бы упала. Но так я просто откинулась на стену и отдалась на волю своего неподражаемого маньяка. А он продолжал пытать меня. Носом провёл по низу живота и сразу переместился на мой холмик.

— Несравненно гладкая кожа! — услышала я его низкий голос.

Боже! Это оказалось невыносимо сладко! Я была готова взорваться от одних только его слов. Как хорошо, что буквально позавчера я сделала эпиляцию. И сейчас моя киска была первозданно гладенькой. Видимо, ему это очень понравилось. Он издавал какие-то непонятные довольные звуки. Я ощущала себя лакомством, которое были готовы съесть. Наверное, если бы рассудок не покинул меня, я могла бы испугаться. Согласитесь, странная картина — я стою, прислонившись спиной к стене лифта, без трусов, раздвинув ноги, а совершенно незнакомый мне мужик бесстыдно нюхает мою киску.

Но рассудка не было. Остались одни приятные ощущения, от которых я была готова воспарить или разлететься на тысячи кусочков антивещества, порождённого взрывом.

— У тебя очаровательная вкусная киска, — шепчет Павел и медленно, как бы смакуя, лёгкими порхающими поцелуями пробегается по моим бёдрам и холмику.

Я стону и изо всех сил цепляюсь за его волосы. У него оказывается очень мягкие волосы. Цепляюсь за эту мысль, чтобы удержаться и не сорваться в пропасть. Такие мягкие, что просто не вяжутся с его массивной фигурой. Я тяну их, бессознательно направляя его голову, теснее прижимая её к себе. Интересно, он брюнет или... Чёрт! Я даже не знаю, кто сейчас устроился у меня между ног! А ведь я рассматривала его, но почему-то запомнила только глаза и фигуру. Хорошо бы брюнет... Я обожаю брюнетов! Хотя мой бывший был шатен. Бесцветное ничтожество!

Вот! Вот она истина! Нужно доверять своим вкусам! Теперь у меня будут только брюнеты... И я вдруг вспомнила его грустные тёмно-карие глаза. Мой маньяк...

— Скажи, скажи мне, чего ты хочешь! — вдруг приказывает он.

Что за вопрос?! Конечно, же я хочу продолжения! Но я не могу говорить, я просто стону.

— Милая, — ласково рычит он, — я знаю, что тебе трудно говорить, но давай же, попроси меня! Как ты хочешь? Мы сейчас воплощаем любую твою фантазию, исполняем самые сокровенные желания. Ну же!

И тут я принимаю его бесстыдную игру, выпускаю своего джина из бутылки.

— Лизни меня, — выдыхаю со всхлипом.

Он тут же осторожно проводит кончиком языка по моей щели. Движение лёгкое, как прикосновение пёрышка. Оно едва не сносит мне крышу. Я кричу и, кажется, дёргаю Павла за волосы.

— Тебе нравится? — проникновенно шепчет он и, не дожидаясь моего ответа, приказывает: — Повернись ко мне своей попкой!

Его руки быстро разворачивают меня, заставляют упереться руками в стену лифта. Я стою, отставив зад, как последняя бесстыдная шлюшка. Вот, должно быть, возмутительное зрелище! Архитектор, подающий надежды, деловая и всегда собранная Анастасия Назарова подставила свой голый зад незнакомому мужику в лифте и требует, чтобы он отлизал ей!

Крепкие ладони Павла охватывают мои ягодицы и чуть разводят их. И я вдруг понимаю, что его язык начинает медленно лизать меня ТАМ. Сначала он двигается по щели между губками, доходит до второй моей дырочки, слегка надавливает на неё и возвращается обратно. Медленно... Томительно размеренно... Словно лакомится мороженым... И я таю... Таю и кричу. Равномерные проникающие движения его языка доводят до безумия. А когда он начинает шалить с моим клитором, взрываюсь, как вулкан.

Прихожу в себя и обнаруживаю, что стою, прижатая спиной к стене. Мой маньяк поддерживает меня, не давая упасть. Понимаю, что его член, выпущенный из спущенных брюк, упирается мне в живот.

— Ты в порядке, милая? — хрипит мой попутчик.

Я осознаю, что он уже на взводе, и если я промедлю хоть секунду, то... Хватаюсь за его шею и висну на нём, ногами обнимая его бёдра. Он поддерживает меня за ягодицы — успеваю удивиться, с какой лёгкостью он поднимает меня — и резко вторгается в мою киску. Стараюсь пропустить его как можно глубже. Моя девочка очень рада заполучить, наконец, этот сладкий подарок.

На мгновение мы оба замираем, ошеломлённые теми ощущениями, которые вдруг захватили нас. Он такой крупный! Действительно, под стать своему обладателю. И твёрдый как камень. Неужели я справлюсь?

— Тесная киска! — смеётся маньяк. — Ну давай же, высоси меня! — это он произносит, едва ли не скрежеща зубами.

И от таких его слов моя всё ещё голодная девочка начинает сжиматься, словно и в самом деле хочет высосать своего вкусного гостя.

Маньяк чуть опускает меня на своих руках, а сам подаётся вверх. Я изгибаюсь, ощущая, как его член скользит во мне, словно поршень. Потом он выводит его из меня, но лишь для того, чтобы всадить вновь, буквально пришпиливая меня к стене лифта.

Своей обнажённой грудью ощущаю влажную ткань его рубашки, под которой перекатываются мускулы. Это добавляет мне новых эмоций. Я держусь изо всех сил под его натиском, всхлипывая при каждом новом толчке. А он рычит при каждом вхождении и тяжело дышит всякий раз, как выходит из меня.

Мой зад со стуком ударяется о стену лифтовой кабины. Это звучит довольно ритмично. Как в танце. Безумный секс. Оказывается, это классно! У меня никогда не было такого. И я точно буду помнить это приключение.

В лифте жарко и душно, как в хорошо прогретой бане, но мы не замечаем этого. Вернее, это ещё больше возбуждает нас. Я чувствую себя какой-то удивительно безвольной, покорённой им, и каждая клеточка моего тела подстраивается под него, незнакомого мужчину, который трахает меня в тёмном лифте, остановившемся где-то между двадцатым и пятнадцатым этажами. Вот она — трансформация, о которой вчера говорила тётя Галя!

Он перехватил меня покрепче и усилил напор, снова и снова вгоняя член в мою киску. И вдруг резко вышел из меня и прорычал:

— Отпусти... не могу...

А едва я успела слезть с него, содрогнулся в освобождении, изливаясь на пол. Я же сразу последовала за ним.

Мы приходим в себя от яркого света. Лифт вздрагивает и начинает движение вниз. Стараясь не смотреть друг на друга быстро приводим себя в порядок. И когда лифт раскрывается на первом этаже, я пулей выскакиваю из него и лечу к своей машине.

Надо же! А мой маньяк оказывается джентльмен! Мог бы воспользоваться ситуацией и кончить в меня, но предпочёл поступить красиво. Два оргазма за несколько минут! И каких! Действительно я выпустила джина. Я смеюсь, показывая себе в зеркало язык.

Мне бы не помешал душ, но я довольствуюсь влажными салфетками. Поправляю одежду, наношу косметику и причёсываю волосы.

Настроение у меня изумительное! Да, возможно, потом, когда я всё обдумаю, я решу забыть это странное развратное приключение. Но сейчас... Сейчас мне просто хорошо! В конце концов, кто узнает, что я стала плохой девочкой? Никто. Это будет моей маленькой тайной. Приятным воспоминанием. Впрочем, себе-то я могу признаться — я бы с удовольствием повторила. Так я размышляю, продвигаясь в потоке машин к своему офису.

***

— Анастасия Александровна, — встречает меня секретарша Танечка, — вас просили зайти к шефу.

Мысленно чертыхаюсь. Надо же! Хоть Ленки и нет, видимо, ИО будет разыгрывать из себя строгого босса. Интересно, кого я там увижу. Могли бы, между прочим, доверить это дело мне. Я быстро шагаю в сторону кабинета. Танечка что-то лопочет мне вслед, но мои мысли заняты другим.

— Да, да, — не слушая её и рассеянно кивнув, бросаю я и спешу на встречу с временным шефом.

Распахиваю двери и застываю на месте.

У окна, спиной ко мне стоит... мой маньяк из лифта. Та же массивная фигура, тот же элегантный пиджак и те же мягкие волосы, которые ещё час назад я нещадно дёргала.

— Рад вас видеть, Анастасия Александровна, — брюнет поворачивается ко мне, ослепительно улыбаясь, усаживает меня в кресло.

— Я... я тоже... — лепечу я, понимая, что краснею.

Замечаю, что он успел сменить рубашку.

— Вот, — он вдруг быстро достаёт что-то из кармана пиджака и протягивает мне... мои трусики!

Блин! Я же рванула из лифта без трусов!

— Думаю, вам в них будет лучше, — улыбается он, а в его тёмных глазах прыгают искорки.

— Спасибо... — бормочу я, готовая провалиться сквозь пол, беру трусики и быстро прячу их в папку.

— Но я думаю, — продолжает он как ни в чём не бывало, — вечером вы поужинаете со мной... — Помнится, вы обещали?

— Я? — удивлённо вскидываю на него глаза.

— Конечно, — теперь его улыбка становится ещё шире. — Вы проиграли мне пари. Ну и... расскажете мне кое-что о работе. Как владелец этой фирмы я хочу узнать именно ваше мнение.

— Дда, конечно... — я киваю и встаю с кресла.

Шагаю к дверям, он, опережая меня, берётся за ручку и быстро шепчет мне в ухо:

— Я заеду за вами. И прошу вас не надевать трусики.

Выскочив за двери, я ликую. Пожалуй, теперь всегда буду верить гаданиям тёти Гали.