Жадность рук, нежность слов и податливость губ.

Лишь полоска тумана опустилась вдали.

Покажи мне мир на раскрытой ладони,

Расскажи мне сказку о счастливой любви.

Неизменный послеобеденный ветер, наконец, стих. На небо выплыла полная луна. Ночь, как и все предыдущие в этом удивительном месте, затихла и обнимала теплом за плечи. Время катилось к полуночи. Я спустился на берег Байкала. Малое море было спокойным и умиротворенным. Август — бархатный сезон в этих краях, пока не задует Сарма. Сарма — это ветер на Малом море, сокрушающий всё на своем пути, поднимающий шестиметровые волны. Но сейчас море было тихим и нежным.

Я присел на белесый валун у кромки воды, закурил и просто слушал тишину. Берег весь был усыпан стоящими почти вплотную палатками и машинами, где-то недалеко слышался смех, где-то играла музыка, но все эти звуки никоим образом не нарушали умиротворения Малого моря. Лунный диск, стоящий высоко в небе, отражался в воде призрачной полосой, подернутой мелкой рябью. Нигде так легко не дышится, как на берегу Байкала.

Я не сразу заметил её. Точнее, я заметил лишь некое движение на фоне лунной дорожки, а вот силуэт увидел позднее. Она не торопясь выходила из воды. Длинные, прямые, какого-то невероятного огненно-рыжего цвета волосы намокли и обволакивали ее обнаженное тело.

На вид ей было лет сорок или около того. Округлые формы явно рожавшей женщины. Но она была высокой и стройной. Среднего размера груди, может, слишком разнесенные в стороны, казались упругими, соски, возбужденные холодной водой, призывно торчали. Четко очерченная талия. Небольшой округлый животик только добавлял шарма и женственности. Округлые бедра и стройные, крепкие ножки завершали вид спереди. Лобок был гладко выбрит.

В двух шагах от берега она остановилась, грациозно собрала волосы в руки, отжала с них воду и бросила за спину. В каждом её движении сквозила грация и уверенность в себе. Лунный свет за ее спиной делал эту фигуру какой-то полупрозрачной, невесомой, призрачной.

Она вышла из воды и наклонилась к пляжной сумке цвета морской воды, которая лежала на берегу в двух шагах от моих ног. Достала полупрозрачный кусок ткани, кажется, женщины называют его парео, и накинула себе на плечи. Но я успел рассмотреть и ее аппетитную попку, и две глубокие ямочки на пояснице. (Специально для — акие ямочки меня всегда приводили в полный восторг. Она видела, что я наблюдаю за ней. Но ни смущения, ни страха, ни суеты. Она вела себя так, будто была одна на этом берегу. Она подняла на меня глаза и нежным голосом произнесла:

— Я Вас не смущаю? Люблю купаться обнаженной, особенно при полной луне. Вода такая нежная ночью.

В ее руках я заметил тонкую длинную сигарету. Встав с валуна, протянул огонёк зажигалки. Она прикурила.

— Вы один здесь или с семьей?

— Один. Я люблю неспешный отдых. Вот и сейчас просто вышел послушать Байкал.

Она присела на соседний валун. Мы молчали. Говорить о чем-то было лишним.

Всё остальное вышло как-то само собой. Не иначе магия полной луны и обнаженное женское тело рядом. Я вдруг ощутил непреодолимое желание прикоснуться к этой влажной коже прекрасного женского тела. Опустился на колени и взял в руки ее ножку. Она была в песке. Песок в этой бухте Байкала крупный, чуть розоватого цвета, то ли кварц, то ли мрамор. Он легко слетает с кожи, если отряхнуть. Я взял в руки ножку незнакомки и начал счищать этот песок, лаская ее ступню и пальчики. Девочка была вовсе не против. Кажется, ее это тоже радовало. Вычистив ножку пальцами, я приник к пальцам губами. Она откинулась назад, тонкая ткань слетела с плеч, и я видел перед собой ее нежную промежность, губки, пока еще сомкнутые, напоминали нераскрытый бутон орхидеи, груди еще сильнее разошлись в стороны. Я целовал ее пальчики на ногах, а она все больше выгибалась дугой, упираясь руками за спиной. Медленно двинулся я вверх. Кожа ее была невероятно приятной на ощупь, гладкая, нежная. И вот он — еле ощутимый, но такой манящий запах. Запах женщины, запах желания, запах похоти. Он бывает разным. Все женщины, как и мужчины, пахнуть по-разному. У кого-то он резкий, у кого-то дурманящий, у кого-то просто приятный или просто отталкивающий.

У нее он был особенный. Запах первобытной самки, которая ищет самца. Такой запах особенно возбуждает, заставляет терять голову, точнее, напрочь сносит крышу. На такую женщину хочется наброситься, завалить, ворваться в нее. Но мне сейчас хотелось другого. Я локтями раздвинул её колени и прошелся языком по сложенным в нежный бутон губкам. Легкий стон, почти беззвучный был мне ответом. Она подалась вперед, навстречу. Язык уже смелее орудовал по этой плоти, я ощутил ее манящий вкус. Клитор набухал под моими ласками, тело напрягалось, бутон раскрывался под натиском. И вот уже еле уловимые соки потекли из этой нежной щелки. Девочка наслаждалась ласками, живо реагируя на мои движения. Она подавалась вперед и вверх, раскрываясь и ловя мои движения. Достаточно ублажив бугорок вверху, там, где смыкаются губки, я резко проник языком внутрь. Там было влажно и тепло. Я добавил к языку палец. Так, лаская ее языком и нежно трахая пальцем, сначала одним, потом двумя, я ловил ее ответную реакцию. Она максимально прогнулась навстречу, развела ноги как можно шире и стонала. Я даже испугался, что кто-нибудь из шумных компаний на берегу услышит этот стон. Но ей, кажется, это было без разницы. Она отдавалась своему наслаждению с такой непосредственностью и беззастенчивостью, будто мир вокруг перестал существовать вообще. Время будто остановилось. Сколько это длилось? Час или пару минут, я не знаю. Но вот ее движения вперед стали более частыми, она буквально насаживалась на мои пальцы, втягивая их внутрь и снова выталкивая. И вдруг мышцы влагалища резко сократились, она свела ноги вместе, зажимая мою голову между ними, а рукой придавила затылок. Я ощутил нежную струйку на своем языке. Нежно слизнул эту живительную влагу.

Она глубоко вздохнул, села вертикально и подняла меня с колен. Провела рукой по шортам там, где колом стоял мой член. Стянула их вниз. Первое ее движение было — нежное прикосновение ладошкой к мошонке снизу вверх. Уже от этого я готов был кончить. Но она облизнула головку и не спеша, размеренно втянула член в свой чудесный ротик. Церемониться она не стала, думаю, чувствовала, насколько я возбужден. Очень быстро наращивая темп, она, то сильно сжимала губами член у основания, то полностью вынимая его, снова всасывала. Хватило меня ненадолго. Я разрядился струёй ей в горло при очередном глубоком заглоте. Она спокойно сглотнула, слегка ослабила хватку, еще чуть-чуть подвигала головой, выдаивая всё, до последней капли, нежно выпустила член изо рта и прижала лицо к моему паху, обхватив меня за бедра. Я положил руки ей на затылок и провел по длинным, все еще мокрым волосам.

— Ты не замерзла?

— Немного, — голосок прозвучал чуть с хрипотцой.

— Пора возвращаться.

— Да, — она отстранила меня от себя, я помог ей подняться.

В следующую минуту она накинула на себя просторную тунику и подхватила сумку. На сопку мы поднимались медленно, держась за руки, как школьники. Она так и пошла наверх босиком, поэтому вел я ее осторожно, помня, какая нежная кожа у нее на ногах. Но она будто не замечала колючей, пожухлой травы под ногами, шла, будто по воздуху. Я довел её до двери домика.

— Спокойной ночи, — жеманно поцеловал ей руку.

А она подалась вперед, прислонилась ко мне всем телом и шепнула на ухо: «Спасибо». Но уже в следующую секунду спокойно отстранилась и нырнула в открытую дверь домика.

Встретились мы на завтраке в столовой. На ней был длинный свободный сарафан, но под ним похоже опять ничего не было. Она улыбнулась.

— Доброе утро. Как спалось?

— Доброе! Я видел во сне Афродиту.

— А я просто море.

В этот день, после завтрака, она уезжала в город, а я оставался еще на три дня.