Продолжение истории о моей подруге вызовет у вас букет самых разнообразных чувств, которыми поделитесь со мной — напишите комментарий!
История эта настолько оригинальна, что иного подобного я никогда не слышала и, поверьте, она могла произойти только с Мальвинкой, ни с кем другим, всем было бы мало обезбашенности для этого.
Все произошло в маленьком неформальном городке в центре Украины. Женя договорился встретиться с Мальвиной на заброшенной стройке, самом высоком и романтичном месте в городе, где по традиции собиралась вся молодежь города, и происходило много интересного. Она, как всегда пришла раньше, купила пивка себе, чтобы подумать о предстоящем, сидела на верхней площадке стройки, смотрела на город, неторопливо мечтала. Но, вдруг, пришли подростки и начали буянить и бросать бутылки с крыши, попали в дом вредного старика, и в панике убежали, с ними побежала и она, инстинктивно, и, именно ее догнал старик. Всю свою злобу выплеснул на нее, довел до слез и отпустил, а она пошла на мост, соединяющий два берега реки и две, абсолютно разные половины города, богатую и бедную, ее и его! Она стояла на мосту и роняла слезы обиды, когда почувствовала прикосновение, такое теплое и родное.
Это был Женя, он обнял ее, вытер слезы, спросил, что случилось, назвал глупышкой и успокоил. В тот момент он был самым близким на свете, самым сильным и добрым для нее, единственной родственной душой, как она прижалась к его груди, как впилась пальцами в его спину, этот чувственный момент будет связывать их всегда. Он предложил вернуться на стройку и разобраться со стариком, к тому же на стройке их ждал сюрприз. Они вернулись вместе, они были настолько сильны вместе, что никто и ничто не мог бы их сломать, но старца уже не было, да и вообще никого, кроме них, чудесной летней ночи, великолепного свежего ветерка и ярких звезд, которые были так близки. Он сказал, что сходит за припрятанным сюрпризом, и попросил ее остаться и подождать его, так как было очень опасно следовать за ним, но, толи из-за женского любопытства, толи из-за страха остаться одной, она его ослушалась и пошла следом.
Но в темноте на заброшенной стройке, на высоте, с обломками кирпичей под ногами, и в замешательстве, она оступилась, не удержалась и упала, пролетев один этаж, ударившись пяткой правой ноги об кирпичи. Он услышал, прибежал, сначала ругал, потом жалел, снял обувь, вытирал кровь, омыл рану минералкой из того самого припрятанного пакета, и перевязал куском своей рубашки. А потом сказал, что вызовет скорую, но она забрала телефон, сказала, что не хочет эту ночь проводить в больнице, вместо того, чтобы быть с ним. Он вздохнул, повиновался, расстелил покрывало, перенес ее, открыл вино и разложил конфеты и фрукты. А ей было совсем не больно, она даже была рада всему: ночи, ему, его заботе, вину, звездам... Ее не волновала боль, она ее любила, она наслаждалась ноющими импульсами, которыми разговаривало с ней ее тело, она обожала страдания, и наказывала ими себя за что-то, известное только ей.
И она хотела... , хотела его и прямо сейчас, потому, как только этого ей не хватало для полного удовлетворения. Она поцеловала губы, обняла за шею, и посмотрела в его глаза своими, полными страсти, боли, любви, и дикой нежности... Он не выдержал пытки и стал играть в ее игру. Женя несколько раз спросил — болит ли у нее нога, на что она запретила ему спрашивать об этом. Мальвинка попросила его действовать, молчать и включить ее любимую песню. Он повиновался, так как не смел перечить, и под ритмы рока разожглась страсть, которая основывалась не только на взаимной любви этой пары, но еще и на тех событиях, которые они пережили вместе. Он целовал ее всю страстно и жадно, как будто хотел ее выпить, чтобы она стала его частью, чтобы он не смог ее оставить никогда и никому.
Он кусал уже ее голое тело и вдыхал запах кожи, на которой остался отпечаток всех событий этого дня, он сжимал каждый сантиметр ее тела до боли и горечи, как будто чувствовал, что это в последний раз и не хотел с этим мириться! Он так хотел ее, такую слабую и сильную, такую мужественную и смелую, красивую и самую лучшую, что просто не знал, как полностью насладиться ею, поэтому делал все, не останавливаясь и не давая ей ничем ему помешать, ее тело полностью было в его власти, и от этого безумия он не решался проникнуть в нее, он мучил ее и себя, заставляя терпеть. Но вот, этот момент настал, он ворвался в нее и неистово стал ее рвать, жестко соблюдая ритм песни, сжимая ее мягкие груди и бедра, кусая ее плечи и соски, тяжело дыша и рыча. Он зажал ее руки над головой, и резкими движениями вонзал в нее свой огромный член. Он не переставал ее кусать, но потом отпустил ее руки, она отомстила ему, больно сжав кожу на спине и вонзив в него свои ногти. Он даже не ожидал, что именно этого ей и надо было, что именно так горько, сильно и жестоко она всегда хотела.
Она схватила его волосы и тянула их в разные стороны, а он ее душил. Она прикусила его губу, а он ущипнул ее за грудь. Тогда он ее перевернул и сильно прижал ноги друг к другу и зашел с боку, кусая ее шею и сжимая бока. Она вырывалась и била его руками, потом поймала член и больно сжала его в руке, он разжал ее пальцы, взял их в рот и не переставал их сосать и кусать, потом ударил ее по попке и вошел снова, только еще жестче. Как она ценила в этот момент его грубость, и боль в ее ноге, только усиливала пикантность этого секса. Как они нашли друг друга, как смогли прочитать желания друг друга, как одновременно они выгнулись и стали еще глубже связаны, издали крик и рухнули... Вдвоем, удовлетворенные, еле живые и самые счастливые и несчастные! Они лежали, смотрели на небо, и каждый чувствовал бурю незабываемых эмоций, которые никогда не повторятся.
Тогда, наслаждаясь объятиями друг дружки после бурного секса, они не знали, что у нее перелом ноги в трех местах, что утром он ее будет нести на руках до дороги, что она проходит в гипсе все лето, и то — насколько он будет чувствовать себя виноватым, что больше никогда с ней не встретится, потому как не захочет принести ей еще больший вред. Они не знали о том, как изменит эта ночь их жизнь, но чувствовали, и от этого в их букете было еще одно чувство — тревога, которое они пытались спрятать самообманом, ведь самообман — это лучшее лекарство.
Такая вот история...
Пишите, что вы думаете об этом случае!
E-mail автора: anfisagerman@inbox.ru
История эта настолько оригинальна, что иного подобного я никогда не слышала и, поверьте, она могла произойти только с Мальвинкой, ни с кем другим, всем было бы мало обезбашенности для этого.
Все произошло в маленьком неформальном городке в центре Украины. Женя договорился встретиться с Мальвиной на заброшенной стройке, самом высоком и романтичном месте в городе, где по традиции собиралась вся молодежь города, и происходило много интересного. Она, как всегда пришла раньше, купила пивка себе, чтобы подумать о предстоящем, сидела на верхней площадке стройки, смотрела на город, неторопливо мечтала. Но, вдруг, пришли подростки и начали буянить и бросать бутылки с крыши, попали в дом вредного старика, и в панике убежали, с ними побежала и она, инстинктивно, и, именно ее догнал старик. Всю свою злобу выплеснул на нее, довел до слез и отпустил, а она пошла на мост, соединяющий два берега реки и две, абсолютно разные половины города, богатую и бедную, ее и его! Она стояла на мосту и роняла слезы обиды, когда почувствовала прикосновение, такое теплое и родное.
Это был Женя, он обнял ее, вытер слезы, спросил, что случилось, назвал глупышкой и успокоил. В тот момент он был самым близким на свете, самым сильным и добрым для нее, единственной родственной душой, как она прижалась к его груди, как впилась пальцами в его спину, этот чувственный момент будет связывать их всегда. Он предложил вернуться на стройку и разобраться со стариком, к тому же на стройке их ждал сюрприз. Они вернулись вместе, они были настолько сильны вместе, что никто и ничто не мог бы их сломать, но старца уже не было, да и вообще никого, кроме них, чудесной летней ночи, великолепного свежего ветерка и ярких звезд, которые были так близки. Он сказал, что сходит за припрятанным сюрпризом, и попросил ее остаться и подождать его, так как было очень опасно следовать за ним, но, толи из-за женского любопытства, толи из-за страха остаться одной, она его ослушалась и пошла следом.
Но в темноте на заброшенной стройке, на высоте, с обломками кирпичей под ногами, и в замешательстве, она оступилась, не удержалась и упала, пролетев один этаж, ударившись пяткой правой ноги об кирпичи. Он услышал, прибежал, сначала ругал, потом жалел, снял обувь, вытирал кровь, омыл рану минералкой из того самого припрятанного пакета, и перевязал куском своей рубашки. А потом сказал, что вызовет скорую, но она забрала телефон, сказала, что не хочет эту ночь проводить в больнице, вместо того, чтобы быть с ним. Он вздохнул, повиновался, расстелил покрывало, перенес ее, открыл вино и разложил конфеты и фрукты. А ей было совсем не больно, она даже была рада всему: ночи, ему, его заботе, вину, звездам... Ее не волновала боль, она ее любила, она наслаждалась ноющими импульсами, которыми разговаривало с ней ее тело, она обожала страдания, и наказывала ими себя за что-то, известное только ей.
И она хотела... , хотела его и прямо сейчас, потому, как только этого ей не хватало для полного удовлетворения. Она поцеловала губы, обняла за шею, и посмотрела в его глаза своими, полными страсти, боли, любви, и дикой нежности... Он не выдержал пытки и стал играть в ее игру. Женя несколько раз спросил — болит ли у нее нога, на что она запретила ему спрашивать об этом. Мальвинка попросила его действовать, молчать и включить ее любимую песню. Он повиновался, так как не смел перечить, и под ритмы рока разожглась страсть, которая основывалась не только на взаимной любви этой пары, но еще и на тех событиях, которые они пережили вместе. Он целовал ее всю страстно и жадно, как будто хотел ее выпить, чтобы она стала его частью, чтобы он не смог ее оставить никогда и никому.
Он кусал уже ее голое тело и вдыхал запах кожи, на которой остался отпечаток всех событий этого дня, он сжимал каждый сантиметр ее тела до боли и горечи, как будто чувствовал, что это в последний раз и не хотел с этим мириться! Он так хотел ее, такую слабую и сильную, такую мужественную и смелую, красивую и самую лучшую, что просто не знал, как полностью насладиться ею, поэтому делал все, не останавливаясь и не давая ей ничем ему помешать, ее тело полностью было в его власти, и от этого безумия он не решался проникнуть в нее, он мучил ее и себя, заставляя терпеть. Но вот, этот момент настал, он ворвался в нее и неистово стал ее рвать, жестко соблюдая ритм песни, сжимая ее мягкие груди и бедра, кусая ее плечи и соски, тяжело дыша и рыча. Он зажал ее руки над головой, и резкими движениями вонзал в нее свой огромный член. Он не переставал ее кусать, но потом отпустил ее руки, она отомстила ему, больно сжав кожу на спине и вонзив в него свои ногти. Он даже не ожидал, что именно этого ей и надо было, что именно так горько, сильно и жестоко она всегда хотела.
Она схватила его волосы и тянула их в разные стороны, а он ее душил. Она прикусила его губу, а он ущипнул ее за грудь. Тогда он ее перевернул и сильно прижал ноги друг к другу и зашел с боку, кусая ее шею и сжимая бока. Она вырывалась и била его руками, потом поймала член и больно сжала его в руке, он разжал ее пальцы, взял их в рот и не переставал их сосать и кусать, потом ударил ее по попке и вошел снова, только еще жестче. Как она ценила в этот момент его грубость, и боль в ее ноге, только усиливала пикантность этого секса. Как они нашли друг друга, как смогли прочитать желания друг друга, как одновременно они выгнулись и стали еще глубже связаны, издали крик и рухнули... Вдвоем, удовлетворенные, еле живые и самые счастливые и несчастные! Они лежали, смотрели на небо, и каждый чувствовал бурю незабываемых эмоций, которые никогда не повторятся.
Тогда, наслаждаясь объятиями друг дружки после бурного секса, они не знали, что у нее перелом ноги в трех местах, что утром он ее будет нести на руках до дороги, что она проходит в гипсе все лето, и то — насколько он будет чувствовать себя виноватым, что больше никогда с ней не встретится, потому как не захочет принести ей еще больший вред. Они не знали о том, как изменит эта ночь их жизнь, но чувствовали, и от этого в их букете было еще одно чувство — тревога, которое они пытались спрятать самообманом, ведь самообман — это лучшее лекарство.
Такая вот история...
Пишите, что вы думаете об этом случае!
E-mail автора: anfisagerman@inbox.ru
