Hам обоим по восемнадцать. Мы не виделись почти год. Ты так изменился, я едва узнаю бывшего мальчика в этом статном юноше, только глаза твои прежние — взгляд все тот же влюбленный. Мне льстит, что ты не забыл меня за это время, хотя наверняка у тебя уже были другие... Как когда-то, ты притягиваешь меня к себе на колени, я по старой памяти позволяю это, мы дружески болтаем, смеемся, и я вдруг чувствую, что ты хочешь, очень хочешь, но сдерживаешься, начинаешь ласкать мое лицо кончиками пальцев, проводишь рукой по моим длинным волосам... Я теряю нить разговора, мысли путаются, нужно срочно прекратить все это, пока не поздно. Вскакиваю с твоих колен, отхожу на метр, скрещиваю руки на груди. Переведя дыхание, предлагаю тебе чаю. Ты не возражаешь, просто следишь за мной своими добрыми сумасшедшими глазами, мы опять о чем-то разговариваем, но взгляды ведут свой диалог, и я вдруг начинаю чувствовать: _это_ — произойдет.

Все уже было у нас когда-то: твоя влюбленность — моя холодность, твои мольбы — мое пренебрежение, твои обиды в ответ, ревность. Странные у нас были отношения — дружба-вражда, то задушевные разговоры, то ссоры, иногда публичные на потеху одноклассникам, которые заключали на нас пари: поженимся мы или нет. Потом ты уехал, и я вздохнула с облегчением: больше не увижу тебя никогда, наконец-то ты оставил меня в покое, раз не могу полюбить, так будет лучше для нас обоих, но к этому примешивалось и сожаление: ну как же я без тебя? Потеряла друга. Только пожив без тебя, я начала осознавать свою утрату: ты знал обо мне все и любил меня такой, какая я есть, тебе можно было не врать ни в чем, ты принимал меня всякой, и теперь тебя рядом — нет.

У меня много «поклонников», всегда есть с кем весело провести время, но сердце — молчит. И вдруг, спустя год, сегодня, когда мы видимся вновь, как старые друзья, я смотрю на тебя и вдруг понимаю: ничего не окончено! Все только начинается! Господи, как страшно-то. Я боюсь, и в то же время чувствую, что созрела, я не хочу больше держать круговую оборону, я так устала от одиночества и не хочу больше сопротивляться. Я решилась.

Hаступает черный осенний вечер. В моей комнате неярко светит настольная лампа, отбрасывая блики на полировку. Я помню все до мелочей: на мне мягкая шерстяная юбка, она покалывает бедра, потому, что я сняла трусики, чтобы тебе было удобней. Hужно сделать все быстро, потому что в соседней комнате младший брат, он может обнаружить, что мы заперлись на ключ. Мы в одежде, целуемся, ты сжимаешь меня в объятьях, меня трясет от волнения. Кровать слегка скрипит, когда ты ложишься на меня, приподняв юбку. Я вся мокрая там, твой член входит легко, как нож в масло, я чувствую, какой он толстый, крепкий, готовый лопнуть от напряжения. Ты кончаешь, я смотрю на твое лицо, прямо в затуманенные, пьяные от счастья глаза, потом, уже встав, чувствую, как сперма стекает по ногам... Мы стоим обнявшись, я греюсь теплом твоего тела, прячу лицо у тебя на груди. Страна родная — мужские объятья, где можно спрятаться от всех бед... Со страхом ищу выражение равнодушия на твоем лице, но его нет, ты не выпускаешь меня из рук, целуешь щеки, волосы, шепчешь: «Я так счастлив», и я чувствую, как потихоньку начинает таять в душе лед отчуждения и нелюбви, в которых я жила.

Скоро должна прийти мать, мы одеваемся и выскальзываем из дома на темную осеннюю улицу. Чистый холодный воздух, под ногами шуршат листья. В парковой аллее среди деревьев черно, ничего не видно, только слышно, как вдалеке проезжает троллейбус. Я курю, смотрю в темноте на красный огонек сигареты, ты закуриваешь со мной за компанию, что-то внушаешь мне о том, как некрасиво девушке курить, уговариваешь бросить... Скрипит под ногами гравий дорожки, я что-то рассказываю тебе, посреди разговора ты вдруг хватаешь меня, разворачиваешь к себе и начинаешь жадно целовать... В черном небе над нами — звезды...

... В телефонной будке тепло и пахнет железом, обшарпаные стены, наши отражения на черном стекле. Ты разговариваешь с приятелем, не выпуская меня из объятий, он спрашивает, почему у тебя такой счастливый голос, ты только смеешься в ответ. Пока он что-то тебе длинно рассказывает, начинаешь целовать мою щеку, иногда ему поддакивая, и снова смеешься от счастья... Я изучаю кончиками пальцев твое такое знакомое и незнакомое лицо, прижимаюсь к тебе все крепче... И тут вдруг до меня доходит: ЧТОБЫ СТАТЬ СЧАСТЛИВОЙ, HУЖHО ПРОСТО РАЗРЕШИТЬ СЕБЕ ЭТО, разрешить — и довериться тебе. Вот и все.