Как-то раз я познакомился с одной прелестной девушкой... Славная история...
Одним июльским утром я прогуливался по широкому пляжу, что начинался под моим окном (было это во время моего пребывания в Америке, а точнее на побережье Тихого Океана; где конкретно позвольте умолчать). И вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидел молоденькую (лет 14—15) негритянку, а точнее светло-шоколадную мулатку, лежащую на песке абсолютно голой. Мне это жутко понравилось, и я решил с ней познакомиться. Я подошел и, как ни в чем не бывало, поздоровался. Девушка вскочила, как ошпаренная, и бросилась наутек, но, пробежав метров пять, остановилась и оглянулась. Я по-прежнему стоял на месте и не делал никаких попыток, чтобы догнать беглянку. Она удивленно уставилась на меня и осталась стоять так, прижав к груди длинное платье, пока я не повторил своего приветствия. В ответ на это она робко проговорила:
— Вы не собираетесь меня изнасиловать?
— Да нет. С чего ты взяла? — совершенно спокойно ответил я.
— Тогда почему вы подкрались ко мне и напугали до полусмерти?
— Поверь, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я только хотел познакомиться.
Видимо это немного успокоило ее (хотя всего смысла фразы она еще не поняла) и она немного расслабилась. Потом она вдруг обнаружила, что еще стоит голышом, и сказала:
— Отвернитесь.
Я отвернулся. Она быстро надела платье и застегнула его на все пуговицы. После чего я услышал вопрос:
— А что вы тут делаете в такую рань?
(Дело в том, что там, куда меня занес ветер странствий, день начинался около десяти часов утра, когда солнце стояло уже высоко. Чего уж тут поделать — курорт, он и в Африке курорт: сначала гуляют до трех ночи, а потом спят до полудн)
— У меня тут неподалеку есть домик, — ответил я, поворачиваясь, — и по утрам я обычно прогуливаюсь по побережью.
— Вы, наверное, недавно у нас: я не помню, чтобы здесь жил кто-то похожий на вас...
Так у нас завязался вполне дружеский разговор и мы, сами того не замечая, вместе пошли вдоль кромки моря. Оказалось, что девушку зовут Синди, и она живет в N-ске с самого рождения. Ей 15 лет и она учится в местном колледже. Она очень любит купаться и жариться на солнышке. Как? И я тоже? Тогда нам определенно по пути. А как меня зовут? Да? Вот здорово! А сколько мне лет? Так мы почти ровесники! (5 лет разницы (!), ничего себе ровесники). Давай лучше на «ты»...
Так постепенно мы дошли до моего дома. На часах было 14:26. Обеденное время. Я пригласил Синди отобедать со мной, и она естественно согласилась. Приготовив обед, мы уселись в гостиной и продолжили разговор. Постепенно темы становились все более и более личными. В конце концов, я спросил почему Синди предпочитает совсем раздеваться, когда купается и греется на солнышке. Она ответила, что это естественно и незачем стеснять себя ненужной одеждой, когда можно обойтись и без нее.
— Ты очень сексуальна, — вырвалось у меня.
— Я тебе нравлюсь?
— Конечно! — опять язык опередил мысли.
— А так лучше? — спросила она и спустила платье с плеч на пояс, обнажив молодую, упругую грудь. При этом ее глаза загорелись таким пламенем, что я испугался, не возникнет ли в моем сердце серьезный пожар. Но никаких мотивов для того, чтобы юная мулатка пыталась влюбить в себя незнакомого молодого человека, да к тому же белого (... ну почти белого [из-за загара]), я до сих пор не заметил. Поэтому, не будучи идиотом и эгоистом, я попросту поцеловал ее в аленькие пухленькие губки. Она ответила вполне логично и естественно: крепко обвила мою шею руками и не отпускала, пока не насладилась поцелуем, который мне волей-неволей пришлось продолжать. Запахло жареным.
— Может быть пойдем в спальню? — спросила она.
Тут я понял, что уже никак не смогу отвертеться, наплевал на все, подхватил ее на руки и «потащил добычу к месту пиршества».
Хотя спальня моя и не отличалась огромными размерами, но в ней как-то уместилась довольно крупная двуспальная кровать (а что? чем черт не шутит...), платяной шкаф, два кресла и тумбочка с лампой.
Я положил ее на середину кровати и начал снимать с себя одежду. Синди наблюдала за мной с плохо скрываемым восторгом. Было видно, как все больше и больше разгорается ее желание. Каждую вещь она провожала коротким взглядом и снова начинала ощупывать взглядом все мое тело. Когда же дело дошло до шорт, она и вовсе впилась в меня своими прелестными карими глазками, а вернее не в меня, а в то, что скрывалось под плавками, появившимися «из-под широких штанин». Мне даже показалось, что она сейчас не выдержит и бросится на меня, как дикая пума, и разорвет зубами тот клочок ткани, который сдерживал столь желанного гостя ее одинокой пещеры. Закончив со своими приготовлениями, я перешел к роскошному туалету своей дамы (который, как и подобает для добропорядочной пятнадцатилетней мулатки, состоял всего из двух вещей — тонкого льняного платьишка и такого же поясочка). Сначала (как всегда) нежный, чувственный поцелуй... И одновременно правая рука скользит по ее боку вниз, к бедру; гладит его, возбуждает; потом начинает подниматься и захватывает с собой край платья; ее ноги уже раздвинуты и таз делает короткие рывки вперед; мои губы отрываются от ее губ и начинают свой поход по упругой, шоколадного цвета, коже... По щеке к левому уху; целуют его; язык забирается в раковину; потом начинает облизывать ее; в игру вступают зубы: они нежно, но ощутимо кусают это прелестное ушко; и тут же на помощь приходит прохладный ветерок все из того же рта, обдувающий укушенные места; и снова язык, и снова поцелуи; Синди уже достаточно возбуждена, но я не закончил начатого дела и, не спеша, продолжаю (ведь, по-моему, ласки до сих пор еще никому не помешали). Дальше идет шея, такая тонкая, нежная, совсем еще детская. Потом плечи. Медленно, медленно, не торопясь. Теперь грудь. О, эта грудь!!! Она, наверное, сведет меня с ума (хотя сомнительно, что этот самый ум у меня еще сохранился)! Такая мягкая, молодая, упругая, нежная. А эти соски! Просто чудо. Ни у одной белой нет таких сосков! Крупные, остренькие, шершавые, твердые от возбуждения и божественно сладкие на вкус [возбужденного мужчины]... Мять эти пухленькие шарики одно удовольствие. Возбуждение начинает брать свое. Я начинаю торопиться. Быстро развязываю пояс на платье и поднимаю его край еще выше — до пупка девушки, пока оно не собирается в колечко. Теперь я хочу его снять; Синди приподнимается и садится на кровати. Я снимаю колечко платья через голову. Оно отправляется в ту же кучу одежды, где уже лежит моя. Ее руки все еще подняты, и я обнимаю ее под мышками, прижимаясь к грудям, чувствуя их соски на своей коже. Вновь припадаю губами к ее губам. Сладчайший напиток... Мы ложимся — я сверху, она снизу. Наши ноги сами находят нужное положение; и вот наступает момент истины: я на ощупь нахожу отверстие, из которого уже сочится смазочная жидкость, и осторожно начинаю вводить в него член. Отверстие узко, но по мере вхождения моего орудия оно постепенно расширяется и дает пройти дальше. Синди задерживает дыхание; этот момент продолжается целую вечность; странно — я думал, что там просторнее; но вот, наконец, член достиг свода влагалища. Bingo! Подумать только, он вошел целиком! Теперь все пошло как по маслу. Туда — сюда, туда — сюда, туда — сюда; Синди раздвигает ноги еще шире; так лучше. Вошел-вышел, вошел-вышел, вошел-вышел; Хлюп... , хлюп... , хлюп... , хлюп... Ее бедра тоже начинают двигаться в такт, навстречу моим. Раз, два, три, четыре... Темп постепенно нарастает; Я наклоняюсь к уху Синди и горячий шепот касается ее щеки:
— Как ты хочешь, чтобы я кончил?
— Я хочу, чтобы ты сделал это... мне... в рот! — отвечает она, охваченная страстью.
Мы работаем все быстрее и быстрее. Я чувствую, что она уже близко; мне тоже осталось недолго. Она начинает двигаться как в судорогах, закатывает глаза, кусает губы. Но вот она замерла, вся напряглась, дыхание на мгновение прекратилось... и через секунду блаженный стон вылетает из ее груди. Конец... Но вот и я, следом, выхожу на финишную прямую. Мои движения становятся короче и прерывистей; член напрягается, становится твердым, как палка. Я в последний раз погружаю его внутрь и одновременно перекидываю левую ногу через правую ногу Синди. Она уже приготовилась, открыв рот, и ждет. Вынимаю пенис и, не давая ему остыть, с помощью руки, подношу к ее губам. И буквально через миг из него ударяет белая струя семени. О, КАКОЕ БЛАЖЕНСТВО!!! Длинные, пряные струи текут в рот Синди и она жадно пьет их, как живительную влагу, подаренную небом пустынному путнику. Часть спермы в рот не попадает и остается на лице. Синди облизывает ее с губ, подбородка, но от этого еще большее количество попадает не по адресу. Наконец я полностью опорожнился; фонтан иссяк. Последняя капля — на самом кончике «копья» — была слизана Синди. Я вновь обнял ее и начал целовать губы, щеки, веки, уши. Это, как ни странно, произвело неожиданный (для меня) эффект: она оказалась снова готовой. Но мне-то надо было слегка отдохнуть. Я поднялся и собрался пойти в ванную. Синди безмолвно, одним взглядом, стала просить меня не уходить, а повторить еще разок это прекрасное путешествие по заоблачным высотам оргазма. Тогда я ответил:
— Следующая серия в ванной, крошка.
Мы вместе залезли в ванну, усевшись друг напротив друга. Я открыл воду и бросил на дно несколько мыльных шариков пены для ванн. Скоро теплая вода покрыла наши тела, а пена скрыла их от взора...
Через десять минут я почувствовал движение ноги Синди. Открыл глаза. Она смотрела на меня. Ее глаза снова горели. Ногой она теребила мой пах.
— Ну как? — спросила она. — Продолжим?
— Конечно! Иди ко мне.
Я привлек ее и посадил себе на бедра.
— Теперь твоя очередь водить.
Она с радостью приняла свою новую роль и тут же ее ручка скользнула под воду, в поисках того, что скоро должно стать крепким и упругим орудием любви. Как только ее пальцы достигли своей цели, они ухватили древко копья и начали всячески возбуждать его. Сразу стало видно, что она ничегошеньки в этом не смыслит. Тогда я взял ее руку в свою и стал руководить ее движениями. Очень быстро она поняла правила этой игры и уже сама, без моей помощи начала управляться со своей новой игрушкой. Когда он достаточно окреп, Синди придвинулась вплотную и сама рукой направила мое «копье» в себя. Я во второй раз почувствовал райское блаженство. В ее недрах было так удобно: мышцы влагалища плотно, но не чересчур туго, обжимали член со всех сторон, ребристая, немного шершавая внутренняя поверхность стенок приятно ласкала пенис при движении, смазка вперемежку с мыльной пеной прекрасно смягчала кожу... Синди начала двигать бедрами, впуская и выпуская из себя мое орудие. Она закрыла глаза и, держась руками за мою шею, откинулась назад. Ее прекрасная грудь то опускалась в пену, то вновь поднималась из нее. Она вся была прекрасна. Мне оставалось только расслабиться и предаться наслаждению. Но и сидеть, как бревно, я не мог. Мои руки сами начали ласкать ноги Синди, ее бедра, ягодицы. Я даже попытался проникнуть в отверстие ануса. Вдруг Синди остановилась и взволнованно проговорила:
— Что ты собираешься делать?
— Не беспокойся, детка. Тебе это понравится.
Она, хотя и не без колебаний, поверила на слово и позволила мне осторожно ввести средний палец в ее попку. Когда он вошел, моя «крошка» почувствовала, что это действительно приятно и продолжила свои занятия — сначала медленно, но потом все с большим энтузиазмом. Я не отставал и погружал палец в ее «второе лоно» с такой же ритмичностью. Синди, от такой двойной атаки, начала стонать, закатывать глаза и шептать в истоме что-то нечленораздельное. С каждой секундой ее бедра все чаще прыгали вверх-вниз, и через несколько секунд ее блаженный стон огласил ванную. А я неожиданно остался «не у дел», и поэтому вынужден был заканчивать самостоятельно (она была уже не в состоянии что-либо сделать: руки безвольно повисли, все тело обмякло). Я взял ее за талию и, приподнимая, продолжил движения, подобные тем, что делала она (и которые у нее так неплохо получались!...). Прежний поток чувств вернулся. Но почти сразу же Синди, выйдя из своего оргазменного транса, принялась помогать мне. И у нас так хорошо получалось, что буквально через несколько секунд я снова взорвался фонтаном спермы. Всю ее девушка пропустила внутрь себя и, когда все закончилось, сказала:
— Ты знаешь, это непередаваемое ощущение.
— Какое?
— Когда чувствуешь в себе мужской «сок».
Я попросил рассказать мне о ее ощущениях, и она пустилась в долгий, красочный рассказ о том, что чувствует женщина на протяжении полового акта... И мы лежали так, — друг напротив друга, усталые и счастливые — и я не мог насмотреться на это прелестное, милое личико, ставшее сейчас еще прекрасней.
Мы расстались под вечер, пообещав друг другу встретиться завтра на том же самом месте.
Так и случилось. Мы встретились на теплом пляже у моря, и весь день купались, загорали, занимались любовью. Восемь раз это было прямо на песке (благо почти никого на пляже в этот день не было), два раза в туалете возле закусочной (куда мы ходили перекусить), и шесть раз прямо в море. Причем каждый раз, когда мы «притворялись рыбами», я кончал прямо в нее. Когда же я спросил, не боится ли она забеременеть (это было после второго раза), Синди ответила, что сейчас ей можно заниматься этим сколько угодно: календарь — прекрасный контрацептив...
Должен заметить, что Синди в своем желтом бикини была еще более привлекательна, сексуальна и желанна, чем просто без всего (почти все время, пока мы были вместе, наедине, оба были полностью обнажены). С этого-то все и началось...
Я шел по берегу и уже подходил к «нашему» месту, когда сквозь лучи солнца, светившего мне прямо в лицо, заметил фигурку Синди. Она шла мне навстречу, и на ней был самый «прогрессивный» пляжный бикини. От этого зрелища я потерял дар речи, и нижняя моя челюсть отпала до самой земли. Мы побежали навстречу друг другу и, сблизившись, бросились в объятия. Я сразу же сладко поцеловал ее в рот и, не медля ни секунды, запустил руку под желтую ткань ее трусиков. Синди одновременно и удивилась, и обрадовалась:
— Так, сразу?
— Да, моя принцесса, да. Я хочу тебя прямо здесь и сейчас. Ты сводишь меня с ума в этом купальнике.
Она улыбнулась, поняв мое состояние, и отдалась на волю «этого полового гиганта» (так она сама назвала меня в последствии). Я, не медля ни секунды, поставил ее на четвереньки, отодвинул узкую полоску ткани с того места, куда мне так хотелось проникнуть, и, сняв трусы, без приготовлений вошел в нее (я-то был уже готов). Она негромко вскрикнула от секундной боли, но через несколько мгновений вошла в эту игру полноправным ее участником...
В этот же день я приобщил Синди к оральному сексу (хотя мне больше нравится термин «французская любовь»). Сначала это сделал я, а потом, под моим чутким руководством, и она довела меня до высшей точки блаженства. Затем мы еще попрактиковались в одновременных взаимных ласках... У нее прекрасно получалось, да: «Я горжусь своей ученицей «... Впервые я так подумал, когда она заставила меня буквально корчиться в страшной силы оргазме, который сама и устроила своим прекрасным ротиком (после того, как мы в очередной раз искупались).
После того, как она выпила последнюю каплю, я спросил:
— Синди,... а ты никогда не была близка, в плане секса, со своими ровесниками?
Ее ответ превзошел все мои ожидания:
— Нет, я никогда серьезно не занималась этим с парнями, близкими мне по возрасту. Они все еще слишком зелены и неопытны. Не то что ты. — Она легла рядом со мной на песок и положила голову мне на плечо, а левую руку на живот. — С тобой мне хорошо, а с ними я чувствую себя как-то беззащитно. Всего лишь раз я попробовала такой любви. Это было на дне рождения моей подруги...
Я пришла пораньше, чтобы помочь в приготовлениях и застала там одного парня, моего одноклассника, с которым я вроде бы никаких отношений и не имела. Но в середине вечера, когда шампанское и прочее уже ударило всем в голову, он подошел ко мне, и предложил подняться в комнату подруги, чтобы немного развлечься на ее постели, уже другим образом. Я даже не помню что плела, чтобы отказаться, но, в конце концов, подумала: «Да что тут особенного. Веселиться, так веселиться». И пошла с ним. Мы поднялись на второй этаж, свернули за угол и тут он сразу, без всякого предупреждения схватил меня за руки, прижал к стене и начал откровенно лапать. Мне было все равно, так как он не мог сделать мне ничего плохого — слишком много выпил — и я не очень сопротивлялась. Потом мы зашли в какую-то комнату, в которой даже не было кровати, была только небольшая скамейка со спинкой. Он положил меня на нее и принялся стаскивать штаны. Это у него получалось плохо, и успеха он достиг только с пятой попытки. — Синди улыбнулась, вспоминая этот эпизод. — После этого у него хватило сил и смелости только на то, чтобы стащить с меня трусы и вставить мне пару раз без всякой мысли о том, чтобы доставить удовольствие и мне. Он даже не глядел на меня. Потом я поняла, что это был всего лишь животный инстинкт и ничего святого, и когда он подошел ко мне в школе и спросил, не продолжить ли нам былое веселье, я послала его подальше и больше не связывалась со своими ровесниками.
Она закончила рассказ, и мы несколько секунд лежали молча. Потом я почувствовал, как ее рука начала спускаться к моему паху. Я понял, что она снова захотела. Ее пальцы сами нашли древко копья и начали возбуждать его легкими поглаживаниями, пощипываниями и т. д. Я быстро возбудился и предложил ей сесть на меня сверху, как в тот раз в ванной. Она согласилась и, оседлав меня спереди и раздвинув рукой створки своей раковины, опустилась на мой член. Это действительно было похоже на скачки. Ее бедра прыгали вверх-вниз, и мне казалось, что это всадник подпрыгивает на седле горячей лошади. Синди уперлась руками в мою грудь, а я тем временем ласкал ее собственную. Правда, руками это получалось не очень хорошо, но все-таки удовольствие это доставляло...
Вот так мы провели еще один день вместе.
Кажется невероятным то, что можно так много заниматься сексом. Но факт остается фактом. Мы это делали. Но, конечно есть некоторые причины, способствовавшие этому. Ну, например то, что оба мы не были глубокими стариками. Еще, безусловно, то, что у нас была возможность разнообразить секс. А самое главное, по-моему, то, что всякий раз, когда мы соединялись, я отчетливо осознавал, что эта девушка — Синди — молодая почти что негритянка. Это очень возбуждало.
Так или иначе, день подошел к концу, и нам пришлось расстаться. На прощание я поцеловал Синди в губы и пришлепнул по пухленькой попке, прятавшейся в складках длинного платья...
(может быть продолжение следует)
Одним июльским утром я прогуливался по широкому пляжу, что начинался под моим окном (было это во время моего пребывания в Америке, а точнее на побережье Тихого Океана; где конкретно позвольте умолчать). И вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидел молоденькую (лет 14—15) негритянку, а точнее светло-шоколадную мулатку, лежащую на песке абсолютно голой. Мне это жутко понравилось, и я решил с ней познакомиться. Я подошел и, как ни в чем не бывало, поздоровался. Девушка вскочила, как ошпаренная, и бросилась наутек, но, пробежав метров пять, остановилась и оглянулась. Я по-прежнему стоял на месте и не делал никаких попыток, чтобы догнать беглянку. Она удивленно уставилась на меня и осталась стоять так, прижав к груди длинное платье, пока я не повторил своего приветствия. В ответ на это она робко проговорила:
— Вы не собираетесь меня изнасиловать?
— Да нет. С чего ты взяла? — совершенно спокойно ответил я.
— Тогда почему вы подкрались ко мне и напугали до полусмерти?
— Поверь, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я только хотел познакомиться.
Видимо это немного успокоило ее (хотя всего смысла фразы она еще не поняла) и она немного расслабилась. Потом она вдруг обнаружила, что еще стоит голышом, и сказала:
— Отвернитесь.
Я отвернулся. Она быстро надела платье и застегнула его на все пуговицы. После чего я услышал вопрос:
— А что вы тут делаете в такую рань?
(Дело в том, что там, куда меня занес ветер странствий, день начинался около десяти часов утра, когда солнце стояло уже высоко. Чего уж тут поделать — курорт, он и в Африке курорт: сначала гуляют до трех ночи, а потом спят до полудн)
— У меня тут неподалеку есть домик, — ответил я, поворачиваясь, — и по утрам я обычно прогуливаюсь по побережью.
— Вы, наверное, недавно у нас: я не помню, чтобы здесь жил кто-то похожий на вас...
Так у нас завязался вполне дружеский разговор и мы, сами того не замечая, вместе пошли вдоль кромки моря. Оказалось, что девушку зовут Синди, и она живет в N-ске с самого рождения. Ей 15 лет и она учится в местном колледже. Она очень любит купаться и жариться на солнышке. Как? И я тоже? Тогда нам определенно по пути. А как меня зовут? Да? Вот здорово! А сколько мне лет? Так мы почти ровесники! (5 лет разницы (!), ничего себе ровесники). Давай лучше на «ты»...
Так постепенно мы дошли до моего дома. На часах было 14:26. Обеденное время. Я пригласил Синди отобедать со мной, и она естественно согласилась. Приготовив обед, мы уселись в гостиной и продолжили разговор. Постепенно темы становились все более и более личными. В конце концов, я спросил почему Синди предпочитает совсем раздеваться, когда купается и греется на солнышке. Она ответила, что это естественно и незачем стеснять себя ненужной одеждой, когда можно обойтись и без нее.
— Ты очень сексуальна, — вырвалось у меня.
— Я тебе нравлюсь?
— Конечно! — опять язык опередил мысли.
— А так лучше? — спросила она и спустила платье с плеч на пояс, обнажив молодую, упругую грудь. При этом ее глаза загорелись таким пламенем, что я испугался, не возникнет ли в моем сердце серьезный пожар. Но никаких мотивов для того, чтобы юная мулатка пыталась влюбить в себя незнакомого молодого человека, да к тому же белого (... ну почти белого [из-за загара]), я до сих пор не заметил. Поэтому, не будучи идиотом и эгоистом, я попросту поцеловал ее в аленькие пухленькие губки. Она ответила вполне логично и естественно: крепко обвила мою шею руками и не отпускала, пока не насладилась поцелуем, который мне волей-неволей пришлось продолжать. Запахло жареным.
— Может быть пойдем в спальню? — спросила она.
Тут я понял, что уже никак не смогу отвертеться, наплевал на все, подхватил ее на руки и «потащил добычу к месту пиршества».
Хотя спальня моя и не отличалась огромными размерами, но в ней как-то уместилась довольно крупная двуспальная кровать (а что? чем черт не шутит...), платяной шкаф, два кресла и тумбочка с лампой.
Я положил ее на середину кровати и начал снимать с себя одежду. Синди наблюдала за мной с плохо скрываемым восторгом. Было видно, как все больше и больше разгорается ее желание. Каждую вещь она провожала коротким взглядом и снова начинала ощупывать взглядом все мое тело. Когда же дело дошло до шорт, она и вовсе впилась в меня своими прелестными карими глазками, а вернее не в меня, а в то, что скрывалось под плавками, появившимися «из-под широких штанин». Мне даже показалось, что она сейчас не выдержит и бросится на меня, как дикая пума, и разорвет зубами тот клочок ткани, который сдерживал столь желанного гостя ее одинокой пещеры. Закончив со своими приготовлениями, я перешел к роскошному туалету своей дамы (который, как и подобает для добропорядочной пятнадцатилетней мулатки, состоял всего из двух вещей — тонкого льняного платьишка и такого же поясочка). Сначала (как всегда) нежный, чувственный поцелуй... И одновременно правая рука скользит по ее боку вниз, к бедру; гладит его, возбуждает; потом начинает подниматься и захватывает с собой край платья; ее ноги уже раздвинуты и таз делает короткие рывки вперед; мои губы отрываются от ее губ и начинают свой поход по упругой, шоколадного цвета, коже... По щеке к левому уху; целуют его; язык забирается в раковину; потом начинает облизывать ее; в игру вступают зубы: они нежно, но ощутимо кусают это прелестное ушко; и тут же на помощь приходит прохладный ветерок все из того же рта, обдувающий укушенные места; и снова язык, и снова поцелуи; Синди уже достаточно возбуждена, но я не закончил начатого дела и, не спеша, продолжаю (ведь, по-моему, ласки до сих пор еще никому не помешали). Дальше идет шея, такая тонкая, нежная, совсем еще детская. Потом плечи. Медленно, медленно, не торопясь. Теперь грудь. О, эта грудь!!! Она, наверное, сведет меня с ума (хотя сомнительно, что этот самый ум у меня еще сохранился)! Такая мягкая, молодая, упругая, нежная. А эти соски! Просто чудо. Ни у одной белой нет таких сосков! Крупные, остренькие, шершавые, твердые от возбуждения и божественно сладкие на вкус [возбужденного мужчины]... Мять эти пухленькие шарики одно удовольствие. Возбуждение начинает брать свое. Я начинаю торопиться. Быстро развязываю пояс на платье и поднимаю его край еще выше — до пупка девушки, пока оно не собирается в колечко. Теперь я хочу его снять; Синди приподнимается и садится на кровати. Я снимаю колечко платья через голову. Оно отправляется в ту же кучу одежды, где уже лежит моя. Ее руки все еще подняты, и я обнимаю ее под мышками, прижимаясь к грудям, чувствуя их соски на своей коже. Вновь припадаю губами к ее губам. Сладчайший напиток... Мы ложимся — я сверху, она снизу. Наши ноги сами находят нужное положение; и вот наступает момент истины: я на ощупь нахожу отверстие, из которого уже сочится смазочная жидкость, и осторожно начинаю вводить в него член. Отверстие узко, но по мере вхождения моего орудия оно постепенно расширяется и дает пройти дальше. Синди задерживает дыхание; этот момент продолжается целую вечность; странно — я думал, что там просторнее; но вот, наконец, член достиг свода влагалища. Bingo! Подумать только, он вошел целиком! Теперь все пошло как по маслу. Туда — сюда, туда — сюда, туда — сюда; Синди раздвигает ноги еще шире; так лучше. Вошел-вышел, вошел-вышел, вошел-вышел; Хлюп... , хлюп... , хлюп... , хлюп... Ее бедра тоже начинают двигаться в такт, навстречу моим. Раз, два, три, четыре... Темп постепенно нарастает; Я наклоняюсь к уху Синди и горячий шепот касается ее щеки:
— Как ты хочешь, чтобы я кончил?
— Я хочу, чтобы ты сделал это... мне... в рот! — отвечает она, охваченная страстью.
Мы работаем все быстрее и быстрее. Я чувствую, что она уже близко; мне тоже осталось недолго. Она начинает двигаться как в судорогах, закатывает глаза, кусает губы. Но вот она замерла, вся напряглась, дыхание на мгновение прекратилось... и через секунду блаженный стон вылетает из ее груди. Конец... Но вот и я, следом, выхожу на финишную прямую. Мои движения становятся короче и прерывистей; член напрягается, становится твердым, как палка. Я в последний раз погружаю его внутрь и одновременно перекидываю левую ногу через правую ногу Синди. Она уже приготовилась, открыв рот, и ждет. Вынимаю пенис и, не давая ему остыть, с помощью руки, подношу к ее губам. И буквально через миг из него ударяет белая струя семени. О, КАКОЕ БЛАЖЕНСТВО!!! Длинные, пряные струи текут в рот Синди и она жадно пьет их, как живительную влагу, подаренную небом пустынному путнику. Часть спермы в рот не попадает и остается на лице. Синди облизывает ее с губ, подбородка, но от этого еще большее количество попадает не по адресу. Наконец я полностью опорожнился; фонтан иссяк. Последняя капля — на самом кончике «копья» — была слизана Синди. Я вновь обнял ее и начал целовать губы, щеки, веки, уши. Это, как ни странно, произвело неожиданный (для меня) эффект: она оказалась снова готовой. Но мне-то надо было слегка отдохнуть. Я поднялся и собрался пойти в ванную. Синди безмолвно, одним взглядом, стала просить меня не уходить, а повторить еще разок это прекрасное путешествие по заоблачным высотам оргазма. Тогда я ответил:
— Следующая серия в ванной, крошка.
Мы вместе залезли в ванну, усевшись друг напротив друга. Я открыл воду и бросил на дно несколько мыльных шариков пены для ванн. Скоро теплая вода покрыла наши тела, а пена скрыла их от взора...
Через десять минут я почувствовал движение ноги Синди. Открыл глаза. Она смотрела на меня. Ее глаза снова горели. Ногой она теребила мой пах.
— Ну как? — спросила она. — Продолжим?
— Конечно! Иди ко мне.
Я привлек ее и посадил себе на бедра.
— Теперь твоя очередь водить.
Она с радостью приняла свою новую роль и тут же ее ручка скользнула под воду, в поисках того, что скоро должно стать крепким и упругим орудием любви. Как только ее пальцы достигли своей цели, они ухватили древко копья и начали всячески возбуждать его. Сразу стало видно, что она ничегошеньки в этом не смыслит. Тогда я взял ее руку в свою и стал руководить ее движениями. Очень быстро она поняла правила этой игры и уже сама, без моей помощи начала управляться со своей новой игрушкой. Когда он достаточно окреп, Синди придвинулась вплотную и сама рукой направила мое «копье» в себя. Я во второй раз почувствовал райское блаженство. В ее недрах было так удобно: мышцы влагалища плотно, но не чересчур туго, обжимали член со всех сторон, ребристая, немного шершавая внутренняя поверхность стенок приятно ласкала пенис при движении, смазка вперемежку с мыльной пеной прекрасно смягчала кожу... Синди начала двигать бедрами, впуская и выпуская из себя мое орудие. Она закрыла глаза и, держась руками за мою шею, откинулась назад. Ее прекрасная грудь то опускалась в пену, то вновь поднималась из нее. Она вся была прекрасна. Мне оставалось только расслабиться и предаться наслаждению. Но и сидеть, как бревно, я не мог. Мои руки сами начали ласкать ноги Синди, ее бедра, ягодицы. Я даже попытался проникнуть в отверстие ануса. Вдруг Синди остановилась и взволнованно проговорила:
— Что ты собираешься делать?
— Не беспокойся, детка. Тебе это понравится.
Она, хотя и не без колебаний, поверила на слово и позволила мне осторожно ввести средний палец в ее попку. Когда он вошел, моя «крошка» почувствовала, что это действительно приятно и продолжила свои занятия — сначала медленно, но потом все с большим энтузиазмом. Я не отставал и погружал палец в ее «второе лоно» с такой же ритмичностью. Синди, от такой двойной атаки, начала стонать, закатывать глаза и шептать в истоме что-то нечленораздельное. С каждой секундой ее бедра все чаще прыгали вверх-вниз, и через несколько секунд ее блаженный стон огласил ванную. А я неожиданно остался «не у дел», и поэтому вынужден был заканчивать самостоятельно (она была уже не в состоянии что-либо сделать: руки безвольно повисли, все тело обмякло). Я взял ее за талию и, приподнимая, продолжил движения, подобные тем, что делала она (и которые у нее так неплохо получались!...). Прежний поток чувств вернулся. Но почти сразу же Синди, выйдя из своего оргазменного транса, принялась помогать мне. И у нас так хорошо получалось, что буквально через несколько секунд я снова взорвался фонтаном спермы. Всю ее девушка пропустила внутрь себя и, когда все закончилось, сказала:
— Ты знаешь, это непередаваемое ощущение.
— Какое?
— Когда чувствуешь в себе мужской «сок».
Я попросил рассказать мне о ее ощущениях, и она пустилась в долгий, красочный рассказ о том, что чувствует женщина на протяжении полового акта... И мы лежали так, — друг напротив друга, усталые и счастливые — и я не мог насмотреться на это прелестное, милое личико, ставшее сейчас еще прекрасней.
Мы расстались под вечер, пообещав друг другу встретиться завтра на том же самом месте.
Так и случилось. Мы встретились на теплом пляже у моря, и весь день купались, загорали, занимались любовью. Восемь раз это было прямо на песке (благо почти никого на пляже в этот день не было), два раза в туалете возле закусочной (куда мы ходили перекусить), и шесть раз прямо в море. Причем каждый раз, когда мы «притворялись рыбами», я кончал прямо в нее. Когда же я спросил, не боится ли она забеременеть (это было после второго раза), Синди ответила, что сейчас ей можно заниматься этим сколько угодно: календарь — прекрасный контрацептив...
Должен заметить, что Синди в своем желтом бикини была еще более привлекательна, сексуальна и желанна, чем просто без всего (почти все время, пока мы были вместе, наедине, оба были полностью обнажены). С этого-то все и началось...
Я шел по берегу и уже подходил к «нашему» месту, когда сквозь лучи солнца, светившего мне прямо в лицо, заметил фигурку Синди. Она шла мне навстречу, и на ней был самый «прогрессивный» пляжный бикини. От этого зрелища я потерял дар речи, и нижняя моя челюсть отпала до самой земли. Мы побежали навстречу друг другу и, сблизившись, бросились в объятия. Я сразу же сладко поцеловал ее в рот и, не медля ни секунды, запустил руку под желтую ткань ее трусиков. Синди одновременно и удивилась, и обрадовалась:
— Так, сразу?
— Да, моя принцесса, да. Я хочу тебя прямо здесь и сейчас. Ты сводишь меня с ума в этом купальнике.
Она улыбнулась, поняв мое состояние, и отдалась на волю «этого полового гиганта» (так она сама назвала меня в последствии). Я, не медля ни секунды, поставил ее на четвереньки, отодвинул узкую полоску ткани с того места, куда мне так хотелось проникнуть, и, сняв трусы, без приготовлений вошел в нее (я-то был уже готов). Она негромко вскрикнула от секундной боли, но через несколько мгновений вошла в эту игру полноправным ее участником...
В этот же день я приобщил Синди к оральному сексу (хотя мне больше нравится термин «французская любовь»). Сначала это сделал я, а потом, под моим чутким руководством, и она довела меня до высшей точки блаженства. Затем мы еще попрактиковались в одновременных взаимных ласках... У нее прекрасно получалось, да: «Я горжусь своей ученицей «... Впервые я так подумал, когда она заставила меня буквально корчиться в страшной силы оргазме, который сама и устроила своим прекрасным ротиком (после того, как мы в очередной раз искупались).
После того, как она выпила последнюю каплю, я спросил:
— Синди,... а ты никогда не была близка, в плане секса, со своими ровесниками?
Ее ответ превзошел все мои ожидания:
— Нет, я никогда серьезно не занималась этим с парнями, близкими мне по возрасту. Они все еще слишком зелены и неопытны. Не то что ты. — Она легла рядом со мной на песок и положила голову мне на плечо, а левую руку на живот. — С тобой мне хорошо, а с ними я чувствую себя как-то беззащитно. Всего лишь раз я попробовала такой любви. Это было на дне рождения моей подруги...
Я пришла пораньше, чтобы помочь в приготовлениях и застала там одного парня, моего одноклассника, с которым я вроде бы никаких отношений и не имела. Но в середине вечера, когда шампанское и прочее уже ударило всем в голову, он подошел ко мне, и предложил подняться в комнату подруги, чтобы немного развлечься на ее постели, уже другим образом. Я даже не помню что плела, чтобы отказаться, но, в конце концов, подумала: «Да что тут особенного. Веселиться, так веселиться». И пошла с ним. Мы поднялись на второй этаж, свернули за угол и тут он сразу, без всякого предупреждения схватил меня за руки, прижал к стене и начал откровенно лапать. Мне было все равно, так как он не мог сделать мне ничего плохого — слишком много выпил — и я не очень сопротивлялась. Потом мы зашли в какую-то комнату, в которой даже не было кровати, была только небольшая скамейка со спинкой. Он положил меня на нее и принялся стаскивать штаны. Это у него получалось плохо, и успеха он достиг только с пятой попытки. — Синди улыбнулась, вспоминая этот эпизод. — После этого у него хватило сил и смелости только на то, чтобы стащить с меня трусы и вставить мне пару раз без всякой мысли о том, чтобы доставить удовольствие и мне. Он даже не глядел на меня. Потом я поняла, что это был всего лишь животный инстинкт и ничего святого, и когда он подошел ко мне в школе и спросил, не продолжить ли нам былое веселье, я послала его подальше и больше не связывалась со своими ровесниками.
Она закончила рассказ, и мы несколько секунд лежали молча. Потом я почувствовал, как ее рука начала спускаться к моему паху. Я понял, что она снова захотела. Ее пальцы сами нашли древко копья и начали возбуждать его легкими поглаживаниями, пощипываниями и т. д. Я быстро возбудился и предложил ей сесть на меня сверху, как в тот раз в ванной. Она согласилась и, оседлав меня спереди и раздвинув рукой створки своей раковины, опустилась на мой член. Это действительно было похоже на скачки. Ее бедра прыгали вверх-вниз, и мне казалось, что это всадник подпрыгивает на седле горячей лошади. Синди уперлась руками в мою грудь, а я тем временем ласкал ее собственную. Правда, руками это получалось не очень хорошо, но все-таки удовольствие это доставляло...
Вот так мы провели еще один день вместе.
Кажется невероятным то, что можно так много заниматься сексом. Но факт остается фактом. Мы это делали. Но, конечно есть некоторые причины, способствовавшие этому. Ну, например то, что оба мы не были глубокими стариками. Еще, безусловно, то, что у нас была возможность разнообразить секс. А самое главное, по-моему, то, что всякий раз, когда мы соединялись, я отчетливо осознавал, что эта девушка — Синди — молодая почти что негритянка. Это очень возбуждало.
Так или иначе, день подошел к концу, и нам пришлось расстаться. На прощание я поцеловал Синди в губы и пришлепнул по пухленькой попке, прятавшейся в складках длинного платья...
(может быть продолжение следует)
