Как-то находясь на каникулах мама отправила меня пожить к своей тётке.
Тётка была женщина 40 лет, выглядящая опрятно и ухожено. Она отличалась властным, сильным характером и видимо по этому не смотря на свой возраст была не за мужем.
Меня она приняла без особых приветствий, завела в свою комнату, вкратце объяснила требования ко мне — ничего из её вещей не трогать руками, ничего не делать без её разрешения, всюду слушаться её. Я сказал что всё понял, но она продолжала повторять свои требования несколько раз, до тех пор пока я окончательно не дал ей слово что буду её слушаться.
По началу все было нормально — тётя Таня меня кормила, давала посмотреть телевизор, почитать газеты, чтобы мне не было скучно. Но кормила она меня странно. Когда я садился за стол, она накладывала кашу, но не давала мне её есть самому, вместо этого она садилась сзади меня и сама ложкой брала кашу и клала мне её в рот.
— Открывай ротик, Алёша! — говорила она мне, — ешь...
И кормила она меня как маленького младенца. Мне было очень неловко от этого и сначала я сопротивлялся и говорил что не надо этого делать. На что тётя Таня, строго говорила, что я должен во всём её слушаться, так как давал на это обещание. Деваться было некуда, в конце концов, подумал я, ведь этого никто не видит и не узнает о том что меня кормят как ребёнка.
Закончив кормление, тётя Таня вытерла мне рот салфеткой и приказала чтобы я сказал ей \"Спасибо\» за еду. Я сказал \"Спасибо\» и пошёл мыть руки.
Весь вечер я читал какие-то журналы, стараясь не показывать виду, что я немного ошарашен недавним позорным для взрослого мальчика кормлением... К вечеру я сказал что я опять голоден и неплохо было бы чего-нибудь перекусить. На что тётя Таня сказала, что она сейчас всё устроит, но сначала мне нужно пройти в спальню.
Я зашёл в спальню и увидел большую розовую кровать на которой были расстелены кружевные простыни и покрывала. Внезапно я почувствовал что тётя Таня подкравшись сзади подняла меня на руки. Я был совсем лёгким мальчиком и тёте Таня не составило труда держать меня на свои руках.
— Отпустите меня! — сказал я — что вы делаете.
— Тихо, тихо... Не кричи Алёша, успокойся.
Тётя Таня затем уложила меня на кровать, разместив меня на каких-то странных простынях. Затем, она начала сворачивать эти простыни, оборачивая меня простынями на множество слоёв, туго запечатывая их \"конвертиком\». Когда я оказался уже практически обездвижен, я наконец догадался что это не простыни, а самые настоящие младенческие пелёнки. Это мысль повергла меня в ужас и я закричал чтобы тётя Таня отпустила меня, и начал пытаться вырваться из пелёнок. Но тётя Таня уже туго оборачивала мой кокон из пелёнок большой розовой лентой, фиксирующей пелёнки неподвижными, и завязывая ленту на несколько узлов, и затем завершив обвязывание большим розовым бантом.
— Вот так моя малышка! Будешь хорошим мальчиком...
Всё было бы ещё не так плохо, если бы я внезапно не заплакал, ещё больше укрепив своё сходство с беспомощным младенцем.
— Ну что ты моя маленькая, не плач, — сказала тётя Таня, — сейчас я принесу тебе соску и покормлю тебя, так как ты и просил, ты ведь голоден?
В руках у тёти оказалась большая младенческая бутылочка с налитым в неё молоком и соской у горлышка бутылки. Эту соску тётя запихала мне в рот и приказала мне сосать молочко. Я понемногу начинал сосать соску. Тётя поглаживала меня по волосам, успокаивая, чтобы я больше не плакал. Немного попив молочко я успокоился и слёзы прошли. Я подумал, что если никто не видит что я выгляжу как младенец кроме тёте Тани, то в этом ещё нет ничего страшного. Эта мысль немного утешила меня и молоко я пил уже не особенно этому противясь.
Когда я допил всё без остатка, тётя Таня высунула изо рта соску и спросила, нужно ли мне ещё добавки или я уже достаточно попил. Я ответил что не нужно.
Тогда тётя Таня подняла мой кокон из пелёнок на руки и покачала меня на своих руках как младенца. Затем она уложила меня в детскую кроватку которая стояла рядом с кроватью. (поначалу я не догадался что это детская кроватка). Убедившись, что мне лежать в ней удобно, и поправив все складки у пелёнок, тётя Таня, достала из шкафа соску-пустышку (без молока), засунула мне её в рот и сказала чтобы я постепенно засыпал. Соска прикреплялась резинкой к моей голове и выплюнуть по своему желанию я её не мог.
— Спи, моя маленькая, — сказала тётя Таня и ушла, выключив свет.
Поначалу я попытался вырваться из пелёнок, думая что как только уйдёт тётя мне это удастся. Но не тут было! Пелёнки были завёрнуты очень прочно и все мои попытки были полностью тщетны. Выплюнуть соску тоже не удавалось. Поэтому поневоле приходилось её сосать. Я не понимал для чего тётя Таня со мной это делает, может быть это необычные способы её воспитания? В конце концов помаявшись с неудачными попытками вырваться, я закрыл глаза и заснул.
На утро и проснулся от голоса тёти Тани:
— Ути, пути, пути!! Просыпайся моя маленькая! Я принесла тебе еду.
Кормление едой было совсем как у младенцев. Сначала как и вчера я попил свою порцию молочка из бутылочки с соской. Затем слегка приподняв мой кокон с пелёнками, тётя начала кормить меня кашей ложками из своей руки. Поев кашу я был вновь погружён в детскую кроватку, а в рот была положена соска-пустышка.
Есть то можно, а вот в туалет как сходить? Подумал я, когда мне захотел сходить в туалет по маленькому. Поскольку во рту я сосал соску, я не мог об этом сказать тёти, и вместо слов начал мычать и кричать.
Тётя тут же заботливо вынула соску изо рта и спросила что случилось.
— Я хочу писить, — сказал я.
— Ты можешь это сделать прямо в пелёнках. У тебя надеты хорошие памперсы не пропускающие влагу, — сказала улыбаясь тётя Таня и вновь засунула мне в рот соску, не давая даже ответить что либо.
Я попытался сначала протестовать и ворочиться в пелёнках, пытаясь опять освободится, но минут через 10 поняв бесполезность попыток, мне пришлось сдаться. Я пописил прямо в памперсы. Морщась от смущения, я начал сосать соску всё активнее пытаясь отвлечься от того что помочился прямо в памперсы.
Минут через 30 пришла тётя и спросила сделал ли я уже \"пи пи\»? Я кивнул головой.
— Молодец, моя малышка... Позже поменяем памперсы.
Весь день я лежал в детской кроватке почти ничего не делая и мне начало это уже надоедать.
К вечеру я услышал голоса из коридора:
\"Всё в порядке, ваш сын очень послушный мальчик и лапочка! \», \"Не беспокойтесь я его кормлю\» — говорила Таня.
Я понял, что она разговаривает по телефону с моей мамой. Знала бы она в каком я нахожусь положении. А может быть она итак знает? Тут я прислушался к голосу тёти:
\"Да, всё в порядке, я ухаживаю за ним как за ребёнком\», \"Кормлю его из сосочки\», \"Не беспокойтесь, всё у нас в порядке\»... — говорила тётя Таня маме.
Я был шокирован услышанным, мне не верилось что мама отдала меня на воспитание тёте Тани, в целях заботы обо мне как о маленьком младенце. Хотя если честно, моя мама была очень любящей мамой, очень сильно опекающей и заботящейся обо мне. Отпускать от себя она меня могла с большим трудом и сначала в садик всюду водила меня за ручку по пути туда и обратно, не давая сделать самостоятельно ни шагу. А затем так же точно водя меня до школы в первые 3 класса. Когда я повзрослел она тоже меня постоянно провожала до школы, но уже не держа за ручку.
И тут вот на летние каникулы мама отдала меня жить к тёте Тани, что было совершенно неестественным для неё шагом. Ну не могла она отпускать раньше меня дальше чем на \"пару метров\» от себя, а тут вдруг почему то позволила жить у тёти Тани.
Но теперь то мне стало понятно, какой ценой она отпустила меня к ней. Она значит сказала тёте Тани так плотно меня опекать, как опекают маленьких младенцев. Сделать из меня грудного ребёночка, чтобы я не мог самостоятельно и шагу сделать и никуда не убежал.
Поняв всё это я покраснел от стыда и начал ещё сильнее сосать соску. В этот момент в комнату вошла тётя Таня.
— Ну что, малышка, как себя чувствуешь?
Естественно я ничего не мог ответить так как во рту держал соску.
— Не проголодался? А то твоя мама за тебя переживает, чтобы ты вовремя получал еду. Хочешь молочка?
Я покивал головой, показывая что хочу. Действительно, я бы хотел немного попить молока, если другой еды нет.
— Держи! — тётя сменила мне соску, дав вместо пустышки соску с молоком.
Пить молоко было признаться честно из соски было очень непривычно и стыдно. Чувствуешь себя при этом младенцем сосущим титю... И молоко попадает в рот маленькими порциями. Приходится сосать сильнее, чтобы больше выпить молока.
— Допил? Давай сюда бутылочку... — сказала тётя. — Мама сказала чтобы я тебя развлекала, пока ты спелёнут. Хочешь песенку спою?
Я ничего не ответил. Мне было неловко отвечать на такой вопрос.
И тётя запела тоненьким голоском песенку-колыбельную, при этом поглаживая меня по волосам. Допев её до конца тётя улыбнулась мне и вышла из комнаты.
Что ж, раз так хочет мама, то ситуация хотя бы под её контролем и мне можно расслабиться и ни о чём не волноваться. В любом случае, я подумал, что положение моё не такое уж и плохое, за мной ухаживают, меня кормят, ко мне ласково относятся. Главное чтобы обо мне не узнали мои товарищи по школе, но им об этом ведь никто не скажет, я знаю что мама заботиться о моей репутации для окружающих, и наверняка она сказала тёте Тани держать всё это в тайне.
К вечеру, поев из рук тёти еду и попив молочка из бутылочки с соской, я почувствовал что опять хочу \"в туалет\». Тётя сказала, что памперсы достаточно вместительные я я могу пописить в них. Я так и сделал. После этого тётя начала меня распелёнывать, чтобы заменить памперсы. (всё таки количество жидкости которое я испускал было больше чем у младенцев для которых делают памперсы) Тётя делала всё по правилам, уложив меня на пеленательный столик, развязав пелёнки, расстегнула с меня старые памперсы и тут же одела новые. Затем быстро начала меня обратно спелёнывать. Вырываться, оказавшись неспелёнутым на свободе на несколько секунд, я не стал, зачем, если всё равно мама не даст мне без её разрешения покинуть дом тёти Тани. Тут же меня заново спеленали. Как мне показалось ещё более туго чем раньше. Затем уложили в кроватку и дали соску.
Дело близилось ко сну. Меня немного покормили молочком и уложили спать.
На следующий день повторилось примерно то же что и вчера — кормление из соски молоком, и еда из рук тёти. Напевание песенок для младенцев, качание на ручках. Распелёновыние и пеленание.
Так я и прожил у тёти Тани все свои летние каникулы в роли грудного младенца. Этот отпечаток остался во мне на дальнейшую жизнь и я стал после этого чрезмерно покорным и послушным мальчиком.
Тётка была женщина 40 лет, выглядящая опрятно и ухожено. Она отличалась властным, сильным характером и видимо по этому не смотря на свой возраст была не за мужем.
Меня она приняла без особых приветствий, завела в свою комнату, вкратце объяснила требования ко мне — ничего из её вещей не трогать руками, ничего не делать без её разрешения, всюду слушаться её. Я сказал что всё понял, но она продолжала повторять свои требования несколько раз, до тех пор пока я окончательно не дал ей слово что буду её слушаться.
По началу все было нормально — тётя Таня меня кормила, давала посмотреть телевизор, почитать газеты, чтобы мне не было скучно. Но кормила она меня странно. Когда я садился за стол, она накладывала кашу, но не давала мне её есть самому, вместо этого она садилась сзади меня и сама ложкой брала кашу и клала мне её в рот.
— Открывай ротик, Алёша! — говорила она мне, — ешь...
И кормила она меня как маленького младенца. Мне было очень неловко от этого и сначала я сопротивлялся и говорил что не надо этого делать. На что тётя Таня, строго говорила, что я должен во всём её слушаться, так как давал на это обещание. Деваться было некуда, в конце концов, подумал я, ведь этого никто не видит и не узнает о том что меня кормят как ребёнка.
Закончив кормление, тётя Таня вытерла мне рот салфеткой и приказала чтобы я сказал ей \"Спасибо\» за еду. Я сказал \"Спасибо\» и пошёл мыть руки.
Весь вечер я читал какие-то журналы, стараясь не показывать виду, что я немного ошарашен недавним позорным для взрослого мальчика кормлением... К вечеру я сказал что я опять голоден и неплохо было бы чего-нибудь перекусить. На что тётя Таня сказала, что она сейчас всё устроит, но сначала мне нужно пройти в спальню.
Я зашёл в спальню и увидел большую розовую кровать на которой были расстелены кружевные простыни и покрывала. Внезапно я почувствовал что тётя Таня подкравшись сзади подняла меня на руки. Я был совсем лёгким мальчиком и тёте Таня не составило труда держать меня на свои руках.
— Отпустите меня! — сказал я — что вы делаете.
— Тихо, тихо... Не кричи Алёша, успокойся.
Тётя Таня затем уложила меня на кровать, разместив меня на каких-то странных простынях. Затем, она начала сворачивать эти простыни, оборачивая меня простынями на множество слоёв, туго запечатывая их \"конвертиком\». Когда я оказался уже практически обездвижен, я наконец догадался что это не простыни, а самые настоящие младенческие пелёнки. Это мысль повергла меня в ужас и я закричал чтобы тётя Таня отпустила меня, и начал пытаться вырваться из пелёнок. Но тётя Таня уже туго оборачивала мой кокон из пелёнок большой розовой лентой, фиксирующей пелёнки неподвижными, и завязывая ленту на несколько узлов, и затем завершив обвязывание большим розовым бантом.
— Вот так моя малышка! Будешь хорошим мальчиком...
Всё было бы ещё не так плохо, если бы я внезапно не заплакал, ещё больше укрепив своё сходство с беспомощным младенцем.
— Ну что ты моя маленькая, не плач, — сказала тётя Таня, — сейчас я принесу тебе соску и покормлю тебя, так как ты и просил, ты ведь голоден?
В руках у тёти оказалась большая младенческая бутылочка с налитым в неё молоком и соской у горлышка бутылки. Эту соску тётя запихала мне в рот и приказала мне сосать молочко. Я понемногу начинал сосать соску. Тётя поглаживала меня по волосам, успокаивая, чтобы я больше не плакал. Немного попив молочко я успокоился и слёзы прошли. Я подумал, что если никто не видит что я выгляжу как младенец кроме тёте Тани, то в этом ещё нет ничего страшного. Эта мысль немного утешила меня и молоко я пил уже не особенно этому противясь.
Когда я допил всё без остатка, тётя Таня высунула изо рта соску и спросила, нужно ли мне ещё добавки или я уже достаточно попил. Я ответил что не нужно.
Тогда тётя Таня подняла мой кокон из пелёнок на руки и покачала меня на своих руках как младенца. Затем она уложила меня в детскую кроватку которая стояла рядом с кроватью. (поначалу я не догадался что это детская кроватка). Убедившись, что мне лежать в ней удобно, и поправив все складки у пелёнок, тётя Таня, достала из шкафа соску-пустышку (без молока), засунула мне её в рот и сказала чтобы я постепенно засыпал. Соска прикреплялась резинкой к моей голове и выплюнуть по своему желанию я её не мог.
— Спи, моя маленькая, — сказала тётя Таня и ушла, выключив свет.
Поначалу я попытался вырваться из пелёнок, думая что как только уйдёт тётя мне это удастся. Но не тут было! Пелёнки были завёрнуты очень прочно и все мои попытки были полностью тщетны. Выплюнуть соску тоже не удавалось. Поэтому поневоле приходилось её сосать. Я не понимал для чего тётя Таня со мной это делает, может быть это необычные способы её воспитания? В конце концов помаявшись с неудачными попытками вырваться, я закрыл глаза и заснул.
На утро и проснулся от голоса тёти Тани:
— Ути, пути, пути!! Просыпайся моя маленькая! Я принесла тебе еду.
Кормление едой было совсем как у младенцев. Сначала как и вчера я попил свою порцию молочка из бутылочки с соской. Затем слегка приподняв мой кокон с пелёнками, тётя начала кормить меня кашей ложками из своей руки. Поев кашу я был вновь погружён в детскую кроватку, а в рот была положена соска-пустышка.
Есть то можно, а вот в туалет как сходить? Подумал я, когда мне захотел сходить в туалет по маленькому. Поскольку во рту я сосал соску, я не мог об этом сказать тёти, и вместо слов начал мычать и кричать.
Тётя тут же заботливо вынула соску изо рта и спросила что случилось.
— Я хочу писить, — сказал я.
— Ты можешь это сделать прямо в пелёнках. У тебя надеты хорошие памперсы не пропускающие влагу, — сказала улыбаясь тётя Таня и вновь засунула мне в рот соску, не давая даже ответить что либо.
Я попытался сначала протестовать и ворочиться в пелёнках, пытаясь опять освободится, но минут через 10 поняв бесполезность попыток, мне пришлось сдаться. Я пописил прямо в памперсы. Морщась от смущения, я начал сосать соску всё активнее пытаясь отвлечься от того что помочился прямо в памперсы.
Минут через 30 пришла тётя и спросила сделал ли я уже \"пи пи\»? Я кивнул головой.
— Молодец, моя малышка... Позже поменяем памперсы.
Весь день я лежал в детской кроватке почти ничего не делая и мне начало это уже надоедать.
К вечеру я услышал голоса из коридора:
\"Всё в порядке, ваш сын очень послушный мальчик и лапочка! \», \"Не беспокойтесь я его кормлю\» — говорила Таня.
Я понял, что она разговаривает по телефону с моей мамой. Знала бы она в каком я нахожусь положении. А может быть она итак знает? Тут я прислушался к голосу тёти:
\"Да, всё в порядке, я ухаживаю за ним как за ребёнком\», \"Кормлю его из сосочки\», \"Не беспокойтесь, всё у нас в порядке\»... — говорила тётя Таня маме.
Я был шокирован услышанным, мне не верилось что мама отдала меня на воспитание тёте Тани, в целях заботы обо мне как о маленьком младенце. Хотя если честно, моя мама была очень любящей мамой, очень сильно опекающей и заботящейся обо мне. Отпускать от себя она меня могла с большим трудом и сначала в садик всюду водила меня за ручку по пути туда и обратно, не давая сделать самостоятельно ни шагу. А затем так же точно водя меня до школы в первые 3 класса. Когда я повзрослел она тоже меня постоянно провожала до школы, но уже не держа за ручку.
И тут вот на летние каникулы мама отдала меня жить к тёте Тани, что было совершенно неестественным для неё шагом. Ну не могла она отпускать раньше меня дальше чем на \"пару метров\» от себя, а тут вдруг почему то позволила жить у тёти Тани.
Но теперь то мне стало понятно, какой ценой она отпустила меня к ней. Она значит сказала тёте Тани так плотно меня опекать, как опекают маленьких младенцев. Сделать из меня грудного ребёночка, чтобы я не мог самостоятельно и шагу сделать и никуда не убежал.
Поняв всё это я покраснел от стыда и начал ещё сильнее сосать соску. В этот момент в комнату вошла тётя Таня.
— Ну что, малышка, как себя чувствуешь?
Естественно я ничего не мог ответить так как во рту держал соску.
— Не проголодался? А то твоя мама за тебя переживает, чтобы ты вовремя получал еду. Хочешь молочка?
Я покивал головой, показывая что хочу. Действительно, я бы хотел немного попить молока, если другой еды нет.
— Держи! — тётя сменила мне соску, дав вместо пустышки соску с молоком.
Пить молоко было признаться честно из соски было очень непривычно и стыдно. Чувствуешь себя при этом младенцем сосущим титю... И молоко попадает в рот маленькими порциями. Приходится сосать сильнее, чтобы больше выпить молока.
— Допил? Давай сюда бутылочку... — сказала тётя. — Мама сказала чтобы я тебя развлекала, пока ты спелёнут. Хочешь песенку спою?
Я ничего не ответил. Мне было неловко отвечать на такой вопрос.
И тётя запела тоненьким голоском песенку-колыбельную, при этом поглаживая меня по волосам. Допев её до конца тётя улыбнулась мне и вышла из комнаты.
Что ж, раз так хочет мама, то ситуация хотя бы под её контролем и мне можно расслабиться и ни о чём не волноваться. В любом случае, я подумал, что положение моё не такое уж и плохое, за мной ухаживают, меня кормят, ко мне ласково относятся. Главное чтобы обо мне не узнали мои товарищи по школе, но им об этом ведь никто не скажет, я знаю что мама заботиться о моей репутации для окружающих, и наверняка она сказала тёте Тани держать всё это в тайне.
К вечеру, поев из рук тёти еду и попив молочка из бутылочки с соской, я почувствовал что опять хочу \"в туалет\». Тётя сказала, что памперсы достаточно вместительные я я могу пописить в них. Я так и сделал. После этого тётя начала меня распелёнывать, чтобы заменить памперсы. (всё таки количество жидкости которое я испускал было больше чем у младенцев для которых делают памперсы) Тётя делала всё по правилам, уложив меня на пеленательный столик, развязав пелёнки, расстегнула с меня старые памперсы и тут же одела новые. Затем быстро начала меня обратно спелёнывать. Вырываться, оказавшись неспелёнутым на свободе на несколько секунд, я не стал, зачем, если всё равно мама не даст мне без её разрешения покинуть дом тёти Тани. Тут же меня заново спеленали. Как мне показалось ещё более туго чем раньше. Затем уложили в кроватку и дали соску.
Дело близилось ко сну. Меня немного покормили молочком и уложили спать.
На следующий день повторилось примерно то же что и вчера — кормление из соски молоком, и еда из рук тёти. Напевание песенок для младенцев, качание на ручках. Распелёновыние и пеленание.
Так я и прожил у тёти Тани все свои летние каникулы в роли грудного младенца. Этот отпечаток остался во мне на дальнейшую жизнь и я стал после этого чрезмерно покорным и послушным мальчиком.
