Этой ночью спал я, откровенно говоря, довольно плохо. Только я закрывал глаза, передо мной вставали во всех волнующих подробностях события прошедшего вечера. Что удивительно, больше всего меня возбуждали воспоминания о, казалось бы, незначительных деталях: запах вазелина и шуршание снимаемых колготок, старенькая детская клизма и прощальная полуулыбка в коридоре.

На следующий день домой я пришел довольно поздно. За ужином я думал о Наташе и странные противоречивые чувства одолевали меня. Я хотел ее прихода и опасался его. Я понимал, что у вчерашнего эпизода не может, не должно быть продолжения.

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Когда, открыв дверь, я увидел на пороге Наташу, я понял, что пропал. Эта маленькая бестия выглядела сегодня еще более соблазнительно. Она наверняка догадывалась, что ее по-детски округлые формы производят на мужчин неизгладимое впечатление. Короткая юбка открывала обтянутые белыми колготками коленки, а маленькая черная маечка начиналась выше пупка и топорщилась упругими девичьими сосками. Волосы на этот раз были гладко причесаны, а на личике угадывался аккуратный макияж.

— Добрый вечер, дядя Сережа, — прочирикало юное создание и без приглашения впорхнуло в квартиру.

— Здравствуй, Наташа. Как ты себя чувствуешь сегодня? — мой голос звучал неестественно и выдавал волнение.

— Нормально. А вы? — девушка лукаво улыбнулась и заглянула мне в лицо.

Я неопределенно пожал плечами.

— Дядь Сережа, а вы мне сегодня клизму ставить будете? — спросила она неожиданно, продолжая игриво улыбаться.

— А тебе и сегодня надо?

— Не знаю. А вам хочется?

— Что за глупости, Наташа?! Что значит хочется — не хочется?

— А мне, наверное, хочется, — Наташа стала внезапно серьезной, — Ну, пожалуйста, ну что вам стоит?!

Она подошла совсем близко ко мне и опустила голову. Что мне стоит?! Да и как я смогу ей отказать в такой просьбе? Что я мог ей ответить?

— Хорошо, Наташа. Иди в спальню.

— А можно я помогу вам все приготовить? Принесите, пожалуйста, пакетик.

Пока я ходил за пакетом с клизмой, Наташа вполне освоилась у меня на кухне. Она подогревала воду, пробуя ее время от времени пальцем, и выбирала банку побольше. Когда вода согрелась, она стала переносить все в спальню и расставлять по местам. Через пару минут она уже звала меня.

— Дядь Сережа, все готово! А можно я сегодня буду стоять на корточках?

— А тебе не будет больно?

— Не-а... Вы только не торопитесь.

Наташа потянула вверх и сняла через голову юбку. Я увидел, что она, на самом деле, была сегодня не в колготках, а в чулках, заканчивающихся на бедрах широкой ажурной резинкой. Девушка залезла на кровать и встала на четвереньки. Я подошел сзади и стал медленно стаскивать с нее простенькие белые трусики. Потом взял тюбик с душистым вазелином и смазал себе пальцы на правой руке. Средним и указательным пальцем левой руки я немного развел с стороны наташины ягодицы, а правой стал смазывать ей вокруг ануса. Дыхание девушки заметно участилось. Тогда я осторожно стал вводить ей в анальное отверстие указательный палец. Я почувствовал, как она сначала рефлекторно сжалась а потом расслабилась и еле слышно застонала. Узенькая щелка между нежными розовыми половыми губками увлажнилась и заблестела.

Я вытащил палец, еще раз смазал вазелином вокруг ануса и взял клизму.

— Я сама, — попросила Наташа и начала набирать в грушу теплую воду. Потом долго и тщательно смазывала наконечник вазелином. Когда все было готово, она протянула мне клизму и снова встала на четвереньки.

— Наташа, попробуй опуститься пониже, мне так будет удобнее, — я несильно надавил ей на плечи.

Моя юная пациентка покорно пригнулась к подушке, задрав попу еще выше. Раздвинув наташины «щечки», я стал осторожно вводить наконечник в анальное отверстие. Девушка застонала.

— Тебе больно?

— Нет, нет. Пожалуйста, делайте дальше! Пожалуйста.

Когда наконечник погрузился полностью, я стал медленно сжимать грушу. Сначала она не поддавалась. Потом Наташа ойкнула и я почувствовал, что вода потекла внутрь. Девушка издала сладостный стон и вцепилась ручонками в подушку. Вскоре груша была пуста и я вытащил наконечник.

— Сережа, я хочу еще! Ну, пожалуйста! Ну прошу тебя!

Когда мы с Наташей перешли на «ты» я и не заметил. Да это уже не было важно. Я снова и снова наполнял клизму. Стоны моей соседки становились все громче. Не знаю, после какой по счету клизмы Наташа вдруг вскочила и, бросив мне «подожди», убежала в уборную.

Как и в прошлый раз ждать пришлось долго — Наташа принимала душ не менее получаса. Однако же на этот раз она вышла из ванной с одним только полотенцем на бедрах.

— Спасибо! Ты все замечательно делаешь, — поблагодарила она меня и, привстав на цыпочки, чмокнула в щеку.

— Не стоит, — буркнул я в ответ, так и не решив до конца, какую роль мне играть со своей соседкой.

— Мне было хорошо. А тебе?

— Наверное тоже, — неуверенно ответил я.

Наташа заметно заволновалась.

— Тебе было противно? Я обидела тебя своими дурацкими просьбами?

— Нет, что ты, девочка! Я рад, что сумел доставить тебе удовольствие, — горячо запротестовал я.

— А ты можешь выполнить еще одну мою просьбу?

— Какую, Наташа?

— А ты пообещай, что не откажешь мне, — девушка обняла меня за плечи и прикоснулась к моей щеке полураскрытым ртом. Я почувствовал ее прерывистое дыхание.

— Ну, пообещать я этого не могу.

— Хорошо. Пообещай, что не рассердишься на меня.

— Обещаю, — сказал я без особой, впрочем, уверенности.

— Я хочу теперь поставить клизму тебе.

— Зачем, Наташа? Что за ерунда? Что тебе взбрело в голову?

— Я хочу, Сережа, — она не отнимала своих губ от моего уха и говорила еле слышно. Дыхание ее сбилось. Я почувствовал, что девушка дрожит всем телом. — Я прошу тебя, я прошу.

Не зная, что делать, я обнял ее за плечи и стал поглаживать по волосам. Наташа молчала, уткнувшись мне в плечо. Постепенно, моя рука помимо воли стала спускаться ниже. Наташа снова задрожала и крепко обняла меня.

— Да? Скажи, да? Ты согласен? — теперь она дрожала настолько, что губы почти не слушались ее.

— Но. Наташа. Я не знаю. Это так странно!

— Не бойся, милый! Мы все сделаем так, как ты скажешь! Ты только разреши мне. Я буду очень осторожной и ласковой!

Не дожидаясь моего ответа, Наташа взяла меня за руку и повела в спальню. Я был уже не в силах сопротивляться. Опасаясь, что я передумаю, Наташа стала быстро расстегивать пуговицы на моей рубашке. Затем присела и так же быстро рассправилась с брюками. Я не успел опомниться, как стоял перед ней в одних трусах. Наташа подтолкнула меня к краю кровати и почти насильно усадила.

— Подожди меня милый, я принесу еще воды. Ты ведь дождешься меня? — Наташа подхватила банку и выпорхнула из спальни.

Я чувствовал себя отвратительно но понимал, что обратного пути уже нет. Я не смогу обидеть Наташу отказом — все слишком далеко зашло. С кухни доносился шум льющейся воды. Через пару минут Наташа вернулась счастливая, сияющая улыбкой и с полной банкой воды. Присев рядом с кроватью на корточки, она погладила меня по колену, заглянула в глаза и спросила: «Сережа, как ты хочешь: на боку или на четвереньках?»

Я замялся но Наташа уже укладывала меня за плечи на постель.

— Наверное тебе в первый раз будет удобнее на бочку. Поворачивайся ко мне, ну пожалуйста.

Я почувствовал, как она стягивает с меня трусы. Потом по комнате разнесся резкий запах вазелина. Прохладная рука легла на мои ягодицы и раздвинула их. Другой рукой Наташа скользила по моей промежности, пытаясь отыскать анальное отверстие. Наконец ее пальчик замер в нерешительности у входа в анус. Помассировав немного вокруг, она попыталась протолкнуть палец дальше. Острый ноготок довольно больно поцарапал нежную кожицу. Я вскрикнул.

— Ой! Прости, Сережа, я больше не буду! Не бойся, миленький, не бойся. — Наташа успокаивала меня поцелуями в шею и плечи, — Сейчас я уже возьму клизмочку. Полежи еще минутку.

Я услышал характерные чавкающие звуки наполняющейся груши. Затем что-то довольно твердое уткнулось в меня. Я инстинктивно напрягся, но Наташа надавила сильнее и наконечник, преодолев мое сопротивление, стал погружаться внутрь.

— Тебе не больно, милый? — услышал я шепот своей соседки. Отвечать я не мог. Ощущения, которые я впервые испытывал, подавили меня. Нечто проникало в мой организм и заполняло меня помимо моей воли. Это было немного страшно, довольно необычно и приятно одновременно. Хотелось полностью расслабиться и отдаться этому новому чувству и прохладным девичьим рукам. Наташа левой рукой обняла меня за шею и вся приникла ко мне. Я почувствовал прикосновение ее сосков к своей спине и жаркое дыхание полураскрытого рта девушки прямо у своего уха: «Милый мой: Сережа: спасибо: милый: « При этом правой рукой она продолжала проталкивать клизму внутрь пока наконечник не вошел весь.

— Сейчас мы введем тебе немножечко водички, — продолжала шептать мне на ухо Наташа. — Если тебе будет хоть немного больно, ты сразу скажи мне, хорошо?

Внутри меня что-то заурчало и в меня ударила теплая струя. Потом меня стало всего наполнять и раздувать. Я тихонько закряхтел.

— Тебе больно? — мне показалось, что в ее голосе прозвучала надежда.

— Н-нет.

Внезапно Наташа попыталась еще дальше просунуть клизму и сильнее нажала на грушу. От неожиданности я вскрикнул. Наташа всем телом прижалась ко мне, дыхание ее участилось и она громко застонала. Потом по телу ее прошла крупная дрожь и я почувствовал, что девушка, выпустив из рук клизму, сползает на пол. Я присел на кровати. Наташа голая в одних чулках сидела на полу, привалившись спиной к шкафу и широко раздвинув ноги. Глаза ее были прикрыты, правой рукой он гладила себя между ног. Плечи ее вздрагивали.

— Наташа, — тихо позвал я.

Девушка не реагировала и только облизнула языком пересохшие губы. Мне надо было уже спешить в уборную.

Что было потом я помню смутно. Наташа одевалась и собиралась как в полусне. На мои вопросы она не отвечала, сама ни о чем не спрашивала. Пытаясь добиться от нее чего-то, я даже взял ее за плечи и тихонько встряхнул. Девушка только улыбнулась мне в ответ и легко высвободилась из моих объятий. Уже стоя в прихожей, она на мгновение повернулась ко мне.

— Сережа! Я завтра уезжаю и мы вряд ли когда еще увидимся. Но никто и никогда. Запомни — никто и никогда.

Я открыл было рот, чтобы ответить ей но Наташа быстрым движением положила свою ладошку на мои губы.

— Не надо, Сережа, не надо.

Хлопнула входная дверь. Я больше никогда не видел Наташу но знал, что и в моей жизни больше «никто и никогда».