Одуванчик
Матушка-природа, вероятно, ошиблась в выборе пола у Одуванчика. Он должен был родиться девочкой. Вся его сознательная жизнь проходила под градом насмешек и побоев. И изменить, казалось, ничего нельзя. Мамочку Вити, так звали Одуванчика, ещё до рождения бросил папаша. Мамочка души не чаяла в своём дитятке. И воспитывала его как... девочку. Отчего так? А оттого, что он рос плаксивым, избалованным ребёнком. В детстве мальчик часто болел. В школу пошёл не со своими сверстниками, а на год позже. Был он не только слаб здоровьем, но и слаб душой.
В очередной раз приходя из школы с синяками, плакал и чуть ли не лез под подол мамочке, ища защиты. Ксения Петровна, так звали родительницу битого судьбой и соучениками, вместо того, чтобы привить мужественность своему чаду, бежала в школу скандалить с учителями, директором и родителями сорванцов. К чему это приводило?
Витенька теперь шёл в школу, как на эшафот. Насмешки не уменьшались, а наоборот — усиливалась. На переменках его пихали исподтишка. И даже некоторые девочки считали для себя долгом ударить и унизить мальчика. Вероятно, подсознательно чувствуя в нём соперницу. Кожа у парня была, не в пример завистниц, гладкая без единого прыщика. У него имелась талия и широкие бёдра. Пухлые губки и голубые глаза с огромными пушистыми ресницами были, скорее, женскими, чем мужскими. А волосы? Светлые кудряшки образовывали шевелюру похожую на одуванчик. Именно из-за них мальчик получил своё прозвище.
Витя не был глупым, он мог бы учиться хорошо, но пребывание в школе являлось для него пыткой и каторгой. Он мечтал только об одном: «Скорее бы уроки закончились и попасть домой!». Поэтому на вопросы учителей отвечал невпопад. И если даже знал урок, отвечая у доски, путался, мямлил. Ведь перед ним сидел целый класс его мучителей, ненавистников тех, кто его презирал.
Попав, наконец, домой Одуванчик раздевался до гола и рассматривал себя в зеркале, проклиная природу, которая над ним усмехнулась. Он очень часто смотрелся в зеркала. Пытаясь представить себя более мужественным. И по сто раз на дню давал себе обещания заняться спортом. Пару раз мама за ручку приводила его в спортивные секции. Один раз Витенька сам, без посторонней помощи, пошёл в секцию по бегу. Но всё заканчивалось в первый же день...
Мальчик рос, мама меняла квартиры. Пару раз они переезжали в другой город. Одуванчик сменил бесчисленное количество школ. Но стоило ему прийти в новую, как его бессменная кличка тут же приклеивалась к нему. Кличка была мужского рода, но подразумевала под собой женственность.
В день своего восемнадцатилетняя, уже достаточно взрослый юноша, выпив немного вина с разрешения мамы, стоял по обыкновению голым перед зеркалом в её комнате и рассматривал своё женственное тело, поворачиваясь и так, и эдак. Матовая кожа без единого волоска должна была принадлежать женщине. Женщине должны были принадлежать бёдра, прекрасные голубые глаза с огромными, длинными ресницами, грудь более похожая на женскую с большими сосками. Врачи говорили, что у него гормональный дисбаланс.
«А как бы я выглядел будь, действительно, женщиной?», — подумал Витя. Он подошёл к маминому шкафу и начал преображение. Через несколько минут на него из зеркала смотрела весьма симпатичная девушка в ажурных чулочках, белых туфельках и мамином платье, которое она давно не носила — оно было ей мало, но мама надеялась похудеть.
— И давно ты так делаешь? — спросила мама, делая упор на слове «так»
Её срочно вызвали на работу с домашнего торжества, но она быстро управилась и прибежала скорее домой.
Витя сильно покраснел, пойманный с поличным за совершением постыдного преступления.
— Прости, мамочка, — пролепетал он, — нет, это в первый раз. Просто мне захотелось представить, как бы я выглядела, родись женщиной, — не замечая за собой, того что сказанное о себе было в женском роде.
— И как, — не рассердилась Ксения Петровна, — представила?
— Да, представила, — принимая игру, ответила девушка, — меня бы звали Виталина, я бы была первой красавицей в классе. Меня бы все любили. Почему же я родился мальчиком? — слёзы навернулись на глаза не девочки.
— Подожди, только не плачь, — попросила мама, — твой образ ещё не завершён. Присядь перед зеркалом спиной.
Затем она достала разнообразные женские штучки, неведомые юноше, преобразившемуся в девушку, и в течении часа сделала всё то, в чём она была профессионалом.
Теперь из зеркала на них смотрел совсем другой человек. Это была настоящая женщина. Макияж сильно преобразил черты Виталины. В них невозможно было узнать Виктора, если бы не причёска.
— Минуточку, — сказала мама и скрылась в недрах шкафа.
Вскоре в её руках появились два парика. Один для яркой блондинки, другой подошёл бы жгучей брюнетке
— Какой, думаешь, подошёл бы Виталине? — спросила она.
— Белый, конечно, ведь у меня голубые глаза, — ответила девушка.
В белом парике внешность Виталины сильно преобразилась. Черты Виктора-Одуванчика полностью растворились.
— Могу поспорить, никто из школьных друзей тебя не узнает, — улыбнулась мама.
— У меня нет друзей, — насупился Виктор.
— Неважно, — рассмеялась Ксения, — мы сейчас пойдём с тобой на улицу, в магазин за покупками или просто погулять. Кто-нибудь обязательно попадётся нам навстречу, и тогда посмотрим.
— Мам, ты такая! Ты просто замечательная! Я так тебя люблю! — внезапно Виктор обнял свою маму и поцеловал в щёку, — у тебя помада, — рассмеялась Виталина, — я думала, ты заругаешься, а ты вот так... даже довершила мой образ.
— У тебя ведь сегодня день рождения, мамочке хочется, чтобы он был радостным и запомнился на всю жизнь. Пусть другими это порицается. Но мы же не сделаем ничего дурного. Просто немного повеселимся и посмеёмся над жестокими людьми. Раз тебе это нравится и хочется представить себя в другом качестве, пусть так и будет. Я поддержу тебя... Только платье надо сменить. Оно слишком старомодное.
Оказавшись в неглиже Виталина выглядела довольно несуразно. На её теле была мужские трусы и смятый лифчик второго размера.
— Сними это, — показывая на трусы, сказала Ксения Петровна.
— Мама, я тебя стесняюсь.
— Глупости, — сдвинув брови в одну полоску сказала она, — я мыла тебя в ванной до четырнадцати лет...
— До тринадцати, — поправил её сын.
— Какая разница? — Если ты хочешь побыть в свой день рождения девушкой, ты не должна меня стесняться.
У мамы нашёлся специальный гарнитурчик со вставками в бюстгальтере и специальными прокладками в трусиках. Теперь в зеркале была видна стопроцентная блондинка с изящными формами и прекрасной грудью...
***
На улице пахло весной. Щепки в буквальном и переносном смысле лезли друг на друга. На выходе из подъезда Виталина чуть нос к носу не столкнулась с ненавистным ей парнем. Это был ученик из класса, в котором учился Виктор. Задира и забияка, острослов. Его злобные шутки всегда ранили девичье сердце парня. Но сейчас всё было по-иному. Навстречу парню шла девушка, аккуратно ставя ножки, одетые в красивые мамины туфли на высоком каблуке, одна перед другой, словно фэйшина на подиуме. Виталина была выше Одуванчика на семь сантиметров. Она шла гордо подняв головку, а не понурив плечи, как это делал Витенька.
«Какой мужчина!», — громка прошептала она, достала зеркальце и стала наблюдать за ошарашенным парнем, который не входил в подъезд, а стоял к нему спиной с откляченной челюстью, любуясь двумя женщинами.
Следует отметить, что Ксюша, тоже почувствовала себя женщиной, тому была причина. Она будто скинула двадцать лет своего возраста и шла, словно на свидание со своим новым любовником. Две женщины фланировали по проспекту. От них исходил невидимый свет чувственности и соблазнения. Пройдя пару остановок, Виталина попросила маму вернуться.
— Знаешь, Ксюша, — сказала дочь, — эти новые туфли ещё не разношены, кажется я натёрла себе ногу, давай вернёмся.
— Хорошо, — согласилась Ксюша.
По дороге им попались парочка одноклассников Витеньки, но и они не узнали в Виталине парня. Виталина просто ликовала. Это было приключение. Да ещё какое! И даже страх разоблачения не пугал её. Почти перед самым домом им навстречу попалась одноклассница Виктора. Её звали Виктория, а друзья — Вика. Вика была первой красавицей класса. Поздоровавшись с Ксенией Петровной, она протянула руку для знакомства незнакомке, произнеся при этом:
— Вика, а тебя как зовут?
— Виталина, — пытаясь изменить голос, отрекомендовался Виктор.
— Очень приятно, — сказала Вика.
Они поговорили о том, о сём, Мама рассказала придуманную ими заранее историю о племяннице своей сестры. Поднимаясь по лестнице, Виталина спросила свою маму:
— Как думаешь, она узнала?
— Вряд ли, — усмехнулась Ксения, — парик и макияж. Да и кому взбредёт в голову представить тебя девочкой?
Им было невдомёк, что Виктория стояла на первом этаже и подслушивала их разговор. Она узнала Виктора по голосу.
***
Праздник был в воскресенье, а сейчас было утро понедельника. Витенька чуть не вприпрыжку бежал в школу. Он вспоминал вечер и разговор с мамой. Ксения взяла с него клятву, что в её отсутствие он не будет переодеваться в Виталину. Но когда она придёт, то можно. Мама беспокоилась, чтобы у юноши это не стало навязчивой идеей. Но Виктор заверил её, что он не собирается менять ориентацию. Ему по-прежнему нравятся девочки.
— Я бы хотел встречаться с такой же девушкой, как ты, мама, — признался сын, — ты для меня идеал женщины. И фигура, и всё-всё.
— Как понять всё-всё? — улыбнулась мама.
— Ты добрая, мила, умная, красивая, — ответил сын.
— Это оттого, что я твоя мама, — улыбнулась Ксения.
Она поцеловала сына в щёчку, как это делала в детстве.
— Мама, поучи меня целоваться, — попросил Витенька, — я ни целовался ни с одной девушкой никогда в жизни.
— Ну, это же просто, — сказала учительница, — приоткрываешь рот, чуть наклоняешь голову и...
Они поцеловались и ещё. Потом он обнял маму за плечи и погладил её роскошные волосы. Витенька попытался просунуть свой язык ей в рот. Он порядком возбудился. Груди женщины упирались в его грудь. Но мама почувствовала неладное. Она ощутила своим телом эрекцию сына.
— Нет, — твёрдо сказала она, — это надо прекратить. Мы переступили грань.
— Поучишь меня в другой раз? — жалостливо попросил сын.
— Другого раза не будет, — с металлическими нотками сказала Ксения.
Когда надо, она умела быть твёрдой. Сын подчинился...
А сейчас он шёл в школу и вспоминал вчерашний вечер. Вспоминал тёплые мамины губы, её грудь, волосы. Это было так приятно, что юноша прокручивал эту картинку в своей голове вновь и вновь. Он прекрасно осознавал, что это попахивает инцестом. Но он уже вырвался из порочного круга нравственности, и разве не мама потакала его шалостям. Что такого что они целовались? Ему хотелось большего, и он надеялся разжалобить маму на это большее. Но нужно время. Немного больше времени.
Войдя в класс, он случайно столкнулся с Егором. Егор был как раз тот парень, которого первым встретила Виталина у своего подъезда.
— Смотри, куда прёшь, придурок! — обругал он Одуванчика.
Внезапно здоровяк ухватился за правую грудь Витеньки и сильно сжал её двумя пальцами.
— Нихрена у тебя сиськи, как у бабы. Можно помацать? — глумился парень.
— Отпусти его, — сказала Вика входя в класс, — и попробуй ещё только хоть раз тронь его, пожалеешь!
Егор тут же отпустил Виктора и что-то пробормотал себе под нос.
— Я неясно выразилась? — гневно сказала Вика.
— Да понял я, понял, — выставляя ладони перед собой, сказал Егор.
— Это всех касается, — обращаясь ни к кому, громко сказала Виктория, — кто его хоть пальцем тронет — пожалеет!
Затем она подошла к своему столу и сказала своей соседке:
— Поищи себе другое место, Виктор теперь будет сидеть со мной.
Одуванчик ничего не мог понять. Почему все слушались Вику? Даже задиристый Егор сразу согласился с её требованиями. Конечно, она была первой красавицей в классе. Но здесь было что-то другое. Похоже, парень боялся её. Все её боялись. Зато он теперь сидел рядом с самой красивой девушкой класса, а может быть, школы. От неё вкусно пахло, и можно было исподтишка любоваться её коленками в тёмных колготках. Витенька представил, как бы на нём смотрелись такие колготки, но мысли унесли его в другую сторону: «Вот бы увидеть, что у неё надето повыше коленей, то что скрыто под платьем». Девушка будто прочитала его мысли и нарочно, будто нечаянно оборонила ручку:
— Подними, — приказным тоном сказала она.
Ручка упала рядом с правой ногой Виктора, но девушка отпихнула её вперёд в свою сторону ножкой. Одуванчику ничего не оставалось, как лезть под стол. Он и не мог помыслить сказать: «Ты уронила, ты и поднимай». «Я рождён ползать...», — подумал он и пополз под стол. Когда он дополз до треклятой ручки, Вика раздвинула свои ножки, как бы приглашаю юношу полюбоваться на то, что у неё надето под платьем. Витю чуть удар не хватил от увиденного. На ней были надеты полупрозрачные трусики, сквозь которые была видна аккуратная стрижка волос над половыми губами. Губы, впрочем, тоже было видно распрекрасно. Когда дыхание вернулось к счастливцу, он выполз из-под стола и подал ручку Вике. Учитель неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Она видела, что парень достал упавшую ручку, но не более того.
— Ну, что полюбовался? — тихо шепнула соблазнительница.
— Полюбовался, — покраснел соблазняемый.
— Не отходи от меня ни на шаг, — приказала Вика, — а после школы пойдём ко мне домой.
Теперь Одуванчик таскался за девушкой, как овечий хвостик. Даже когда она отправилась в дамский туалет, Витя дожидался её у дверей. Потом когда приспичило ему, Вика встала возле дверей мужского, демонстрируя, что она рядом. Зайдя в кабинку, парень оказался невольным слушателем разговора двух курящих парней.
— А чё все её так боятся? — спрашивал курильщик из параллельного класса.
рассказы о сексе — У неё брат, бывший зэк, боксёр, любого сломает, — ответил одноклассник Виктора, — базарят, что он её... — голоса перешли на шёпот, но Витя догадался, о чём они.
***
После школы Виктория отдала свою сумку Виктору. Он очень сожалел, что не предложил этого сам. Впрочем, девушку это совсем не беспокоило. Её беспокоило, на сколько времени она сможет обладать Одуванчиком.
— Когда твоя мама приходит с работы? — спросила она.
— Часов в восемь, иногда позже, — ответил Витенька.
— Прекрасно, — обрадовалась Виктория, — целых шесть часов! Ты мне поможешь с уборкой?
— Всё, что угодно! — обрадовался юноша.
Ведь первая красавица сказала это не приказным тоном, а попросила.
— Тебя, наверное, интересует, почему я заступилась за тебя и хочу с тобой дружить?
— Конечно, интересует, — ответил юноша, — я теряюсь в догадках...
— Теряется он в догадках, — рассмеявшись, передразнила его одноклассница, — спроси ещё, почему меня все боятся.
— Вика, почему тебя все боятся? — спросил Витя.
— У меня двоюродный брат — детина под два метра ростом. Он борец и боксёр. Когда физрук в прошлом году некультурно себя вёл по отношению ко мне, Макс пришёл в спортзал и при всех пообещал того сломать пополам.
— Понятно, меня ещё не было в вашей школе тогда, поэтому тебя все боятся.
— Они дураки, Макс не будет связываться с детьми. Но они думают, что будет, а мне на руку.
— Зачем же ты мне это рассказала? — удивился Одуванчик.
— Ты меня не выдашь, — улыбнулась девушка, — потому что я тебя не выдам.
— В чём? — не понял парень.
— Потом скажу. Мы пришли.
***
Дом, в котором жила Вика, был в том же дворе, где жили Ксения Петровна и Виктор. Квартира состояла из трёх комнат. Немного обособленно была комната девушки.
— Мама заколебала меня с уборкой, — сказала она, заводя парня к себе в комнату, — сначала застелешь постель, потом аккуратно протри везде пыль. Не забудь верх шифоньера и под ним, я проверю, — давала она указания Одуванчику, — когда закончишь, помой здесь пол. Тряпки и инструмент в кладовке. Потом сделай уборку в туалете. Хорошенько почисти унитаз и помой там пол. Всё ясно?
— Вроде всё, — оглядывая комнату, сказал не смеющий перечить. — А можно я все игрушки аккуратно расставлю?
— Делай что хочешь, — разрешила хозяйка комнаты, — можешь в шкафу всё разложить, как тебе нравится, и на столе. Только чтобы я была в курсе где, что лежит. Короче, вопросы будут — я на кухне, готовлю нам обед.
Одуванчику часто приходилось делать дома уборку. Мама работала день и ночь. Она никогда не заставляла сына. Он делал всё сам. Даже ужин, чтобы когда мама, уставшая, пришла с работы, могла отдохнуть, а не заниматься готовкой. Но убираться в её комнате, да ещё в шкафу, она бы ни за что не позволила.
Витенька почувствовал сексуальное возбуждение. Он протирал пыль, предвкушая, что вскоре откроет шкаф и будет прикасаться к девчачьим вещичкам. Парень никогда не мнил себя фетишистом, но, может, просто случая не представлялось? Он представил, как бы тайком зашёл в мамину комнату и покопался в её белье, но это его совершенно не трогало и не возбуждало. А вот у Вики...
Вскоре пыль была протёрта, игрушки расположены так, как хотелось ему. На столе всё разложено. Одуванчик распахнул дверцу шкафа. За ней на вешалках висели всевозможные платья, курточки, пальто и прочая верхняя одежда. Полюбовавшись на весенне-осенне-зимнее великолепие, уборщик открыл другую створку шифоньера, изобилующую разными выдвижными ящичками и полками. Полюбовавшись на чулочки, носочки колготки, трусики и бюстики, он не притронулся к ним. Всё было аккуратно разложено и имело своё место. Закрыв дверку, он принялся мыть пол. Комнатка была небольшой, к тому же почти половина была заставлена неподъёмной мебелью. Он справился быстро. Виктор совершенно не задумывался, правильно ли он поступает и не унизительно ли это для него. Особенно драить железной щёткой чужой унитаз. И мыть пол в туалете. Он просто не осознавал, что в квартире кроме Виктории живёт кто-то ещё. Почему бы им не сделать это самим? У него даже мысли не возникало, что приведи Вика к себе девочку, не смогла бы ей приказать делать уборку у себя в квартире. Впрочем, он осознавал, что находится сейчас в статусе если не раба, то слуги. И поэтому делал своё дело молча, ожидая похвалы от своей хозяйки и ничего больше.
***
— Как успехи? — спросила Вика, выглядывая из кухни.
— Уже закончил, — ответил уборщик. Пойдём, покажу.
— Это необязательно, я тебе и так верю. Пойдём в ванную, я покажу тебе мыло и полотенце.
— А можно мне в душ? А то...
— Можно, только дверь не закрывай. Я тебе сейчас трусы принесу и маечку, а свои брось в стиралку.
Витя быстро разделся и задвинув плотную штору, стал поливать себя из душа. Вскоре вернулась Вика. Она принесла светлые женские трусики и явно девчачью маечку с вытачками.
— Но они же женские? — удивился Одуванчик, выглядывая из-за шторы.
— Оденешь их, — приказала Вика и сдвинула штору в сторону.
Парень, устыдившись, отвернулся, подумав: «Какая она всё-таки бесцеремонная?», но ничего не сказал.
— Хорошенько намыль мочалку и передай мне, — сказала бесцеремонная особа, — я потру тебе спинку.
Воспоминания детства нахлынули на взрослого молодого человека. Пять лет назад его также мыла мама. Но делала она это ласково. Вика, совсем не так, а скорее, по-мужски, сильно надавливая обеими руками, тёрла спину до красноты. Наконец, она добралась до попы. Витенька думал, что девушка постесняется прикасаться к ней. Но куда там! Вздорная девчонка восхищённо воскликнула:
— Вот это попец! Зависть многих девчонок! — и даже прищёлкнула языком.
Вместо того, чтобы использовать мочалку, она ласково провела по ореховой округлости рукой. Словно удар молнии пронзил тело девственника. Он сразу же возбудился. И хотя парень стоял спиной, девушка увидела это.
— О какие мы нежные, — рассмеялась соблазнительница и провела рукой по другой половине попы. Одуванчик залился краской, как ему казалось, с головы до пяток. Девушка, похихикивая, надраивала его попу мочалкой, будто так и надо. Закончив сексуальную экзекуцию, она с оттяжкой, не больно, хлестанула по попе парня мочалкой и сказав: «Остальное сам», — вышла из ванной.
***
Чистенький Витенька в Викиных трусиках и в её же маечке под своей одеждой заявился на кухню.
На столе стояли две бутылки вина, разносолы, салаты и дымящаяся картошка с мясом.
— Вот это, да! — не ожидая такого великолепия, — издал возглас удивлённый парень.
— Ты прибрался в ванной? Не обращая внимания, — спросила хозяйка.
— Да, конечно. Может, мне потом постирать своё бельё?
— Необязательно, — отмахнулась, Виктория, — мы всё равно завтра придём, и ты его заберёшь. А пока пообещай не снимать его до прихода сюда.
— А если мама увидит?
— Это твои проблемы, — жёстко сказала Хозяйка, — обещаешь? — уже ласковее.
— Обещаю, — ответил слуга, — стол довольно празднично выглядит, — улыбнулся он.
— Присаживайся. У тебя вчера был день рождения, а у меня неделю назад. Поэтому празднично. Мы это отпразднуем, и ты пообещаешь мне ещё кое-что.
— Что именно? — удивился именинник.
— Потом... Сначала я тебя немного подпою. Что предпочитаешь? Покрепче или послабее?
— Я не знаю, — признался молодой человек, — я вчера впервые в жизни выпил бокал вина с разрешения мамы. Я буду то же, что и ты.
Виктория разлила вино по бокалам, произнесла тост и приказала: «До дна!». Сама выпила тоже до дна. Они обедали, разговаривая ни о чём. Всё казалось очень вкусным. Виктор немного опьянел. Второй бокал они выпили наполовину. Заметив, что парень немного опьянел, Вика сказала:
— Ты знаешь мой секрет про брата и не выдашь его, потому что я знаю твой секрет и не выдам тебя.
— Какой секрет? — улыбнулся Виктор, — у меня нет секретов.
— Разве? — усмехнулась красавица, — ты вчера прогуливался со своей мамой в её одежде, представившись мне её племянницей Виталиной. Будешь отрицать?
— Неееет... — расстроился парень, не буду.
— Не бойся, — ласково погладила она его щёку, — я тебя не выдам, но ты должен мне рассказать всё подчистую, как давно вы это практикуете и было ли у тебя ещё что с твоей мамой. Ну! — став серьёзной и злой, — начинай рассказывать, — приказала она.
Что оставалось бедному и несчастному? Он начал свой рассказ. Вскоре ему пришлось признаться, как мама учила его целоваться.
— Теперь я понимаю зачем ты сделала-то с ручкой, — докончил он рассказ.
— Зачем же, — усмехнулась девица.
— Ты хотела получить власть надо мной.
— Получила?
— Да, — тихо сказал Витя.
— А я думаю не совсем, — положив свою руку на руку парня, сказала девушка, — а теперь пообещай мне кое-что...
— Наверное, я пообещаю тебе всё что угодно, — понурив голову сказал Одуванчик, — ты ведь знаешь мой секрет.
— Это не шантаж, — возмутилась Вика, — просто мы как два разных полюса притягиваем друга. Ты, вроде, парень, но должен был родиться девочкой. А я девушка, но должна была родиться парнем. В нашем тандеме мужик — это я, согласен?
— Да, — кивнул головой парень.
Когда мы будем вдвоём, я буду звать тебя Виталиной или Витой. Ты не против?
— Совсем не против. Вита звучит почти как Витя. Если тебе всё равно, называй меня так.
— Но когда ты будешь прогуливаться со мной в женской одежде по улице, почему бы мне не называть тебя Виталиной?
— Вика, но я же обещал маме...
— Маме ты обещал не надевать её одежду у себя дома до её прихода. Ты не нарушишь своего обещания.
— Хорошо, а что я ещё должен пообещать тебе? Что это кое-что?
— Полное и беспрекословное подчинение. Выполнение всех моих приказов, какими бы они странными тебе ни показались. Я уверена, ты сможешь. Ведь ты и так выполнял все мои приказы, не давая обещаний. Короче, я твоя госпожа, а ты мой слуга. Но только когда этого никто не видит, конечно.
— Обещаю, — не задумываясь, сказал слуга.
Для него это ничего не стоило. Он и так был слугой своей госпожи Виктории.
— Ах, как я рада! — воскликнула Вика, — иди ко мне.
Ошарашенный Виктор встал со своего места и подошёл к Вике. Она обняла его и они стали целоваться. Сразу же после того, как девушка просунула в его рот свой язык, у него встал. Она почувствовала это своим телом и отстранившись, улыбнулась:
— Ах, ты, шалунишка. У тебя стоит от поцелуев! Хочешь кончить?
Глаза шалунишки округлились. Он никак не ожидал услышать такого от девушки. Впрочем, в классе она повела себе тоже неадекватно. Это потому что она не боялась своего слугу. Но он не нашёлся, что сказать на это.
— Я обещаю, что сегодня ты кончишь. Идём ко мне в комнату.
— Убрать это? — спросил он, оттягивая минуты, которых страшился.
— Да убери, — сказала Виктория, — это и это в холодильник, это выброси, а тарелки помой и поставь вон туда, показала она на настенный шкаф.
Уборщик с радостью взялся за известное ему дело, боясь того, что ожидает его в неизвестности и в то же время желая это всеми фибрами своей души.
***
В комнате Вика полулежала на своей кровати. На сей раз на ней был надет коротенький халатик из цветастого шёлка. Он едва прикрывал то, что молодым людям не полагалось видеть. Увидев вошедшего парня, она сменила позу с кошачьей на обычную, поставив ноги на пол.
— Сядь на пол передо мной, — приказала она, — и разденься до трусиков, — увидев, что тот не до конца выполнил её команду, добавила: — Маечку тоже сними.
Вика нагнулась и стала поигрывать с сосками Вити пощипывая и подкручивая их, иногда поглаживая и подёргивая.
— Какие классные сисечки у моей Виты, — приговаривала она, — сладкие и мягкие, прямо как у девочки.
Жаркая волна прокатилась по телу юноши. Ему это определённо нравилось. Он сильно возбудился. В паху потеплело, стало горячо, его член встал, почувствовав недостаток пространства в женских трусиках. Казалось ему не хватает воздуха, от задыхался в тесноте комнаты из материи. Девчонка совершенно без комплексов протянула ногу и ласково погладила вставший член своей ножкой снизу вверх, сначала прикоснувшись к яичкам, нежно потолкав их. Витя чуть с ума не сошёл от такой ласки. Его член ещё сильнее напрягся и рвался на волю.
— Нравится? — хищно улыбнулась соблазнительница.
— Да, очень, — пробормотал счастливец. Он и мечтать не мог о таком.
— Трусики не снимай, — убирая ножку, сказала Вика, — но освободи его, а то материя треснет, — улыбнулась она.
Виктор перестал стесняться. Он приспустил трусики и быстро извлёк своего восставшего воина. Виктория взглянула на него, но ничего не сказала. Она Ласково провела своей ножкой по щеке парня, как бы погладив.
— Нравятся мои ножки? Хочешь их поцеловать? Начни с пяточек и пососи пальчики, — не дожидаясь ответа, приказала она и поставила правую ножку на плечо сидевшего подле неё Одуванчика.
Одуванчик радостно ухватил её лодыжку и со остервенением стал лизать её ступню проводя языком от пятки до пальцев. Он делал это будто покорная собака своей хозяйке из сказок.
Вика заливисто смеялась и попросила прекратить это:
— Щекотно! Хватит уже. Лучше пососи и оближи пальцы.
Парень с готовность принялся выполнять новое указание. Ему это нравилось. Сильно нравилось. Он очень хотел дотронуться до своего члена, полыхающего огнём, и поделать с ним то, что делал иногда, проснувшись у себя дома в ночной тиши. Пальчики Вики были такие сладкие, к тому же он чувствовал унижение от того, что делал. Ведь это происходило не между любовниками, а между госпожой и её слугой. Он выполнял приказы, совершенно не боявшейся и не стеснявшейся его девушки. Его мазохистская натура противилась этому, но в тоже время наслаждалась, получая огромное удовольствие. Обсосав все пальца правой ноги, он без разрешения принялся делать это с левой.
Вика томно вздыхала и, раздвинув колени предоставила приятный обзор своему слуге. На сей раз на ней не было трусиков. Её половые губы набухли, клитор напрягся. Киска была влажная. Несколько капель были на одеяле, Их поток увеличивался. Вскоре там будет лужица.
— Ты можешь поиграть со своим... — чуть замешкалась она, хитро сощурила глазки, сказала: — петушком.
Одуванчик тут же ухватился за своего петушка и стал осторожно поглаживать его, ему не хотелось быстро кончить. Он понимал, что Вика хочет большего. Не просто поцелуев ножек. Он готов был идти дальше.
— Продолжай, — томно вздыхая сказала госпожа, — поднимайся повыше. Надеюсь, ты знаешь, что делать?
— Знаю, — подтвердил слуга любви, целующий щиколотку.
Вскоре он добрался до девичьих коленок, продолжая нежно полизывать и целовать сладкую кожу. Он убрал свою руку от члена, беспокоясь, что не выдержит и разрядиться мощным фонтаном спермы. Вика прикрыла глаза и опёрлась спиной о стену. Она немного продвинулась вперёд, когда парень погрузился своим одуванчиком между её ног и страстно целовал внутри бёдер. Наконец, любовное восхождение закончилось. Прямо перед его глазами было самое прекрасное, что было даровано природой женщине. Он осторожно прикоснулся своими губами к губкам и слизнул их нектар. Волна экстаза, будто молния, пронзила тело девушки. Она дёрнулась, не открывая глаз, положила руки на одуванчик волос и притянула его голову к своей промежности. Рука Виктора непроизвольно опустилась вниз, а язык принялся лизать сладкие губки госпожи. Он двигал сжатой ладошкой по своему члену синхронизирую движения языком.
— Вита, пососи клитор... нежно, — приказала Вика, по-прежнему не открывая глаз.
Витя с радостью и удовольствием выполнил приказ. Он лизал с большей скоростью, усиливая нажим. Иногда просовывая язык в глубь щёлочки, пританцовывая там им. Вскоре Вику стало забирать, она периодически сжимала колени, но боясь, что лизетчик задохнётся отпускала их. Одуванчик с остервенением надрачивал свой член. Он чувствовал, что вот-вот... Ему очень хотелось вместе...
Свершилось! Вика стонала и, сильно сжав голову парня, резко двигала тазом. Он начал задыхаться. Между тем его оргазм был в сотни раз чувственен и сильнее, чем происходивший обычно. Находясь на грани асфиксии, Виктор не мог ни стонать, ни кричать от наслаждения, полностью затопившего его.
Вика разжала ноги и откинулась на кровать. Её лицо блестело от пота. Она улыбнулась сидящему напротив неё на полу, ласково погладила его шевелюру и спросила:
— Тебе понравилось?
— Это было божественно! — восторгаясь, ответил Виктор.
— Ты кончил? — нежно поглаживая его щёку, спросила Вика.
— Да! Вместе с тобой...
— Ты счастлив, что теперь будешь прислуживать мне?
— Да, счастлив! — сияя подтвердил счастливец, — я буду выполнять все твои приказы с радостью и удовольствием, какими бы дикими или унизительными мне не показались, — поклялся он.
Этого мне и хотелось, — ласково улыбнулась Вика, — теперь ты мой на все сто. А теперь поцелуй меня... в губы, — направляя парня, — с языками.
Они страстно поцеловались.
— А я, оказывается, вкусненькая, — сказала Виктория, опробовав себя на вкус с губ и языка Виктора, — а теперь ты должен убрать за собой. Нет не натягивай трусы. Сначала вымой и вытри его. Не надо их пачкать. Завтра я дам тебе другие...
***
Потом они учили уроки вместе. Вика приказала на уроке вести себя нормально:
— Как ты сейчас здесь мне рассказываешь, так и отвечай у доски.
— Я стесняюсь всех, — объяснил он
— Не смотри ни на кого, смотри на меня.
— Хорошо, — согласился прилежный ученик.
— А теперь я провожу тебя домой. Скоро восемь часов. Я пожалуй, зайду к вам, посмотрю, как ты живёшь.
— А если мама уже будет дома?
— Прекрасно! — обрадовалась Вика, — познакомишь её со своей подругой. Тогда торопиться не будем, сначала поужинаем.
После праздничного ужина без вина, парочка молодых людей отправилась к Виктору домой. Так как в их тандеме мужчиной была Вика, провожала она Витеньку, а не наоборот. Был уже девятый час. Мама оказалась дома. Она беспокоилась отсутствием сына, но завидев Вику, сразу успокоилась. Она знала, что Вика отличница, и о лучшей подруги для своего сына, ей и мечтать не приходилось.
Когда Виктория ушла, Ксения спросила сына, почему он не пошёл её провожать.
— Мам, это она меня провожала, мы были у неё дома, праздновали мой день рождения, я выпил немного вина, — признался сын, — ты не будешь ругаться?
— Нет, конечно, — улыбнулась мама, — ты уже достаточно взрослый и даже жениться уже можешь, — потрепала она сына по щеке.
— Мы ещё с ней это не обсуждали, — посерьезнев, сказал Витенька.
— Вот как? — Удивилась Ксения Петровна, — признаюсь, лучшей подруги в жизни я тебе не желаю.
— Отлично! — обрадовался сын, — материнское благословение я получил. Осталось дело за малым.
— Ну-ну, — рассмеялась мама, — я рада за тебя. Надеюсь, у тебя теперь никогда не возникнет желания переодеваться в девушку?
— Нет, мама! У меня возникают желания их раздевать. Но я больше не буду просить тебя поучить меня. Сам научусь, — твёрдо сказал парень.
Ложась спать он посильнее закутался в одеяло, сильно боясь, чтобы мама, заглянув в его комнату не увидела на нём девчачьей маечки и женских трусиков...
Коней второй части. Продолжение пишется.
Дорогие, читатели, если вы добрались до конца моей повести, не оставляйте её без комментариев. Оценки меня не интересуют. Напишите лучше всё, что думаете об этом рассказе плохое или хорошее.
Матушка-природа, вероятно, ошиблась в выборе пола у Одуванчика. Он должен был родиться девочкой. Вся его сознательная жизнь проходила под градом насмешек и побоев. И изменить, казалось, ничего нельзя. Мамочку Вити, так звали Одуванчика, ещё до рождения бросил папаша. Мамочка души не чаяла в своём дитятке. И воспитывала его как... девочку. Отчего так? А оттого, что он рос плаксивым, избалованным ребёнком. В детстве мальчик часто болел. В школу пошёл не со своими сверстниками, а на год позже. Был он не только слаб здоровьем, но и слаб душой.
В очередной раз приходя из школы с синяками, плакал и чуть ли не лез под подол мамочке, ища защиты. Ксения Петровна, так звали родительницу битого судьбой и соучениками, вместо того, чтобы привить мужественность своему чаду, бежала в школу скандалить с учителями, директором и родителями сорванцов. К чему это приводило?
Витенька теперь шёл в школу, как на эшафот. Насмешки не уменьшались, а наоборот — усиливалась. На переменках его пихали исподтишка. И даже некоторые девочки считали для себя долгом ударить и унизить мальчика. Вероятно, подсознательно чувствуя в нём соперницу. Кожа у парня была, не в пример завистниц, гладкая без единого прыщика. У него имелась талия и широкие бёдра. Пухлые губки и голубые глаза с огромными пушистыми ресницами были, скорее, женскими, чем мужскими. А волосы? Светлые кудряшки образовывали шевелюру похожую на одуванчик. Именно из-за них мальчик получил своё прозвище.
Витя не был глупым, он мог бы учиться хорошо, но пребывание в школе являлось для него пыткой и каторгой. Он мечтал только об одном: «Скорее бы уроки закончились и попасть домой!». Поэтому на вопросы учителей отвечал невпопад. И если даже знал урок, отвечая у доски, путался, мямлил. Ведь перед ним сидел целый класс его мучителей, ненавистников тех, кто его презирал.
Попав, наконец, домой Одуванчик раздевался до гола и рассматривал себя в зеркале, проклиная природу, которая над ним усмехнулась. Он очень часто смотрелся в зеркала. Пытаясь представить себя более мужественным. И по сто раз на дню давал себе обещания заняться спортом. Пару раз мама за ручку приводила его в спортивные секции. Один раз Витенька сам, без посторонней помощи, пошёл в секцию по бегу. Но всё заканчивалось в первый же день...
Мальчик рос, мама меняла квартиры. Пару раз они переезжали в другой город. Одуванчик сменил бесчисленное количество школ. Но стоило ему прийти в новую, как его бессменная кличка тут же приклеивалась к нему. Кличка была мужского рода, но подразумевала под собой женственность.
В день своего восемнадцатилетняя, уже достаточно взрослый юноша, выпив немного вина с разрешения мамы, стоял по обыкновению голым перед зеркалом в её комнате и рассматривал своё женственное тело, поворачиваясь и так, и эдак. Матовая кожа без единого волоска должна была принадлежать женщине. Женщине должны были принадлежать бёдра, прекрасные голубые глаза с огромными, длинными ресницами, грудь более похожая на женскую с большими сосками. Врачи говорили, что у него гормональный дисбаланс.
«А как бы я выглядел будь, действительно, женщиной?», — подумал Витя. Он подошёл к маминому шкафу и начал преображение. Через несколько минут на него из зеркала смотрела весьма симпатичная девушка в ажурных чулочках, белых туфельках и мамином платье, которое она давно не носила — оно было ей мало, но мама надеялась похудеть.
— И давно ты так делаешь? — спросила мама, делая упор на слове «так»
Её срочно вызвали на работу с домашнего торжества, но она быстро управилась и прибежала скорее домой.
Витя сильно покраснел, пойманный с поличным за совершением постыдного преступления.
— Прости, мамочка, — пролепетал он, — нет, это в первый раз. Просто мне захотелось представить, как бы я выглядела, родись женщиной, — не замечая за собой, того что сказанное о себе было в женском роде.
— И как, — не рассердилась Ксения Петровна, — представила?
— Да, представила, — принимая игру, ответила девушка, — меня бы звали Виталина, я бы была первой красавицей в классе. Меня бы все любили. Почему же я родился мальчиком? — слёзы навернулись на глаза не девочки.
— Подожди, только не плачь, — попросила мама, — твой образ ещё не завершён. Присядь перед зеркалом спиной.
Затем она достала разнообразные женские штучки, неведомые юноше, преобразившемуся в девушку, и в течении часа сделала всё то, в чём она была профессионалом.
Теперь из зеркала на них смотрел совсем другой человек. Это была настоящая женщина. Макияж сильно преобразил черты Виталины. В них невозможно было узнать Виктора, если бы не причёска.
— Минуточку, — сказала мама и скрылась в недрах шкафа.
Вскоре в её руках появились два парика. Один для яркой блондинки, другой подошёл бы жгучей брюнетке
— Какой, думаешь, подошёл бы Виталине? — спросила она.
— Белый, конечно, ведь у меня голубые глаза, — ответила девушка.
В белом парике внешность Виталины сильно преобразилась. Черты Виктора-Одуванчика полностью растворились.
— Могу поспорить, никто из школьных друзей тебя не узнает, — улыбнулась мама.
— У меня нет друзей, — насупился Виктор.
— Неважно, — рассмеялась Ксения, — мы сейчас пойдём с тобой на улицу, в магазин за покупками или просто погулять. Кто-нибудь обязательно попадётся нам навстречу, и тогда посмотрим.
— Мам, ты такая! Ты просто замечательная! Я так тебя люблю! — внезапно Виктор обнял свою маму и поцеловал в щёку, — у тебя помада, — рассмеялась Виталина, — я думала, ты заругаешься, а ты вот так... даже довершила мой образ.
— У тебя ведь сегодня день рождения, мамочке хочется, чтобы он был радостным и запомнился на всю жизнь. Пусть другими это порицается. Но мы же не сделаем ничего дурного. Просто немного повеселимся и посмеёмся над жестокими людьми. Раз тебе это нравится и хочется представить себя в другом качестве, пусть так и будет. Я поддержу тебя... Только платье надо сменить. Оно слишком старомодное.
Оказавшись в неглиже Виталина выглядела довольно несуразно. На её теле была мужские трусы и смятый лифчик второго размера.
— Сними это, — показывая на трусы, сказала Ксения Петровна.
— Мама, я тебя стесняюсь.
— Глупости, — сдвинув брови в одну полоску сказала она, — я мыла тебя в ванной до четырнадцати лет...
— До тринадцати, — поправил её сын.
— Какая разница? — Если ты хочешь побыть в свой день рождения девушкой, ты не должна меня стесняться.
У мамы нашёлся специальный гарнитурчик со вставками в бюстгальтере и специальными прокладками в трусиках. Теперь в зеркале была видна стопроцентная блондинка с изящными формами и прекрасной грудью...
***
На улице пахло весной. Щепки в буквальном и переносном смысле лезли друг на друга. На выходе из подъезда Виталина чуть нос к носу не столкнулась с ненавистным ей парнем. Это был ученик из класса, в котором учился Виктор. Задира и забияка, острослов. Его злобные шутки всегда ранили девичье сердце парня. Но сейчас всё было по-иному. Навстречу парню шла девушка, аккуратно ставя ножки, одетые в красивые мамины туфли на высоком каблуке, одна перед другой, словно фэйшина на подиуме. Виталина была выше Одуванчика на семь сантиметров. Она шла гордо подняв головку, а не понурив плечи, как это делал Витенька.
«Какой мужчина!», — громка прошептала она, достала зеркальце и стала наблюдать за ошарашенным парнем, который не входил в подъезд, а стоял к нему спиной с откляченной челюстью, любуясь двумя женщинами.
Следует отметить, что Ксюша, тоже почувствовала себя женщиной, тому была причина. Она будто скинула двадцать лет своего возраста и шла, словно на свидание со своим новым любовником. Две женщины фланировали по проспекту. От них исходил невидимый свет чувственности и соблазнения. Пройдя пару остановок, Виталина попросила маму вернуться.
— Знаешь, Ксюша, — сказала дочь, — эти новые туфли ещё не разношены, кажется я натёрла себе ногу, давай вернёмся.
— Хорошо, — согласилась Ксюша.
По дороге им попались парочка одноклассников Витеньки, но и они не узнали в Виталине парня. Виталина просто ликовала. Это было приключение. Да ещё какое! И даже страх разоблачения не пугал её. Почти перед самым домом им навстречу попалась одноклассница Виктора. Её звали Виктория, а друзья — Вика. Вика была первой красавицей класса. Поздоровавшись с Ксенией Петровной, она протянула руку для знакомства незнакомке, произнеся при этом:
— Вика, а тебя как зовут?
— Виталина, — пытаясь изменить голос, отрекомендовался Виктор.
— Очень приятно, — сказала Вика.
Они поговорили о том, о сём, Мама рассказала придуманную ими заранее историю о племяннице своей сестры. Поднимаясь по лестнице, Виталина спросила свою маму:
— Как думаешь, она узнала?
— Вряд ли, — усмехнулась Ксения, — парик и макияж. Да и кому взбредёт в голову представить тебя девочкой?
Им было невдомёк, что Виктория стояла на первом этаже и подслушивала их разговор. Она узнала Виктора по голосу.
***
Праздник был в воскресенье, а сейчас было утро понедельника. Витенька чуть не вприпрыжку бежал в школу. Он вспоминал вечер и разговор с мамой. Ксения взяла с него клятву, что в её отсутствие он не будет переодеваться в Виталину. Но когда она придёт, то можно. Мама беспокоилась, чтобы у юноши это не стало навязчивой идеей. Но Виктор заверил её, что он не собирается менять ориентацию. Ему по-прежнему нравятся девочки.
— Я бы хотел встречаться с такой же девушкой, как ты, мама, — признался сын, — ты для меня идеал женщины. И фигура, и всё-всё.
— Как понять всё-всё? — улыбнулась мама.
— Ты добрая, мила, умная, красивая, — ответил сын.
— Это оттого, что я твоя мама, — улыбнулась Ксения.
Она поцеловала сына в щёчку, как это делала в детстве.
— Мама, поучи меня целоваться, — попросил Витенька, — я ни целовался ни с одной девушкой никогда в жизни.
— Ну, это же просто, — сказала учительница, — приоткрываешь рот, чуть наклоняешь голову и...
Они поцеловались и ещё. Потом он обнял маму за плечи и погладил её роскошные волосы. Витенька попытался просунуть свой язык ей в рот. Он порядком возбудился. Груди женщины упирались в его грудь. Но мама почувствовала неладное. Она ощутила своим телом эрекцию сына.
— Нет, — твёрдо сказала она, — это надо прекратить. Мы переступили грань.
— Поучишь меня в другой раз? — жалостливо попросил сын.
— Другого раза не будет, — с металлическими нотками сказала Ксения.
Когда надо, она умела быть твёрдой. Сын подчинился...
А сейчас он шёл в школу и вспоминал вчерашний вечер. Вспоминал тёплые мамины губы, её грудь, волосы. Это было так приятно, что юноша прокручивал эту картинку в своей голове вновь и вновь. Он прекрасно осознавал, что это попахивает инцестом. Но он уже вырвался из порочного круга нравственности, и разве не мама потакала его шалостям. Что такого что они целовались? Ему хотелось большего, и он надеялся разжалобить маму на это большее. Но нужно время. Немного больше времени.
Войдя в класс, он случайно столкнулся с Егором. Егор был как раз тот парень, которого первым встретила Виталина у своего подъезда.
— Смотри, куда прёшь, придурок! — обругал он Одуванчика.
Внезапно здоровяк ухватился за правую грудь Витеньки и сильно сжал её двумя пальцами.
— Нихрена у тебя сиськи, как у бабы. Можно помацать? — глумился парень.
— Отпусти его, — сказала Вика входя в класс, — и попробуй ещё только хоть раз тронь его, пожалеешь!
Егор тут же отпустил Виктора и что-то пробормотал себе под нос.
— Я неясно выразилась? — гневно сказала Вика.
— Да понял я, понял, — выставляя ладони перед собой, сказал Егор.
— Это всех касается, — обращаясь ни к кому, громко сказала Виктория, — кто его хоть пальцем тронет — пожалеет!
Затем она подошла к своему столу и сказала своей соседке:
— Поищи себе другое место, Виктор теперь будет сидеть со мной.
Одуванчик ничего не мог понять. Почему все слушались Вику? Даже задиристый Егор сразу согласился с её требованиями. Конечно, она была первой красавицей в классе. Но здесь было что-то другое. Похоже, парень боялся её. Все её боялись. Зато он теперь сидел рядом с самой красивой девушкой класса, а может быть, школы. От неё вкусно пахло, и можно было исподтишка любоваться её коленками в тёмных колготках. Витенька представил, как бы на нём смотрелись такие колготки, но мысли унесли его в другую сторону: «Вот бы увидеть, что у неё надето повыше коленей, то что скрыто под платьем». Девушка будто прочитала его мысли и нарочно, будто нечаянно оборонила ручку:
— Подними, — приказным тоном сказала она.
Ручка упала рядом с правой ногой Виктора, но девушка отпихнула её вперёд в свою сторону ножкой. Одуванчику ничего не оставалось, как лезть под стол. Он и не мог помыслить сказать: «Ты уронила, ты и поднимай». «Я рождён ползать...», — подумал он и пополз под стол. Когда он дополз до треклятой ручки, Вика раздвинула свои ножки, как бы приглашаю юношу полюбоваться на то, что у неё надето под платьем. Витю чуть удар не хватил от увиденного. На ней были надеты полупрозрачные трусики, сквозь которые была видна аккуратная стрижка волос над половыми губами. Губы, впрочем, тоже было видно распрекрасно. Когда дыхание вернулось к счастливцу, он выполз из-под стола и подал ручку Вике. Учитель неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Она видела, что парень достал упавшую ручку, но не более того.
— Ну, что полюбовался? — тихо шепнула соблазнительница.
— Полюбовался, — покраснел соблазняемый.
— Не отходи от меня ни на шаг, — приказала Вика, — а после школы пойдём ко мне домой.
Теперь Одуванчик таскался за девушкой, как овечий хвостик. Даже когда она отправилась в дамский туалет, Витя дожидался её у дверей. Потом когда приспичило ему, Вика встала возле дверей мужского, демонстрируя, что она рядом. Зайдя в кабинку, парень оказался невольным слушателем разговора двух курящих парней.
— А чё все её так боятся? — спрашивал курильщик из параллельного класса.
рассказы о сексе — У неё брат, бывший зэк, боксёр, любого сломает, — ответил одноклассник Виктора, — базарят, что он её... — голоса перешли на шёпот, но Витя догадался, о чём они.
***
После школы Виктория отдала свою сумку Виктору. Он очень сожалел, что не предложил этого сам. Впрочем, девушку это совсем не беспокоило. Её беспокоило, на сколько времени она сможет обладать Одуванчиком.
— Когда твоя мама приходит с работы? — спросила она.
— Часов в восемь, иногда позже, — ответил Витенька.
— Прекрасно, — обрадовалась Виктория, — целых шесть часов! Ты мне поможешь с уборкой?
— Всё, что угодно! — обрадовался юноша.
Ведь первая красавица сказала это не приказным тоном, а попросила.
— Тебя, наверное, интересует, почему я заступилась за тебя и хочу с тобой дружить?
— Конечно, интересует, — ответил юноша, — я теряюсь в догадках...
— Теряется он в догадках, — рассмеявшись, передразнила его одноклассница, — спроси ещё, почему меня все боятся.
— Вика, почему тебя все боятся? — спросил Витя.
— У меня двоюродный брат — детина под два метра ростом. Он борец и боксёр. Когда физрук в прошлом году некультурно себя вёл по отношению ко мне, Макс пришёл в спортзал и при всех пообещал того сломать пополам.
— Понятно, меня ещё не было в вашей школе тогда, поэтому тебя все боятся.
— Они дураки, Макс не будет связываться с детьми. Но они думают, что будет, а мне на руку.
— Зачем же ты мне это рассказала? — удивился Одуванчик.
— Ты меня не выдашь, — улыбнулась девушка, — потому что я тебя не выдам.
— В чём? — не понял парень.
— Потом скажу. Мы пришли.
***
Дом, в котором жила Вика, был в том же дворе, где жили Ксения Петровна и Виктор. Квартира состояла из трёх комнат. Немного обособленно была комната девушки.
— Мама заколебала меня с уборкой, — сказала она, заводя парня к себе в комнату, — сначала застелешь постель, потом аккуратно протри везде пыль. Не забудь верх шифоньера и под ним, я проверю, — давала она указания Одуванчику, — когда закончишь, помой здесь пол. Тряпки и инструмент в кладовке. Потом сделай уборку в туалете. Хорошенько почисти унитаз и помой там пол. Всё ясно?
— Вроде всё, — оглядывая комнату, сказал не смеющий перечить. — А можно я все игрушки аккуратно расставлю?
— Делай что хочешь, — разрешила хозяйка комнаты, — можешь в шкафу всё разложить, как тебе нравится, и на столе. Только чтобы я была в курсе где, что лежит. Короче, вопросы будут — я на кухне, готовлю нам обед.
Одуванчику часто приходилось делать дома уборку. Мама работала день и ночь. Она никогда не заставляла сына. Он делал всё сам. Даже ужин, чтобы когда мама, уставшая, пришла с работы, могла отдохнуть, а не заниматься готовкой. Но убираться в её комнате, да ещё в шкафу, она бы ни за что не позволила.
Витенька почувствовал сексуальное возбуждение. Он протирал пыль, предвкушая, что вскоре откроет шкаф и будет прикасаться к девчачьим вещичкам. Парень никогда не мнил себя фетишистом, но, может, просто случая не представлялось? Он представил, как бы тайком зашёл в мамину комнату и покопался в её белье, но это его совершенно не трогало и не возбуждало. А вот у Вики...
Вскоре пыль была протёрта, игрушки расположены так, как хотелось ему. На столе всё разложено. Одуванчик распахнул дверцу шкафа. За ней на вешалках висели всевозможные платья, курточки, пальто и прочая верхняя одежда. Полюбовавшись на весенне-осенне-зимнее великолепие, уборщик открыл другую створку шифоньера, изобилующую разными выдвижными ящичками и полками. Полюбовавшись на чулочки, носочки колготки, трусики и бюстики, он не притронулся к ним. Всё было аккуратно разложено и имело своё место. Закрыв дверку, он принялся мыть пол. Комнатка была небольшой, к тому же почти половина была заставлена неподъёмной мебелью. Он справился быстро. Виктор совершенно не задумывался, правильно ли он поступает и не унизительно ли это для него. Особенно драить железной щёткой чужой унитаз. И мыть пол в туалете. Он просто не осознавал, что в квартире кроме Виктории живёт кто-то ещё. Почему бы им не сделать это самим? У него даже мысли не возникало, что приведи Вика к себе девочку, не смогла бы ей приказать делать уборку у себя в квартире. Впрочем, он осознавал, что находится сейчас в статусе если не раба, то слуги. И поэтому делал своё дело молча, ожидая похвалы от своей хозяйки и ничего больше.
***
— Как успехи? — спросила Вика, выглядывая из кухни.
— Уже закончил, — ответил уборщик. Пойдём, покажу.
— Это необязательно, я тебе и так верю. Пойдём в ванную, я покажу тебе мыло и полотенце.
— А можно мне в душ? А то...
— Можно, только дверь не закрывай. Я тебе сейчас трусы принесу и маечку, а свои брось в стиралку.
Витя быстро разделся и задвинув плотную штору, стал поливать себя из душа. Вскоре вернулась Вика. Она принесла светлые женские трусики и явно девчачью маечку с вытачками.
— Но они же женские? — удивился Одуванчик, выглядывая из-за шторы.
— Оденешь их, — приказала Вика и сдвинула штору в сторону.
Парень, устыдившись, отвернулся, подумав: «Какая она всё-таки бесцеремонная?», но ничего не сказал.
— Хорошенько намыль мочалку и передай мне, — сказала бесцеремонная особа, — я потру тебе спинку.
Воспоминания детства нахлынули на взрослого молодого человека. Пять лет назад его также мыла мама. Но делала она это ласково. Вика, совсем не так, а скорее, по-мужски, сильно надавливая обеими руками, тёрла спину до красноты. Наконец, она добралась до попы. Витенька думал, что девушка постесняется прикасаться к ней. Но куда там! Вздорная девчонка восхищённо воскликнула:
— Вот это попец! Зависть многих девчонок! — и даже прищёлкнула языком.
Вместо того, чтобы использовать мочалку, она ласково провела по ореховой округлости рукой. Словно удар молнии пронзил тело девственника. Он сразу же возбудился. И хотя парень стоял спиной, девушка увидела это.
— О какие мы нежные, — рассмеялась соблазнительница и провела рукой по другой половине попы. Одуванчик залился краской, как ему казалось, с головы до пяток. Девушка, похихикивая, надраивала его попу мочалкой, будто так и надо. Закончив сексуальную экзекуцию, она с оттяжкой, не больно, хлестанула по попе парня мочалкой и сказав: «Остальное сам», — вышла из ванной.
***
Чистенький Витенька в Викиных трусиках и в её же маечке под своей одеждой заявился на кухню.
На столе стояли две бутылки вина, разносолы, салаты и дымящаяся картошка с мясом.
— Вот это, да! — не ожидая такого великолепия, — издал возглас удивлённый парень.
— Ты прибрался в ванной? Не обращая внимания, — спросила хозяйка.
— Да, конечно. Может, мне потом постирать своё бельё?
— Необязательно, — отмахнулась, Виктория, — мы всё равно завтра придём, и ты его заберёшь. А пока пообещай не снимать его до прихода сюда.
— А если мама увидит?
— Это твои проблемы, — жёстко сказала Хозяйка, — обещаешь? — уже ласковее.
— Обещаю, — ответил слуга, — стол довольно празднично выглядит, — улыбнулся он.
— Присаживайся. У тебя вчера был день рождения, а у меня неделю назад. Поэтому празднично. Мы это отпразднуем, и ты пообещаешь мне ещё кое-что.
— Что именно? — удивился именинник.
— Потом... Сначала я тебя немного подпою. Что предпочитаешь? Покрепче или послабее?
— Я не знаю, — признался молодой человек, — я вчера впервые в жизни выпил бокал вина с разрешения мамы. Я буду то же, что и ты.
Виктория разлила вино по бокалам, произнесла тост и приказала: «До дна!». Сама выпила тоже до дна. Они обедали, разговаривая ни о чём. Всё казалось очень вкусным. Виктор немного опьянел. Второй бокал они выпили наполовину. Заметив, что парень немного опьянел, Вика сказала:
— Ты знаешь мой секрет про брата и не выдашь его, потому что я знаю твой секрет и не выдам тебя.
— Какой секрет? — улыбнулся Виктор, — у меня нет секретов.
— Разве? — усмехнулась красавица, — ты вчера прогуливался со своей мамой в её одежде, представившись мне её племянницей Виталиной. Будешь отрицать?
— Неееет... — расстроился парень, не буду.
— Не бойся, — ласково погладила она его щёку, — я тебя не выдам, но ты должен мне рассказать всё подчистую, как давно вы это практикуете и было ли у тебя ещё что с твоей мамой. Ну! — став серьёзной и злой, — начинай рассказывать, — приказала она.
Что оставалось бедному и несчастному? Он начал свой рассказ. Вскоре ему пришлось признаться, как мама учила его целоваться.
— Теперь я понимаю зачем ты сделала-то с ручкой, — докончил он рассказ.
— Зачем же, — усмехнулась девица.
— Ты хотела получить власть надо мной.
— Получила?
— Да, — тихо сказал Витя.
— А я думаю не совсем, — положив свою руку на руку парня, сказала девушка, — а теперь пообещай мне кое-что...
— Наверное, я пообещаю тебе всё что угодно, — понурив голову сказал Одуванчик, — ты ведь знаешь мой секрет.
— Это не шантаж, — возмутилась Вика, — просто мы как два разных полюса притягиваем друга. Ты, вроде, парень, но должен был родиться девочкой. А я девушка, но должна была родиться парнем. В нашем тандеме мужик — это я, согласен?
— Да, — кивнул головой парень.
Когда мы будем вдвоём, я буду звать тебя Виталиной или Витой. Ты не против?
— Совсем не против. Вита звучит почти как Витя. Если тебе всё равно, называй меня так.
— Но когда ты будешь прогуливаться со мной в женской одежде по улице, почему бы мне не называть тебя Виталиной?
— Вика, но я же обещал маме...
— Маме ты обещал не надевать её одежду у себя дома до её прихода. Ты не нарушишь своего обещания.
— Хорошо, а что я ещё должен пообещать тебе? Что это кое-что?
— Полное и беспрекословное подчинение. Выполнение всех моих приказов, какими бы они странными тебе ни показались. Я уверена, ты сможешь. Ведь ты и так выполнял все мои приказы, не давая обещаний. Короче, я твоя госпожа, а ты мой слуга. Но только когда этого никто не видит, конечно.
— Обещаю, — не задумываясь, сказал слуга.
Для него это ничего не стоило. Он и так был слугой своей госпожи Виктории.
— Ах, как я рада! — воскликнула Вика, — иди ко мне.
Ошарашенный Виктор встал со своего места и подошёл к Вике. Она обняла его и они стали целоваться. Сразу же после того, как девушка просунула в его рот свой язык, у него встал. Она почувствовала это своим телом и отстранившись, улыбнулась:
— Ах, ты, шалунишка. У тебя стоит от поцелуев! Хочешь кончить?
Глаза шалунишки округлились. Он никак не ожидал услышать такого от девушки. Впрочем, в классе она повела себе тоже неадекватно. Это потому что она не боялась своего слугу. Но он не нашёлся, что сказать на это.
— Я обещаю, что сегодня ты кончишь. Идём ко мне в комнату.
— Убрать это? — спросил он, оттягивая минуты, которых страшился.
— Да убери, — сказала Виктория, — это и это в холодильник, это выброси, а тарелки помой и поставь вон туда, показала она на настенный шкаф.
Уборщик с радостью взялся за известное ему дело, боясь того, что ожидает его в неизвестности и в то же время желая это всеми фибрами своей души.
***
В комнате Вика полулежала на своей кровати. На сей раз на ней был надет коротенький халатик из цветастого шёлка. Он едва прикрывал то, что молодым людям не полагалось видеть. Увидев вошедшего парня, она сменила позу с кошачьей на обычную, поставив ноги на пол.
— Сядь на пол передо мной, — приказала она, — и разденься до трусиков, — увидев, что тот не до конца выполнил её команду, добавила: — Маечку тоже сними.
Вика нагнулась и стала поигрывать с сосками Вити пощипывая и подкручивая их, иногда поглаживая и подёргивая.
— Какие классные сисечки у моей Виты, — приговаривала она, — сладкие и мягкие, прямо как у девочки.
Жаркая волна прокатилась по телу юноши. Ему это определённо нравилось. Он сильно возбудился. В паху потеплело, стало горячо, его член встал, почувствовав недостаток пространства в женских трусиках. Казалось ему не хватает воздуха, от задыхался в тесноте комнаты из материи. Девчонка совершенно без комплексов протянула ногу и ласково погладила вставший член своей ножкой снизу вверх, сначала прикоснувшись к яичкам, нежно потолкав их. Витя чуть с ума не сошёл от такой ласки. Его член ещё сильнее напрягся и рвался на волю.
— Нравится? — хищно улыбнулась соблазнительница.
— Да, очень, — пробормотал счастливец. Он и мечтать не мог о таком.
— Трусики не снимай, — убирая ножку, сказала Вика, — но освободи его, а то материя треснет, — улыбнулась она.
Виктор перестал стесняться. Он приспустил трусики и быстро извлёк своего восставшего воина. Виктория взглянула на него, но ничего не сказала. Она Ласково провела своей ножкой по щеке парня, как бы погладив.
— Нравятся мои ножки? Хочешь их поцеловать? Начни с пяточек и пососи пальчики, — не дожидаясь ответа, приказала она и поставила правую ножку на плечо сидевшего подле неё Одуванчика.
Одуванчик радостно ухватил её лодыжку и со остервенением стал лизать её ступню проводя языком от пятки до пальцев. Он делал это будто покорная собака своей хозяйке из сказок.
Вика заливисто смеялась и попросила прекратить это:
— Щекотно! Хватит уже. Лучше пососи и оближи пальцы.
Парень с готовность принялся выполнять новое указание. Ему это нравилось. Сильно нравилось. Он очень хотел дотронуться до своего члена, полыхающего огнём, и поделать с ним то, что делал иногда, проснувшись у себя дома в ночной тиши. Пальчики Вики были такие сладкие, к тому же он чувствовал унижение от того, что делал. Ведь это происходило не между любовниками, а между госпожой и её слугой. Он выполнял приказы, совершенно не боявшейся и не стеснявшейся его девушки. Его мазохистская натура противилась этому, но в тоже время наслаждалась, получая огромное удовольствие. Обсосав все пальца правой ноги, он без разрешения принялся делать это с левой.
Вика томно вздыхала и, раздвинув колени предоставила приятный обзор своему слуге. На сей раз на ней не было трусиков. Её половые губы набухли, клитор напрягся. Киска была влажная. Несколько капель были на одеяле, Их поток увеличивался. Вскоре там будет лужица.
— Ты можешь поиграть со своим... — чуть замешкалась она, хитро сощурила глазки, сказала: — петушком.
Одуванчик тут же ухватился за своего петушка и стал осторожно поглаживать его, ему не хотелось быстро кончить. Он понимал, что Вика хочет большего. Не просто поцелуев ножек. Он готов был идти дальше.
— Продолжай, — томно вздыхая сказала госпожа, — поднимайся повыше. Надеюсь, ты знаешь, что делать?
— Знаю, — подтвердил слуга любви, целующий щиколотку.
Вскоре он добрался до девичьих коленок, продолжая нежно полизывать и целовать сладкую кожу. Он убрал свою руку от члена, беспокоясь, что не выдержит и разрядиться мощным фонтаном спермы. Вика прикрыла глаза и опёрлась спиной о стену. Она немного продвинулась вперёд, когда парень погрузился своим одуванчиком между её ног и страстно целовал внутри бёдер. Наконец, любовное восхождение закончилось. Прямо перед его глазами было самое прекрасное, что было даровано природой женщине. Он осторожно прикоснулся своими губами к губкам и слизнул их нектар. Волна экстаза, будто молния, пронзила тело девушки. Она дёрнулась, не открывая глаз, положила руки на одуванчик волос и притянула его голову к своей промежности. Рука Виктора непроизвольно опустилась вниз, а язык принялся лизать сладкие губки госпожи. Он двигал сжатой ладошкой по своему члену синхронизирую движения языком.
— Вита, пососи клитор... нежно, — приказала Вика, по-прежнему не открывая глаз.
Витя с радостью и удовольствием выполнил приказ. Он лизал с большей скоростью, усиливая нажим. Иногда просовывая язык в глубь щёлочки, пританцовывая там им. Вскоре Вику стало забирать, она периодически сжимала колени, но боясь, что лизетчик задохнётся отпускала их. Одуванчик с остервенением надрачивал свой член. Он чувствовал, что вот-вот... Ему очень хотелось вместе...
Свершилось! Вика стонала и, сильно сжав голову парня, резко двигала тазом. Он начал задыхаться. Между тем его оргазм был в сотни раз чувственен и сильнее, чем происходивший обычно. Находясь на грани асфиксии, Виктор не мог ни стонать, ни кричать от наслаждения, полностью затопившего его.
Вика разжала ноги и откинулась на кровать. Её лицо блестело от пота. Она улыбнулась сидящему напротив неё на полу, ласково погладила его шевелюру и спросила:
— Тебе понравилось?
— Это было божественно! — восторгаясь, ответил Виктор.
— Ты кончил? — нежно поглаживая его щёку, спросила Вика.
— Да! Вместе с тобой...
— Ты счастлив, что теперь будешь прислуживать мне?
— Да, счастлив! — сияя подтвердил счастливец, — я буду выполнять все твои приказы с радостью и удовольствием, какими бы дикими или унизительными мне не показались, — поклялся он.
Этого мне и хотелось, — ласково улыбнулась Вика, — теперь ты мой на все сто. А теперь поцелуй меня... в губы, — направляя парня, — с языками.
Они страстно поцеловались.
— А я, оказывается, вкусненькая, — сказала Виктория, опробовав себя на вкус с губ и языка Виктора, — а теперь ты должен убрать за собой. Нет не натягивай трусы. Сначала вымой и вытри его. Не надо их пачкать. Завтра я дам тебе другие...
***
Потом они учили уроки вместе. Вика приказала на уроке вести себя нормально:
— Как ты сейчас здесь мне рассказываешь, так и отвечай у доски.
— Я стесняюсь всех, — объяснил он
— Не смотри ни на кого, смотри на меня.
— Хорошо, — согласился прилежный ученик.
— А теперь я провожу тебя домой. Скоро восемь часов. Я пожалуй, зайду к вам, посмотрю, как ты живёшь.
— А если мама уже будет дома?
— Прекрасно! — обрадовалась Вика, — познакомишь её со своей подругой. Тогда торопиться не будем, сначала поужинаем.
После праздничного ужина без вина, парочка молодых людей отправилась к Виктору домой. Так как в их тандеме мужчиной была Вика, провожала она Витеньку, а не наоборот. Был уже девятый час. Мама оказалась дома. Она беспокоилась отсутствием сына, но завидев Вику, сразу успокоилась. Она знала, что Вика отличница, и о лучшей подруги для своего сына, ей и мечтать не приходилось.
Когда Виктория ушла, Ксения спросила сына, почему он не пошёл её провожать.
— Мам, это она меня провожала, мы были у неё дома, праздновали мой день рождения, я выпил немного вина, — признался сын, — ты не будешь ругаться?
— Нет, конечно, — улыбнулась мама, — ты уже достаточно взрослый и даже жениться уже можешь, — потрепала она сына по щеке.
— Мы ещё с ней это не обсуждали, — посерьезнев, сказал Витенька.
— Вот как? — Удивилась Ксения Петровна, — признаюсь, лучшей подруги в жизни я тебе не желаю.
— Отлично! — обрадовался сын, — материнское благословение я получил. Осталось дело за малым.
— Ну-ну, — рассмеялась мама, — я рада за тебя. Надеюсь, у тебя теперь никогда не возникнет желания переодеваться в девушку?
— Нет, мама! У меня возникают желания их раздевать. Но я больше не буду просить тебя поучить меня. Сам научусь, — твёрдо сказал парень.
Ложась спать он посильнее закутался в одеяло, сильно боясь, чтобы мама, заглянув в его комнату не увидела на нём девчачьей маечки и женских трусиков...
Коней второй части. Продолжение пишется.
Дорогие, читатели, если вы добрались до конца моей повести, не оставляйте её без комментариев. Оценки меня не интересуют. Напишите лучше всё, что думаете об этом рассказе плохое или хорошее.
