Мы давно привыкли к рекламе. Она так прочно вошла в наш быт, что, порой, даже не замечаем ее, проносясь мимо рекламных щитов на своих сверхмощных четырехколесных «Мустангах». Вот и сегодня капитан дальнего плавания Алексей Полухин, оставив на ночь в порту свое разгружающееся судно под руководством грузового помощника, взяв напрокат мощный джип, решил прокатиться на нем по поредевшим от машин улицам спящего города. Он был еще довольно молодым сорокалетним мужчиной полным сил и страстных желаний. Его, как и многих из сильной половины человечества, привлекала азартная игра в рулетку в казино, он был не прочь приударить и за слабым, но доступным прекрасным полом. Все это развлекало, волновало кровь, но истинной страстью, которой он болел еще со школьной скамьи, был бильярд.

Джип вынес его за городскую черту, шурша шинами по прямому, как стрела, загородному автобану. Он, собственно говоря, никуда не спешил, просто надоела часто танцующая под ногами палуба, и ему захотелось подышать запахом леса и придорожных трав. Здесь было одностороннее движение, и Алексей гнал свой «Мустанг», что было мочи. Невольно всплыли в памяти верные слова классика о любви русских к быстрой езде. Машина, казалось, летела над дорогой на невидимых крыльях. Вдруг справа, на обочине мелькнуло что-то белое махнувшее рукой и тут же улетело назад.

«Стоп! Это же девушка. Неужели это одна из тех ночных придорожных бабочек, стреляющая у мужичков баксы?» — подумал Алексей и резко затормозил. Он увидел, как девушка бежит к его машине. Поровнявшись с передней дверцей, она взмолилась:

— Господи! Как хорошо, что вы остановились...

— Что-нибудь случилось? — Алексей с интересом глянул на запыхавшуюся девушку.

— Пока нет. Но если бы вы не остановились, то...

— Произошло бы самое страшное, — попытался он ответить за нее.

— Угадали. Для меня страшнее и быть не может...

— И что же это за зверь такой?

— Рекламный щит.

— Щит? Не понял...

— Разве вы не заметили, что я стояла как раз под ним? Впрочем, могли и не заметить. Вы же неслись на своем «коне» быстрее ветра.

— И какую же роковую роль играет сей щит в вашей судьбе? — усмехнулся Алексей.

— Самую непосредственную. Ведь на нем размещена реклама ночного клуба «Седьмая луза». Слыхали о таком?

— Гм... Я новичок в вашем городе...

— А этот клуб как раз не в городе, а прямо по дороге километрах в трех.

— Ну и что же?

— Мне очень надо туда добраться, а машины летят мимо, и никто не останавливается...

— Ну, если очень надо, то милости прошу, — открыл он правую дверцу, — обратив внимание на ее длинные, ниже плеч светлые волосы.

Девушка тут же уселась рядом и с благодарностью дотронулась до его локтя.

— Спасибо вам. Если бы не вы, то мне хоть помирай.

— Что так?

— Я же работаю там, опаздываю, а у нас такой суровый шеф. Не любит, когда кто-нибудь из наших опаздывает...

— И в чем заключается ваша работа? Поете?

— Не угадали...

— Танцуете?

— Нет...

— Неужели работаете официанткой?

— А почему неужели? Разве должность официантки постыдна?

— Я так не сказал... Ладно. Не хотите говорить, не надо.

— А зачем говорить? Мою специальность надо смотреть...

— Вот как? Тогда, надеюсь, посмотреть. Я решил заглянуть к вам. Согласны?

— Чтобы посещать наш клуб согласия не требуется, но если вы нас посетите, то не пожалеете, — ответила девушка и показала пальцем на поворот.

Полухин сбавил скорость и крутнул руль вправо. Вскоре машина подъехала к сверкающему всеми цветами радуги импозантному зданию, над входом которого то загорались, то потухали неоновые лампы, высвечивая надпись: «Ночной клуб Седьмая луза».

— Приехали, — сказала девушка и открыла дверцу машины. — Стоянка вот там, — указала она на площадку, где стояло более десятка иномарок.

Девушка убежала, стуча каблучками, а Алексей невольно глянул на циферблат часов, стрелка которых уже подбиралась к 22—00.

Оставив машину на стоянке, Полухин подошел к входной двери клуба. Та тут же автоматически быстро открылась, пропустив гостя в фойе. У Алексея нечего было сдавать в раздевалку, так как весь гардероп был при нем. Да и на улице была теплая майская ночь, не требующая одежды. Он только вежливо кивнул пожилой гардеропщице, с сохранившимися чертами былой красоты на усталом лице и положил перед ней десятидолларовую бумажку. Та, молча, кивнула, смахнула деньги со стойки и провела его до входа в зал, в коридоре которого были две двери: правая и левая. Правая, как он понял, вела в ресторан, из которого пахло чем-то очень вкусным, а сквозь левую дверь доносились звуки фортепьяно, и чей-то приятный голос, нежно поющий «Бакинские огни». Алексей бывал раньше в веселом, гостеприимном Баку, где у него было несколько друзей, с которыми он учился в Морской академии, и эта веселая, нежная песня сразу приподняла ему настроение.

«Однако уже глубокий вечер, на судне, небось, и чай выпили. Не мешало бы и мне подкрепиться», — решил капитан и вошел в ресторан. В зале стояли не более тридцати столиков, но больше половины были заняты. Алексей стал высматривать себе местечко поукромнее, как к нему тут же подошла весьма приятной наружности женщина в длинном, ярко-красном платье с глубоким вырезом на груди. На руках у нее сверкали кольца с бриллиантами, в ушах алели серьги с яркими рубинами под цвет платья.

— Спасибо, что вы к нам зашли. Что угодно такому молодому и красивому человеку? — она стрельнула в его сторону черными глазами, украшенными длинными опахалами-ресницами.

— Ужином накормите? — дружески спросил он, взяв протянутую женскую руку и поцеловав ее.

— О-О-О! Какие проблемы! У нас лучшая кухня в городе! — мило улыбнулась она и повела его к крайнему, у окна, столику, стоящему, словно в лесу, под большой пальмой в кадушке. Усадив гостя в мягкое полу кресло, хозяйка зала слегка кивнула официантке. Та тут же поплыла к его столику, сразу очаровав его своей коротенькой, черной мини-юбочкой, открывающей всю красоту ее дивных ножек, и белой кофточкой с короткими рукавчиками, и рюшками у самой шейки. Она была похожа на ангела, спустившегося с небес. Девушка тут же подошла к столику, любезно протянув гостю увесистое меню. Алексей только глянул в этот талмуд, как тут же понял, что тут выбирать блюда можно до самого утра. Он вежливо протянул меню девушке обратно, сказав:

— Из напитков только шипучку «Спрайт». А из блюд что-нибудь вкусненькое из ваших новых на ваш вкус. Идет?

— А из крепеньких напитков?

— Не могу, красавица. Я за рулем...

Девушка повернулась и так величаво понесла свое тонкое тело на длинных, стройных ножках, словно ступала по ковровой дорожке на конкурсе красоты.

Не успел гость насладиться нежным мясом жареных перепелов, нашпигованных рисом, как к нему уже плыла хозяйка зала, словно яркое солнце по небосклону. Она наклонилась и интриговано прошептала: «У нас, в помещении напротив, музыкальный салон... «.

— Слышал. Там кто-то неплохо пел «Бакинские огни».

— О-О! Вы бывали в Баку?

— Приходилось...

— Имеете там друзей? Скучаете?

— Конечно.

— Тогда вам, можно сказать, повезло. Если подниметесь на второй этаж, там игорные бильярдные залы. Хозяин там замечательный парень по имени Армен. Он тоже из Баку. Вы играете в бильярд?

— Обожаю эту игру!

— Вот и чудненько. Желаю с интересом провести вечер, — она приняла у него деньги и мило улыбнулась.

На втором этаже было пять залов. Один большой, в котором стоял такой большой бильярдный стол с шарами размером в два солидных кулака, что Алексей опешил от таких размеров. Они раньше никогда не только не играл на таком столе, где кий смахивал на копье рыцаря при столе короля Артура, но даже не видел ничего подобного. Из этого зала четыре двери вели в другие залы со столами меньшего размера. Там слышались щелчки шаров и раздавались веселые восклицания зрителей. В центральном зале никто не играл.

«Да! На таком «танкодроме» можно только польку-бабочку танцевать. Не стол, а аэродром!» — восхищенно постучал по панели стола Алексей и направился к ближайшей двери, из-за которой раздавался наиболее громкий смех. Глянув на играющих, он сразу понял, что тут новички и ему с ними будет скучно. Его тут же заметил высокий, сажень в плечах парень, с черными тонкими усиками.

— Сразу видно, что эта игра не для вас, — сказал он с заметным кавказским акцентом.

— А у вас есть нечто более интересное? — спросил Алексей.

— Конэчно, дорогой. Пойдэм в четвэртый зал. Там ви сможете вибрать сэбэ более достойного сопэрника, — сказал парень и, слегка тронув его за руку, повел за собой.

В четвертом зале чувствовалось, что играют профессионалы. Ставки были от тысячи долларов и выше. Играли, молча, только удары кия и шаров нарушали тишину. Алексей внимательно присматривался к игрокам и вскоре понял, что высокий, сухопарый с острым носом и глубоко посаженными глазами лет пятидесяти мужчина, несомненно, лидер. Он еще явно не дотягивал до звания «Классика», но постоянно обыгрывал напарников. С таким можно было «подергаться», как шутливо называл игру с достойным партнером Алексей, чувствуя, что борьба с таким может быть нелегкой, но и партнеру он не завидовал, если бы тот попытал себя в игре с ним. Дело в том, что дар игры в бильярд у Алексея, как говорят, был от бога. Его дед обожал эту игру и приучил его к ней с самого детства. Алексей познал от него такие тонкости в игре, которые были мало кому известны.

Алексей был завсегдатаем не только самых престижных биллиардных залов в Питере, он нередко принимал участие и в международных соревнованиях, где его давно знали, уважали и нередко чествовали в качестве победителя. Звание «Классика» ему еще не присвоили, но среди кандидатов на это почетное звание он был первым.

Попав в четвертый зал, Алексей заметил, что «долговязый», так он прозвал про себя своего возможного противника в поединке, искоса, как бы невзначай, поглядывает в его сторону. Похоже, что он уже где-то приметил Алексея и теперь решал играть с ним или нет. Алексей же делал вид, что он абсолютно равнодушен к его игре и зашел сюда, разве только ради любопытства. Он искоса глянул на долговязого и отвел глаза в сторону.

Выиграв последний поединок у веселого, пьяненького толстячка и забрав его пятнадцать тысяч зеленых, долговязый глянул на Алексея.

— Не желаете сыграть партию? — как бы между прочим предложил он.

— Ставка? — спросил Алексей.

— Для начала с каждого по пять штук, — ответил «долговязый».

— По тридцать, — предложил Алексей, вынимая из кармана чековую книжку. — Вот чек как раз на эту сумму, — сказал он.

— Гм... Не многовато ли для начала, — смутился победитель толстяка.

— А я думал, что вы не согласитесь из-за малости суммы, — усмехнулся в ответ Алексей.

— Ну, что ж. Быть по-вашему. Итак, на кону шестьдесят тысяч баксов. Армен, запиши сумму в игру, — повернулся «Долговязый» к азербайджанцу.

Услыхав о такой ставке, в зал набились любопытные. Появилась и хозяйка заведения, молодая, высокая, в строгом английском костюме дама с тонкими губами и стеком в руке.

— Господа! Хочу объявить условия игры в нашем заведении. Если выигрывается сумма более пятидесяти тысяч долларов, то победитель обязан подтвердить свое первенство игрой в «Биг-зале», без зрителей, кроме рефери. Наш салон в качестве соперника победителю выставляет игрока, звание которого объявляется только в «Биг-зале». Ставка «Гранд-приза» не менее ста тысяч долларов в равных долях от каждой из сторон. Так, что приглашаю вас в «Биг-зал», госоподин, — мило улыбнулась она ему.

— Если он выиграет, — поправил ее долговязый.

— Вас не смущают такие условия? — многозначительно ухмыльнулся «Долговязый».

— Знаете, на Руси говорят: «Эх! Где наша не пропадала!» Валяйте! — усмехнулся Алексей и протянул чек Армену, который тут же вложил его в солидного размера сферический прозрачный сосуд, который стоял на массивной серебряной подставке. Долговязый отсчитал свой взнос и передал его Армену. Пачки «баксов» накрыли банковский чек.

Бросили жребий. Разбивать треугольник выпало Алексею.

— Вам явно везет, — недовольно буркнул «Долговязый», вручая Алексею кий. Тот внимательно осмотрел его, подошел к стойке, где стояли в гнездах аналогичные, и выбрал себе другой.

— Не доверяете? — пробурчал «Долговязый».

— Что вы?! Просто люблю потяжелее. Удобнее работать...

— А рука нэ устанэт, дорогой? — спросил Армен, подавая Алексею мелок.

— Думаю, что в данном случае, нет! — ответил Алексей и нанес по треугольнику мощный удар шаром. Шары заметались по зеленому полю бильярда, словно солдаты на поле боя, спасаясь от внезапно налетевшего самолета. Однако двое из них все же оказались в надежном укрытии, упав в лузы. Остальных Алексей добил в течение двух минут.

— Партия! — сказал он, положив кий на стол.

Все оторопели. Такой блиц-игры от этого ничем особенным не выделяющимся от остальных человека никто не ожидал. Армен, как стоял с раскрытым ртом, пораженный первым ударом, так и остался стоять, недоуменно поглядывая на «Долговязого». Тот спокойно поставил свой кий в его гнездо на стойке и, глянув на хозяйку заведения, которая стояла, замерев, слегка постукивая стеком по ладони, и тихо, но внятно сказал:

— Ну, кто был прав?

— Вы, Альберт, как всегда правы. Ну, что ж, господа! Победитель в первом туре определился. Прошу перейти в «Биг-зал» для розыгрыша «Гранд-приза». А вас, — повернулась она к Алексею, — я поздравляю. Вы действительно — мастер. Желаю удачи, — протянула она узкую, но твердую ладонь.

В «Биг-зале» было прохладно, уютно, тихо, темновато. Только над огромным столом бильярда ярко горела неоновая лампа так, что освещалось только «поле битвы».

Рефери, в состав которого входили трое, в том числе и Альберт, хозяйка заведения, победитель в первом туре и незаменимый Армен уже собрались возле этого большого стола, поражающего своими размерами. Не было только нового соперника победителю.

— Господа! В соответствии с нашей старой, доброй традицией мы начинаем игру на «Гранд-приз» нашего заведения. Армен? Деньги внесены в кассу заведения?

— Да, хозяйка. Два чека общей суммой в пятьдесят тысяч «баксов» этим господином, и один чек в пятьдесят тысяч «баксов», — Армен замялся, но хозяйка громко объявила: — От Мисс «Седьмая луза»!

Едва она произнесла это имя, как сильные лампы на потолке ярко вспыхнули, раздался откуда-то сверху марш «Победителей» из оперы «Аида», распахнулась белая, боковая дверь и в комнату вошла необыкновенной красоты высокого роста девушка. Светлого цвета волосы гуляли волнами по ее прекрасной груди и спине. На ее груди и бедрах были две узкие черные ленточки, обозначающие лифчик и шорты, ее голову украшала корона, сверкающая всеми цветами радуги, глаза были закрыты узкой черной маской. На ленточке груди белой краской было написано «Мисс 7-я луза». На ногах у девушки были высокие, в обтяжку, красного цвета ботфорты. Она подошла к столу, Армен услужливо подал ей кий, которого Алексей про себя назвал «копьем». Девушка повернулась лицом к присутствующим, приставила «копье» к ноге, словно часовой на посту, играя мышцами своего сильного, спортивного вида тела.

Алексей ожидал увидеть здесь кого угодно, даже «гориллу», но только не эту красавицу, которая смахивала на античную богиню красоты. Она была действительно прекрасна. Ее голое, загорелое тело было настолько стройно сложенным, что наш претендент на победу не мог оторвать от него глаз. Еще бы! Полоска на груди практически прикрывала только соски, набедренная повязка, шириной сантиметров в десять, фактически прикрывала только черный треугольник. Ее тело дышало силой и необузданной страстью.

«У бильярдного стола шесть луз. Почему у нее седьмая?» — недоумевал Алексей, не отрывая взгляда от девушки.

Бросили жребий. Разбивать треугольник выпало девушке. Она наклонилась над столом так, выставив перед собой кий, что Алексей ясно разглядел ее «Сокровище» явно побритое и приукрашенное макияжем. Эта картинка так возбудила его, что он не услышал удара, увидев только разметавшиеся по столу шары. Один из них оказался в лузе:

— Одын эсть! — торжественно возвестил Армен, вынимая из лузы шар величиной с два кулака, а Алексей, казалось, не слышал его голоса, внимательно разглядывая ее сравнительно небольшие, с «ямочкам» на «щеках», ягодицы. Второй шар медленно катился к боковой лузе, подкатился, на мгновение замер и все же упал в сетку.

«Господи! Только за одну ночь с этой красавицей можно пожертвовать этим «Гранд-призом», — подумал Алексей, вздрогнув от раздавшихся вокруг аплодисментов.

Девушка небрежным кивком поблагодарила немногочисленных зрителей, нанеся резкий, короткий, сильный удар по очередному шару. Шар влетел в лузу, словно пушечное ядро. Следующий шар, стоящий у самой лузы, она забила, лежа на спине на одной из панелей стола, «фотографируя» всех своим передком. Алексей смотрел не на стол, где решалась судьба его пятидесяти тысяч долларов, а на эту «гимнастку», делающую «мостик» и бьющую кием наверняка. С каждым ударом ее улыбка становилась все шире и приветливей. Но, он чувствовал в ее движение и некоторое сожаление и даже сострадание к нему за эту жестокую, игровую расправу.

— Партыя! Ура! — заорал Армен и бросился вынимать последний шар из лузы.

— Поздравляем вас, мисс, — подошла к ней леди со стеком, обнимая и целуя в щечку.

— А я поздравляю вас, — подошел тощий Альберт, — протягивая бледную ладонь проигравшему.

— С чем? — не понял Алексей, не подавая ему руки.

— Ну, как же. С правилом бумеранга. Вы точно также выиграли у меня и теперь также проиграли...

— Господа! Надеюсь, с решением жюри все согласны? Игра проведена по всем правилам. Не так ли? Если нет возражений, то играющих вместе с членами жюри прошу подписать протокол по результату игры, — взмахнула стеком леди и торжественно удалилась.

Подписывая протокол о своем поражении, Алексей вдруг услышал шепот у своего уха:

— Ты проиграл «Гранд-приз», но выиграл меня. Армен укажет тебе дорогу...

Алексей подумал, что он ослышался, но увидел, когда она скрывалась за своей дверью, легкий кивок в свою сторону.

Игра закончилась, все ушли, кроме Армена и Алексея. Зал вновь погрузился в дрему, так как потолочные лампы погасли и горела только одна лампа над столом.

— А ты настоящий джигит. Нэ разу нэ сказал против. Молодэц! А тэпэр пошли, — дернул его за рукав азербайджанец.

... В комнате был полумрак. Только ночничок слабо горел на тумбочке у двуспальной кровати. Кондиционер тихо шуршал, освежая прохладой. Над кроватью, в полный рост висела картина в богатой багетовой раме, изображающая «7-ю лузу», голую и почти лежащую на бильярдном столе с огромным кием в руках. Художник постарался прописать даже волосики, ясно видные на ее «Сокровище». На столике рядом с кроватью стояла бутылка армянского коньяка, две рюмки и ваза с фруктами.

Не успел Алексей осмотреться, как где-то наверху из невидимого динамика раздался тихий, вкрадчивый голос: «Вы в гостях у мисс «7-я луза». Чувствуйте себя свободно, раскрепощено. Разденьтесь и ложитесь в постель. Мисс сейчас будет».

Не успел Алексей выполнить рекомендации невидимого советчика, как бесшумно появилась она. На девушке была только полупрозрачная туника на древнеримский манер, да неизменная маска на глазах.

— А ты и здесь выступаешь в роли инкогнито? — спросил Алесей, присевшую на край постели девушку и целующую его в горячие губы.

— Условия контракта. На территории заведения я должна находиться только в маске.

— И никто из них не видел твоего лица?

— Никто. Кроме мадам...

— Это железная леди со стеком?

— Да...

— Слушай! Ты классно играешь в бильярд. Где училась? — сел в постели Алексей.

— А разве ты видел мою игру?

— Конечно...

— А я думала, что ты больше смотрел на мои прелести, как и все прочие, разве что, кроме мадам.

— Ты права. Но почему ты меня сюда пригласила? Я же проиграл...

— Вот поэтому и пригласила. Впрочем, не только поэтому...

— А почему?

— Ты просто мне очень понравился. Есть в тебе что-то чисто русское, Есенинское...

Он обнял ее за плечи и уложил на себя. Он чувствовал, как его «Боец» уже стоит, как дуб в лесу, которого просто невозможно завалить без женской помощи. Она почувствовала это, ухватилась за него рукой и стала медленно массажировать. Затем взяла его в рот и стала отсасывать. Алексею всегда нравилось то, как это делает женщина, но то, как это делала сейчас она, могло довести любого мужика до сексуального безумия. Она работала профессионально, медленно, нежно, постепенно открывая мантию, оголяя головку, облизывая ее губами и щекоча дырочку языком. Видя, как он подрагивает, она наезжала на него ртом так, что «Боец», казалось, достигает ее желудка.

Она замирала, ждала, пока он не попроситься наружу и тогда съезжала с него, отсасывая и проглатывая те первые «слезки», которыми начинал плакать «Боец». А он в это время уже щекотал пальцем вход в ее «Киску». Тут он познакомился с ее клитором, который тоже просил, чтобы его пощекотали. Тогда он развернул ее на сто восемьдесят градусов и, не вынимая «Бойца» из ее рта, припал губами к раздвинутой пальцами щели. Первые же прикосновения языка свели ее ноги страстной судорогой, она сжала ногами его голову, прижалась к его рту тазом и, совершая небольшие круговые движения, начала сливать. Делала она это осторожно, и в то же время страстно. Он, боясь, что их подслушивают, зажимал ее рот ладонью, заглушая ее страстное стенание. Она отдавалась мужчине полностью, ничего не оставляя себе. Но он понял, что она отдает больше ему, чем он ей. Он вновь развернул ее к себе и усадил прямо на «Бойца». Он боялся, что у них будут разные «калибры», и он не сможет в полную меру удовлетворить ее. Но к его удивлению, у этой женщины оказалась узкая и не глубокая щель, и его двадцатисантиметровый орган как раз уместился в ней.

— Смотри. Мы как раз подходим друг другу. Мне так приятно, словно мы в раю, — сказала она и стала потихоньку работать тазом. Он не поддавал ей, стараясь не мешать ее наслаждению. Он не видел ее глаз из-за этой проклятой маски, но был уверен, что они сейчас подернуты пленкой страсти.

... Она скакала на нем, словно всадница на горячем скакуне, убегающая от стаи страшных голодных волков. Теперь она неистовствовала.

— Давай! Жми! Гони! Дери меня, подлую! — стонала она, сопровождая каждый подскок ударом ладони по его бедру.

Он, казалось, тоже обезумел от страсти. Схватил ее за голову, наклонил к себе, впился в ее губы, а сам так наяривал ее снизу, что его член уже не прямо, а с небольшим изгибом заходил в ее тело. Она сатанела от страсти, он тоже. Наконец их тела сплелись так плотно, словно две змеи во время своей свадьбы и, дрожа всем телом, дергаясь в конвульсиях, стали вместе сливать. Они еще какое-то время бились телами друг о друга, но это уже были волны затухающего прибоя.

Наконец она просто упала с него набок.

— Ух! Какой класс! Ты замечательный мужчина. Такое наслаждение я еще в жизни не испытывала, — сказала она, еле переводя дух.

— Слушай! А почему тебе выбрали такое имя: «Седьмая луза»?.

— Это не имя. Скорее, профессиональный псевдоним.

— А почему седьмая? У Бильярда всего шесть луз.

— Именно. А у меня седьмая, вот тут, — она взяла его за руку и притянула ее к своему «Сокровищу».

— Выходит, что если забил все шары в шесть луз, имеешь право на седьмую? А?

— Теоретически...

— А на практике?

— Если я выигрываю «Гранд-приз», то своей лузой командую сама.

— А если проиграешь?

— По контракту подставляю свою седьмую, восьмую, девятую лузы...

— Не понял?!

— Вот непонятливый! Сколько на теле женщины отверстий?

— А-А-А! И ты соглашаешься на это?!

— Приходится... Так прописано в контракте. Конечно, не бесплатно, в качестве компенсации проигрыша...

— И тебе не противно?

— Не знаю...

— Как это, не знаю?!

— Просто не приходилось...

— Почему?

— За год, что я тут работаю, проигрывать не приходилось...

— Ах, вот оно что? Значит это ты «Классик», о котором везде пишут...

— Похоже, что да. Но у меня уже есть конкурент.

— Кто?!

— Ты. Я же видела, как ты раскладывал эту сволочь Альберта. Остерегайся его. Он может пойти на все, когда проигрывает.

— Слушай! Давай выпьем! Что-то так выпить захотелось.

— Давай!

Он разлил по рюмкам коньяк, они чокнулись.

— За удачу! — сказала она. — Но ты же за рулем...

— Надеюсь, что до утра ты меня не прогонишь?

— Нет.

Они выпили, закусили мандаринами.

— А кто такой Армен? — внезапно спросил он.

— Так. Хороший человек. Он тайно влюблен в меня, но никому об этом не говорит.

— Небось, сейчас сгорает от ревности?

— Нет. Он считает, что это, — указала она на постель, — просто работа...

— Эх! Попариться бы сейчас в сауне! — вздохнул он.

— Нет проблем! — нажала она на кнопку звонка. В дверях тут же, словно приведение, «нарисовался» Армен.

— Господин желает попариться. Да и массаж ему не помешает. Ты понял меня, Армен?!

— Конэчно, госпожа...

... В баньке было тесновато, но уютно. Армен разложил Алексея на полке, поколдовал над его кожей, притрусил ее какой-то пыльцой, а потом стал хлестать березовым веником так, словно он видел, что Алексей вытворял в постели.

... Когда мягкие пальцы кавказца стали почти неподвижными, Алексей сквозь дрему, едва расслышал шепот у самого уха:

— А сюда массаж хочешь? — шлепнул тот по его ягодице.

— Угу! — промычал Алексей, погружаясь в сон. И тут ему приснилось, что какая-то длинная, толстая, теплая змея медленно заползает к нему в зад. Было до чертиков приятно, Алексей даже стал слегка помогать ей в этом, но «змея» сама уже вошла в раж и так стала накачивать его, что он, наконец, понял, что это не сон, а мстительный кавказец просто трахает его в зад. Алексей хотел было вскочить, но силы оставили его, и он продолжал лежать, не сопротивляясь.

«К чему дергаться? Пусть качает, если ему так хочется. Меня же в зад никто никогда не трахал. А как приятно он это делает. Дурак! Думает, что мстит, а получается, что доставляет своему противнику сексуальное наслаждение. Так, что продолжай, кацо», — подумал Алексей и отключился.

... Через пол — года Алексей получил письмо: «Я согласна стать твоей женой, мой любимый, при условии, что буду носить свой титул «Седьмой лузы» до тех пор, пока мы с тобой не заработаем себе на безбедную жизнь. Армен тоже согласен жить с нами и быть дворецким в нашем будущем особняке. Люблю тебя, хочу, целую, всегда жду. Твоя «Седьмая луза».

Алексей встал и посмотрел на свое лицо в зеркале. В глазах мужественного капитана почти незаметными искорками засветились мелкие слезинки...

«Что это я? Раскисаю, как баба. Капитан, капитан, улыбнитесь», — замурлыкал он одну из своих любимых песен. В этот момент в дверь его каюты постучали.

— Войдите! — бодрым голосом крикнул он.

В каюту вошла рыжеволосая Зинка — буфетчица. Это именно та должность на судне, про которую моряки говорят: «Буфетчицу дерет только капитан». Это золотое правило не было исключением и для его судна. А двадцатилетней девице, бывшей детдомовке, это даже льстило: «Еще бы! Сам капитан трахает меня, не то, что там какой-то грязный боцман или вообще тупорылый, вонючий матрос», — ликовала буфетчица и рада была запрыгнуть в капитанскую постель при первой же возможности.

Зинка не была красавицей. Небольшого росточка, коренастая, с крупной грудью и оттопыренной попкой она не вызывала особых сексуальных симпатий. Но это касалось тех, кто ее не пробовал как женщину. Детдомовские девчонки, изголодавшиеся по мальчишкам, были сексуальны и очень изобретательны в сексе.

А главное — они давали мужикам делать со своим телом все, на что только была способна мужская сексуальная фантазия. Они понимали, что чем выше интеллект, тем ниже поцелуи и поэтому жались к трудовой интеллигенции, а не к грубому «рабочему» классу, нередко распускающему не только штаны, но и руки.

— Как сегодня? — спросила Зинка, приподняв, словно невзначай краешек мини-юбки и показав под ней полоску белоснежных трусиков.

— Как всегда. По плану, — улыбнулся Алексей, который уже так привык к этой нахалистой девчонке, что был не в силах ей практически отказать ни в чем. Зинка чувствовала это, ценила, но «палку» не перегибала, понимая, что «интеллигенция» этого не любит. Зинка соблюдала золотое правило буфетчицы: с командой можно иногда втихаря перепихнуться за деньги, но с капитаном — только по любви. У нее не было далеких планов по адресу ее любовника. Она просто удовлетворяла его сексуальную потребность и сама наслаждалась сексом со столь изобретательным и понимающим в этом деле сексуально-грамотным человеком. Но однажды с ней произошел невероятный случай. У нее вдруг объявился дедушка, о котором она даже не подозревала.

Старик, которому было далеко за семьдесят, оставил ей в Ялте в качестве наследства двухэтажный коттедж и приличную сумму в баксах на депозитном счету. Он тоже плавал, работал стармехом на судах одной из голландских компаний, и нашел ее случайно через одного из своих дальних родственников. Став наследницей, Зинка взялась за себя всерьез. Она перестала трахаться с кем попало, накупила себе французской косметики и разных модных тряпок и стала спать только с капитаном. О таком перевоплощении буфетчицы команда только руками разводила, поясняя это только любовью. Бывая на берегу, она зачастую возвращалась с такой модной прической и макияжем, что даже боцман, дежуривший по судну, и обычно равнодушный к женскому полу, ахнул и чуть не сел мимо скамейки, когда увидел поднимающуюся по трапу буфетчицу. Перед ним стояла не рыженькая Зинка с зелеными глазами, а сама знаменитая Мерилин Монро. Зинка в течение трех месяцев так поработала над своей фигурой, что все элементы ее тела приобрели нужные пропорции.

Ее тело оставалось небольшим, но смотрелось столь миниатюрным, что не только на судне, но и на берегу многие мужчины оборачивались и глядели ей в след. Одним словом, как в известной сказке, гадкий утенок превратился в небольшого, но красивого лебедя. Теперь и капитан стал посматривать на буфетчицу не только, как на бесплатное приложение к своей постели. Ему казалось, что чаша весов его любви заколебалась и стала перевешиваться в сторону буфетчицы.

«Я же люблю Катерину, эту потрясающую «Седьмую лузу», — тягостно размышлял он, понимая, что все больше привязывается к буфетчице. «А с другой стороны», — продолжал размышлять он, — «где гарантия, что она не изменит мне после поражения с очередным «классиком?». Тяжкие мысли не зря одолевали его. Письма от Кати стали приходить все реже и реже. Наконец, в одном из них она написала, что без памяти влюбилась в одного из проигравших ей «Гранд-приз». Это роковое письмо настигло его в том порту, где намечалась их встреча. Но он не пошел на установленное место встречи, а взял вечером «Мустанга» и погнал его по знакомой дороге.

Он был так зол, что во всех залах «Седьмой лузы» обыграл всех, положив в карман семьдесят тысяч долларов. В «Биг-зале» его уже ждали. Ритуал был тот же, вот только когда разыгрывали первенство удара, он попросил открыть и второй билетик, где тоже значилась мисс «Седьмая луза». Ему показалось, что из — под маски его любимой на него сверкнули глаза змеи. Жюри заволновалось, на кону стояло сто пятьдесят тысяч долларов, но пришлось извиниться и тянуть жребий новыми билетиками. Ему выпало начинать партию. И он ее начал, уложив в лузы два шара. Остальные он добил в течение минуты.

«Фенита ля комедия, господа!», — сказал он, забирая деньги. Девушка в маске пошатнулась и тут же убежала. Ему показалось, что она всхлипнула. Когда он вышел на улицу, на него надвинулись двое. Но тут за их спиной послышался чей-то басок:

— Айн! Момент, хлопцы!

— Парни обернулись: за их спиной стоял здоровенный дядя, помахивающий цепью.

— А, это ты, Максимыч, обошел парней Алексей и подошел к боцману. — Какими судьбами? Неужели тоже заразился бильярдом? — весело спросил Алексей.

— Да, так, Алексеич, стреляли... , — пошутил боцман фразой из известного кинофильма.

... Не успели они тронуться с места, как за ними увязался черный «Мерс». Но куда ему было до четырехколесного «Мустанга» Алексея. На одном из поворотов Алексей так резко крутанул в сторону, что «Мерс» стрелой пролетев еще несколько метров, врезался в придорожный щит с надписью: «Ночной бар «Седьмая луза». И что интересно, стрелочка точно указывала на лежащую на крыше в канаве машину, из которой, матерясь и проклиная всех на свете, вылезали незадачливые грабители.

... Прошло время. Свадьбу сыграли в одном из самых шикарных ресторанов Сингапура, куда зашло судно Алексея. Он так был влюблен в свою маленькую буфетчицу, что теперь уже и не вспоминал о «Седьмой лузе».