Как-то раз сухим и знойным летом

Встретил я роскошную газель.

В платье cветло-фиолетового цвета.

Как увидел — сразу обомлел.

Небольшого роста, с круглой попкой,

Талия тонка, а грудь бела.

По перрону шла игривою походкой

И легко свой саквояж несла.

Предложил я ей помочь. Не отказалась,

Лишь глазами томно повела.

С нею мы соседи оказалось:

В мой вагон, в моё купе вошла.

Познакомились, расселись. Поезд тронул.

Начали с трапезы мы слегка.

Коньячок армянский задал тону.

В ход пошел цыпленок табака.

Вслед за ним тянулись анекдоты

Про политику, про женщин-мужиков.

Спелись мы со Стеллой как по нотам,

Время пролетело — будь здоров.

Губы Стеллы вдруг слегка зевнули:

«Я пьяна, хотела б отдохнуть»

— Вы меня вконец очаровали,

Вряд ли я теперь смогу уснуть.

«Ну тогда, мой друг, мне помогите:

Я совсем лишилась, видно, сил,

Молнию на платье расстегните»

Словно дутый мячик я вскочил.

В нос ударил запах скромной страсти,

Запах ее тела и духов.

Оказался вмиг я весь во власти

Её белых шелковых трусов.

Пальцы мои бегали безумно.

Возбуждая, щупая, горя.

Я едва услышал шепот томный

«Не спеши, теперь я вся твоя»

Груди выпали из ласкового лифа,

Я припал к торчащим вверх соскам.

Член разбух, услышав звук мотива:

«Я хочу прижать его к губам».

Страстные глаза в ночи светятся,

Весь дрожит в истоме силуэт.

Руки нежно обхватили яйца,

Язычок сводил с ума хребет.

Я вошел в ее гнездо помпезно,

Словно лев, напавший на газель.

Плоть раскрылась жарко и прелестно,

Расставаться с ней я не хотел.

Стоны Стелы, мой бравурный вой —

Всё слилось в потоке бурной сцены.

Она кончала сладко подо мной,

Познав фанфары спермы.

Абрамович Роман