Шёл по улице пустынной,

Оглянулся — вот картина!

Лет по двадцать парня два,

Приспустив штаны едва,

Что-то бросили на снег

(Приглянулся — человек;

Да к тому ж ещё девица,

Как же тут не удивиться?!).

Я подкрался, заорал:

«Вам, братва, конец настал!

Ночной Дозор! А ну-ка прочь,

Из сумрака вернитесь в ночь!»

Они медленно поднялись,

Оглянулись, помигались,

И попёрли на меня:

А ведь кожа — не броня.

Так что я бил очень быстро

В ноги, пах, живот и кисти.

«Оклемаются нескоро

После практики Дозора!»

Я к девице обернулся,

Успокоил, улыбнулся:

«Всё в порядке! Всё ОКей!

Будь немного веселей!

Всё закончилось отлично.

Я, пожалуй, для приличья,

Доведу до дома вас.

На машине — первый класс!»

Быстро сотворил машину.

Осторожно, словно мину,

Жертву положил в салон.

Не слышен был ни крик, ни стон.

Через час уже в квартире

Отдыхали. «В целом мире

Прекрасней я не видел вас!» —

Продолжил я тогда рассказ.

Ей мозги минут уж десять

Валял я в тёплом сладком тесте.

Отправил душу в рай блуждать,

А сам стал терпеливо ждать.

И, наконец, она сломалась,

В объятиях затрепыхалась.

Её раздел, не торопясь,

Она — меня, тихо смеясь.

Тут поцелуй, второй и третий,

Как время шло, я не заметил.

Сосок поцеловал её,

Она в ответ, мой погрызёт,

И перестанет, а потом

Застыла вдруг с открытым ртом.

В глазах не наслажденье — боль.

Как будто в глаз вогнали соль!

Я вставил быстро, очень резко.

Она, как будто бы в отместку,

Впилась зубами в мои губы,

Словно была она суккубом.

Она же целочкой была

Да, непростые здесь дела!

27 декабря 2004 г.

Санкт-Петербург