То частенько, а то редко,

То слабы, а то крепки,

Как верёвочную сетку

Мастер вяжет узелки.

Это вам не танцы в баре!

Намотай себе на ус —

Мастер делает «шибари»,

У него отменный вкус.

Я попалась в эти сети —

Стянута втугую грудь,

Вся в верёвках, как в корсете,

Ни согнуться, ни вздохнуть.

Руки сзади — локоть каждой

Упирается в ладонь.

Я томлюсь любовной жаждой,

Разгорается огонь.

А последняя верёвка

И последний узелок,

Как печать — жестоко, ловко

Лягут точно между ног.

Мне и холодно, и жарко,

И вот именно когда

Кожа под верёвкой ярко

Покраснеет от стыда,

Плотно и слегка небрежно,

Отпуская тормоза,

Шёлк повязки тихо, нежно

Закрывает мне глаза.

Вот и всё. Готово дело.

Можно лишь сидеть и ждать,

Слушать собственное тело,

Наслаждаться и страдать,

Задыхаясь от волненья,

Растирая в кровь соски,

Ощущать прикосновенья

Сильной ласковой руки,

Или плётку из резины —

Вспышку в шёлковой ночи,

Или капли стеарина

От расплавленной свечи.

Быть моделью, куклой даже,

Плакать, биться и кричать,

И, когда тебе прикажут,

В муках наконец кончать.

После, лёжа на циновке,

Замирая, чуть дыша,

Вздрагивать, когда верёвки

Режет лезвие ножа,

Вздрагивать, когда мурашки

Бегают туда-сюда,

Вздрагивать, когда из чашки

На лицо течёт вода,

Вздрагивать, когда с окраин

Кровь по венам закипит,

Вздрагивать, когда Хозяин

Тихо шепчет: «Потерпи.»

Ног не чую, ломит руки,

Еле ими шевелю.

Ненавижу эти муки,

Ненавижу. и люблю!

Танука