Отдохновение души... , Да скрип пера в пустой глуши; Ни напряженья, ни тревог Я испытать, увы, не смогПокуда сочинял памфлет,В котором смысла даже нет... И все же в этом безголовьеЕсть смысл: не в тексте, а окрест —Не оставлять свободных местДля критиканов, что в злословьиСвои заточат языки;И мне хотя и не с рукиПисать такие извращенья,Но чем дерьмо, прошу прощенья,Перу присвоить своему,Уж лучше сделать самомуДругой десяток рифм о чувстве,О страсти и о том искусстве,Что всяк владеет, коль здоров,Без педагогов-мастеров... 2Начну рассказ с того, что Зина —Моя чудесная кузина —Заехала денька на триВ мою обитель...
Посмотри:Я звал ее без задней мысли,Хоть знал, что замужем она,Что занят муж как сатана,Что чувства Зины к мужу скисли,И что теперь она однаКакую ночь лежит без сна.Мы были с ней родными в детстве.Потом судьба нас развела,(В Париже девушка росла),И вот теперь в ее кокетстве,Что было так приятно мне,Поскольку в нашей сторонеИгривый нрав пока не в моде,Я прочитал: она на взводе.Я рассмотрел ее лицоИ грудь, насколько было видно,И обручальное кольцо,И тут мне стало очевидно,Что буду будто не у делПокуда ей не овладел.3... Итак, шел третий день визита.Поутру будущего дняОна покинула б меня.Но как веселье одесситаНе покидает никогда,Так и меня хранил тогдаМой светлый ангел от бедыОстаться, скажем, «без еды».Сгустилась ночь. Умолкли звуки.Уже мои чесались рукиПечальный справить ритуал,Как мне Господь ее послал.Не в силах выдержать томленьяМладого тела по любви,Преодолев заслон смущенья,В объятия пришла моиТа женщина, с которой яНочами слушал соловья,Мечтая о большом и чистом... Но этой ночью трубочистомМне довелось служить при ней —Она всю ночь была моей.Застав меня уже в кровати,Не дав опомниться, она,Как и была — в ночном халате —Меня в момент лишила сна.Кузина мне уткнулась в пахСвоим лицом. Найдя головкуОна ее лизнула ловко,Чтоб мы не потерпели крах.Но — боже мой! — упругость членаСильней уже не может быть.Она, поджав одно колено,Велела мне ее любить.И вот он сладкий миг: кузина,Приняв в себя мой инструмент,Обильно кончила в момент,Когда я страстно вскрикнул: «Зина!»,И, пригвоздив ее к постели,Разлил свой сок в прекрасном теле... Она, конечно, не ушла.Она мне, плача, рассказала,Как от руки своей кончалаСемь раз подряд... И вновь тела,Сошлись в любовном переплете.Она ко мне была добра... Но то, что было до утраС тем удовлетвореньем плоти,Что испытали с нею мыПокинув стены злой тюрьмы,Где держит добрый нрав, друзья,Сравнить, конечно же, нельзя... 4А утром, ни подав и виду,Что мы близки с ней больше, чемДо этой ночи (а зачем?),Я встал, подобно инвалиду,Что охладел уже давно,Махнул ей ручкой, как в кино,Она махнула мне в ответ,И в миг ее растаял след... Она писала мне потом,Стремясь в своих воспоминаньяхНайти лекарство от желанья,Но человек рожден скотом.Нам не унять инстинктов наших,Они прожорливы и злы,И из святых презренно падших,Попавших в комплексов узлы,Мгновенно сделать в состояньи.Увы, искать в воспоминаньиЗамену сладостных утех —По сути даже больший грех,Чем мы с кузиной совершили,Когда в постели сокрушилиОковы верности женыВторжением со стороны.И на ее смешные строки,Благодарившие меняЗа то, что в небольшие срокиВернул ей радость бытия,Я отвечать считал ненужным.Известен принцип: не пишиГолодным женщинам замужним —И сбережешь покой души.5Стоял июль... Средина лета:Покой в природе и в душе;Еще весна манит поэта —Но осень близится уже.В сей чудный час любил я в чащеИскать малину на кустах.А в этот год зачем-то чащеЯ стал бывать на берегахПруда, что лес сокрыл в объятьях.И вот однажды вижу: платьяЛежат одни на берегу.Мне совесть говорит: не надо!Но я отвлечься не могуОт найденного мною клада.Я слышу тихий плеск водыИ милый женский смех невинный.И как дурман недобрый винныйПьянят грядущие труды.Не разглядев еще бедняжкуХватаю я ее рубашкуИ прячу в старое дупло(На воздухе итак тепло).Но вдруг смотрю: напасть какая!В пяти шагах лежит другаяРубашка женская...
Ну, что ж,Мужик с двумя на дело гож,Когда мужик он настоящийИ инструмент его стоящий.Но справиться с одной легко,С двумя — труднее... ДалекоОдежду прятать я не стал;Коль не получится игра,Что модна с ночи до утра —Скажу: шутил и перестал,Теперь свои хватайте платья,Не говорите только братьям,Что завелся такой шутник... И с этой мыслью я приникК земле, в надежде лицезретьТела девичьи хоть на треть... 6Нельзя купаться бесконечно.Когда вода к нам и нежна,Когда волна ее беспечна,Увы, закончиться должнаСия приятная отрада.Ведь кое-кто на берегуДавно уж ждет. Его наградыРоняя капли на бегу,Спешат найти свои одежды,Чтоб скрыть все прелести от нас,Но нет, не сбудутся надеждыЛишить блаженства зоркий глаз.Две нимфы с длинными власами,Что в беспорядке от воды,Встревожиться готовы самиВ предощущении беды.В секунду милого смятеньяЯ вышел к девушкам на брег,Красивый стройный человек,На них я надвигался тенью.Они, в момент прийдя в себя,Рванулись, словно птичья стая,Но я стоял, свой член лаская,Головку нежно теребя.Приятно посмотреть на женщин,Бегущих резво голышом,Когда я был гораздо меньше,Я несмышленым малышомНа берегу не раз видал:Отец дочурку раздевал.И вот теперь вернуться в детствоПохоже я увидел средство.И позабыв свою охотуСтоял и грезил. Но дремотуНам надо отогнать рукой:Ведь нынче член мой не такой.Он жаждет спелой женской плоти,Ее не сразу вы найдете.И коль уж шанс дает судьба —Знать предстоит сейчас борьба.Покуда думал я о том,Кого сейчас, кого потом,Я понял: им не убежать.Их стыд не пустит дальше леса,Что вместо платья им завеса.Мне ж остается просто ждать.Ведь к мужу все ж придет жена,Когда она обнажена.7Метались девушки как лани,Не надорвали чуть гортани,И их понять заставил я:Не избежать соития.Пришлось мне первую ловить:Друг перед другом неудобноИм было вдруг кому угодноЧасы блаженства подарить.Она сначала отбивалась,Изображая гордый нрав,Но все права ее поправ,В ее промежность руку малостьЯ запустил, и не тая,Она шепнула: «Я твоя!»Я целовал ее соски:Они так выгнулись упруго... А в этот миг ее подругаУж изнывала от тоски.Представьте: на ее глазах:То, что назад еще мгновеньеОбеим им внушало страх,Вдруг оказалось наслажденьем.Мы познакомились потом;Ту, что поймал я, звали Галя,Другую — Ира. Ни ногами,Ни персями и ни лицомБог не обидел их. Так вот:Я занимался грудью Гали,Ее соски приятно встали,А Ира приоткрыла ротИ засосала член в себя,Мои яички теребя.Почувствовав себя готовым,Я наклонил одну из них,Покуда шторм во мне не стих,И член мой освятился новымСвященным соком родника,Где по бокам — окорочка.И с каждым новым стоном поршеньВсе крепче, толще был и больше,Я телом все сильней качал,Но напрягался: не кончал.Когда благим ругаясь матом,Взмолилась девушка: «Не надо!»Я наземь опустил ее,Но тут же наклонил другуюИ в дырочку ее тугуюНаправил естество свое.Кончала девушка раз пять.И повторилось все опять.Тогда я лег спиной на траву,И предоставил им по правуМинетом дело завершить.Теперь мой член взяла Галина,Слюна — получше вазелина,Чтоб член свободно мог скользить.А Ира, время не теряя,Мне благодарность повторяя,Язык свой превратив в мышонка,Лизала ласково мошонку.Когда я понял, что кончаю,Я взял за гривы двух девиц,И как горячим крепким чаемРумяна спермой смыл с их лиц.Они тотчас упали ниц,Касаясь лицами яиц.8Потом, увы, похолодало,И было нам пора домой,Но я решил, что явно малоУстал сегодня орган мой.И если девушка красива,Стройна, волос густая грива,К тому же вовсе не ханжа —Такая мне как раз нужна.А если сразу две? Прекрасно,Чтоб время не терять напрасноС чередованьем красоты,Они мне обе как цветыУкрасят мягкую кровать,Где так удобно всем давать!... 9Имел я много разных дам,И тратил я на них бесплатноТо, что уходит безвозвратно,Лишь только слышал слово «Дам!»Но не жалею я ничутьО том, что познавая сутьИ женских ласк, и мирозданья,Я смог в уме построить зданьеЛогических первопричинСуществования мужчин.Поскольку ты не эгоист —Постольку ты не онанист.Читатель милый, удивись,Насколько данный прост девиз!Зачем напрасно тратить времяИ натирать себе мозоль,Когда свое ты можешь семяДать милым женщинам? ПозвольМне предложить тебе совет:Чем самому себе минетЛадонью делать и страдать —Все ж лучше женщинам отдатьНа час свой член на растерзанье.Такое вот простое знаньеИз жизни произвел не вдругМой гений — парадоксов друг.И этим дашь ты жизнь другимМужчинам — детушкам твоим.Мы рождены от наслажденьяПостельной схватки. Стало быть,До самой смерти от рожденьяДолжны мы женщину любитьМеж стройных ножек, в попку, в рот,Продолжить дабы славный род,Чтоб людям впредь не тосковать,И чтоб давать, давать, давать... 10Я помню раз, была уж осень,Часы на кухне били восемь —Вдруг раздается скрип двери,И на пороге — mas ch'erie! — Стоит мой старый школьный друг.И словно бы замкнулся круг:Тех лет, что провели поврозь,Не стало в миг. Ему всерьезИ искренне я был бы радИ одному. Но глянь назад:Кто за его спиной сокрылся,Стоит, потупив скромно взор,И изучает мой ковер,Что к моему стыду покрылсяИзрядным слоем пыли? Да,Не видывал я никогдаИзящней женщины, чем этаБогиня страстного минета.Их звали Настя и Олег,Они, супруги-первогодки,Своих оставили коллег,Чтоб паруса семейной лодкиНаполнил ветер свежей страсти.А потому в моих дверяхОни стоят. Что ж, здрасте-здрасте! — Вы в самых ветренных морях.Вот наступает долгий вечер,Трепещет нежно пламя свечи,В бокалах плещется вино,Порой показывая дно... Олег играть решает в фанты,Чтоб показать жены таланты.Он роется в карманах где-тоИ достает одну монету.И говорит Олег с насмешкой,Что коль монета ляжет решкой,То мы возьмем супругу в рот,А коли нет — наоборот.А чтоб игре прибавить страсти,Дает монету кинуть Насте.Она, хоть смущена немножко,Но видно, что не в первый разЕй мужнин исполнять приказ.И вот явилась миру ножка,Вот туфелька снята, а вот,В ухмылке искривляя рот,Уставив глазки в потолок,Снимает Настенька чулок.Вот пальчиками стройной ножкиИ с грацией, достойной кошки,Она берет из рук пятакИ вверх его бросает так,Что он летит под потолокИ возвращается обратно,Перевернувшись многократно,И падает на стол. ИтогТаков: орел. А стало быть,Нам суждено ее любитьНе через то, чем ест она,А через девичий анал.Олег сказал, что будет первый,Кто Настеньку наполнит спермой,Поскольку мне никто она,Ему же, как-никак, жена.Мы все разделись до голаИ Настя первому дала.Чтоб скользким стал ее анал,Олег ей дырочку лизал.Потом приставил к заду колИ внутрь нее немного ввел.Хоть ей заметно было больно,Но видно по глазам — довольна,Что в задницу ее берут,Что наблюдатель тоже тут.Любила Настя, чтоб смотрели,Чтобы ее глазами ели,Чтоб отступала злая стужаКогда она в объятьях мужаНа обозрение для всехНет-нет, да выставит свой грех.Пока я мыслям предавалсяОлег вперед-назад качался,Да все быстрей, быстрей, быстрей —И с криком в анус кончил ей.Я был уже готов поштопать,Олег мне место уступил,Чтоб приняла мой пенис попа,Как вдруг со мной заговорил:«Я попку вылизал жене,Чтобы она давала мне.Ты ж на готовое пришел,А это, брат, нехорошо.Быть может, Настя что-то хочет?Спроси ее, мой резвый кочет!»А Настя, слыша разговор,Тот час покинула кровать,Легла спиною на коверИ приказала мне лизатьЕй пятки. А до той порыМне не видать ее дыры.Ну что ж, приятное заданье:Такое милое созданьеВелит ей ножки целовать?А после будет мне давать?Решил я вылизать ей стопы,Чтоб до ее добраться попы.Касаюсь пятки языком:Мне этот вкус уже знаком.Скажу вам, не играя в прятки:Лижу я часто дамам пятки.Настасья стонет — хорошо:Я пальчик ей сосу большой.Вторая пяточка вкусна!Под языком уже плюсна,И сами пальчики девичьиЛижу, как требуют преличья.Она же трет себе меж ног,И просит, чтоб я ей помог.Перемещаюсь вверх по ляжке,Чтоб клитор пососать бедняжке.И вот дрожит Настасьин таз —Девчонку посетил экстаз.Переворачиваю Настю,Уже и сам исполнен страсти,И раздвигаю ягодицыОчаровательной девицы.Она еще немного стонетНо вновь в оргазме бурно тонет.А я, не сдерживая пыла,Настасью атакую с тылаИ вскоре заполняю спермойЖену, любовницу и стерву.Олег, быть может, шутки ради,Когда жену ласкал и гладил,Сказал, что быть должна и кода,Таким любовникам в угоду.А Настя говорит в ответ:«Наград одному — минет,Другому — дырочка меж ног,Но чтобы он и мне помог.»Мы начинаем возбуждатьсяЧтоб этой страсти вновь отдаться.Садится Настя на Олежку,Взяв в рот мужскую сыроежку.Картина, что ласкает око:Настасья истекает соком,Сосет мой член, ласкает яйца,Олег ей грудь тревожит пальцем,Все это ходит вверх и вниз,И издает то стон, то визг.Уж сами мы не замечаем,Как беспорядочно кончаем.Она мое глотает семя,Размокнув снизу в то же время.На небе месяц засветил —Втроем упали мы без сил... 11Я часто думаю теперь:Что — чувство? Уж не та ли дверь,Что нас спасет от преисподни?Как мы легко грешим, увы!Лишь только женщина в исподнемВам разрешит, и вы — не вы,Забыв о долге и карьере,О женах и друзьях своих,В момент забыв о чувстве меры,Стараясь сразу за двоих —Глядь: вы уже без панталон,Чтоб отоварить свои талон!О, искусительница Ева,Прекрасная младая дева,Что из Адамова ребраБыла для счастья и добраВеликим Господом дана!Уже ль нечистый СатанаСмог извратить твое призванье?Ведь «женщина» — святое званье,«Любовь» — великая стихия!Им посвящал не раз стихи я,По правде говоря, одниПриятны только мне они.Что наша жизнь, когда б не Ева,Когда б не вылазки налево,Когда б не сладостный нектарЕе любовных нежных чар!Любовь от всех болезней лечит!Лишь дуракам она калечит,И то — лишь иногда!, — судьбу.Но я их всех видал в гробу!Лишь совмести любовь с свободой —И жизнь прекрасной станет ОдойСамой себе, любви и нам,Кто все глядит по сторонам!... Теперь, изволь, такой вопрос,Над ним задумайся всерьез:Холодный, гадкий человек,Тот, что в грязи прожил свой век,Хотя бы он и верил в Бога —Ему всегда в котел дорога.Кто в жизни холоден, тот в адПопасть, возможно, будет рад,Чтоб познавать день ото дняСвятое действие огня.Когда же ты всю жизнь горишьИ семенем своим соришь,Вливая в каждую нору;Когда, проснувшись поутруИ понимая, что устал,Ты молишь, чтобы снова всталКрасноголовый воин твойИ снова рвался в славный бой?Когда всю жизнь горишь огнем,С утра, в ночи и снова днем?Не отгоришь ли весь свой срокЗдесь, на Земле, чтоб бес не смогТебя к своим прибрать рукам?... Так воспоем же гимн полкамТех женщин, что спасают всех,Хотя и совершают грех!12Я раз приехал в гости к Кате.Мы познакомились некстати:Она с супругом, я с женой... Теперь без мужа ей однойГораздо проще было житьИ мне любовницей служить.Я приезжал к ней иногдаВ свои нелучшие года.Но развлекать она умела,И это делала умело!Она, кудрявая зараза,Могла иметь три члена сразу:Один — как всякие красотки,Другой — во рту, а третий — в попке.Расклад обычно был таков:Она случайных мужиковЗвала к себе домой двоихДля пущих радостей моих.Вот и тогда я к ней приехал,Дал шоколадку и ореховИ заказал на этот вечерЕще две толстенькие свечи.Катюша — женщина-артистка,Чуть-чуть эксгибиционистка,А потому не помню раза,Чтоб трое начинали сразу.Она обычно говоритКто, где, когда и как стоит,И знает всяк, что делать надо,Чтоб «съесть побольше шоколада»,Как наша Катя говорит.Итак, мой член уже горит.Стучусь. Из-за двери: «Я жду...»Дверь открываю и иду.Она стоит в вечернем платьеИ на высоких каблуках.Прекрасную богиню брать яСегодня буду в облаках.Она мне говорит: «Я вижу,Что вы уже скопили жижу,Чтобы ее в меня излить.»А я в ответ: «ПовременитьЯ Вас прошу. Сочиться быстроПростительно теченью Истры.Но для мужчины — это грех!»В ответ я слышу Катин смех.Она уж преклонив колениСосет мой член, забыв о лени.Не отпуская этой штуки,Она с меня снимает брюкиИ приспускает платье с плеч:«Не соблаговолите лечь?»Заботой трогательной КатиПеремещаюсь я к кровати.Тут начинается стриптиз:Ползет с Катюши платье внизИ оголяет грудь девицы.Наполеон по АустерлицемБыл меньше напряжен, чем фаллос,Что тело Катино касалосьГрудями сразу с двух сторон!Во истину, шикарный тронДля инструмента сластолюбца!Следы такие остаютсяНадолго между складок платьиц,А в памяти — навечно, братец!Меж тем качает Катя теломКоричневатым, загорелым,И трется член в тугую грудь!И вдруг она мне: «Не забудь,Ты не один на этом свете.Ждут очереди Леша с Петей».Я отвечаю: «Не беда!Зови же их скорей сюда!»Катюша хлопает в ладоши,И входит в комнату Алеша.Он абсолютно обнажен.И хоть лежу я полуголым,С торчащим вверх горячим колом,Он тем ничуть не поражен.Мне Катя говорит, маняРукой: «Скорей раздень меня!»Встает средь комнаты она,Во власть мужчины отдана.Алешу возбуждать не надо:На пенисе уже помада,Он, сделав томное лицо,Секунды лишней не теряет,Вверх-вниз по фаллосу гоняетИз пальцев узкое кольцо.Я с Кати туфельки снимаю,И с восхищеньем предвкушаю,Как Катя, лежа на боку,Поднимет ножку к потолку.Вот, оголив живот и спину,Я наблюдаю Катерину:Остались трусики с чулками;Вот я касаюсь их рукамиИ сдергиваю все за раз,Как и со всех иных зараз!Открыта в мир волшебный дверь —Катюшка голая теперь.И вот головку запрокинув,И ножки широко раздвинув,Она ложится на столеИ нам командует: «Алле!»Я член вонзил ей между ногТак глубоко, как только смог.Но Катин сладострастный стонВ груди остался погребен,Ведь было Лешиной головкеНетрудно пасть заткнуть плутовке.Войдя в азарт, как-будто дети,Мы не заметили, как Петя(Как Катенька ему велела)Вошел, и принялся за дело.Он Кате в руки член свой дал,Над нею на колени встал,Она его что было силыЛаскала, терла и доила,И до конца пройдя свой путьИзлился Петя ей на грудь.Такое видя откровенье,Алеша не сдержал волненья,И член, покинув нежный рот,Забрызгал Кате весь живот.Уж был и я терпеть не в силахПри этих трепетных картинах —Я вынул орган из Катюхи —Как клипсы капельки на ухе,На волосах и по лицу... А мне приятно, подлецу!Но трет себя руками Катя:«Ах, как вы кончили некстати!Всю перепачкали меня!Какой позор — средь бела дня!Но — стоп! — довольно изголяться,Как говорят, любил кататься —Люби и саночки возить.Я вам велю сейчас излитьЗлатой воды свои запасы!»Да, Катя любит эти пассы.И три струи смывают семя,И Катя ловит струи ртом,Чтоб «золото воды» потомСвоим почувствовать на время... 13Устав от наших потных туш,Катюша принимает душ,А мы знакомимся пока —Их руки жмет моя рука.Люблю я, чтоб у мужикаУж коль стоит — до потолка,А коль свисает мягкий член —Так чтобы ниже был колен.Хоть я такого не имел,И без него любить умел,И комплексами не страдал —Итак я много дамам дал!Зато, что Леша, что Петро,Легко прощупают нутроЛюбой изысканной девице,Что не способна удивитьсяРазмерам, кажется, любым... В минуту превратится в дымТа неспособность удивляться.Но только, как им не стараться,Не сдастся и на склоне днейИм часть способности моейИметь так много славных дам,Что мне не раз сказали:"Дам!...»А между тем моя КатюшаУже вернулась из-под душа,И вновь любовная межаБыла прекрасна и свежа.Я, как Катюшкин господин,Уверен был: конец единЛюбого Катиного акта.Три в вальсе четверти у такта;Четвертой Катенька всегдаГотова быть. И вот тогдаЯ лег спиною на кровати,Позволив обнаженной КатеЧуть пососать, наверх залезтьИ на меня самой насесть.Она, обняв меня за спину,Прижалась крепко, и тогдаАлеша смазал вазелиномСвой член. Без малого трудаОн ввел его Катюшке в зад.А Петр, такому делу рад,Раскрыв руками рот Катюшин,Ее взял голову за ушиИ стал тогда, немного сбоку,Свой пенис ей толкать за щеку.Когда до этого за часКатюшка разрядила нас,Она хотела нас заставитьПодольше ей вторично вставить,И это Катьке удалось.Алешка прыгал в ней, как лось,Сама она Петра сосала,А снизу тазом поддавала.И я не вру — вам не придраться —Минут, пожалуй, эдак, двадцатьЛюбили Катьку три мужчины,Стремясь достичь своей кончины.Но первой кончила КатринСреди искомканных перин.И видя Катины оргазмыМы трое облегчились разом,Излив в нее любовный сок... Вот это сладкий был кусок!... 14Чтоб интерес ты не утратил,Я вкратце о себе, читательМой драгоценный, расскажу.Но не о том, как я служу,Кто мать моя, а кто отецИ мой какой длины конец.Но рифмы легкие тасуя,Себя я малость обрисую.Что обо мне уже ты знаешь?Какие чувства ты питаешь?Ты малой частью знаешь кругМоих знакомых и подруг.Ты знаешь маленькую Зину —Мою забавную кузину.О Галке знаешь и об Ирке —Они мне подставляли дырки.Олега знаешь ты и Настю —Обитель дикой вольной страсти.Алешку знаешь и Петра —Им уделил я взмах пера.Ты знаешь Катю, наконец,Что мой соленый огурецМогла засунуть иногдаС двумя другими хоть куда.Из всей наружности моейТы знаешь только, что длиннейБывают члены моего.Но ты не знаешь одного:Такой распутный образ мойБыл создан верною женой.Ведь я обмолвился однажды,Что раз, томим любовной жаждой,Я эту глупость совершил:Стучало в голове: «Жениться!»И окольцованный, как птица,Жизнь холостую завершил.Но до женитьбы был я тих,О чем не говорил мой стих.И в эти «сердца именины»Я быть прекрасным семьяниномИ верным собирался быть... Да только вот нельзя любитьЛишь только днем свою жену.Она ж мне говорила: «Ну!Опять ты пристаешь, невежда!Уж коли снял свою одежду —Пижамой тело скрой свое,Ты, наказание мое!...»Когда ее я добивался,Я весь порыву отдавался —Она ж при этом все равноЛежала молча, как бревно.Скажи, читатель, мне на милость:К чему ведет сия стыдливость?Ответ известен всем вполне:Несчастный муж на сторонеНайдет своей натуре выход.Меня ж моя соседка лихоВкруг пальца как-то обвелаИ отимела, как могла!При том могла она не плохо:Я то стонал, то громко охал,И в тот момент, когда в нееВливал я в естество свое,Заходит милая жена.И рот открыв, поражена,Не знает даже, что сказать... Ее пришлось мне потерять.Чтоб компенсировать потерюЯ распахнул разврата двери,И соблазнял и там, и тут,О чем и говорит сей труд.Сосите ж, жены, у мужей!Давайте им своих «ежей»Головкой члена трогать чаще!Ведите их в такие чащи,Где ваши алые соскиДрожат от мужниной руки.В аналы приглашайте пальцы,И язычком шершавым яйцаЛюбимым трогайте своим.Любовь дарована двоим!... Чем больше в жизни будет оргий —Тем больше можно вспомнить в морге.15Мой праздник приключился летом —Под теплым и лохматым пледомЗа девять лун до торжестваЯ был зачат в тебе, Москва.Здоровый дух в здоровом теле —В тот день изрядно попотелиЛюбимые mama с papaЕдва покинули попа.И получился я неплох:Я в детстве не страдал от блох,А позже в зрелости своейЯ обходил любых парнейПо соблазнению девицИ член вгонял в них до яиц.Решил я всех своих гостейВ свои праздник затащить в постель —Я не из тех, кто ждет подарки.День, как нарочно, вышел жаркий,Холодный сок моим гостямСлужанка часто разносила.Она-то знала, что «конямДля кобылиц сегодня силаСильней обычного нужна!»Остра на язычок она.Мою служанку звали Аней,Мы с ней частенько на диванеИграли в «диких лошадей»,Полны новаторских идей.Она и нашептала в ухо:«Давай большую групповухуНа твой устроим юбилей!»... Такие женщины — елей!Меж тем в моем веселом залеСобрались люди всех мастей.Все вам знакомы. Не узнали?Я ж описал своих гостейВ строках сего произведенья!Здесь Галя с Ирой, и ОлегС Настасьей; двух моих коллегДолжны вы помнить бес сомненья:Алеша с Петей — ими КатяПо кругу пущена в кроватиБыла. А, к слову и онаНа праздник мой приглашена.Забвению не дам в обидуМою кузину Зинаиду,Ведь ей посвящена глава... Негромким рокотом молваСреди гостей прошла, что нынчеЛюбой в любую членом тычет,Лишь будет подан главный знак.И все в действительности так.Все чином чин: идет застолье,В бокалах — вина древних лет,Но страсти нет еще раздолья,Ведь знака тайного все нет... Все пьют, гуляют и танцуют,Играет музыку квинтет,Но все еще тела тоскуют,Ведь знака тайного все нет... Столы прислуга убирает,Внося в центр залы табурет,Но стоном грудь не распирает,Ведь знака тайного все нет... Как вдруг, с себя срывая платья,Оставшись в туфлях и чулках,Друг другу в жаркие объятьяПод неожиданности «ах!»,Нагие Катя и служанкаАнюта бросились... Ах, жалко,Тебя, читатель милый мой,В ту пору не было со мной!Девицы всем задали жару!В какой экстаз они на паруСумели привести себяДруг другу груди теребя!Соски лизали языками,Ласкали нежными руками —И это на глазах у всех!Ошеломительный успех.На табурет Катюша встала,И Аня ей рукой досталаЧудесный вход меж дивных ног.Тут Катя села, будто йог,Сложила по-турецки ноги,И было видно очень многим,Как лижет щель ее Анюта.Катюшка кончила в минуту.И в этот миг святая страстьМоим гостям передалась.Накинувшись на женщин голых,Они свои втыкали колыВ их благодарные тела,И сперма лавою текла.Я смазал член свой вазелином,Раздел прилюдно до голаИ попкою надел кузину.Она вскричала как могла.Тогда в ее открытый ротГоловки стал вставлять народ.Она сосала и мычала,Покуда палка не кончала.И крика изменилась суть:«Засуньте в рот мне, кто-нибудь!»Затем я на пол лег на спину,На член мой села КатеринаСвоей сочащейся дыройИ, громко охая порой,Но мне, бесстыдница, скакала.А в самой середине залаАлеша сел на табурет,А Ира с Галею минетНад ним со страстью совершали.И Настенька в одний лишь шалиПо залу бегала нагойИ тыкала босой ногойКому-то в рот, кому-то в попку.Я изловил ее, плутовку,И смачно отимел в углу,Вогнав в красотку не однуСтрую густой белесой жижи... Хотя кончать я ненавижу,Когда на том конец игре.Люблю я только на заре,Всю ночь промучив горемык,Позволить, чтобы член мой сник.Но в этот раз, лишь я подругуПустил сосать по залу кругом,Мой орган встал как в первый раз,Головки показав атлас.Прислуга в зал внесла кроватиИ все продолжили на ватеРазврату придаваться всласть —Пускай царит сегодня страсть!Все время все меняли ложе,Ища кто крепче, кто моложе,Лизали попочки подруг,Язык засунув в узкий круг,Имели раком их и сбокуВдвоем, втроем и вчетвером,Нас женщины с любовным сокомПоили лаской и добром.Мы веселились до утра,Олежек отимел Петра,Пока ему жена сосалаТо, что меж ног его свисало.Мы, закусивши удила,Кончали в нежные тела,Сосали плотные соски,Меняли женщин, как носки.Потом, усевшись на кровати,Взяла бразды правленья КатяИ, раздразнив свое либидо,Из нас сложила пирамиду.Мой друг, представь себе картину:Лижу я клитор у Ирины,Она сама сосет Олега,Кряхтя, как старая телега!На члене попкою ГалинаТанцует, словно балерина,При том стараясь у ПетраИспить все семя из нутра.Сосет мне ногу Зина нежно:Ей пальцы запусти в промежностьАлеша; о ее коленоОн с силой трет головку члена,Вставляет сзади в КатеринуИ строит наслажденья мину.А рядом голенькая НастяУселась в позе «пенис, здравсте!»,Раскинув ноги широкоИ клитор теребя рукой.Анюта лижет ей соски,А я, назойливый москит,Вгоняю Ане пальцы в анусИ наслаждаюсь, наслаждаюсь.Потом не помню, что и было:Все двигалось, стонало, выло,И смысл всей жизни был в одном —Я кончил и забылся сном... Поверь мне, милый мой читатель,Поверь мне — знатоку кроватей:Нет слаще жизни половой,Чем омут страсти групповой!16Теперь на старенькой кроватиВ уютном ласковом халате,Я коротаю дни своиЗабыв о страсти и любви.Лицо окутали морщины,Года мои уже не те.Где тот воинственный мужчина,Что находил и в темнотеДорогу к плотским наслажденьям?Что доводил до изможденьяЛюбую всякий раз из тех,Кто не чурался сих утех?Скриплю пером я по бумаге,В воспоминаньях погребен;Уж я успел сменить трех женИ вновь хлебнуть семейной браги.Сейчас живу с четвертой дамой.Она моим молюткам мамойНедавно стала — родилаМне двойню славную она.Теперь своей жене я верен,Храню святой любви очагПокуда пламень не зачахВ том очаге. Как сивый меринЯ вру на праздничных балахПро годы юности веселой;Про страны, города и села,Что захватил коварный враг,И что мне довелось отбитьИ даже награжденным быть.Живу обычно и тоскливо,Ем груши, яблоки и сливы,Но никакой волшебный фруктНе сможет заменить вам вдругТой радости живой, что годыУносят прочь... И непогодыЛишь заполняют небосводМоих былых лихих свобод.Порой даю себе я волюИ позволяю милой Оле,Красивой, стройной, кареокой,Брать мой сухой шнурок за щеку.Ей лишь пятнадцатый пошел,Но до чего же хорошоУмеет Оленька сосать!... Жаль никогда уже в кроватьЕе к себе не отнесу —Не удержать мне на весуЕе девическое тело.Да и не только в этом дело:Ведь просто верен я жене,Она, надеюсь, тоже мне... На этом труд я завершаю.Читать его я завещаюВсем тем, кто до сих пор не смогПонять: морали нет меж строк.Искать ее — не много смысла.Ищите радостей покаЕще крепка у вас рука,И все системы организмаУ вас работают как надо,Поскольку есть одна отрада —Уж в этом вы доверьтесь мне —Любить всех женщин на земле!..
Посмотри:Я звал ее без задней мысли,Хоть знал, что замужем она,Что занят муж как сатана,Что чувства Зины к мужу скисли,И что теперь она однаКакую ночь лежит без сна.Мы были с ней родными в детстве.Потом судьба нас развела,(В Париже девушка росла),И вот теперь в ее кокетстве,Что было так приятно мне,Поскольку в нашей сторонеИгривый нрав пока не в моде,Я прочитал: она на взводе.Я рассмотрел ее лицоИ грудь, насколько было видно,И обручальное кольцо,И тут мне стало очевидно,Что буду будто не у делПокуда ей не овладел.3... Итак, шел третий день визита.Поутру будущего дняОна покинула б меня.Но как веселье одесситаНе покидает никогда,Так и меня хранил тогдаМой светлый ангел от бедыОстаться, скажем, «без еды».Сгустилась ночь. Умолкли звуки.Уже мои чесались рукиПечальный справить ритуал,Как мне Господь ее послал.Не в силах выдержать томленьяМладого тела по любви,Преодолев заслон смущенья,В объятия пришла моиТа женщина, с которой яНочами слушал соловья,Мечтая о большом и чистом... Но этой ночью трубочистомМне довелось служить при ней —Она всю ночь была моей.Застав меня уже в кровати,Не дав опомниться, она,Как и была — в ночном халате —Меня в момент лишила сна.Кузина мне уткнулась в пахСвоим лицом. Найдя головкуОна ее лизнула ловко,Чтоб мы не потерпели крах.Но — боже мой! — упругость членаСильней уже не может быть.Она, поджав одно колено,Велела мне ее любить.И вот он сладкий миг: кузина,Приняв в себя мой инструмент,Обильно кончила в момент,Когда я страстно вскрикнул: «Зина!»,И, пригвоздив ее к постели,Разлил свой сок в прекрасном теле... Она, конечно, не ушла.Она мне, плача, рассказала,Как от руки своей кончалаСемь раз подряд... И вновь тела,Сошлись в любовном переплете.Она ко мне была добра... Но то, что было до утраС тем удовлетвореньем плоти,Что испытали с нею мыПокинув стены злой тюрьмы,Где держит добрый нрав, друзья,Сравнить, конечно же, нельзя... 4А утром, ни подав и виду,Что мы близки с ней больше, чемДо этой ночи (а зачем?),Я встал, подобно инвалиду,Что охладел уже давно,Махнул ей ручкой, как в кино,Она махнула мне в ответ,И в миг ее растаял след... Она писала мне потом,Стремясь в своих воспоминаньяхНайти лекарство от желанья,Но человек рожден скотом.Нам не унять инстинктов наших,Они прожорливы и злы,И из святых презренно падших,Попавших в комплексов узлы,Мгновенно сделать в состояньи.Увы, искать в воспоминаньиЗамену сладостных утех —По сути даже больший грех,Чем мы с кузиной совершили,Когда в постели сокрушилиОковы верности женыВторжением со стороны.И на ее смешные строки,Благодарившие меняЗа то, что в небольшие срокиВернул ей радость бытия,Я отвечать считал ненужным.Известен принцип: не пишиГолодным женщинам замужним —И сбережешь покой души.5Стоял июль... Средина лета:Покой в природе и в душе;Еще весна манит поэта —Но осень близится уже.В сей чудный час любил я в чащеИскать малину на кустах.А в этот год зачем-то чащеЯ стал бывать на берегахПруда, что лес сокрыл в объятьях.И вот однажды вижу: платьяЛежат одни на берегу.Мне совесть говорит: не надо!Но я отвлечься не могуОт найденного мною клада.Я слышу тихий плеск водыИ милый женский смех невинный.И как дурман недобрый винныйПьянят грядущие труды.Не разглядев еще бедняжкуХватаю я ее рубашкуИ прячу в старое дупло(На воздухе итак тепло).Но вдруг смотрю: напасть какая!В пяти шагах лежит другаяРубашка женская...
Ну, что ж,Мужик с двумя на дело гож,Когда мужик он настоящийИ инструмент его стоящий.Но справиться с одной легко,С двумя — труднее... ДалекоОдежду прятать я не стал;Коль не получится игра,Что модна с ночи до утра —Скажу: шутил и перестал,Теперь свои хватайте платья,Не говорите только братьям,Что завелся такой шутник... И с этой мыслью я приникК земле, в надежде лицезретьТела девичьи хоть на треть... 6Нельзя купаться бесконечно.Когда вода к нам и нежна,Когда волна ее беспечна,Увы, закончиться должнаСия приятная отрада.Ведь кое-кто на берегуДавно уж ждет. Его наградыРоняя капли на бегу,Спешат найти свои одежды,Чтоб скрыть все прелести от нас,Но нет, не сбудутся надеждыЛишить блаженства зоркий глаз.Две нимфы с длинными власами,Что в беспорядке от воды,Встревожиться готовы самиВ предощущении беды.В секунду милого смятеньяЯ вышел к девушкам на брег,Красивый стройный человек,На них я надвигался тенью.Они, в момент прийдя в себя,Рванулись, словно птичья стая,Но я стоял, свой член лаская,Головку нежно теребя.Приятно посмотреть на женщин,Бегущих резво голышом,Когда я был гораздо меньше,Я несмышленым малышомНа берегу не раз видал:Отец дочурку раздевал.И вот теперь вернуться в детствоПохоже я увидел средство.И позабыв свою охотуСтоял и грезил. Но дремотуНам надо отогнать рукой:Ведь нынче член мой не такой.Он жаждет спелой женской плоти,Ее не сразу вы найдете.И коль уж шанс дает судьба —Знать предстоит сейчас борьба.Покуда думал я о том,Кого сейчас, кого потом,Я понял: им не убежать.Их стыд не пустит дальше леса,Что вместо платья им завеса.Мне ж остается просто ждать.Ведь к мужу все ж придет жена,Когда она обнажена.7Метались девушки как лани,Не надорвали чуть гортани,И их понять заставил я:Не избежать соития.Пришлось мне первую ловить:Друг перед другом неудобноИм было вдруг кому угодноЧасы блаженства подарить.Она сначала отбивалась,Изображая гордый нрав,Но все права ее поправ,В ее промежность руку малостьЯ запустил, и не тая,Она шепнула: «Я твоя!»Я целовал ее соски:Они так выгнулись упруго... А в этот миг ее подругаУж изнывала от тоски.Представьте: на ее глазах:То, что назад еще мгновеньеОбеим им внушало страх,Вдруг оказалось наслажденьем.Мы познакомились потом;Ту, что поймал я, звали Галя,Другую — Ира. Ни ногами,Ни персями и ни лицомБог не обидел их. Так вот:Я занимался грудью Гали,Ее соски приятно встали,А Ира приоткрыла ротИ засосала член в себя,Мои яички теребя.Почувствовав себя готовым,Я наклонил одну из них,Покуда шторм во мне не стих,И член мой освятился новымСвященным соком родника,Где по бокам — окорочка.И с каждым новым стоном поршеньВсе крепче, толще был и больше,Я телом все сильней качал,Но напрягался: не кончал.Когда благим ругаясь матом,Взмолилась девушка: «Не надо!»Я наземь опустил ее,Но тут же наклонил другуюИ в дырочку ее тугуюНаправил естество свое.Кончала девушка раз пять.И повторилось все опять.Тогда я лег спиной на траву,И предоставил им по правуМинетом дело завершить.Теперь мой член взяла Галина,Слюна — получше вазелина,Чтоб член свободно мог скользить.А Ира, время не теряя,Мне благодарность повторяя,Язык свой превратив в мышонка,Лизала ласково мошонку.Когда я понял, что кончаю,Я взял за гривы двух девиц,И как горячим крепким чаемРумяна спермой смыл с их лиц.Они тотчас упали ниц,Касаясь лицами яиц.8Потом, увы, похолодало,И было нам пора домой,Но я решил, что явно малоУстал сегодня орган мой.И если девушка красива,Стройна, волос густая грива,К тому же вовсе не ханжа —Такая мне как раз нужна.А если сразу две? Прекрасно,Чтоб время не терять напрасноС чередованьем красоты,Они мне обе как цветыУкрасят мягкую кровать,Где так удобно всем давать!... 9Имел я много разных дам,И тратил я на них бесплатноТо, что уходит безвозвратно,Лишь только слышал слово «Дам!»Но не жалею я ничутьО том, что познавая сутьИ женских ласк, и мирозданья,Я смог в уме построить зданьеЛогических первопричинСуществования мужчин.Поскольку ты не эгоист —Постольку ты не онанист.Читатель милый, удивись,Насколько данный прост девиз!Зачем напрасно тратить времяИ натирать себе мозоль,Когда свое ты можешь семяДать милым женщинам? ПозвольМне предложить тебе совет:Чем самому себе минетЛадонью делать и страдать —Все ж лучше женщинам отдатьНа час свой член на растерзанье.Такое вот простое знаньеИз жизни произвел не вдругМой гений — парадоксов друг.И этим дашь ты жизнь другимМужчинам — детушкам твоим.Мы рождены от наслажденьяПостельной схватки. Стало быть,До самой смерти от рожденьяДолжны мы женщину любитьМеж стройных ножек, в попку, в рот,Продолжить дабы славный род,Чтоб людям впредь не тосковать,И чтоб давать, давать, давать... 10Я помню раз, была уж осень,Часы на кухне били восемь —Вдруг раздается скрип двери,И на пороге — mas ch'erie! — Стоит мой старый школьный друг.И словно бы замкнулся круг:Тех лет, что провели поврозь,Не стало в миг. Ему всерьезИ искренне я был бы радИ одному. Но глянь назад:Кто за его спиной сокрылся,Стоит, потупив скромно взор,И изучает мой ковер,Что к моему стыду покрылсяИзрядным слоем пыли? Да,Не видывал я никогдаИзящней женщины, чем этаБогиня страстного минета.Их звали Настя и Олег,Они, супруги-первогодки,Своих оставили коллег,Чтоб паруса семейной лодкиНаполнил ветер свежей страсти.А потому в моих дверяхОни стоят. Что ж, здрасте-здрасте! — Вы в самых ветренных морях.Вот наступает долгий вечер,Трепещет нежно пламя свечи,В бокалах плещется вино,Порой показывая дно... Олег играть решает в фанты,Чтоб показать жены таланты.Он роется в карманах где-тоИ достает одну монету.И говорит Олег с насмешкой,Что коль монета ляжет решкой,То мы возьмем супругу в рот,А коли нет — наоборот.А чтоб игре прибавить страсти,Дает монету кинуть Насте.Она, хоть смущена немножко,Но видно, что не в первый разЕй мужнин исполнять приказ.И вот явилась миру ножка,Вот туфелька снята, а вот,В ухмылке искривляя рот,Уставив глазки в потолок,Снимает Настенька чулок.Вот пальчиками стройной ножкиИ с грацией, достойной кошки,Она берет из рук пятакИ вверх его бросает так,Что он летит под потолокИ возвращается обратно,Перевернувшись многократно,И падает на стол. ИтогТаков: орел. А стало быть,Нам суждено ее любитьНе через то, чем ест она,А через девичий анал.Олег сказал, что будет первый,Кто Настеньку наполнит спермой,Поскольку мне никто она,Ему же, как-никак, жена.Мы все разделись до голаИ Настя первому дала.Чтоб скользким стал ее анал,Олег ей дырочку лизал.Потом приставил к заду колИ внутрь нее немного ввел.Хоть ей заметно было больно,Но видно по глазам — довольна,Что в задницу ее берут,Что наблюдатель тоже тут.Любила Настя, чтоб смотрели,Чтобы ее глазами ели,Чтоб отступала злая стужаКогда она в объятьях мужаНа обозрение для всехНет-нет, да выставит свой грех.Пока я мыслям предавалсяОлег вперед-назад качался,Да все быстрей, быстрей, быстрей —И с криком в анус кончил ей.Я был уже готов поштопать,Олег мне место уступил,Чтоб приняла мой пенис попа,Как вдруг со мной заговорил:«Я попку вылизал жене,Чтобы она давала мне.Ты ж на готовое пришел,А это, брат, нехорошо.Быть может, Настя что-то хочет?Спроси ее, мой резвый кочет!»А Настя, слыша разговор,Тот час покинула кровать,Легла спиною на коверИ приказала мне лизатьЕй пятки. А до той порыМне не видать ее дыры.Ну что ж, приятное заданье:Такое милое созданьеВелит ей ножки целовать?А после будет мне давать?Решил я вылизать ей стопы,Чтоб до ее добраться попы.Касаюсь пятки языком:Мне этот вкус уже знаком.Скажу вам, не играя в прятки:Лижу я часто дамам пятки.Настасья стонет — хорошо:Я пальчик ей сосу большой.Вторая пяточка вкусна!Под языком уже плюсна,И сами пальчики девичьиЛижу, как требуют преличья.Она же трет себе меж ног,И просит, чтоб я ей помог.Перемещаюсь вверх по ляжке,Чтоб клитор пососать бедняжке.И вот дрожит Настасьин таз —Девчонку посетил экстаз.Переворачиваю Настю,Уже и сам исполнен страсти,И раздвигаю ягодицыОчаровательной девицы.Она еще немного стонетНо вновь в оргазме бурно тонет.А я, не сдерживая пыла,Настасью атакую с тылаИ вскоре заполняю спермойЖену, любовницу и стерву.Олег, быть может, шутки ради,Когда жену ласкал и гладил,Сказал, что быть должна и кода,Таким любовникам в угоду.А Настя говорит в ответ:«Наград одному — минет,Другому — дырочка меж ног,Но чтобы он и мне помог.»Мы начинаем возбуждатьсяЧтоб этой страсти вновь отдаться.Садится Настя на Олежку,Взяв в рот мужскую сыроежку.Картина, что ласкает око:Настасья истекает соком,Сосет мой член, ласкает яйца,Олег ей грудь тревожит пальцем,Все это ходит вверх и вниз,И издает то стон, то визг.Уж сами мы не замечаем,Как беспорядочно кончаем.Она мое глотает семя,Размокнув снизу в то же время.На небе месяц засветил —Втроем упали мы без сил... 11Я часто думаю теперь:Что — чувство? Уж не та ли дверь,Что нас спасет от преисподни?Как мы легко грешим, увы!Лишь только женщина в исподнемВам разрешит, и вы — не вы,Забыв о долге и карьере,О женах и друзьях своих,В момент забыв о чувстве меры,Стараясь сразу за двоих —Глядь: вы уже без панталон,Чтоб отоварить свои талон!О, искусительница Ева,Прекрасная младая дева,Что из Адамова ребраБыла для счастья и добраВеликим Господом дана!Уже ль нечистый СатанаСмог извратить твое призванье?Ведь «женщина» — святое званье,«Любовь» — великая стихия!Им посвящал не раз стихи я,По правде говоря, одниПриятны только мне они.Что наша жизнь, когда б не Ева,Когда б не вылазки налево,Когда б не сладостный нектарЕе любовных нежных чар!Любовь от всех болезней лечит!Лишь дуракам она калечит,И то — лишь иногда!, — судьбу.Но я их всех видал в гробу!Лишь совмести любовь с свободой —И жизнь прекрасной станет ОдойСамой себе, любви и нам,Кто все глядит по сторонам!... Теперь, изволь, такой вопрос,Над ним задумайся всерьез:Холодный, гадкий человек,Тот, что в грязи прожил свой век,Хотя бы он и верил в Бога —Ему всегда в котел дорога.Кто в жизни холоден, тот в адПопасть, возможно, будет рад,Чтоб познавать день ото дняСвятое действие огня.Когда же ты всю жизнь горишьИ семенем своим соришь,Вливая в каждую нору;Когда, проснувшись поутруИ понимая, что устал,Ты молишь, чтобы снова всталКрасноголовый воин твойИ снова рвался в славный бой?Когда всю жизнь горишь огнем,С утра, в ночи и снова днем?Не отгоришь ли весь свой срокЗдесь, на Земле, чтоб бес не смогТебя к своим прибрать рукам?... Так воспоем же гимн полкамТех женщин, что спасают всех,Хотя и совершают грех!12Я раз приехал в гости к Кате.Мы познакомились некстати:Она с супругом, я с женой... Теперь без мужа ей однойГораздо проще было житьИ мне любовницей служить.Я приезжал к ней иногдаВ свои нелучшие года.Но развлекать она умела,И это делала умело!Она, кудрявая зараза,Могла иметь три члена сразу:Один — как всякие красотки,Другой — во рту, а третий — в попке.Расклад обычно был таков:Она случайных мужиковЗвала к себе домой двоихДля пущих радостей моих.Вот и тогда я к ней приехал,Дал шоколадку и ореховИ заказал на этот вечерЕще две толстенькие свечи.Катюша — женщина-артистка,Чуть-чуть эксгибиционистка,А потому не помню раза,Чтоб трое начинали сразу.Она обычно говоритКто, где, когда и как стоит,И знает всяк, что делать надо,Чтоб «съесть побольше шоколада»,Как наша Катя говорит.Итак, мой член уже горит.Стучусь. Из-за двери: «Я жду...»Дверь открываю и иду.Она стоит в вечернем платьеИ на высоких каблуках.Прекрасную богиню брать яСегодня буду в облаках.Она мне говорит: «Я вижу,Что вы уже скопили жижу,Чтобы ее в меня излить.»А я в ответ: «ПовременитьЯ Вас прошу. Сочиться быстроПростительно теченью Истры.Но для мужчины — это грех!»В ответ я слышу Катин смех.Она уж преклонив колениСосет мой член, забыв о лени.Не отпуская этой штуки,Она с меня снимает брюкиИ приспускает платье с плеч:«Не соблаговолите лечь?»Заботой трогательной КатиПеремещаюсь я к кровати.Тут начинается стриптиз:Ползет с Катюши платье внизИ оголяет грудь девицы.Наполеон по АустерлицемБыл меньше напряжен, чем фаллос,Что тело Катино касалосьГрудями сразу с двух сторон!Во истину, шикарный тронДля инструмента сластолюбца!Следы такие остаютсяНадолго между складок платьиц,А в памяти — навечно, братец!Меж тем качает Катя теломКоричневатым, загорелым,И трется член в тугую грудь!И вдруг она мне: «Не забудь,Ты не один на этом свете.Ждут очереди Леша с Петей».Я отвечаю: «Не беда!Зови же их скорей сюда!»Катюша хлопает в ладоши,И входит в комнату Алеша.Он абсолютно обнажен.И хоть лежу я полуголым,С торчащим вверх горячим колом,Он тем ничуть не поражен.Мне Катя говорит, маняРукой: «Скорей раздень меня!»Встает средь комнаты она,Во власть мужчины отдана.Алешу возбуждать не надо:На пенисе уже помада,Он, сделав томное лицо,Секунды лишней не теряет,Вверх-вниз по фаллосу гоняетИз пальцев узкое кольцо.Я с Кати туфельки снимаю,И с восхищеньем предвкушаю,Как Катя, лежа на боку,Поднимет ножку к потолку.Вот, оголив живот и спину,Я наблюдаю Катерину:Остались трусики с чулками;Вот я касаюсь их рукамиИ сдергиваю все за раз,Как и со всех иных зараз!Открыта в мир волшебный дверь —Катюшка голая теперь.И вот головку запрокинув,И ножки широко раздвинув,Она ложится на столеИ нам командует: «Алле!»Я член вонзил ей между ногТак глубоко, как только смог.Но Катин сладострастный стонВ груди остался погребен,Ведь было Лешиной головкеНетрудно пасть заткнуть плутовке.Войдя в азарт, как-будто дети,Мы не заметили, как Петя(Как Катенька ему велела)Вошел, и принялся за дело.Он Кате в руки член свой дал,Над нею на колени встал,Она его что было силыЛаскала, терла и доила,И до конца пройдя свой путьИзлился Петя ей на грудь.Такое видя откровенье,Алеша не сдержал волненья,И член, покинув нежный рот,Забрызгал Кате весь живот.Уж был и я терпеть не в силахПри этих трепетных картинах —Я вынул орган из Катюхи —Как клипсы капельки на ухе,На волосах и по лицу... А мне приятно, подлецу!Но трет себя руками Катя:«Ах, как вы кончили некстати!Всю перепачкали меня!Какой позор — средь бела дня!Но — стоп! — довольно изголяться,Как говорят, любил кататься —Люби и саночки возить.Я вам велю сейчас излитьЗлатой воды свои запасы!»Да, Катя любит эти пассы.И три струи смывают семя,И Катя ловит струи ртом,Чтоб «золото воды» потомСвоим почувствовать на время... 13Устав от наших потных туш,Катюша принимает душ,А мы знакомимся пока —Их руки жмет моя рука.Люблю я, чтоб у мужикаУж коль стоит — до потолка,А коль свисает мягкий член —Так чтобы ниже был колен.Хоть я такого не имел,И без него любить умел,И комплексами не страдал —Итак я много дамам дал!Зато, что Леша, что Петро,Легко прощупают нутроЛюбой изысканной девице,Что не способна удивитьсяРазмерам, кажется, любым... В минуту превратится в дымТа неспособность удивляться.Но только, как им не стараться,Не сдастся и на склоне днейИм часть способности моейИметь так много славных дам,Что мне не раз сказали:"Дам!...»А между тем моя КатюшаУже вернулась из-под душа,И вновь любовная межаБыла прекрасна и свежа.Я, как Катюшкин господин,Уверен был: конец единЛюбого Катиного акта.Три в вальсе четверти у такта;Четвертой Катенька всегдаГотова быть. И вот тогдаЯ лег спиною на кровати,Позволив обнаженной КатеЧуть пососать, наверх залезтьИ на меня самой насесть.Она, обняв меня за спину,Прижалась крепко, и тогдаАлеша смазал вазелиномСвой член. Без малого трудаОн ввел его Катюшке в зад.А Петр, такому делу рад,Раскрыв руками рот Катюшин,Ее взял голову за ушиИ стал тогда, немного сбоку,Свой пенис ей толкать за щеку.Когда до этого за часКатюшка разрядила нас,Она хотела нас заставитьПодольше ей вторично вставить,И это Катьке удалось.Алешка прыгал в ней, как лось,Сама она Петра сосала,А снизу тазом поддавала.И я не вру — вам не придраться —Минут, пожалуй, эдак, двадцатьЛюбили Катьку три мужчины,Стремясь достичь своей кончины.Но первой кончила КатринСреди искомканных перин.И видя Катины оргазмыМы трое облегчились разом,Излив в нее любовный сок... Вот это сладкий был кусок!... 14Чтоб интерес ты не утратил,Я вкратце о себе, читательМой драгоценный, расскажу.Но не о том, как я служу,Кто мать моя, а кто отецИ мой какой длины конец.Но рифмы легкие тасуя,Себя я малость обрисую.Что обо мне уже ты знаешь?Какие чувства ты питаешь?Ты малой частью знаешь кругМоих знакомых и подруг.Ты знаешь маленькую Зину —Мою забавную кузину.О Галке знаешь и об Ирке —Они мне подставляли дырки.Олега знаешь ты и Настю —Обитель дикой вольной страсти.Алешку знаешь и Петра —Им уделил я взмах пера.Ты знаешь Катю, наконец,Что мой соленый огурецМогла засунуть иногдаС двумя другими хоть куда.Из всей наружности моейТы знаешь только, что длиннейБывают члены моего.Но ты не знаешь одного:Такой распутный образ мойБыл создан верною женой.Ведь я обмолвился однажды,Что раз, томим любовной жаждой,Я эту глупость совершил:Стучало в голове: «Жениться!»И окольцованный, как птица,Жизнь холостую завершил.Но до женитьбы был я тих,О чем не говорил мой стих.И в эти «сердца именины»Я быть прекрасным семьяниномИ верным собирался быть... Да только вот нельзя любитьЛишь только днем свою жену.Она ж мне говорила: «Ну!Опять ты пристаешь, невежда!Уж коли снял свою одежду —Пижамой тело скрой свое,Ты, наказание мое!...»Когда ее я добивался,Я весь порыву отдавался —Она ж при этом все равноЛежала молча, как бревно.Скажи, читатель, мне на милость:К чему ведет сия стыдливость?Ответ известен всем вполне:Несчастный муж на сторонеНайдет своей натуре выход.Меня ж моя соседка лихоВкруг пальца как-то обвелаИ отимела, как могла!При том могла она не плохо:Я то стонал, то громко охал,И в тот момент, когда в нееВливал я в естество свое,Заходит милая жена.И рот открыв, поражена,Не знает даже, что сказать... Ее пришлось мне потерять.Чтоб компенсировать потерюЯ распахнул разврата двери,И соблазнял и там, и тут,О чем и говорит сей труд.Сосите ж, жены, у мужей!Давайте им своих «ежей»Головкой члена трогать чаще!Ведите их в такие чащи,Где ваши алые соскиДрожат от мужниной руки.В аналы приглашайте пальцы,И язычком шершавым яйцаЛюбимым трогайте своим.Любовь дарована двоим!... Чем больше в жизни будет оргий —Тем больше можно вспомнить в морге.15Мой праздник приключился летом —Под теплым и лохматым пледомЗа девять лун до торжестваЯ был зачат в тебе, Москва.Здоровый дух в здоровом теле —В тот день изрядно попотелиЛюбимые mama с papaЕдва покинули попа.И получился я неплох:Я в детстве не страдал от блох,А позже в зрелости своейЯ обходил любых парнейПо соблазнению девицИ член вгонял в них до яиц.Решил я всех своих гостейВ свои праздник затащить в постель —Я не из тех, кто ждет подарки.День, как нарочно, вышел жаркий,Холодный сок моим гостямСлужанка часто разносила.Она-то знала, что «конямДля кобылиц сегодня силаСильней обычного нужна!»Остра на язычок она.Мою служанку звали Аней,Мы с ней частенько на диванеИграли в «диких лошадей»,Полны новаторских идей.Она и нашептала в ухо:«Давай большую групповухуНа твой устроим юбилей!»... Такие женщины — елей!Меж тем в моем веселом залеСобрались люди всех мастей.Все вам знакомы. Не узнали?Я ж описал своих гостейВ строках сего произведенья!Здесь Галя с Ирой, и ОлегС Настасьей; двух моих коллегДолжны вы помнить бес сомненья:Алеша с Петей — ими КатяПо кругу пущена в кроватиБыла. А, к слову и онаНа праздник мой приглашена.Забвению не дам в обидуМою кузину Зинаиду,Ведь ей посвящена глава... Негромким рокотом молваСреди гостей прошла, что нынчеЛюбой в любую членом тычет,Лишь будет подан главный знак.И все в действительности так.Все чином чин: идет застолье,В бокалах — вина древних лет,Но страсти нет еще раздолья,Ведь знака тайного все нет... Все пьют, гуляют и танцуют,Играет музыку квинтет,Но все еще тела тоскуют,Ведь знака тайного все нет... Столы прислуга убирает,Внося в центр залы табурет,Но стоном грудь не распирает,Ведь знака тайного все нет... Как вдруг, с себя срывая платья,Оставшись в туфлях и чулках,Друг другу в жаркие объятьяПод неожиданности «ах!»,Нагие Катя и служанкаАнюта бросились... Ах, жалко,Тебя, читатель милый мой,В ту пору не было со мной!Девицы всем задали жару!В какой экстаз они на паруСумели привести себяДруг другу груди теребя!Соски лизали языками,Ласкали нежными руками —И это на глазах у всех!Ошеломительный успех.На табурет Катюша встала,И Аня ей рукой досталаЧудесный вход меж дивных ног.Тут Катя села, будто йог,Сложила по-турецки ноги,И было видно очень многим,Как лижет щель ее Анюта.Катюшка кончила в минуту.И в этот миг святая страстьМоим гостям передалась.Накинувшись на женщин голых,Они свои втыкали колыВ их благодарные тела,И сперма лавою текла.Я смазал член свой вазелином,Раздел прилюдно до голаИ попкою надел кузину.Она вскричала как могла.Тогда в ее открытый ротГоловки стал вставлять народ.Она сосала и мычала,Покуда палка не кончала.И крика изменилась суть:«Засуньте в рот мне, кто-нибудь!»Затем я на пол лег на спину,На член мой села КатеринаСвоей сочащейся дыройИ, громко охая порой,Но мне, бесстыдница, скакала.А в самой середине залаАлеша сел на табурет,А Ира с Галею минетНад ним со страстью совершали.И Настенька в одний лишь шалиПо залу бегала нагойИ тыкала босой ногойКому-то в рот, кому-то в попку.Я изловил ее, плутовку,И смачно отимел в углу,Вогнав в красотку не однуСтрую густой белесой жижи... Хотя кончать я ненавижу,Когда на том конец игре.Люблю я только на заре,Всю ночь промучив горемык,Позволить, чтобы член мой сник.Но в этот раз, лишь я подругуПустил сосать по залу кругом,Мой орган встал как в первый раз,Головки показав атлас.Прислуга в зал внесла кроватиИ все продолжили на ватеРазврату придаваться всласть —Пускай царит сегодня страсть!Все время все меняли ложе,Ища кто крепче, кто моложе,Лизали попочки подруг,Язык засунув в узкий круг,Имели раком их и сбокуВдвоем, втроем и вчетвером,Нас женщины с любовным сокомПоили лаской и добром.Мы веселились до утра,Олежек отимел Петра,Пока ему жена сосалаТо, что меж ног его свисало.Мы, закусивши удила,Кончали в нежные тела,Сосали плотные соски,Меняли женщин, как носки.Потом, усевшись на кровати,Взяла бразды правленья КатяИ, раздразнив свое либидо,Из нас сложила пирамиду.Мой друг, представь себе картину:Лижу я клитор у Ирины,Она сама сосет Олега,Кряхтя, как старая телега!На члене попкою ГалинаТанцует, словно балерина,При том стараясь у ПетраИспить все семя из нутра.Сосет мне ногу Зина нежно:Ей пальцы запусти в промежностьАлеша; о ее коленоОн с силой трет головку члена,Вставляет сзади в КатеринуИ строит наслажденья мину.А рядом голенькая НастяУселась в позе «пенис, здравсте!»,Раскинув ноги широкоИ клитор теребя рукой.Анюта лижет ей соски,А я, назойливый москит,Вгоняю Ане пальцы в анусИ наслаждаюсь, наслаждаюсь.Потом не помню, что и было:Все двигалось, стонало, выло,И смысл всей жизни был в одном —Я кончил и забылся сном... Поверь мне, милый мой читатель,Поверь мне — знатоку кроватей:Нет слаще жизни половой,Чем омут страсти групповой!16Теперь на старенькой кроватиВ уютном ласковом халате,Я коротаю дни своиЗабыв о страсти и любви.Лицо окутали морщины,Года мои уже не те.Где тот воинственный мужчина,Что находил и в темнотеДорогу к плотским наслажденьям?Что доводил до изможденьяЛюбую всякий раз из тех,Кто не чурался сих утех?Скриплю пером я по бумаге,В воспоминаньях погребен;Уж я успел сменить трех женИ вновь хлебнуть семейной браги.Сейчас живу с четвертой дамой.Она моим молюткам мамойНедавно стала — родилаМне двойню славную она.Теперь своей жене я верен,Храню святой любви очагПокуда пламень не зачахВ том очаге. Как сивый меринЯ вру на праздничных балахПро годы юности веселой;Про страны, города и села,Что захватил коварный враг,И что мне довелось отбитьИ даже награжденным быть.Живу обычно и тоскливо,Ем груши, яблоки и сливы,Но никакой волшебный фруктНе сможет заменить вам вдругТой радости живой, что годыУносят прочь... И непогодыЛишь заполняют небосводМоих былых лихих свобод.Порой даю себе я волюИ позволяю милой Оле,Красивой, стройной, кареокой,Брать мой сухой шнурок за щеку.Ей лишь пятнадцатый пошел,Но до чего же хорошоУмеет Оленька сосать!... Жаль никогда уже в кроватьЕе к себе не отнесу —Не удержать мне на весуЕе девическое тело.Да и не только в этом дело:Ведь просто верен я жене,Она, надеюсь, тоже мне... На этом труд я завершаю.Читать его я завещаюВсем тем, кто до сих пор не смогПонять: морали нет меж строк.Искать ее — не много смысла.Ищите радостей покаЕще крепка у вас рука,И все системы организмаУ вас работают как надо,Поскольку есть одна отрада —Уж в этом вы доверьтесь мне —Любить всех женщин на земле!..
