Виктория — зубной врач. Открывается дверь ее кабинета. Роскошная блондинка с жестокой улыбкой на лице. Руки в длинных перчатках и фартук запачканы кровью.
— Ну кто еще на экстракцию?
Страшное слово «экстракция» произносилось ею с радостью, как вампир заклинание перед своими убитыми страхом жертвами, но желающих уже нет, потому что рвала зубы виртуозно быстро.
Каждый вторник был для нее праздником жертвоприношения. Бледная очередь через дверь слышала все дни кроме вторника, крики и стоны под визжание зубодробительной машинки. А вторник — день зловещей тишины.
Приехали поляки и попросились к ней на экскурсию. Вот спросите, что может интересовать лёликов — боликов в ее тесном, окровавленном кабинете?
Интересная пожилая женщина с благоговением подошла и погладила орудие пытки в виде ножной бормашины с креслом и произнесла:
Pracowałam na taka jeszcze przed wojną...
(Я работала на такой еще до войны).
Когда хотели заменить ее агрегат, ответ был кратким и резко отрицательным.
— Я уйду вместе с трофеем.
Как настоящая женщина — вамп, Виктория любила тесный и плотный контакт с пациентами, особенно мужчинами. Она вычисляла их при осмотре последнего клиента без очереди за стеной кабинета.
Наконец, в конце рабочего дня, поликлиника опустевала, она одевала свой «парадный» мини-халатик, красила ярко губы и приглашала молодого мужчину для осмотра.
Пиджаки и куртки снимались сразу и аккуратно помещались на вешалку. Кресло было низко опущено, молодой человек удобно садился в довоенное немецкое кресло с никелированными ручками, ноги и руки укладывалось в блестящие стопоры и непоколебимо защелкивались. Тогда больным не доверяли. И правильно.
Она нагибалась перед клиентом, грудь красиво и совершенно случайно выглядывала из халатика. А потом начиналось самое главное представление — работа ножного гидроподъемника.
Педаль откидывалась в сторону и ее стройная ножка начинала медленно качать, при этом ее прикрывал очень короткий халатик, а рычаг поднимался высоко, и мужским глазам было предоставлено обозрение неньких полупрозрачных кружевных трусиков.
Но главный эффект начинался при смене одной уставшей ножки на другую. Расстояние от медработника до клиента резко сокращалось.
— Потрогайте, как мне жарко.
Левая рука пациента просто вставлялась в освобожденное от отодвинутых трусиков возбужденное истекающее влагалище.
У нее обычно на этом заканчивалось терпение и ее сильные руки буквально вырывали вставший член из расстегнутой ширинки и жадно сосался яркими губами. Вагина чувственно ласкалась мужской рукой, она нежно направляла его большой палец на клитор, прелюдия набирала обороты.
Кресло с шипением снова опускалось вниз и она без трусов быстро садилась на уже полуголого снизу клиента.
Наконец, она отщелкивает ему только руки, прикладывает его прохладные от никелированной стали ладони к своим большим горячим сиськам. При попытке ее поцеловать через маску шепчет:
— Только после удаления.
Гениально продуманное кресло могло быть и стоматологическим и гинекологическим. Так что осмелевший пациент уже трахал ее вагину с удобно разведенными ногами. Его руки нежно трогали ее грудь и чувствительные соски.
Но какая будет цена! Наивный самец даже и не представляет, какая кровавая цена этой похоти. Дата экстракции будет сказана потом, на выходе и написана шариковой ручкой на его руке.
Кресло позволяет ей стать «раком» и получить удовольствие от мокрого от пота забывшего про зубную боль пациента.
Ручки и колесики плавно раздвигают ножки, член входит под оптимальным углом, начинает возрастать оргазм, но как и священники инки, она без крови кончить не может, ловит его палец и кусает до крови... мужчина слегка матерится, но продолжает глубоко долбать ее матку, а солоноватая липкая жидкость во рту загоняет ее в судорогу оргазма...
Самец принес первую каплю в ее жертвенный сосуд. Теперь он ее раб.
* * *
Виктория знает, когда надо вызывать его — главного донора ее кайфа. Это может быть и вначале и в конце. А может и так быть, что кайф просто не получается.
Тогда она начинает материться и просто орать на всех подряд, пока не подойдет кайф. Вот тепло уже в животе. Руки стали горячими. Пошла энергия!
— Настоящим мужчинам наркоз не нужен! Любовник мгновенно заковывается в древнее медицинское приспособлениеи не успевает сообразить, как остается без зуба. Тогда больным не верили, что не убежит.
Свершилось! Чудо происходит!
Зубы не пациентов выдергиваются, а просто легко вылетают с каплями теплой крови на ее фартук и очки, никто не чувствует боли, зубы не ломаются, ничего не надо долбить и сверлить...
* * *
— Через неделю записываю на осмотр. Поцелуемся.
— Ну кто еще на экстракцию?
Страшное слово «экстракция» произносилось ею с радостью, как вампир заклинание перед своими убитыми страхом жертвами, но желающих уже нет, потому что рвала зубы виртуозно быстро.
Каждый вторник был для нее праздником жертвоприношения. Бледная очередь через дверь слышала все дни кроме вторника, крики и стоны под визжание зубодробительной машинки. А вторник — день зловещей тишины.
Приехали поляки и попросились к ней на экскурсию. Вот спросите, что может интересовать лёликов — боликов в ее тесном, окровавленном кабинете?
Интересная пожилая женщина с благоговением подошла и погладила орудие пытки в виде ножной бормашины с креслом и произнесла:
Pracowałam na taka jeszcze przed wojną...
(Я работала на такой еще до войны).
Когда хотели заменить ее агрегат, ответ был кратким и резко отрицательным.
— Я уйду вместе с трофеем.
Как настоящая женщина — вамп, Виктория любила тесный и плотный контакт с пациентами, особенно мужчинами. Она вычисляла их при осмотре последнего клиента без очереди за стеной кабинета.
Наконец, в конце рабочего дня, поликлиника опустевала, она одевала свой «парадный» мини-халатик, красила ярко губы и приглашала молодого мужчину для осмотра.
Пиджаки и куртки снимались сразу и аккуратно помещались на вешалку. Кресло было низко опущено, молодой человек удобно садился в довоенное немецкое кресло с никелированными ручками, ноги и руки укладывалось в блестящие стопоры и непоколебимо защелкивались. Тогда больным не доверяли. И правильно.
Она нагибалась перед клиентом, грудь красиво и совершенно случайно выглядывала из халатика. А потом начиналось самое главное представление — работа ножного гидроподъемника.
Педаль откидывалась в сторону и ее стройная ножка начинала медленно качать, при этом ее прикрывал очень короткий халатик, а рычаг поднимался высоко, и мужским глазам было предоставлено обозрение неньких полупрозрачных кружевных трусиков.
Но главный эффект начинался при смене одной уставшей ножки на другую. Расстояние от медработника до клиента резко сокращалось.
— Потрогайте, как мне жарко.
Левая рука пациента просто вставлялась в освобожденное от отодвинутых трусиков возбужденное истекающее влагалище.
У нее обычно на этом заканчивалось терпение и ее сильные руки буквально вырывали вставший член из расстегнутой ширинки и жадно сосался яркими губами. Вагина чувственно ласкалась мужской рукой, она нежно направляла его большой палец на клитор, прелюдия набирала обороты.
Кресло с шипением снова опускалось вниз и она без трусов быстро садилась на уже полуголого снизу клиента.
Наконец, она отщелкивает ему только руки, прикладывает его прохладные от никелированной стали ладони к своим большим горячим сиськам. При попытке ее поцеловать через маску шепчет:
— Только после удаления.
Гениально продуманное кресло могло быть и стоматологическим и гинекологическим. Так что осмелевший пациент уже трахал ее вагину с удобно разведенными ногами. Его руки нежно трогали ее грудь и чувствительные соски.
Но какая будет цена! Наивный самец даже и не представляет, какая кровавая цена этой похоти. Дата экстракции будет сказана потом, на выходе и написана шариковой ручкой на его руке.
Кресло позволяет ей стать «раком» и получить удовольствие от мокрого от пота забывшего про зубную боль пациента.
Ручки и колесики плавно раздвигают ножки, член входит под оптимальным углом, начинает возрастать оргазм, но как и священники инки, она без крови кончить не может, ловит его палец и кусает до крови... мужчина слегка матерится, но продолжает глубоко долбать ее матку, а солоноватая липкая жидкость во рту загоняет ее в судорогу оргазма...
Самец принес первую каплю в ее жертвенный сосуд. Теперь он ее раб.
* * *
Виктория знает, когда надо вызывать его — главного донора ее кайфа. Это может быть и вначале и в конце. А может и так быть, что кайф просто не получается.
Тогда она начинает материться и просто орать на всех подряд, пока не подойдет кайф. Вот тепло уже в животе. Руки стали горячими. Пошла энергия!
— Настоящим мужчинам наркоз не нужен! Любовник мгновенно заковывается в древнее медицинское приспособлениеи не успевает сообразить, как остается без зуба. Тогда больным не верили, что не убежит.
Свершилось! Чудо происходит!
Зубы не пациентов выдергиваются, а просто легко вылетают с каплями теплой крови на ее фартук и очки, никто не чувствует боли, зубы не ломаются, ничего не надо долбить и сверлить...
* * *
— Через неделю записываю на осмотр. Поцелуемся.
