Мы коллеги.
Я прихожу к N. в гости со своим неизменным рюкзаком. Пьём пиво. Говорим.
...
— Давай сыграем в игру?
— Какую?
— Соглашайся, тогда узнаешь. Я буду делать по одному действию. И ты в любой момент можешь сказать «стоп».
N. колеблется. Она никогда не пускала меня дальше объятий и коротких поцелуев, хотя знакомы мы уже давно, побывали не в одной командировке, напивались иногда вдрызг. За неплотно прикрытой дверью комнаты смотрит телевизор её отец, в спальне спит мать.
— Согласна?
— Да.
— Отвернись.
N. поворачивается ко мне спиной, я расстёгиваю молнию на рюкзаке, достаю повязку, накидываю сзади и завязываю N. глаза. Она негромко вскрикивает от неожиданности, её дыхание сбивается.
— Ничего себе...
— Дальше? — спрашиваю я.
— Да.
Следующим из рюкзака появляется отрез верёвки. Я соединяю запястья N. вместе и накладываю аккуратные витки, завязываю несильно, так, чтобы можно было быстро развязать.
— О... — говорит N. Чувствую, как она взволнована.
— Дальше?
— Да...
Я наклоняюсь сзади и целую её в шею, раз, другой, третий, двигаясь от затылка к ключице. N. прерывисто вздыхает. Я отстраняюсь.
— Это всё? — разочарованным голосом.
— Дальше?
— Да.
Я нежно целую её в губы, и она мне отвечает. Потом я целую её в шею, ключицу, открытое декольте и останавливаюсь на границе лёгкого платья. Мне кажется, я вижу, как бьётся её сердце.
Она тихо зовёт: «Дальше!»
Я беру её за плечи и, направляя, помогаю подняться с дивана. Шаг, другой, я подвожу её к большой зеркальной двери шифоньера. Теперь, стоя за спиной у N., я вижу её лицо и всё её тело.
— Дальше?
Прежде чем ответить, она делает паузу.
— Да.
Голос её как будто ломается в горле. Прижавшись сзади к N., я медленно поднимаю подол её платья. Ткань скользит от колен, по бёдрам, выше и выше. На секунду по телу N. пробегает дрожь, когда она понимает, что я не остановлюсь. Я подбираю ткань подола выше пояса. N. стоит босиком на полу, на ней задранное до талии платье и чёрное кружево. Выждав несколько секунд я отпускаю подол. Он падает, словно ничего и не было.
N. сглатывает.
— Дальше?
— Боже, что ты со мной делаешь?
— Дальше?
...
— Дальше?
— Да...
Я опускаюсь вниз и медленно провожу ладонями по икрам, коленям, бёдрам N., впервые в жизни касаюсь нежной кожи на границе кружев. Проведя пальцами по краешку ткани, спускаюсь руками вниз, обратно.
— Дальше?
— Да...
Мои руки снова скользят вверх, пальцы берутся за резинку трусиков.
— Я так и знала... — шепчет N., — я так и знала...
Медленно стягиваю трусики до колен, а дальше отпускаю их, и они падают на пол.
— Это уже на грани, — говорит N., голос её, немного севший, чуть подрагивает.
— Дальше?
— Я могу остановить ру в любой момент?
— Да.
— Тогда дальше...
Я снова медленно поднимаю подол её платья. Только теперь кружевные трусики лежат на полу. Прекрасная полуобнажённая девушка с повязкой на глазах отражается в зеркале.
— Я смогу продолжить потом, если остановлю сейчас? — спрашивает N.
— Конечно.
— Тогда стоп! — решительно говорит она, — Только трусики на меня надень.
Я выполняю её просьбу, потом снимаю с глаз повязку. Она растерянно смотрит в зеркало.
— Что ты со мной делаешь? — спрашивает она, — Что ты со мной делаешь?
Я развязываю её запястья и говорю:
— Это игра. Это просто игра. Тебе понравилось?
...
— Да.
Я прихожу к N. в гости со своим неизменным рюкзаком. Пьём пиво. Говорим.
...
— Давай сыграем в игру?
— Какую?
— Соглашайся, тогда узнаешь. Я буду делать по одному действию. И ты в любой момент можешь сказать «стоп».
N. колеблется. Она никогда не пускала меня дальше объятий и коротких поцелуев, хотя знакомы мы уже давно, побывали не в одной командировке, напивались иногда вдрызг. За неплотно прикрытой дверью комнаты смотрит телевизор её отец, в спальне спит мать.
— Согласна?
— Да.
— Отвернись.
N. поворачивается ко мне спиной, я расстёгиваю молнию на рюкзаке, достаю повязку, накидываю сзади и завязываю N. глаза. Она негромко вскрикивает от неожиданности, её дыхание сбивается.
— Ничего себе...
— Дальше? — спрашиваю я.
— Да.
Следующим из рюкзака появляется отрез верёвки. Я соединяю запястья N. вместе и накладываю аккуратные витки, завязываю несильно, так, чтобы можно было быстро развязать.
— О... — говорит N. Чувствую, как она взволнована.
— Дальше?
— Да...
Я наклоняюсь сзади и целую её в шею, раз, другой, третий, двигаясь от затылка к ключице. N. прерывисто вздыхает. Я отстраняюсь.
— Это всё? — разочарованным голосом.
— Дальше?
— Да.
Я нежно целую её в губы, и она мне отвечает. Потом я целую её в шею, ключицу, открытое декольте и останавливаюсь на границе лёгкого платья. Мне кажется, я вижу, как бьётся её сердце.
Она тихо зовёт: «Дальше!»
Я беру её за плечи и, направляя, помогаю подняться с дивана. Шаг, другой, я подвожу её к большой зеркальной двери шифоньера. Теперь, стоя за спиной у N., я вижу её лицо и всё её тело.
— Дальше?
Прежде чем ответить, она делает паузу.
— Да.
Голос её как будто ломается в горле. Прижавшись сзади к N., я медленно поднимаю подол её платья. Ткань скользит от колен, по бёдрам, выше и выше. На секунду по телу N. пробегает дрожь, когда она понимает, что я не остановлюсь. Я подбираю ткань подола выше пояса. N. стоит босиком на полу, на ней задранное до талии платье и чёрное кружево. Выждав несколько секунд я отпускаю подол. Он падает, словно ничего и не было.
N. сглатывает.
— Дальше?
— Боже, что ты со мной делаешь?
— Дальше?
...
— Дальше?
— Да...
Я опускаюсь вниз и медленно провожу ладонями по икрам, коленям, бёдрам N., впервые в жизни касаюсь нежной кожи на границе кружев. Проведя пальцами по краешку ткани, спускаюсь руками вниз, обратно.
— Дальше?
— Да...
Мои руки снова скользят вверх, пальцы берутся за резинку трусиков.
— Я так и знала... — шепчет N., — я так и знала...
Медленно стягиваю трусики до колен, а дальше отпускаю их, и они падают на пол.
— Это уже на грани, — говорит N., голос её, немного севший, чуть подрагивает.
— Дальше?
— Я могу остановить ру в любой момент?
— Да.
— Тогда дальше...
Я снова медленно поднимаю подол её платья. Только теперь кружевные трусики лежат на полу. Прекрасная полуобнажённая девушка с повязкой на глазах отражается в зеркале.
— Я смогу продолжить потом, если остановлю сейчас? — спрашивает N.
— Конечно.
— Тогда стоп! — решительно говорит она, — Только трусики на меня надень.
Я выполняю её просьбу, потом снимаю с глаз повязку. Она растерянно смотрит в зеркало.
— Что ты со мной делаешь? — спрашивает она, — Что ты со мной делаешь?
Я развязываю её запястья и говорю:
— Это игра. Это просто игра. Тебе понравилось?
...
— Да.
