Ночной лес тих и прозрачен, серый полумрак окутывает медные стволы сосен — здесь, на севере, летние ночи светлы, и темноты не бывает. Я иду к Алтарю — особому камню, на котором с древнейших времен приносятся жертвы Стихиям. На мне ритуальное белое платье с красным поясом и золотой обруч в волосах, а на ногах — не слишком удобные в лесу кожаные сандалии.
Тишина. Первое полнолуние после солнцестояния, яркая луна уже выходит из-за холмов, проглядывает между черного кружева сосновых веток. У Алтаря я долго стою в задумчивости — как много изменилось с прошлого года, когда я вот так же стояла тут... Вздохнув, я усиливаю золотое свечение вокруг рук — нужно смахнуть с камня опавшую хвою, шишки, мелкий лесной сор. Я раскладываю на нем пять камней — символы жертвы Стихиям: сапфир — Воде, янтарь — Огню, агат — Земле, алмаз — Воздуху, изумруд — Магии. Каждый из них вспыхивает яркой искрой — моя жертва принята...
Но ритуал еще не завершен. Я остаюсь до восхода солнца...
Меж сосен ползет туман, с болота доносятся крики какой-то ночной птицы. Внезапно я вижу, как среди тумана проступает силуэт человека... да! Моя молитва услышана. Слава Стихиям!
Я развязываю пояс и сбрасываю с себя ритуальное платье. Лунный свет холодит кожу, я машинально прогреваю воздух вокруг себя коротким заклинанием. Из тумана выходит высокий мужчина, худой, с длинными светлыми волосами, с бледно-серыми глазами, наполненными странным жемчужно-голубоватым светом. Он обнажен, и я вижу, как его длинный и тонкий член возбужденно направлен вперед.
Он подходит и мягко улыбается мне. Он берет меня за руку, возводит на алтарь — ого! Вот это честь! — и укладывает на сыроватый мягкий мох, тут же затянувший холодлный камень. Он гладит мои соски, и золотое свечение с них перетекает к нему на пальцы, он гладит мой живот, и без лишних церемоний гладит мой лобок, раздвигает мои губки там, между ног, и гладит их. Он становится надо мной, и я вижу, как от моего лона к его члену устремляется золотое свечение, оно темнеет и становится красноватым... Я почти дрожу от возбуждения и резко выдыхаю, когда он вставляет свой член в меня, медленно-медленно вводит его — во всю его невероятную длину, так что наши волосики на лобках переплетаются, и мы касаемся друг друга самыми выпуклыми их точками...
Он двигается во мне, мне невыразимо приятно, я вижу, как его тело целиком наполняется серебристо-лунным светом, а мое — красно-золотым. Наши тела двигаются в бешеном ритме, он с силой втыкается в меня, так что становится страшно, а не проткнет ли он меня насквозь... Он сжимает пальцами мои соски и пьет сочащийся из них свет. Слегка выдвинувшись из меня, он кладет руку на мой клитор, и я трусь об нее, едва не разорвавшись от наслаждения, а когда он слегка теребит меня там своими гибкими пальцами, я не выдерживаю и начинаю кричать, я бьюсь в сильнейшем оргазме — но не забываю раскинуть руки ладонями вверх.
Он кладет на них свои ладони — и я вижу, как мой золотистый свет устремляется в него, он жадно наполняется им и он как бы размывает его изнутри, посланец растворяется и исчезает, оставив меня, истекающую соком, отдыхать на алтаре...
Тишина. Первое полнолуние после солнцестояния, яркая луна уже выходит из-за холмов, проглядывает между черного кружева сосновых веток. У Алтаря я долго стою в задумчивости — как много изменилось с прошлого года, когда я вот так же стояла тут... Вздохнув, я усиливаю золотое свечение вокруг рук — нужно смахнуть с камня опавшую хвою, шишки, мелкий лесной сор. Я раскладываю на нем пять камней — символы жертвы Стихиям: сапфир — Воде, янтарь — Огню, агат — Земле, алмаз — Воздуху, изумруд — Магии. Каждый из них вспыхивает яркой искрой — моя жертва принята...
Но ритуал еще не завершен. Я остаюсь до восхода солнца...
Меж сосен ползет туман, с болота доносятся крики какой-то ночной птицы. Внезапно я вижу, как среди тумана проступает силуэт человека... да! Моя молитва услышана. Слава Стихиям!
Я развязываю пояс и сбрасываю с себя ритуальное платье. Лунный свет холодит кожу, я машинально прогреваю воздух вокруг себя коротким заклинанием. Из тумана выходит высокий мужчина, худой, с длинными светлыми волосами, с бледно-серыми глазами, наполненными странным жемчужно-голубоватым светом. Он обнажен, и я вижу, как его длинный и тонкий член возбужденно направлен вперед.
Он подходит и мягко улыбается мне. Он берет меня за руку, возводит на алтарь — ого! Вот это честь! — и укладывает на сыроватый мягкий мох, тут же затянувший холодлный камень. Он гладит мои соски, и золотое свечение с них перетекает к нему на пальцы, он гладит мой живот, и без лишних церемоний гладит мой лобок, раздвигает мои губки там, между ног, и гладит их. Он становится надо мной, и я вижу, как от моего лона к его члену устремляется золотое свечение, оно темнеет и становится красноватым... Я почти дрожу от возбуждения и резко выдыхаю, когда он вставляет свой член в меня, медленно-медленно вводит его — во всю его невероятную длину, так что наши волосики на лобках переплетаются, и мы касаемся друг друга самыми выпуклыми их точками...
Он двигается во мне, мне невыразимо приятно, я вижу, как его тело целиком наполняется серебристо-лунным светом, а мое — красно-золотым. Наши тела двигаются в бешеном ритме, он с силой втыкается в меня, так что становится страшно, а не проткнет ли он меня насквозь... Он сжимает пальцами мои соски и пьет сочащийся из них свет. Слегка выдвинувшись из меня, он кладет руку на мой клитор, и я трусь об нее, едва не разорвавшись от наслаждения, а когда он слегка теребит меня там своими гибкими пальцами, я не выдерживаю и начинаю кричать, я бьюсь в сильнейшем оргазме — но не забываю раскинуть руки ладонями вверх.
Он кладет на них свои ладони — и я вижу, как мой золотистый свет устремляется в него, он жадно наполняется им и он как бы размывает его изнутри, посланец растворяется и исчезает, оставив меня, истекающую соком, отдыхать на алтаре...
