Прошу простить читателей за использование бранных и оскорбительных слов, но по моему мнению они необходимы в данном тексте.
«Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так,
И его костер взовьется до небес».
Я сидел на диване, со спущенными до колен брюками, а она, наклонившись сбоку, ласкала мой член своим горячим язычком. На щеках ярко алели следы от пощечин. Не очень умело, с громким сопением, чмоканьем и невнятным мычанием, но старательно она ласкала моё второе я. Уже только это было необходимо и достаточно для моего нахождения тут. А еще ее такие нежные и большие груди, трущиеся о мое бедро напряженные донельзя соски с темными ореолами вокруг... Сие занятие вкупе с тем, что за этим последует, возбуждало желание и поднимало настроение. Я прекрасно знаю, что она хотела этого. Только вряд ли набралась смелости сделать это мужу, даже если бы он настаивал. Но я также знаю, что она хочет еще. И она получит это согласно контракту. Всё элементарно просто и ещё неизмеримо сложно.
Можно до хрипоты, и пересохшего от крика горла повествовать о гуманности... Толковать о необходимости помощи ближнему... Рассуждать о спонсорстве и моральном удовлетворении, но я здесь нахожусь не поэтому. Вернее, это, конечно, существенно, но меня в данном случае больше прельщает денежный эквивалент моего вознаграждения. Я ведь человек и имею свои обязательства и нужды. А коммунизм построить мы, как-то не сподобились. Вот и приходится в любом случае получать деньги за выполненную работу. Мне просто повезло, что у меня есть такая возможность. В наше трудное время тяжело найти хорошо оплачиваемую работу, которая еще и будет приносить радость и удовлетворение.
Сейчас мне не верилось, что еще год назад я, чтобы купить хлеба собирал мелочь, по всей квартире проверяя карманы, тайнички и кармашки в сумках. А теперь... Я уважаемый человек. За мою помощь продолжительностью один — два дня платят столько, сколько я получал, вкалывая целый месяц! Очередь на мои услуги расписана на полгода вперед. А началось все со старенького сейчас ноутбука, который я бережно храню уже десять лет. Тогда я не придал этому значение. Я считал: «Мне просто повезло. Мамина подруга была просто щедрой». Но теперь-то я знаю это не так.
Мадам, мадемуазель, женщина, девушка, баба, барышня, миссис, синьорина... Так, много разных слов обозначающих одно и то же. Они да мое умение, которое я сам не понимаю. Ну, еще в самых трудных случаях введение клиентки в легкий транс, который даже гипнозом-то назвать нельзя... Это и есть составляющие моего малого бизнеса. А все занятые в нем лица секретарь и я. Ну еще маленький однокомнатный офис, где и находится секретарь. Впрочем, дело идет к тому, что мне придется купить небольшой коттедж для работы... Но это дело наживное и далеко не первоочередное. В крайнем случае подойдет и квартира клиентки или люкс в гостинице.
***
Тогда Алевтина Петровна подруга матери приехала к нам в город на неделю. Вместо гостиницы остановилась у нас, благо была свободная комната. По какому случаю это было, из памяти уже выветрилось. Может отдохнуть, а, возможно, в командировку. До этого мне как-то не приходилось иметь дело с взрослыми женщинами столь долго и в такой непринужденной атмосфере. Мама не в счет, возможно, на неё срабатывал некий блокиратор, отключающий мое восприятие. Это, кстати, относится и к молодым девушкам, где то лет до двадцати, как я сумел выяснить впоследствии.
Уже в первый день, когда она устроилась у нас и вышла к праздничному обеду в легком домашнем халатике, я почувствовал неладное. Мой мозг работал как автомат, фиксируя и анализируя терабайты информации ее поведения. Моторику, жесты, мимику, взгляды и даже частоту и глубину ее дыхания и многое другое, о чем даже сейчас по прошествии десяти лет я могу только догадываться. К вечеру у меня ужасно заболела голова и я, приняв лекарство, лег спать. То же происходило и в последующие дни. На пятый день я проснулся рано утром с неким знанием, того что:
•нравлюсь Алевтине Петровне как молодой мужчина;
•знаю, что и как мне надо сделать, дабы удовлетворить ее в постели, (с учетом, что я был ещё девственник и все мои знания были исключительно теоретические);
•она не будет против нашего с ней сближения.
Как и откуда появились эти мысли, даже не мысли, а уверенность — я не имел ни малейшего понятия. Просто какое-то озарение и подспудный зуд, толкающий на проверку этих знаний. Именно знаний, а не гипотезы!
Вот тут-то и подвернулся случай. У меня поднялась температура. Нет, я не заболел, по крайней мере, не чувствовал себя больным. (Опять игры моего умения и подсознания)? Соответственно мне пришлось принять лекарство и остаться дома, несмотря на моё нежелание. И Алевтина Петровна на этот день запланировала домашний отдых! Я остался на ее попечении От принятого лекарства или температуры я уснул. Проснулся около одиннадцати утра бодрый и полный сил. В квартире было тихо и я, не одеваясь, прямо в трусах, пошел в туалет, решив, что моя новоявленная медсестра вышла в магазин или ушла по своим делам. Сделав свои дела, я уже возвращался в комнату, когда услышал, приглушенный плачь и всхлипы раздающееся из комнаты Алевтины. (Далее для удобства я буду называть ее так). Без задней мысли я подошел к двери и приоткрыл её.
Она лежала одетая в свой коротенький халатик на постели спиной ко мне и, похоже, плакала. Ноги у нее были прижаты к животу, полы халата задрались, приоткрывая объемные ягодицы, плотно обтянутые фиолетовыми трусиками. Все это я зафиксировал мимоходом и не придал сему факту значение. Забыв о том, в каком виде я вышел из комнаты, шагнул за порог и спросил: «Что случилось? Вам плохо?». Всхлипы стали громче и переросли в рыдания. Не зная, что предпринять, чуток потоптался у порога и подошел к кровати. Её плечи вздрагивали, лицо было закрыто руками и на вопросы она не хотела отвечать или не могла.
Дабы привлечь ее внимание, я положил ей руку на плечо и тихо потряс. Она, не переставая всхлипывать, попыталась сбросить мою руку, а когда ей это не удалось, рыдая, прорычала: «Не трогай меня и убирайся вон. Маленький мерзавец». И дальше случилось это! В одно мгновение меня словно вышибли из тела. Я видел картинку и слышал звуки, словно со стороны, повиснув где-то сбоку под потолком. Я чувствовал как в моем теле, стоявшем там внизу около кровати, закипает ярость и похотливое желание овладеть этой женщиной. Мой орган встал на дыбы, как норовистая кобыла, явственно выпирал из трусов. «Сейчас старушка попляшет», подумал я. А ей в то время было не больше тридцати пяти лет.
Затем я увидел, как поднялась моя рука и с силой ударила ее по ягодице, а потом по другой. И с некоторым запаздыванием услышал звук шлепка, а следом второго. Алевтина, взвизгнув, резко развернулась, уставившись мокрыми, от слез глазами на меня. Теперь я видел все из двух мест сразу! От страха того, что я сделал и ее тяжелого непонимающего взгляда мои глаза у стоящего там внизу закрылись. Но я продолжал всё видеть сверху.
Я чувствовал, что мои губы вдруг раздвинулись в зверской улыбке и неожиданно произнес:
— Что сучка попалась? Хочешь грубости? Ты ее получишь! Я сейчас тебя отъебу во все щели! Мало не покажется. — Это говорил я, но слова точно были не моими. — Давай раздевайся, — и стянул свои трусы...
— Что-о-о? — промямлила она, не отрывая взгляда от моего, стоящего колом члена.
— ***!? — грязно выругался я.
— Ты спятил? — воскликнула она. Глаза ее стали круглыми от удивления и испуга как большие блюдца.
— Еще упираешься блядина, — проворчал я и, протянув руки, рванул за воротник халата, так что он распахнулся, обрывая пуговки, и сполз до локтей. — А сиськи у тебя ничего, — довольно продолжил я, разглядывая ее полуобнаженное тело. Она пыталась говорить, но мои руки вдруг схватили ее за волосы и, притянув вперед, ткнули лицом в член, а голос строго распорядился. — Давай соси...
— Но... не... — пыталась она возразить.
Но мои руки уже сдавили челюсти, принудив её открыть рот, и фаллос погрузился внутрь. Я чувствовал как он, плавно скользнув по языку, беспрепятственно вошел, внутрь упершись в горло. Она подавилась, закашляла и, подняв руки, вцепилась в мои бёдра, оставляя кровавый царапины, резко подалась назад. Когда она, откашливаясь и давясь слюнями, вытащила моё орудие страсти, у меня опять пошла рассинхронизация звука и картинки. Я видел, как поднялась моя рука, нанося пощечины, справа и слева и только потом когда она же ухватила ее за подбородок, задирая лицо, вверх прошел звук...
Это было жутко наблюдать все со стороны и в то же время принимать участие в таком беспределе. К тому же я чувствовал сильнейшее возбуждение и страсть. А где-то в глубине сознания билась мысль: «Правильно. Так и надо! Она же этого хочет. Хочет грубого секса... «. Тут я понял, что до сих пор у меня зажмурены глаза там внизу. С некоторой опаской я открыл их. И тотчас поймал ее странный взгляд полный желания и похоти! Она быстро и с вожделением перевела взгляд на мой торчащий член. И вдруг чуть ли не с рычанием набросилась на него! Принявшись вылизывать его как мороженое, чуть ли не урча от удовольствия!
А я схвати ее за голову с двух сторон, и опять засадил мой инструмент в ротик, правда, не так глубоко. Потом еще пару раз, и чуть повернув бедра, в следующий раз попал за щеку. Та вздулась как от пульпита, но Аля продолжала обсасывать данное ей богатство, не протестуя, а только сопя и причмокивая. Её руки приподнялись, поглаживая и сдавливая груди.
Я обратил внимание на ее соски. Большие, почти десять миллиметров в длину, толщиной с мой мизинец, темно-коричневого цвета. Они, как две виноградинки, сидели на стебельках раза в два тоньше, чем сами соски, и были окружены большими темными ореолами. Я вдруг мимоходом подметил: «Если взять их в рот и зажать между губ, то они никогда не выпадут, и пока не отпустишь их не вытащить... «. А вслух, почему то произнес: «Что соска нравится? Соси, соси, пока дают!». Сосать она умела и прекрасно с этим справлялась. Я даже постанывать начал от удовольствия. Но бес, сидевший в моем теле, был против такого развития ситуации...
Моё тело пошло назад, и член покинул уютное гнездышко. Она потянулась за ним, но мои руки ее остановили. И я произнес:
— Что? Хочешь ещё? — мой член качнулся и постукал по ее губам, не давая ей, однако, схватить себя.
— Да... — прошептала она.
— Громче! Не слышу! — вскипел я и опять стукну по ее полураскрытым влажно-поблескивающим губам.
— Да, — уже громче сказала она, пытаясь дотянуться до соблазнительной конфетки.
— Еще громче, — успокаиваясь, произнес я. — И скажи, пожалуйста!
— ДА! Да! Да! — прокричала она. — Дай мне его, пожалуйста, — плаксиво попросила Аля, — её руки отпустили натертые до красных пятен груди, которые мягко оплыли вниз. Одна юркнула в трусики, на которых расплывалось большое влажное пятно, а вторая потянулась к моему воинству.
— Только головку, — прошипел я, подавшись чуть вперед.
— Ладно, — и кивнула в подтверждение, ухватившись за ствол члена рукой.
Губы обхватили маслянисто-блестящую головку, и я ощутил ее язычок, быстро запорхавший по ней. Второй рукой она яростно натирала свои прелести, скрытые от меня тонкой тканью, шевелившейся при её движениях. В этот момент я содрогнулся, кончая и струи спермы стали заполнять её рот. Тонкая клейкая струйка слюны, перемешанная со спермой, потекла из уголка губ. Я застонал и воскликнул:
— ДА-а-а! — непроизвольно глубже погружаясь в ее ротик.
— !? — промычала она, глотая и давясь моим молочком.
— Как хорошо, — прошептал я.
— Угу, — кивнула, вылизывая, мой начинающий опадать орган, — ... вкусно, — отрапортовала она и вздохнула.
Сделав еще пару фрикций, я освободил ротик, и она отпрянула, облизывая губы. Я довольно выдохнул:
— Мы еще не закончили, — и погладил ее по щеке, — раздевайся и пошли ставить клизму.
— Сейчас?
— Да! — ухватился за ее сосок оттягивая его.
— Да! — застонала она, пытаясь одновременно податься вперед вслед за моей рукой, встать и снять остатки одежды, при этом чуть не упав.
— !? — засмеялся я и, повернувшись спиной, пошел в ванну.
Пока я нежился под горячими струями душа, а потом пил кофе она чистилась и полоскалась в душе. Не дождавшись, её я вернулся в комнату и растянулся на кровати, приходя в себя и набираясь сил. Всё же минут сорок мы с ней покувыркались...
И вот она в комнате. Остановилась у порога, вопросительно рассматривая меня. От шеи до коленок закутанная в махровую простыню как в тогу.
— У тебя есть крем и презервативы?
— Там, в шкафу — кивнула она.
— Доставай. И сбрось эту тряпку мы не в Греции, — изрек я, показывая пальцем на простыню.
— Снять? — угадал я по губам. Она покраснела, потупила взор и сбросила импровизированную тогу на пол.
— А ты, Аля, красивая, — оценил я открывшуюся мне фигуру.
Две белые налитые груди с сосками, торчащими в разные стороны, первыми бросались в глаза. Милое раскрасневшиеся личико, чуть отвислый живот с впадинкой пупка и четкой талией. Округлый треугольник светлых волосиков на лобке, широкие бёдра сверху которых виднелись налитые губы, изящные голени и ступни. Четкие линии загара, несмотря на раннюю весну и покрасневшее после душа тело показывали в каком малюсеньком бикини, она успела позагорать. У меня от этих картинок опять встал. Её глаза восхищенно следили за мной.
— Повернись спиной.
— И как я тебе, — она развернулась спиной.
— Попка очень даже... — пропел я, — ничего!
— А так? — она развела ноги на ширину плеч и нагнулась...
— !? — у меня отвалилась челюсть от увиденного, — просто прелесть! Возбуждает! — мгновенно у меня пересохло в горле. Кончик члена задрожал от возбуждения.
— Начнем? — она продефилировала по комнате к шкафу и, достав необходимые вещи села у меня в ногах. Потом протянула руку к моему богатству.
— Нет, — медленно сказал я, — сначала поласкай себя. Чтобы я видел!
Кровь прилила к её лицу. Она закусила губу, но все же развела ноги, в стороны усевшись и устроившись поудобней, начала гладить свою киску. Её глаза тут же подернулись дымкой отрешения и закрылись, а лицо стало задумчиво-отстраненным. Было видно, что она знает и умеет это делать. А я, раскрыв глаза, впервые и очень внимательно следил за ее действиями.
Её пальчики поглаживали большие губы, а потом нырнули между ними. Три пальчика освободили горошинку клитора, а четвертый быстро, но нежно потирал её. Потом они скользнули вниз и стали гладить вход во влагалище. Один пальчик нырял в нее все глубже и глубже. Возвращаясь, то мгновенно, то чуть помедлив. Вторая рука опять насиловала груди то, сжимая их, то поглаживая. Теребя соски и катая их между пальцами. Тяжелое дыхание переросло в стоны. Они становились громче по мере приближения её к оргазму. Вот она дернулась. Застыла, вскрикнула. () По телу от живота прокатились судороги, и она, обмякла тяжело дыша. Лицо, до этого выражающее блаженство осунулось.
С трудом оторвав от этого завораживающего зрелища взгляд, понимаю — сам занимался тем же. На головке выступила капля смазки, и мне хотелось ее завалить на постель и... Тихо позвал: «Аля. Иди ко мне. Я хочу тебя», Она встрепенулась, растерянно посмотрела мне в глаза и тяжело поднявшись, присела рядом. Достав презерватив и чуть дрожащими от возбуждения пальцами, одела его на член. Запустив руку между ног, она мокрой рукой тщательно смазала его поверхность. Затем встав, на кровать ногами присела на корточки раскорячив в стороны коленки, и ухватившись за фаллос, направила его в заветную дырочку. Потом медленно стала опускаться вниз.
Я замер. Первое соитие! Первый раз с женщиной. Мой дружок довольно туго прошел вход, а дальше скользнул как по маслу. Немного посидев, Аля стала медленно двигаться вверх-вниз. Чуть прокручиваясь бёдрами туда-сюда. Постепенно увеличивая скорость и меняя глубину погружения. Я как мог, помогал, двигаясь и привставая. Действие захватывало, напряжение росло. Темп, который она держала то скакал, как бешеный, то замедлялся. Я млел от новых ощущений. Потом я протянул руку и сдавил клитор... тут она и улетела в первый раз! Её мотало так, будто она получила удар током.
Освоившись с новой ролью, я поменялся с ней местами. Теперь она была внизу, а я давил ее женский бутон своим телом, плюща её на кровати. Мы пробовали по-всякому: и, подняв ноги, и на боку, и даже когда она легла на живот. Она стонала и извивалась подо мной, поймав не одну птицу счастья за хвост. Вот тут мне и напомнили, зачем я здесь!
Меня опять вышибло вон. На этот раз было легче. Я оказался с ней лицом к лицу, хотя там и была только стенка. Мои руки ощупывали и оглаживали ее ягодицы и, раздвинув ноги, гладили киску. Потом в руках оказался гель, и я выдавил его на сморщенное серое колечко попки. Она вздрогнула и я, ещё не начав втирать его, услышал:
— Нет. Не надо... — на лице отразился страх.
— Ты уверена!? — смазав палец, я аккуратно массировал ее анус, углубившись на одну фалангу.
— Нет... Да! Не надо... — запуталась она.
— Так, да или нет? — мой палец уже вовсю ходил внутри, разминая сфинктер.
— Не-е-ет... — плаксиво затянула Аля, пытаясь сдвинуть ноги и встать.
— Да! Моя радость... Да... Лежи сука! — придержал ее свободной рукой и в неё погрузился и второй палец. А через минуту третий.
— Больно... Отпусти! — заныла она.
— То ли еще будет... — я, сдернув презерватив, намазывая гелем член, — теперь терпи...
Головка уперлась во влажно блестевшее отверстие, и я надавил. С видимой натугой она погружалась в растянутое анальное отверстие.
— Ааа-а-а... — заголосила Алевтина, — боль... вынь...
— Ага! Сейчас... — на минуту остановившись, я продолжил погружение.
— Нен... — она крутилась от боли не в силах вырваться. Её широко открытые глаза налились слезами.
— Теперь самый смак остался, — вогнал я член по самые яйца.
Мы, затихли тяжело дыша. Она от боли, а я от напряжения и похоти. Дав ей отдышаться, я начал медленно по сантиметру двигаться в ней. Там было тесно. Растянутые мышцы плотно обжимали ствол, доставляя мне новые ощущения. Она скулила, а я работал. Через пять мину мой орган уже вовсю выглаживал ее мышцы сфинктера, даже пару раз выскочил наружу. Ей, похоже, началось нравиться. Жалобный скулеж сменился на стоны, и она стала мне даже помахивать. Мои руки сжимали и мяли ее ягодицы, а сама она умудрилась добраться до клитора и терла его.
— Вот видишь как все хорошо и приятно, — проворковал я, в очередной раз, погружаясь в неё.
— Да... уж... больно, — вторила она сквозь стоны.
— !? — продолжал я, чувствуя приближение оргазма.
В животе взорвалась бомба, меня скрутило, а яйца, прилипшие к корню члена, выдавливали струйки семени. Я закричал и без сил навалился на нее. Она стонала:
— Слазь, вытаскивай.
— Угу, — пробормотал я, не в силах стронутся с места.
Собравшись с силами, я привстал, покидая гостеприимное ложе. Вместо сморщенного колечка между ягодиц была большая покрасневшая дырка. Перекатившись, лег рядом с ней. Отдышавшись, спросил:
— Твоя душенька довольна?
— Да, — припав к моему плечу, ревела она, — больно ведь...
— Пройдет, — философски сообщил я, — зато все твои мечты сбылись...
— А ты... отку... знаешь? — с трудом выдавила она сквозь слезы.
— Да я, бля волшебник! — отшутился я.
Так, я и заработал свой первый ноутбук. Но сие происшествие прошло, как-то не замеченным и было списано на юношескую сексуальность и развратную похоть маминой подруги. И только через пару лет, когда это повторилось на базе отдыха, я стал задумываться, а что же тогда случилось...
Молох 2014 год, для www.sexytales.ru.
«Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так,
И его костер взовьется до небес».
Я сидел на диване, со спущенными до колен брюками, а она, наклонившись сбоку, ласкала мой член своим горячим язычком. На щеках ярко алели следы от пощечин. Не очень умело, с громким сопением, чмоканьем и невнятным мычанием, но старательно она ласкала моё второе я. Уже только это было необходимо и достаточно для моего нахождения тут. А еще ее такие нежные и большие груди, трущиеся о мое бедро напряженные донельзя соски с темными ореолами вокруг... Сие занятие вкупе с тем, что за этим последует, возбуждало желание и поднимало настроение. Я прекрасно знаю, что она хотела этого. Только вряд ли набралась смелости сделать это мужу, даже если бы он настаивал. Но я также знаю, что она хочет еще. И она получит это согласно контракту. Всё элементарно просто и ещё неизмеримо сложно.
Можно до хрипоты, и пересохшего от крика горла повествовать о гуманности... Толковать о необходимости помощи ближнему... Рассуждать о спонсорстве и моральном удовлетворении, но я здесь нахожусь не поэтому. Вернее, это, конечно, существенно, но меня в данном случае больше прельщает денежный эквивалент моего вознаграждения. Я ведь человек и имею свои обязательства и нужды. А коммунизм построить мы, как-то не сподобились. Вот и приходится в любом случае получать деньги за выполненную работу. Мне просто повезло, что у меня есть такая возможность. В наше трудное время тяжело найти хорошо оплачиваемую работу, которая еще и будет приносить радость и удовлетворение.
Сейчас мне не верилось, что еще год назад я, чтобы купить хлеба собирал мелочь, по всей квартире проверяя карманы, тайнички и кармашки в сумках. А теперь... Я уважаемый человек. За мою помощь продолжительностью один — два дня платят столько, сколько я получал, вкалывая целый месяц! Очередь на мои услуги расписана на полгода вперед. А началось все со старенького сейчас ноутбука, который я бережно храню уже десять лет. Тогда я не придал этому значение. Я считал: «Мне просто повезло. Мамина подруга была просто щедрой». Но теперь-то я знаю это не так.
Мадам, мадемуазель, женщина, девушка, баба, барышня, миссис, синьорина... Так, много разных слов обозначающих одно и то же. Они да мое умение, которое я сам не понимаю. Ну, еще в самых трудных случаях введение клиентки в легкий транс, который даже гипнозом-то назвать нельзя... Это и есть составляющие моего малого бизнеса. А все занятые в нем лица секретарь и я. Ну еще маленький однокомнатный офис, где и находится секретарь. Впрочем, дело идет к тому, что мне придется купить небольшой коттедж для работы... Но это дело наживное и далеко не первоочередное. В крайнем случае подойдет и квартира клиентки или люкс в гостинице.
***
Тогда Алевтина Петровна подруга матери приехала к нам в город на неделю. Вместо гостиницы остановилась у нас, благо была свободная комната. По какому случаю это было, из памяти уже выветрилось. Может отдохнуть, а, возможно, в командировку. До этого мне как-то не приходилось иметь дело с взрослыми женщинами столь долго и в такой непринужденной атмосфере. Мама не в счет, возможно, на неё срабатывал некий блокиратор, отключающий мое восприятие. Это, кстати, относится и к молодым девушкам, где то лет до двадцати, как я сумел выяснить впоследствии.
Уже в первый день, когда она устроилась у нас и вышла к праздничному обеду в легком домашнем халатике, я почувствовал неладное. Мой мозг работал как автомат, фиксируя и анализируя терабайты информации ее поведения. Моторику, жесты, мимику, взгляды и даже частоту и глубину ее дыхания и многое другое, о чем даже сейчас по прошествии десяти лет я могу только догадываться. К вечеру у меня ужасно заболела голова и я, приняв лекарство, лег спать. То же происходило и в последующие дни. На пятый день я проснулся рано утром с неким знанием, того что:
•нравлюсь Алевтине Петровне как молодой мужчина;
•знаю, что и как мне надо сделать, дабы удовлетворить ее в постели, (с учетом, что я был ещё девственник и все мои знания были исключительно теоретические);
•она не будет против нашего с ней сближения.
Как и откуда появились эти мысли, даже не мысли, а уверенность — я не имел ни малейшего понятия. Просто какое-то озарение и подспудный зуд, толкающий на проверку этих знаний. Именно знаний, а не гипотезы!
Вот тут-то и подвернулся случай. У меня поднялась температура. Нет, я не заболел, по крайней мере, не чувствовал себя больным. (Опять игры моего умения и подсознания)? Соответственно мне пришлось принять лекарство и остаться дома, несмотря на моё нежелание. И Алевтина Петровна на этот день запланировала домашний отдых! Я остался на ее попечении От принятого лекарства или температуры я уснул. Проснулся около одиннадцати утра бодрый и полный сил. В квартире было тихо и я, не одеваясь, прямо в трусах, пошел в туалет, решив, что моя новоявленная медсестра вышла в магазин или ушла по своим делам. Сделав свои дела, я уже возвращался в комнату, когда услышал, приглушенный плачь и всхлипы раздающееся из комнаты Алевтины. (Далее для удобства я буду называть ее так). Без задней мысли я подошел к двери и приоткрыл её.
Она лежала одетая в свой коротенький халатик на постели спиной ко мне и, похоже, плакала. Ноги у нее были прижаты к животу, полы халата задрались, приоткрывая объемные ягодицы, плотно обтянутые фиолетовыми трусиками. Все это я зафиксировал мимоходом и не придал сему факту значение. Забыв о том, в каком виде я вышел из комнаты, шагнул за порог и спросил: «Что случилось? Вам плохо?». Всхлипы стали громче и переросли в рыдания. Не зная, что предпринять, чуток потоптался у порога и подошел к кровати. Её плечи вздрагивали, лицо было закрыто руками и на вопросы она не хотела отвечать или не могла.
Дабы привлечь ее внимание, я положил ей руку на плечо и тихо потряс. Она, не переставая всхлипывать, попыталась сбросить мою руку, а когда ей это не удалось, рыдая, прорычала: «Не трогай меня и убирайся вон. Маленький мерзавец». И дальше случилось это! В одно мгновение меня словно вышибли из тела. Я видел картинку и слышал звуки, словно со стороны, повиснув где-то сбоку под потолком. Я чувствовал как в моем теле, стоявшем там внизу около кровати, закипает ярость и похотливое желание овладеть этой женщиной. Мой орган встал на дыбы, как норовистая кобыла, явственно выпирал из трусов. «Сейчас старушка попляшет», подумал я. А ей в то время было не больше тридцати пяти лет.
Затем я увидел, как поднялась моя рука и с силой ударила ее по ягодице, а потом по другой. И с некоторым запаздыванием услышал звук шлепка, а следом второго. Алевтина, взвизгнув, резко развернулась, уставившись мокрыми, от слез глазами на меня. Теперь я видел все из двух мест сразу! От страха того, что я сделал и ее тяжелого непонимающего взгляда мои глаза у стоящего там внизу закрылись. Но я продолжал всё видеть сверху.
Я чувствовал, что мои губы вдруг раздвинулись в зверской улыбке и неожиданно произнес:
— Что сучка попалась? Хочешь грубости? Ты ее получишь! Я сейчас тебя отъебу во все щели! Мало не покажется. — Это говорил я, но слова точно были не моими. — Давай раздевайся, — и стянул свои трусы...
— Что-о-о? — промямлила она, не отрывая взгляда от моего, стоящего колом члена.
— ***!? — грязно выругался я.
— Ты спятил? — воскликнула она. Глаза ее стали круглыми от удивления и испуга как большие блюдца.
— Еще упираешься блядина, — проворчал я и, протянув руки, рванул за воротник халата, так что он распахнулся, обрывая пуговки, и сполз до локтей. — А сиськи у тебя ничего, — довольно продолжил я, разглядывая ее полуобнаженное тело. Она пыталась говорить, но мои руки вдруг схватили ее за волосы и, притянув вперед, ткнули лицом в член, а голос строго распорядился. — Давай соси...
— Но... не... — пыталась она возразить.
Но мои руки уже сдавили челюсти, принудив её открыть рот, и фаллос погрузился внутрь. Я чувствовал как он, плавно скользнув по языку, беспрепятственно вошел, внутрь упершись в горло. Она подавилась, закашляла и, подняв руки, вцепилась в мои бёдра, оставляя кровавый царапины, резко подалась назад. Когда она, откашливаясь и давясь слюнями, вытащила моё орудие страсти, у меня опять пошла рассинхронизация звука и картинки. Я видел, как поднялась моя рука, нанося пощечины, справа и слева и только потом когда она же ухватила ее за подбородок, задирая лицо, вверх прошел звук...
Это было жутко наблюдать все со стороны и в то же время принимать участие в таком беспределе. К тому же я чувствовал сильнейшее возбуждение и страсть. А где-то в глубине сознания билась мысль: «Правильно. Так и надо! Она же этого хочет. Хочет грубого секса... «. Тут я понял, что до сих пор у меня зажмурены глаза там внизу. С некоторой опаской я открыл их. И тотчас поймал ее странный взгляд полный желания и похоти! Она быстро и с вожделением перевела взгляд на мой торчащий член. И вдруг чуть ли не с рычанием набросилась на него! Принявшись вылизывать его как мороженое, чуть ли не урча от удовольствия!
А я схвати ее за голову с двух сторон, и опять засадил мой инструмент в ротик, правда, не так глубоко. Потом еще пару раз, и чуть повернув бедра, в следующий раз попал за щеку. Та вздулась как от пульпита, но Аля продолжала обсасывать данное ей богатство, не протестуя, а только сопя и причмокивая. Её руки приподнялись, поглаживая и сдавливая груди.
Я обратил внимание на ее соски. Большие, почти десять миллиметров в длину, толщиной с мой мизинец, темно-коричневого цвета. Они, как две виноградинки, сидели на стебельках раза в два тоньше, чем сами соски, и были окружены большими темными ореолами. Я вдруг мимоходом подметил: «Если взять их в рот и зажать между губ, то они никогда не выпадут, и пока не отпустишь их не вытащить... «. А вслух, почему то произнес: «Что соска нравится? Соси, соси, пока дают!». Сосать она умела и прекрасно с этим справлялась. Я даже постанывать начал от удовольствия. Но бес, сидевший в моем теле, был против такого развития ситуации...
Моё тело пошло назад, и член покинул уютное гнездышко. Она потянулась за ним, но мои руки ее остановили. И я произнес:
— Что? Хочешь ещё? — мой член качнулся и постукал по ее губам, не давая ей, однако, схватить себя.
— Да... — прошептала она.
— Громче! Не слышу! — вскипел я и опять стукну по ее полураскрытым влажно-поблескивающим губам.
— Да, — уже громче сказала она, пытаясь дотянуться до соблазнительной конфетки.
— Еще громче, — успокаиваясь, произнес я. — И скажи, пожалуйста!
— ДА! Да! Да! — прокричала она. — Дай мне его, пожалуйста, — плаксиво попросила Аля, — её руки отпустили натертые до красных пятен груди, которые мягко оплыли вниз. Одна юркнула в трусики, на которых расплывалось большое влажное пятно, а вторая потянулась к моему воинству.
— Только головку, — прошипел я, подавшись чуть вперед.
— Ладно, — и кивнула в подтверждение, ухватившись за ствол члена рукой.
Губы обхватили маслянисто-блестящую головку, и я ощутил ее язычок, быстро запорхавший по ней. Второй рукой она яростно натирала свои прелести, скрытые от меня тонкой тканью, шевелившейся при её движениях. В этот момент я содрогнулся, кончая и струи спермы стали заполнять её рот. Тонкая клейкая струйка слюны, перемешанная со спермой, потекла из уголка губ. Я застонал и воскликнул:
— ДА-а-а! — непроизвольно глубже погружаясь в ее ротик.
— !? — промычала она, глотая и давясь моим молочком.
— Как хорошо, — прошептал я.
— Угу, — кивнула, вылизывая, мой начинающий опадать орган, — ... вкусно, — отрапортовала она и вздохнула.
Сделав еще пару фрикций, я освободил ротик, и она отпрянула, облизывая губы. Я довольно выдохнул:
— Мы еще не закончили, — и погладил ее по щеке, — раздевайся и пошли ставить клизму.
— Сейчас?
— Да! — ухватился за ее сосок оттягивая его.
— Да! — застонала она, пытаясь одновременно податься вперед вслед за моей рукой, встать и снять остатки одежды, при этом чуть не упав.
— !? — засмеялся я и, повернувшись спиной, пошел в ванну.
Пока я нежился под горячими струями душа, а потом пил кофе она чистилась и полоскалась в душе. Не дождавшись, её я вернулся в комнату и растянулся на кровати, приходя в себя и набираясь сил. Всё же минут сорок мы с ней покувыркались...
И вот она в комнате. Остановилась у порога, вопросительно рассматривая меня. От шеи до коленок закутанная в махровую простыню как в тогу.
— У тебя есть крем и презервативы?
— Там, в шкафу — кивнула она.
— Доставай. И сбрось эту тряпку мы не в Греции, — изрек я, показывая пальцем на простыню.
— Снять? — угадал я по губам. Она покраснела, потупила взор и сбросила импровизированную тогу на пол.
— А ты, Аля, красивая, — оценил я открывшуюся мне фигуру.
Две белые налитые груди с сосками, торчащими в разные стороны, первыми бросались в глаза. Милое раскрасневшиеся личико, чуть отвислый живот с впадинкой пупка и четкой талией. Округлый треугольник светлых волосиков на лобке, широкие бёдра сверху которых виднелись налитые губы, изящные голени и ступни. Четкие линии загара, несмотря на раннюю весну и покрасневшее после душа тело показывали в каком малюсеньком бикини, она успела позагорать. У меня от этих картинок опять встал. Её глаза восхищенно следили за мной.
— Повернись спиной.
— И как я тебе, — она развернулась спиной.
— Попка очень даже... — пропел я, — ничего!
— А так? — она развела ноги на ширину плеч и нагнулась...
— !? — у меня отвалилась челюсть от увиденного, — просто прелесть! Возбуждает! — мгновенно у меня пересохло в горле. Кончик члена задрожал от возбуждения.
— Начнем? — она продефилировала по комнате к шкафу и, достав необходимые вещи села у меня в ногах. Потом протянула руку к моему богатству.
— Нет, — медленно сказал я, — сначала поласкай себя. Чтобы я видел!
Кровь прилила к её лицу. Она закусила губу, но все же развела ноги, в стороны усевшись и устроившись поудобней, начала гладить свою киску. Её глаза тут же подернулись дымкой отрешения и закрылись, а лицо стало задумчиво-отстраненным. Было видно, что она знает и умеет это делать. А я, раскрыв глаза, впервые и очень внимательно следил за ее действиями.
Её пальчики поглаживали большие губы, а потом нырнули между ними. Три пальчика освободили горошинку клитора, а четвертый быстро, но нежно потирал её. Потом они скользнули вниз и стали гладить вход во влагалище. Один пальчик нырял в нее все глубже и глубже. Возвращаясь, то мгновенно, то чуть помедлив. Вторая рука опять насиловала груди то, сжимая их, то поглаживая. Теребя соски и катая их между пальцами. Тяжелое дыхание переросло в стоны. Они становились громче по мере приближения её к оргазму. Вот она дернулась. Застыла, вскрикнула. () По телу от живота прокатились судороги, и она, обмякла тяжело дыша. Лицо, до этого выражающее блаженство осунулось.
С трудом оторвав от этого завораживающего зрелища взгляд, понимаю — сам занимался тем же. На головке выступила капля смазки, и мне хотелось ее завалить на постель и... Тихо позвал: «Аля. Иди ко мне. Я хочу тебя», Она встрепенулась, растерянно посмотрела мне в глаза и тяжело поднявшись, присела рядом. Достав презерватив и чуть дрожащими от возбуждения пальцами, одела его на член. Запустив руку между ног, она мокрой рукой тщательно смазала его поверхность. Затем встав, на кровать ногами присела на корточки раскорячив в стороны коленки, и ухватившись за фаллос, направила его в заветную дырочку. Потом медленно стала опускаться вниз.
Я замер. Первое соитие! Первый раз с женщиной. Мой дружок довольно туго прошел вход, а дальше скользнул как по маслу. Немного посидев, Аля стала медленно двигаться вверх-вниз. Чуть прокручиваясь бёдрами туда-сюда. Постепенно увеличивая скорость и меняя глубину погружения. Я как мог, помогал, двигаясь и привставая. Действие захватывало, напряжение росло. Темп, который она держала то скакал, как бешеный, то замедлялся. Я млел от новых ощущений. Потом я протянул руку и сдавил клитор... тут она и улетела в первый раз! Её мотало так, будто она получила удар током.
Освоившись с новой ролью, я поменялся с ней местами. Теперь она была внизу, а я давил ее женский бутон своим телом, плюща её на кровати. Мы пробовали по-всякому: и, подняв ноги, и на боку, и даже когда она легла на живот. Она стонала и извивалась подо мной, поймав не одну птицу счастья за хвост. Вот тут мне и напомнили, зачем я здесь!
Меня опять вышибло вон. На этот раз было легче. Я оказался с ней лицом к лицу, хотя там и была только стенка. Мои руки ощупывали и оглаживали ее ягодицы и, раздвинув ноги, гладили киску. Потом в руках оказался гель, и я выдавил его на сморщенное серое колечко попки. Она вздрогнула и я, ещё не начав втирать его, услышал:
— Нет. Не надо... — на лице отразился страх.
— Ты уверена!? — смазав палец, я аккуратно массировал ее анус, углубившись на одну фалангу.
— Нет... Да! Не надо... — запуталась она.
— Так, да или нет? — мой палец уже вовсю ходил внутри, разминая сфинктер.
— Не-е-ет... — плаксиво затянула Аля, пытаясь сдвинуть ноги и встать.
— Да! Моя радость... Да... Лежи сука! — придержал ее свободной рукой и в неё погрузился и второй палец. А через минуту третий.
— Больно... Отпусти! — заныла она.
— То ли еще будет... — я, сдернув презерватив, намазывая гелем член, — теперь терпи...
Головка уперлась во влажно блестевшее отверстие, и я надавил. С видимой натугой она погружалась в растянутое анальное отверстие.
— Ааа-а-а... — заголосила Алевтина, — боль... вынь...
— Ага! Сейчас... — на минуту остановившись, я продолжил погружение.
— Нен... — она крутилась от боли не в силах вырваться. Её широко открытые глаза налились слезами.
— Теперь самый смак остался, — вогнал я член по самые яйца.
Мы, затихли тяжело дыша. Она от боли, а я от напряжения и похоти. Дав ей отдышаться, я начал медленно по сантиметру двигаться в ней. Там было тесно. Растянутые мышцы плотно обжимали ствол, доставляя мне новые ощущения. Она скулила, а я работал. Через пять мину мой орган уже вовсю выглаживал ее мышцы сфинктера, даже пару раз выскочил наружу. Ей, похоже, началось нравиться. Жалобный скулеж сменился на стоны, и она стала мне даже помахивать. Мои руки сжимали и мяли ее ягодицы, а сама она умудрилась добраться до клитора и терла его.
— Вот видишь как все хорошо и приятно, — проворковал я, в очередной раз, погружаясь в неё.
— Да... уж... больно, — вторила она сквозь стоны.
— !? — продолжал я, чувствуя приближение оргазма.
В животе взорвалась бомба, меня скрутило, а яйца, прилипшие к корню члена, выдавливали струйки семени. Я закричал и без сил навалился на нее. Она стонала:
— Слазь, вытаскивай.
— Угу, — пробормотал я, не в силах стронутся с места.
Собравшись с силами, я привстал, покидая гостеприимное ложе. Вместо сморщенного колечка между ягодиц была большая покрасневшая дырка. Перекатившись, лег рядом с ней. Отдышавшись, спросил:
— Твоя душенька довольна?
— Да, — припав к моему плечу, ревела она, — больно ведь...
— Пройдет, — философски сообщил я, — зато все твои мечты сбылись...
— А ты... отку... знаешь? — с трудом выдавила она сквозь слезы.
— Да я, бля волшебник! — отшутился я.
Так, я и заработал свой первый ноутбук. Но сие происшествие прошло, как-то не замеченным и было списано на юношескую сексуальность и развратную похоть маминой подруги. И только через пару лет, когда это повторилось на базе отдыха, я стал задумываться, а что же тогда случилось...
Молох 2014 год, для www.sexytales.ru.
