Слово автора: Данный рассказ не претендует ни на какую историческую достоверность.

— А ну шевели задницей! — вполголоса прошептал хозяин.

— Как пожелаете, господин, — покорно ответила я и стала легонько покачиваться вперед-назад, до упора насаживаясь на весьма немаленький член этого жирдяя.

Как я до этого дошла? Ведь когда-то я была вполне обычной девчонкой, несмотря на рабский ошейник вокруг горла. Бегала туда-сюда, помогала по дому более старшим и старалась не путаться под ногами у Свободных людей. И в один миг все перевернулось с ног на голову...

Теперь у меня другой Хозяин, которому я обязана повиноваться. Другая богиня-покровительница, другая жизнь. Чуть более сложная, иногда даже приятная, и уж подавно более привлекательная.

Мое имя Лина, хотя мой текущий господин, едва услышав его, тут же переименовал меня в Роксану. И я — личная рабыня Хозяина Лиска. Должна признаться, что ублажать мужчину гораздо приятнее и менее утомительно, чем работать по дому от рассвета до заката и лишь по этой причине я повинуюсь, выпячиваю свою покорность напоказ. Так легче жить, а для рабыни это самая большая ценность из всех возможных.

К тому же, сегодня был весьма необычный день. Лиск боялся, что кто-нибудь, увидев меня, непременно захочет купить этот «драгоценный камень», а потому крайне редко выпускал со своей виллы, расположенной чуть за городом. За целый год, проведенный у него в доме, я выходила всего дважды.

Первый раз был едва я только у него поселилась. Взяв с собой несколько стражников Лиск повел меня на рынок, где купил для меня одежду по своему вкусу. А во второй раз я сопровождала его на какую-то сделку, но все время просидела в паланкине. Лиск не позволил мне даже и носа из него показать, оставив меня одну на несколько часов.

Что ж. Сегодня то точно история не повториться!

Я несколько раз подалась назад чуть побыстрее. Лиск едва слышно застонал, с трудом удержавшись от того, чтобы не хлопнуть меня по заду, и как следует перехватив за талию, стал яростно вгонять свое достоинство в мою щелку.

Сегодня был день Солнца. Праздник начала лета. И в его честь устраивались грандиозные игры на Арене, куда Лиск и направлялся. А Розали, его «публичная» рабыня, как назло заболела, вот Хозяин и взял меня с собой.

— Аа... сучка... — Лиск блаженно и протяжно застонал вполголоса, откидываясь назад и несколько секунд еще быстрее всаживая свой член в меня.

После чего резко вышел и осторожно ввел свое достоинство в мою попку. Я показно уронила голову вниз и, несмотря на запрет, издала едва слышный стон, легонько прошептав:"Да... да...»

Я знала Лиска. И бесстыдно пользовалась этим. Не хотелось с утра пораньше оказаться нещадно оттраханной в задницу. А потому я легонько сыграла на чувствах Хозяина.

— Я же сказал тебе не издавать ни звука! — но в голосе слышалась похоть.

Лиск перехватил мои волосы на затылке и легонько потянул на себя, заставив меня сильно прогнуть спину. Сделал всего несколько движений в моей попке и излился прямо в нее. Я подождала, делая вид что тяжело дышу, пока Лиск не вынет свое достоинство и не откинется на подушках, и лишь затем повернулась и взяла его член в рот, с минуту пососав.

— Ну все, хватит, — в голосе хозяина чувствовалась довольная нотка. — Вытрись и оденься.

Большего мне было и не нужно. Я взяла тряпочку и быстро вытерла едва выступивший пот с себя, напоследок проведя между ног, пытаясь стереть всю сперму, но я все равно чувствовала, что немалая ее часть до сих пор покоится в моей заднице.

Но поделать с этим я ничего не могла. Так что одела тоненькое лазурно-синее платье, оставлявшее открытым левый бок и уселась поудобнее, расчесывая гребнем волосы, то и дело скашивая глаза в небольшую щелку в занавеси, пытаясь рассмотреть места, по которым нас несли.

На место мы прибыли буквально через несколько минут.

Лиск глубоко вздохнул, собираясь со своей решимостью, и, махнув мне рукой, вылез из паланкина.

— Можете уйти в тень, — бросил он рабам, — но чтобы были здесь когда игры закончатся!

— Как прикажете, хозяин, — хором ответили четверо накачанных мужчин.

Я знала их всех по именам. Они работали на полях рядом с поместьем и были весьма благодарны, если рабыни приносили им воды. Никогда не позволяли себе даже положить руку на девочек, если те этого не желали. И, если честно, я даже немного завидовала этим парням. Они хотя бы время от времени выходили из поместья и могли полюбоваться на столичный город, о котором я только слышала. При любой возможности я вечером ускользала от Хозяина и в обмен на кувшин прохладной воды просила этих мужчин рассказать мне о городе.

— Присмотри за ними, — вполголоса бросил Лиск ближайшему стражнику и, запустив руку в кошель, выудил серебряную монету. — Это чтобы тебе не скучно было.

— Спасибо, господин, — благодарно кивнул стражник и отправился к рабам, уже успевшим оттащить паланкин метров на двадцать.

— Ты, узнай сколько до начала игр. Найдешь меня в главной зале, — отдал приказ Лиск. — А ты со мной, — Хозяин махнул оставшемуся стражнику и отправился внутрь.

Я заняла свое место слева от Лиска, а стражник встал справа. Хозяин прошел шагов десять и привычно запустил руку под подол моего платья, тут же сжав ягодицу. Он всегда вытворял нечто подобное во время прогулок. И далеко не всегда это было приятно. Сексуальные предпочтения Лиска весьма сильно видоизменялись в зависимости от его настроения.

Но сейчас я во все глаза оглядывала округу.

На улице я успела посмотреть лишь несколько зданий, с виду слегка обшарпанных, да высоченную стену Арены, украшенную красивыми статуями из белого мрамора. А внутри картина разительно отличалась.

Здесь не было места обшарпанности. Все было вычищено до блеска. Под ногами темный кафель, на стенах — золотистый орнамент. Повсюду стояли статуи, изображавшие воителей.

Проход в следующий зал. Просто громадный! Тут бы поместилась большая часть поместья, в котором жил Лиск! На стенах — гобелены и портреты каких-то людей в богатых одеждах. Рядом — статуи обнаженных красавиц. А у дальней стены непонятно каким образом струился небольшой водопад!

Лиск встал около одной из статуй и выглядывался в зал, когда подошел стражник.

— Половина ложи для знати уже заполнена, — сказал он. — Прибытие Императора ожидают где-то через полчаса.

— Старый импотент как всегда опаздывает, — вполголоса хмыкнул Лиск. — Узнай, не занял ли свое место в ложе господин Катрегги и возвращайся.

— Слушаюсь, господин, — стражник снова растворился в толпе.

В то время как мой Хозяин стал неспешно обходить зал, вглядываясь в лица. Я понятия не имела, кто такой Катрегги и зачем он понадобился Лиску. Хотя, как мне казалось, я довольно неплохо осведомлена обо всех делах Хозяина. Несмотря на то, что мне не разрешалось показываться на глаза посторонним, я всегда была рядом, стояла за дверью, ожидая, пока господин меня позовет. И много чего слышала. И еще больше, когда гости уходили. Слышала мысли Лиска, которые он не особо то сдерживал. Узнавала, что на самом деле он думает о своих «деловых партнерах», как он к ним относится.

Я без труда отличала рабынь в этой толпе. Нам запрещалось носить платья аристократов. Вся одежда рабынь должна была быть обтягивающей, а на шее должен быть ошейник. И хотя некоторых все же клеймили, таких было не так уж и много. Красивая и покорная рабыня — хороший товар, так что мало кто решался поставить пожизненное клеймо, заранее рассчитывая продать ее, когда придет время.

Хотя я, в общем то, впервые видела рабынь, которым посчастливилось попасть в благородные и уважаемые семейства. Их одежда была, мягко говоря, весьма фривольной. Не на всех, конечно, но на большинстве. У кого был полностью оголен верх, у кого низ. Некоторые так и вовсе ходили в каких-то странных нарядах из металлических колец, совершенно не прикрывающих красивых тел.

Так что я в своем закрытом платье, пусть даже легонько просвечивающем на солнце, чувствовала себя скромницей. Хотя, признаюсь, вытекшая струйка спермы из попки меня здорово смущала. Я не была уверена, что коротенький подол моего платья скрывает белую линию, проложившую свой путь до самого бедра и продолжавшей медленно стекать все ниже по ноге.

Я встречалась взглядами с другими рабынями, а они со мной. Беглый взгляд на чужих Хозяев и новый взгляд. Чаще всего сочувствие отражалось все же в их глазах. Лиск не был образцом красоты и они пытались хоть как-то подбодрить меня. Впрочем, я не жаловалась. Хотя сейчас и понимала, что некоторым из этих девочек повезло гораздо больше. Их Хозяева были красивыми, статными мужчинами, а то и вовсе женщинами. Но что я могла поделать? Рабыне выбирать не приходится. Можно только попытаться получше устроиться там, куда закинула судьба.

Лиск неожиданно замедлил шаг, сделал небольшой круг, и подошел к какому-то семейству.

— Мастер Катрегги, какая встреча! — Лиск прямо таки расплылся в улыбке.

Пожилой мужчина, к которому он обращался, повернулся.

— Да, да, действительно... — Катрегги на некоторое время замялся.

— Мастер торговли Лиск, — вмешалась стоящая рядом женщина, — как ваши дела?

— Хорошо, благодарю вас, — Хозяин почтительно кивнул головой.

— Моя жена, Марина, — представил ее Катрегги. — Никогда никого не забывает.

— Очень приятно, леди, — Лиск склонил голову.

Молоденькая девчонка, стоящая рядом, прямо таки пританцовывала на месте от нетерпения, что не укрылось от внимательных глаз госпожи.

— Наша дочь, Анастасия, — Марина легонько положила руку на плечо девушки, моментально прервав ее движения.

— Очарован, — Лиск склонил голову чуть ниже, после чего почтительно поцеловал девочке протянутую ручку.

— Обычно мы не пускаем ее на подобные мероприятия, — улыбнулся Катрегги, — но она уж очень просилась. К тому же, ей уже восемнадцать...

— Ей нужно получше узнать жизнь, — мило улыбнулся Лиск. — Еще год или два и молодая леди станет отличной женой для кого-то.

Меня прямо таки передернуло. Сперва я даже подумала, что мне почудилось, но я быстро поняла, что это не так. Лиск подлизывался к этой чете! И весьма плотоядно смотрел на их дочку, хотя, чтобы это заметить, нужно было уж очень хорошо знать его. Я моментально поняла, что в данный момент он прямо таки представляет эту молодую девчонку в своей спальне. Притом в статусе его жены.

Анастасия, впрочем, ничего этого не заметила. Лишь слегка зарумянились щечки.

— Во славу моей семьи, — потупила глазки девушка.

— Конечно, — улыбнулся Лиск. — Мастер Катрегги, я, если честно, рад что мы с вами сейчас столкнулись. Видите ли, я как раз хотел нанести вам визит и предложить одну сделку...

— Которая наверняка меня заинтересует, — рассмеялся Катрегги. — Знали бы, сколько раз за год я слышу эти слова!

— А чем вы занимаетесь, мастер Лиск? — спросила Марина.

— Виноделием, — честно ответил Хозяин.

— Виноделием... — Катрегги переглянулся с женой. — Если честно, то мне сейчас немного не до дел. Я хотел провести этот день со своей семьей. Так что заходите послезавтра в мое поместье и мы с вами обсудим ваше предложение.

— Да, да... — Лиск казался слегка разочарован, но быстро взял себя в руки. — Это будет отлично. Скажем, после полудня?

— Да, это будет удобно. А теперь, если вы позволите...

— Конечно, наслаждайтесь зрелищем, — Лиск почтительно отошел в сторону, пропуская семейство. — О да, детка! — шепотом бросил он, когда чета Катрегги отошла на почтительное расстояние. — Купился, старый хрен! Все, можно идти смотреть игры!

Мы быстро прошли по ряду каких коридоров и залов, взойдя по нескольким лестницам наверх. И в итоге оказались в маленькой отдельной ложе. По центру стояло удобное кресло, позади которого была пара низеньких сидений для свиты. И отсюда открывался замечательный вид на Арену!

Строение просто поражало своими размерами! Огромные стены, на которых длинными рядами шли сидения. Внизу — деревянные, а то и вовсе каменные, для обычных граждан. Чуть повыше — более удобные трибуны для мелких купцов и ремесленников, а на самом верху красовались маленькие ложи-кабинки, в одной из которых оказались мы.

А снизу было большое круглое пространство, засыпанное белым песком, метров ста в поперечнике. От осознания, что сегодня я увижу знаменитые бои на Арене, внутри все как-то приятно переворачивалось. Я много слышала о них от Розали, «публичной» рабыни Лиска. Она с придыханием рассказывала о том, как красивые мужчины выходят на этот песок и сражаются друг с другом, делая описания настолько красочными, что все поневоле заслушивались ее рассказами.

Отличалась лишь одна часть Арены — справа от нас. От самого низа и до верха была заметна отделка из белоснежного камня. Стояли статуи, тут и там сновали рабыни, разнося угощения и напитки. Я далеко не сразу поняла, что это и есть ложа для знати. Все действительно влиятельные люди собирались именно там, повинуясь своему собственному порядку.

Но совсем скоро мне стало не до этого. Заиграла громкая музыка, после чего над всей Ареной разнесся голос.

— Граждане Империи! Сегодня, в этот божественный день, мы празднуем день Солнца!

— Началось, — Лиск откинул голову на спинку кресла. — Сейчас полчаса трындеть будет! Роксана, давай-ка отсоси пока что!

Делать было нечего. Хозяин приказал и я прекрасно знала, что будет, если я не подчинюсь. Так что я опустилась на колени и, слегка помучавшись с мантией Лиска, выпростала его вялый член на волю, тут же взяв его в свой ротик. Голос продолжал разноситься над Ареной, но я обращала на него мало внимания, понимая, что это лишь слова. Я пыталась как можно лучше ублажить член Лиска, чтобы Хозяин все же позволил мне понаблюдать за играми, когда они наконец то начнутся.

***

— Следующий бой — ваш, сир Александр, — раздался голос от двери.

— Свободен, — махнул рукой я, отправляя раба восвояси.

Виолетта даже глазом не моргнула. Да уж, следовало отдать должное отцу, выдрессировал он эту сучку просто превосходно. Она стояла передо мной на коленях уже целый час и все это время медленно и неспешно сосала мой стоящий колом член, не давая ему расслабиться ни на секунду.

Вот уж не думал, что буду завидовать отцу. Впрочем, с такой личной рабыней вполне понятно, почему он в последние пару лет слегка размяк. От таких умелых ласк совершенно не хочется отрываться.

— Я хочу кончить, рабыня, — сказал я, не особо заботясь об интонациях своего голоса. Все равно вокруг никого нет, а отцовская сучка хуже обо мне уже думать не сумеет.

Виолетта тут же слегка отодвинулась, прогнув спинку и стала покачиваться всем телом, до самого корня впуская мой член в свое горло. После целого часа ее умелого язычка я кончил за минуту от такого напора, в последний момент вынув член из ее горлышка и обильно излившись на темненькое личико рабыни.

Пока я приводил себя в порядок, потуже завязывая набедренную повязку и проверяя остальное снаряжение, я поневоле наблюдал за Виолеттой. Все равно больше в комнате не было ничего интересного.

Отец купил ее года четыре назад и почти сразу же сделал ее своей личной рабыней, запретив другим членам семьи пользоваться ею без спроса. Девчонка была южанкой из-за Великой пустыни. Такие были довольно большой редкостью, но, что уж скрывать, отец никогда не скупился на свои личные прихоти.

От природы у рабыни была темная кожа, какую не встретишь в наших краях. Черные длинные волосы, заплетенные в короткую косу у кончиков. Тонкое гибкое тело, высокая грудь. К тому же, девчонка всегда щеголяла по дому в весьма соблазнительных нарядах, которые отец ей время от времени покупал.

Сейчас, к примеру, на рабыне были надеты два позолоченных обруча. Один на талии, с которого свисали две длинные темно-синие полосы, прикрывая самые интересные места, а второй прямо под грудью, к которому был прикреплен длинный лоскут, перекинутый через шею, прикрывая грудь.

Я еще раз проверил крепления высоких сапог, обитых серебром, и, убедившись что все в порядке, направился к двери.

— Помни, тебе запрещено смывать это, трогать или позволять кому-либо еще делать это до ночи, — бросил я через плечо, замерев на пороге.

— Я помню, сир Александр, — тихо, но отчетливо откликнулась Виолетта.

— Умничка, — усмехнулся я. — Жди здесь, когда я вернусь. Можешь понаблюдать бой через решетку, если не побоишься стаи изголодавшихся по женщинам гладиаторов.

И я вышел. Я был уверен, что у девчонки хватит мозгов не соваться к решетке. Даже ошейник с символом моего семейства может ее не спасти. Вообще то, я не особо люблю подобным образом издеваться над рабынями, но все же неделя со спермой на лице гораздо лучше полусотни плетей.

Виолетта накануне умудрилась спереть кувшин вина и напилась. В общем то, с учетом ее привилегированного статуса, рабыне такое вполне сходило с рук, вот только в этот раз ее за этим застала Марина, а девчонка, под хмелем не поняв с кем имеет дело, огрызнулась на вопрос «Что здесь происходит!?»

Моя мачеха, естественно, не слишком то обрадовалась, когда ее назвали «ходячей пиздой» и не долго думая тут же потащила Виолетту к отцу, настаивая на немедленной полусотне плетей. Спасло рабыню лишь то, что я проходил мимо и отец упросил меня придумать какую-нибудь менее болезненную альтернативу для своей любимицы.

Я тряхнул головой, выкидывая все лишние мысли. Не хватало еще перед боем думать о какой-то рабыне.

Вообще то, свободных людей на Арене выступало не так уж и много, в основном вторые и третьи сыновья больших семей, которым в жизни особо ничего не светило. Но в моем случае особо выбирать не приходилось. Дело в том, что я — бастард. Отец по молодости обрюхатил рабыню и непосредственно перед моим рождением умудрился унаследовать семейное состояние. И просто не смог приговорить своего ребенка к рабской жизни, позволив мне расти аристократом.

Впрочем, аристократом я был лишь на словах. Бастарды не имели права на наследство и получали оное лишь в том редком случае, когда не было другой родни. В моем случае — совершенно бесполезная надежда. (Эротические рассказы) У меня были младший брат и сестра, оба рожденные законной женой. И даже если с ними вдруг что-то случится, была еще отцовская родня, у которой право наследования стояло гораздо выше моего.

Мне было шесть, когда родился Владимир — мой младший брат. И мне тут же, весьма доходчиво дали понять, что я в этом семействе желанный гость лишь до тех пор, пока «работаю» на благо семьи. И не уставали об этом напоминать до сих пор.

Так что я делал то, что у меня получалось лучше всего. А именно — зарабатывал деньги себе на жизнь выступая на Арене во славу моего семейства. Отец, конечно же, был в ярости. Его жена, наоборот, приветствовала мое «хобби». Еще бы, меня ведь вполне могли убить, что лишило бы все семейство лишней головной боли.

— А теперь то, чего мы все так долго ждали! — раздался над Ареной голос. — Главный бой!

Я привычно пропускал слова между ушей. Это, конечно, волнительно, когда выходишь на главный бой в первый раз, но когда цифра перевалила за десяток, то, если честно, начинают доставать эти однообразные комментарии.

— Против вас семеро воинов из диких северных племен, сир Александр, — обратился ко мне распорядитель.

— Семеро? — я удивленно поднял бровь. Не ожидал, если честно, такого количества.

— Простите, сир, что не предупредили заранее, — развел руками в стороны мужик. — Их доставили вчера на закате.

— Да член Мораг-Бата им в задницу, — отмахнулся я, мысленно уже прикидывая, как вести себя на Арене, чтобы выйти оттуда живьем. — Семеро так семеро.

— С вами на Арену выйдут двое гладиаторов, — тут же попытался обрадовать меня распорядитель.

Гладиаторы? А вот это уже совсем хреново. Терпеть не могу драться рядом с ними. Один раз, еще на заре своей «карьеры», я позволил гладиатору составить мне пару, так он чуть мне голову своим топором не снес.

— Рабы? — на всякий случай все же спросил я.

— Гладиаторский дом Рет'Торан, — с улыбкой заявил распорядитель. — Лучшие гладиаторы страны.

— Засуньте их в тот подвал, откуда вы их вытащили, — холодно отрезал я. — Я выйду на Арену один.

— Но... — в глазах мужика отразился испуг. — Все уже запланировано! Все оповещены!

— Плевал я на ваши планы! — в мгновение ока я взял мужика за горло и приподнял на пять сантиметров вверх. — Либо я выйду на арену один, либо выпускайте двух своих обормотов и молитесь богам чтобы они победили! Я не позволю каким-то рабам прикрывать мою спину!

Я отбросил распорядителя в сторону. Чтоб этим умникам в толчке искупаться! Предлагать мне драться бок о бок с рабами! Да они с тем же успехом воткнут мне копье в спину! Уж лучше я сдохну там один в неравном, но честном бою, чем от предательского удара!

Решетка приподнялась, позволяя мне пройти. Я задержался на несколько секунд, но никто и с места не сдвинулся, а распорядитель стоял в сторонке, разминая шею, избегая смотреть в мою сторону.

— А против них на священный песок Арены выйдет сам Кровавый лорд Катрегги! — продолжал надрываться комментатор.

Люди на трибунах взревели. Что ж, пора. Глубокий вздох и вот я уже бесстрашно вышагиваю вперед, внимательно разглядывая своих противников.

— И, конечно же, его свита! — взревел комментатор.

Я легонько усмехнулся, прекрасно зная, что из главной ложи этого все равно никто не заметит. Позади меня никто даже не шелохнулся.

— Но что же это? Он один! — ахнул комментатор, глядя на упавшую позади меня решетку. — Кровавый лорд решил сам сразить этих северян, осквернивших наши границы! Интересно, сумеет ли!? Мы скоро увидим все своими глазами! Да начнется бой во имя Солнца!

Если честно, то я в очередной раз пропустил слова мимо ушей, разглядывая своих противников, в то время как они разглядывали меня.

Как и было сказано, семеро. Здоровые, сильные, небритые. Хотя и, судя по всему, недокормленные. Несломленные, в этом то уж точно можно было не сомневаться. За таких рабов, готовых работать на плантациях, заплатили бы хорошую цену.

Был и неприятный сюрприз. Им позволили взять привычное оружие. Двое со здоровенными двуручными топорами, один с кувалдой, остальные предпочли комбинацию щит-топорик. Похоже, безумный Шеготар решил посмеяться надо мной! Обученные воины, пусть и дикие северяне, непривычные к боевому строю.

Я точно так же чувствовал их взгляды на своем теле. Видел, как они оглядели мою мускулистую фигуру, не скрытую под одеждой. Чувствовал их взгляды, скользнувшие по металлическим сапогам, изысканно отделанным наплечникам и серебристым браслетам от локтя до запястья с длинными шипами на локте. От их взглядов даже не укрылась красная лента, повязанная на запястье — символ аристократа Империи, избравшего путь воина. И, конечно же, особое внимание они уделили торчащей из-за плеча рукояти длинного меча.

Рисковать не хотелось. Я поднял руку, отставив ее чуть в сторону и выставил два пальца ножницами. Сверху тут же слетело мое оружие. Тимур, раб, все время ошивающийся около нашей стражи, был как всегда наготове. Длинная палка блеснула на ярком солнце, упав точно в подставленную ладонь.

Комментатор как раз объявил начало боя и публика взревела.

Я же прокрутил палку перед собой, ослепляя всю противостоящую мне семерку и перехватил ее так, чтобы острие оказалось у меня за спиной, скрыв его от взглядов своих врагов и неспешным шагов пошел прямо на них.

Они же переглянулись между собой, о чем-то переговариваясь на своем гортанном наречии, которого я не знал. Но, может я и не знал их языка, я все равно видел их чувства, написанные на лицах, скрытые в напряженных позах.

Перед ними были всего лишь один молодой парень, который, по их северным понятиям, еще даже не вошел в возраст. Красная лента выдавала во мне профессионального воина, а отсутствие страха в моих шагах, уверенность на лице заставила их колебаться. Хорошо. Я собирался превратить их неуверенность в осторожность, а затем и вовсе в страх.

Они выстроились полукольцом, в центр которого я направлялся, поставив по середине бородатого мужика со щитом, на котором был намалеван корабль. Я уже обратил внимание, что два из четырех щитов имели одинаковое изображение — какое-то копытное животное и теперь мне было жутко интересно, случайность это или же нет. Насколько я знал, северяне жили племенами, время от времени воюя друг с другом, на чем можно было сыграть.

Я рассчитывал на свое оружие. Северяне вообще не особо привычны к копью. Вот только у меня в руках было отнюдь не копье.

Заморская диковинка, о которой даже в наших краях мало кто слышал. А уж как ей пользоваться, знали вообще всего несколько человек во всей Империи. Полутораметровое древко, обитое металлом, с изогнутым полуметровым лезвием на одном конце и острым, но коротким шипом на другом. Звалось это чудо «нагината» и, честно признаюсь, я просто влюбился в это оружие, когда в свое время увидел его в деле.

Краем глаза я заметил, как строй северян чуть изогнулся, беря меня в кольцо. Публика в ужасе притихла, уже видя перед глазами мое окровавленное тело. Сзади раздался гортанный голос. Смысл слов я не понимал, а вот удивленную интонацию чувствовал отчетливее некуда.

Перевод мне и не требовался. Кто-то из них обратил внимание на необычность моего «копья», а значит, время для промедления окончено.

Я рванулся в сторону, одновременно с тем выкидывая нагинату вбок отточенным движением. Лезвие скользнуло по ноге одного из противников. Перехват рукояти обеими руками, резкий проворот и вражеский топорик отлетел в сторону от моего тела, вместе с владельцем, пытающимся удержать его в руках.

Я нанес удар локтем по щиту, отвлекая противника от меня, заставляя его закрыться, а сам тут же нанес удар шипом в его ступню. Мужик пронзительно завизжал, пытаясь отступить. Щит он при этом поднял уж слишком высоко. Я тут же провернулся на месте, перерубая лезвием обе ноги, и тут же, оперевшись на щит бедолаги и повалив его на землю в процессе, перепрыгнул через него, моментально выйдя из окружения, пока меня не зажали.

Маневренность — вот ключ к моему выживанию. Быстрые движения, стремительные и безжалостные атаки и столь же шустрое отступление.

Я окинул поле боя взглядом, оценивая нанесенный мною ущерб. Один с перерубленным сухожилием, ходить он вряд ли сумеет, да и прямого удара уже не выдержит. Второму я наполовину отрезал ноги, этот вообще не жилец, дай ему полчаса и истечет кровью до смерти. Остальные же настороженно и слегка испуганно переглядывались, совершенно не стремясь подойти ко мне на расстояние удара, покрепче сжимая свое оружие.

Публика взревела от восторга. Во всей этой какофонии я даже и не мог разобрать отдельные голоса, да, впрочем, и не пытался. Я был немного занят, прикидывая свои дальнейшие действия, пока северяне подарили мне полуминутную паузу.

Конечно, можно было продолжить в том же духе — короткие наскоки. Даже если не будет удаваться серьезно ранить кого-то из оставшихся, пару-тройку кровоточащих порезов я все же сумею оставить. Но... во время предыдущего наскока я заметил как один из воинов махнул своим топором перед носом у бородача со щитом, заставив его слегка отшатнуться и не дав мне вспороть ему живот. Командная работа? У мужика был выбор — попытаться атаковать меня, пожертвовав товарищем или же спасти того, упустив возможность для атаки.

Если честно, мысль тревожила. Если они действительно начнут работать сообща, прикрывая друг друга, то в конце концов они меня просто измотают и возьмут количеством, что меня совершенно не устраивало.

Пока я все это обдумывал я шел, обходя их по кругу, выставив свою нагинату напоказ и наблюдая за их действиями. Они о чем то переговаривались. В голосах слышался испуг и осторожность. Согласовывали действия, делились наблюдениями. Мужикам было лет по тридцать-сорок, насколько я мог судить. Боевой опыт? Судя по всему весьма неплохой.

Я, в общем то, и не сомневался, что те двое, которых я достал первым рывком, были, скорее всего, наименее опытными. Они сами открылись. Сами неосторожно подставились под мои удары, ищущие любую возможность пустить кровь. И поплатились за это сполна. Нужно было сменить тактику, пока враги не успели приноровиться к моему стилю боя.

Меньше чем за минуту я вернулся к тому месту, откуда начал и сделал то, чего северяне никак не ожидали. Воткнул нагинату в землю, заведя вторую руку за спину, скрыв ее от взглядов своих врагов.

Публика ревела и бесновалась на трибунах, смакуя каждое мое движение. Интересно, какие ставки? До начала боя были один к четырем в мою пользу, но тогда я должен был выйти на арену в сопровождении двух матерых качков. Когда я вышел один... наверное, два к одному против меня. Что ж, я уже предвкушал неплохой заработок.

За несколько лет выступлений я сколотил небольшое состояние, делая ставки на свою собственную победу. Ставки делала за меня Марина, проницательно выбирая, чаще всего, наиболее удачный момент. Думаю, она все надеялась, что однажды я просто сгребу свои финансы и уберусь в какое-нибудь логово Мораг-Бата.

Северяне насторожено переглянулись и, тщательно выправив строй и оставив раненых позади, ринулись на меня. Я выждал момент и лишь затем оттопырил палец на руке, на всякий случай готовясь схватить нагинату обратно.

Но Тимур не подвел. В воздухе блеснула сталь и я на лету перехватил длинный узкий клинок без гарды, тут же ринувшись в атаку, не давая своим противникам рассмотреть мое новое оружие.

Несколько беглых ударов заставили противников остановиться. Яростный натиск на одну часть их полукольца позволил мне продавить их строй, оставив несколько глубоких порезов на руках и ногах троих воинов. Вот только вместо того, чтобы остановиться и перевести дух, как это случилось в прошлый раз, я просто развернулся и ударил с тыла, не давая варварам времени перестроиться.

Нагината была моим любимым оружием, но мечом меня все же обучали пользоваться с малых лет. К тому же, меч, как ни странно, был намного смертоноснее. Его предельная простота в обращении позволяла развить мне намного большую скорость.

Удары сыпались с дикой частотой, заставляя врагов уходить в глухую оборону, стоило мне обратить на них внимание. И, в то время как щитовики все же успевали от меня «отмахаться», отделываясь порезами, воину с двуручным топором повезло гораздо меньше.

Предвидя мою атаку он успел подставить рукоять топора, но никак не ожидал, что я в свою очередь сумею предсказать этот жест и ударю прямо по пальцам. Мужик даже не успел понять что произошло. Просто его топор внезапно завалился и выпал из рук, а мой клинок вскрыл его горло задолго до того, как сталь коснулась песка.

Я ушел перекатом, чтобы не оказаться с ног до головы в кровище северянина, и встал на расстоянии нескольких шагов от остальных, опустив клинок и делая вид, что заворожено любуюсь смертью.

Я чувствовал их испуг. Ярость и стремительность моих движений, мое непоколебимое спокойствие заставляли их терять уверенность, покрепче вцепляясь в рукоятки своего вооружения.

Они встали линией и начали потихоньку наступать на меня. А я с улыбкой на лице стал столь же неспешно отступать, ловя на себе их удивленные взгляды. И лишь когда пришло время, я резко рванулся от них и, ударив кулаком прямо в деревянный щит, повалил на землю бедолагу с перерезанной ногой, одиноко стоявшего в центре арены. И, с блуждающим чувством превосходства на лице, напоказ добил его, воткнув острый клинок прямо в глаз под рев толпы.

Что и говорить, оставшаяся четверка тут же разбушевалась, поняв, что их провели, и ломанулась в безрассудную атаку. Я двумя быстрыми шагами отошел в сторону, кувыркнувшись и встав на ноги в семи метрах от теперь уже бездыханного трупа.

Вновь мелькнула сталь. Короткая атака. Воин со здоровой кувалдой. Сколько она весила? Килограмм тридцать, вряд ли меньше. А значит особо быстро ею не подвигаешь.

Бородач успел отразить три моих удара, получив при этом штук пять неглубоких порезов, отступая от моего клинка, прежде чем я сумел достать его. Вернее, думал, что сумел. Мой клинок должен был снести парню половину черепа, но снял лишь клок волос.

Сзади воина подбили щитом под ноги, заметив смертельный удар через плечо, уронив мужика на землю. А на меня тут же обрушился здоровенный топор. Северянин перепрыгнул через лежащих на земле товарищей, рассчитывая разрубить меня напополам.

Зрители тревожно ахнули, хотя и не думаю, что хоть кто-то сумел понять, что же произошло.

Я отчетливо понял, что не успею отойти в сторону. Это была как раз та грань, которая отличает обычного вояку от талантливого воина. Неверное решение и жизнь превращается в смерть.

Вместо этого я отклонился назад, вдарив падающему на меня мужику ногой в бок, одновременно с тем как мой клинок описал длинную дугу, сверкнув на солнце и врезался в самый край топора, сместив его от меня на десяток сантиметров.

Лезвие скользнуло по наплечнику и ушло глубоко в землю. Я быстро восстановил свое равновесие и нанес резкий удар сверху, метя в открытые плечи бородача, пытавшегося вытянуть свой топор из земли. Но позади него подоспел четвертый и кое-как успел накрыть его краем щита. Клинок ударил о дерево, которое, в свою очередь, неплохо приварило мужику по голове, но и не более.

Я, конечно, пустил кровь, но, по сути, этим дело и ограничилось. Мои худшие опасения сбылись. Я быстро прикинул в уме ситуацию.

Варварский набег северных племен на какую-нибудь нашу деревню. Связываться с гарнизоном имперских солдат ни одно племя само по себе бы не рискнуло. Скорее несколько воинственных кланов объединились. Битва окончилась не в их пользу, часть взяли в плен. И вот, четверо воинов из одного и того же клана оказались плечом к плечу на арене.

Они готовы были рискнуть друг ради друга. Прикрыть друг друга, прекрасно понимая, что чем дольше они сумеют продержаться, тем слабее я стану. Они уже поняли, что я сильнее, быстрее и ловчее каждого из них в отдельности, но отразить атаку одновременно с четырех сторон способен лишь воинственный бог Мораг-Бат, коим я, к сожалению, не являлся.

Публика бесновалась, выкрикивая мое имя, подбадривая меня побыстрее добить этих выродков. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них понял происходящее. Для этого нужно было быть воином. Я атаковал и никого не убил. Большинство наверняка решили, что я просто играю, но некоторые, возможно, поняли, что я просто не сумел этого сделать.

Я снова просчитал в уме ситуацию, внося поправки в заготовленный еще у решетки план. На ближней дистанции, с клинком в руках, у меня было немного шансов. Я легко мог оставлять им раны, пускать кровь, но все же их четверо, а я один. Если они сумеют вовремя подгадать момент и сложатся вместе, я умру даже не поняв, что случилось. Поднять обратно нагинату?

Два «но». Во-первых, скорость тут больше не сработает, они просто выстроятся в каре и будут помогать соседям, сбивая мое оружие еще на подлете. А во-вторых, от нее меня отделяло четверо не очень то довольных мужиков.

Я вздохнул. Делать было нечего. Немного рискованно, конечно, но оставшийся у меня вариант мог принести мне быструю и зрелищную победу. А то, что ради этого мне придется выжать из своего тела все, что я получил за годы усердных тренировок, никого не касалось.

Я отошел к центру арены и воткнул клинок в землю. Северяне опасливо переглянулись. В прошлый раз этот мой жест стоил им товарища и нескольких литров крови. Они подобрались, подняв щиты до самых глаз, и пошли на меня, выпустив в центр двух варваров с деревяшками, в то время как воины с двуручным оружием заняли позиции на флангах.

Что ж, похвальный жест, но бесполезный. Я потянул за шнурок у плеча и здоровенный клеймор упал в заранее подставленную ладонь.

Полметра рукояти и чуть меньше полутора — прямое двустороннее лезвие. Если честно, я не любил пользоваться этим мечом на публике, приберегая его для совсем уж хреновых случаев. Примерно таких, как этот.

Я выждал несколько секунд, тщательно прикидывая расстояние до воинов. После чего резкий шаг вперед, круговой поворот. Лезвие длинного меча прочертило длинную дугу на песке и плашмя обрушилось на щит северянина. Столь сильный удар сбил его с ног, отбросив назад на пару метров. Я даже не взглянул на упавшего. Его время придет чуть позже.

Вместо этого я обрушил секущий удар по стоящему рядом варвару, накрепко впившись лезвием в рукоять его топора. И тут же, пока он не опомнился, ударил его локтем по ребрам. Шип на моем браслете прочертил глубокую борозду, заставив воина на мгновение ослабить хватку.

Клинок тут же сделал короткое движение и снес воину голову с плеч. Все произошло быстрее, чем остальные подоспели на помощь.

Шаг назад, поворот, раскрутив меч над головой. Новый удар плашмя, на сей раз сверху. Северянин закрыл голову, но сила удара буквально вколотила его в землю, вынудив упасть на колени, весьма внушительно получив собственным щитом по голове. Еще шаг назад, опять полный поворот, выбросив клинок на длину руки и живот у бедняжки оказался вспорот почти до самого позвоночника.

Воин с кувалдой ошарашено смотрел на своих поверженных собратьев. Позади него наконец то умудрился подняться северянин с окровавленной головой и изрядной выбоиной на щите.

Я не стал с ними церемониться. Отошел чуть-чуть в сторону, перехватывая клеймор левой рукой, и одним движением выдернул клинок из земли, посылая его в полет. Меч сверкнул на солнце и раскаленной молнией пробил горло северянину, почти что пройдя навылет. Будет знать, чего стоит потеря внимания в бою!

Оставшийся воин со щитом в руках смотрел на меня как на смерть. Да, в общем то, я и ею и был. Его смертью. Я отбросил в сторону длинный клинок. Он мне не понадобится.

Публика бесновалась на трибунах. Им всегда нравились кровавые зрелища. А на арене без крови никак. Как, впрочем, и без одобрительного рева толпы.

Воин пятился, глядя как я иду на него. На моем теле не было ни царапины, в то время как у него кровоточила голова, левая рука и нога. На моем лице было спокойствие, а на его — паника и ужас. Мы оба уже знали исход этого поединка.

Он выставил вперед щит, а я просто-напросто схватился за верхний край, слегка потянув на себя. Бородач наотмашь ударил топориком поверх щита, пытаясь от меня отмахнуться. Чего я, впрочем, и ожидал. Я резко упал вниз, нанося удар ему по колену, не отпуская его щита. Северянин потерял равновесие и рухнул вниз, в то время как я аккуратненько встал и подставил локоть в нужную точку у себя за спиной.

Мужик упал прямо на шип, распоров себе горло. Я же глядел на него сверху вниз. Он умирал, я видел это в его глазах. Я наклонился и подобрал его топорик. Тот оказался на удивление легким. Резкий взмах и лезвие раскроило череп.

Трибуны притихли. Зрелище было окончено, но они напряглись в ожидании. В абсолютной тишине я подобрал свой клеймор и, подняв его одной рукой над головой, издал громкий боевой клич, раскатисто разнесшийся по всей Арене. И лишь сейчас публика заревела от восторга.

— Победа! — бесновался комментатор. Судя по тону, я б сказал, что он только что выиграл неплохую сумму. — Кровавый лорд Катрегги победил!

Вот ради чего стоит жить. Момента, когда рев толпы пронизывает тебя. Когда ты ощущаешь себя сошедшим с небес Богом. Когда, пусть даже на миг, ты возносишься выше самого Императора!

Сегодня я вдоволь насладился этим чувством, прежде чем отправил клеймор в ножны и подобрал свое оружие, покинув Арену под громкие овации.

Гладиаторы, стоявшие за решеткой, почтительно склонили головы, когда я проходил мимо, и это был жест отнюдь не вежливости, а искреннего уважения. Они жили на Арене. Хотя правильнее будет сказать, они жили лишь до тех пор, пока побеждали на Арене. И уважали любого, кто сумел то же, что и они.

Я забрал Виолетту, тихонько просидевшую весь бой в комнате для «свободных» гладиаторов, и направился к выходу. Рабыня явно смущалась идя по людному коридору, но старалась не подавать виду. Мне, в общем то, было все равно. После такого напряженного боя мне было не до женщин. Кровь все еще бурлила в венах.

Попадавшиеся мне навстречу имперцы почтительно расступались в стороны. Хотя, чего тут больше — уважения или элементарного страха, сложно было сказать. Я все еще был во всеоружии, неся в одной руке нагинату, а в другой меч, выискивая глазами свое семейство, а лучше раба Тимура, чтобы сбагрить ему эти железки.

Семья попалась мне навстречу раньше раба. Отец помахал рукой около самого выхода, заставив меня сменить направление и подойти к нему.

— Превосходная победа! — почтительно склонил голову он. — Скажу честно, сын, в какой-то момент я даже подумал, что это будет твой последний бой!

— Меня так просто не возьмешь, — усмехнулся я, передавая свой меч Владимиру, моему младшему брату. — Возвращаю тебе рабыню.

Я заметил довольный взгляд Марины, брошенный на Виолетту. Она была против моей идеи наказания, но, увидев его в действии, явно передумала. Для привилегированной рабыни отца подобное обращение было гораздо хуже рассеченной спины. В стенах нашего дома это весьма сильно ударит по ее репутации хозяйской любимицы среди других рабынь, чего я, собственно, и добивался. Да и отец до самого конца наказания побрезгует трахать ее, уделив Марине чуть больше внимания, чем обычно.

— Мастер Катрегги! — раздался откуда-то знакомый голос.

— Сенатор Николай, — почтительно склонил голову отец.

— Превосходно, просто превосходно! — на лице у сенатора блуждала улыбка, а в руках мужчина побрасывал увесистый кошель. — Ваш Александр просто превосходен!

— Я вообще то стою здесь, — довольно тоскливым голосом заявил я, уже порядком устав от того, что меня даже не замечают.

— Конечно-конечно! — улыбнулся сенатор, бегло встретившись со мной взглядом и снова переводя его на отца. — Вы бы слышали возгласы Императора! Он ликовал как младенец, когда Александр выиграл бой! Давненько я не видел такого живого интереса к играм на его лице!

— Александр — превосходный воин, — кивнул отец, принимая похвалу от моего имени. — Я рад, что он доставил своим умением удовольствие самому Императору.

— Превосходно! — еще раз воскликнул сенатор. Я машинально отметил, что вокруг нас уже собралась приличная толпа, жадно ловя каждое слово. — Скажите, Александр, как вам это удается?

Мысль пришла внезапно. Вспыхнула в мозгу, заставив меня расплыться в обворожительной улыбке. Я поднял руку и развязал ремешок на ножнах, вынимая клеймор из-за спины.

— Все просто, — спокойно произнес я, протягивая меч сенатору. — Этот клинок выручал меня не единожды.

— Ооо... — немного притихнув протянул Николай. Да уж, я давно уже заметил, что блеск стали работает не только на песке Арены. — Охотно верю.

— Вы только попробуйте, — слегка надавил я, не выдав себя ни единым жестом. — Этот клинок отлично сбалансирован, удобнейшая рукоять и превосходная сталь!

Сенатор краем глаза бросил взгляд на толпу, ждущую его слов. Я прямо таки чувствовал, как в его голове ворочаются извилины, прикидывая как бы вежливо отказаться, не ударив в грязь лицом. И, судя по всему, не найдя выхода, все же предпочел согласится на мое предложение, протянув руку к рукояти.

«Купился, надутый хрыч», — мысленно улыбнулся я, глядя как Николай примеривается к клинку правой рукой.

Я совершенно спокойно держал клинок одной рукой и сенатор, вспомнив о том, как я крутил этот меч на Арене, явно предположил, что раз я могу держать этот клинок, то и он тоже сумеет.

И едва только Николай поудобнее схватил меч, как я разжал свою руку. Клинок тут же устремился вниз и с диким лязгом врезался в пол, выбив изрядный кусок черной плитки.

— Вот же ж член Шеготара! — сенатор даже не поскупился на ругательство, с трудом удержав клинок лишь у самого пола.

Я обвел взглядом толпу, отмечая тщательно скрываемые улыбки. Все же не каждый день увидишь сенатора, стоящего раком прямо перед городской знатью.

— Да, тяжеловат немного, — стараясь наполнить голос нотками сочувствия, я помог сенатору встать, забрав при этом у него меч. — Зато позволяет нанести ничего не подозревающему врагу столь сокрушительный удар, что он уже не оправится.

Я, правда, умолчал о том, что сокрушительный удар этим мечом был только что нанесен самому сенатору. Впрочем, по его взгляду я легко понял, что он и так вполне осознал это. Николай скользнул взглядом по красной ленте на моей руке и посмотрел на меня уже слегка по другому — с явной опаской и даже некоторой долей уважения.

— Да, теперь я понимаю ваше искусство немного лучше, сир Александр, — сенатор снова обвел взглядом толпу, уже понимая, что конфуз вышел немаленький и проклиная себя за то, что не отказался, пока была возможность.

— Если вы позволите, то я откланяюсь, сенатор. Устал как жрица Вермирры после недели празднований, — я склонил голову в жесте почтения, которого, если честно, не испытывал.

— Да, конечно, — Николай быстро попрощался с моей семьей и растворился в толпе.

Мы же отправились прочь из здания Арены. Марина пыталась как можно быстрее увести меня отсюда, пока я еще чего-нибудь не натворил. Я выловил Тимура из толпы, всучив ему мой арсенал, моментально отбив у паренька желание глазеть на Виолетту.

Мы отошли уже на приличное расстояние, когда Марина наконец то сорвалась.

— Обязательно было так поступать, Александр!? Он сенатор! — в голосе отчетливо слышался гнев.

— Стоило позволить продолжать ему унижать меня? — спокойно спросил я. Со своими родичами юлить, прячась за улыбками и показными интонациями, было совершенно не за чем.

— Он хвалил тебя! — возразила мачеха, прекрасно осознавая, что наглым образом лжет.

— Хотел бы похвалить — обратился бы ко мне напрямую, — повел плечами я. — Интересно, сколько он заработал на моей победе? И сколько заработал я, кстати?

— Около трехсот тысяч золотых, — машинально ответила Марина, мысленно подбирая аргументы.

Если честно, то и я, и она заранее знали, чем все это кончится. Мы поспорим, потом она будет пару дней капать на мозги отцу, после чего он отведет меня в сторонку и с глазу на глаз попросит больше не высовываться перед нею, прекрасно понимая, что моя выходка семье никакого вреда не нанесет.

Хуже всего то, что и Марина это понимала. Сенатор слегка унизил воина, а воин отплатил ему тем же. В случае каких-либо претензий это было индивидуальным делом двух аристократов, а значит, закончилось бы поединком. И, боюсь, исход был явно не в пользу сенатора, что он, наверняка, прекрасно понимал. А значит, никаких претензий. К тому же, у нашей семьи с Николаем никаких общих финансовых интересов не было.

***

Двумя ночами позже я с коротким деревянным мечом в руках дрался со стражником во дворе нашей усадьбы.

Пара резких ударов и его меч вылетел из рук. Опять. В седьмой раз, если уж на то пошло.

— Да чтоб тебе в мантии, сшитой Шеготаром, ходить! — закатил глаза я. — Откуда у тебя руки растут, Ринкс!?

— Простите, сир! — стражник потирал уже весьма изрядный синяк на запястье. — Вы так быстро ударяете, что я просто не успеваю!

— Член Мораг-Бата вам в зад! — я устало положил руку на лицо. От этого аргумента я уже порядком подустал. — Противник никогда не будет ждать, пока вы достанете свой меч из штанов! — прикрикнул я уже не только на Ринкса, но и на остальных, наблюдавших за тренировкой и впитывавших каждое слово и жест, стражников. — Противник никогда не спросит удобно ли вам! Не предложит атаковать чуть помедленнее, чтобы вы, недотепы, успевали отражать его удары!

Я продолжал распаляться, проходя вдоль ряда стражников, попутно прикидывая, а не слишком ли многого я от них требую? В конце концов, они простые парни. Кто приехал из провинции, кто, как и я, бастард, отправившийся искать свою судьбу, кто вовсе какой-нибудь пятый сын одного из местных лордов, нафиг никому не нужный.

Но, во имя Мораг-Бата, я требовал от них лишь того, к чему они сами стремились! Едва только я выиграл свой первый главный бой, отец, здраво рассудив, что в воинском искусстве я разбираюсь явно получше него, позволил мне набирать стражников в нашу усадьбу. Хотя, мне до сих пор казалось, что он просто сбагрил эту нудную обязанность на меня, высвободив немного времени для своих развлечений.

Уже четыре года я выбирал стражников по одному простому принципу. Я отбирал тех, кто, как и я, стремился к совершенству, отвергая более опытных кандидатов, которых гораздо больше интересовал размер оплаты и можно ли трахать местных рабынь. Так что почти все наши стражники в итоге уделяли весьма неплохую часть своего времени тренировкам.

Этим я, если честно, убивал двух зайцев одной кувалдой. Во-первых, стража в доме была весьма и весьма опытной и об этом знала вся столица. Я уже не раз и не два слышал на улицах, что гильдии убийц и воров в последние пару лет даже не смотрели на сумму оплаты, если речь шла о нашей усадьбе. А во-вторых, у меня всегда было с кем потренироваться.

Пока я толкал свою тираду, я даже не заметил, как из дома прибежала одна из молодых рабынь и теперь нетерпеливо пританцовывала у самого края площадки. Она даже пару раз порывалась вклиниться, но, судя по всему, интонации моего голоса выбивали из нее все имеющееся мужество.

— Сир Александр, — подошла она, когда я закончил и отошел выпить воды.

— Что? — даже не оборачиваясь спросил я, прикидывая, стоит ли сделать еще пару глотков или и так сойдет.

— Хозяин просил напомнить вам, что вскоре прибудет гость, — уставившись в пол сказала девчонка.

Гость? Ах да, какой-то купец. Отец что-то говорил об этом пару ночей назад. Он, правда, был в стельку пьян, потому я и не обратил на это особого внимания. Я протянул девочке кувшин.

— Тимур, принеси мой меч и чистую рубашку из моих покоев, — бросил я пареньку. — А ты переведи дух и передай отцу, что я скоро приду, — обратился я к рабыне и ушел в здание — быстренько ополоснуться.

Ох уж эти купцы. Они приходили по двадцать пять раз в неделю, но чаще всего это были уже проверенные временем мужики, торгующие на рынках, которыми владела наша семья. Некоторые приходили с жалобами, но таких было немного. Марина в свое время отбила у большинства из них желание жаловаться на какие-то незначительные пустяки. Большинство же предлагали какие-нибудь «обоюдовыгодные» сделки.

Отец выслушивал их, записывая каждую, после чего отправлял гостей восвояси на денек-другой, пока он не покажет их предложения Марине и не обсудит с ней условия.

Гораздо проще было бы пустить за стол переговоров саму Марину, но в нашей стране к женщинам за столами торгов относились еще хуже, чем к незаконнорожденным бастардам, сующимся в политику. Так что пока моя мачеха оставалась в тени, никто не возражал, но стоило ей только заикнуться на людях о том, что выгоднее и для кого, как ее тут же посылали куда подальше, вынуждая заткнуться.

Отец свою деловую хватку показал еще в годы юности, когда он в восемнадцать лет унаследовал бизнес от своего рано скончавшегося папаши. За последующих пять лет он чуть не довел семью до разорения, уже всерьез подумывая перебраться из столицы в какой-нибудь более тихий провинциальный городок. И лишь внезапно появившаяся Марина, дочка провинциального аристократа с весьма крепкой деловой хваткой, спасла семейство, завоевав одновременно и богатство с титулованным мужем и если уж не любовь, то по крайней мере уважение моего отца.

Даже и не могу сказать, чего именно ему не хватало. Железных яиц, пожалуй что. Когда дело доходило до самих переговоров, отец проявлял уж слишком большую мягкость характера, на чем все и играли. И, нужно признать, хоть Марина и давала ему четкие указания, на каких именно границах стоило стоять намертво, наша семья богатела далеко не так как могла бы. Отец просто не был создан для торговли.

Купец. Интересно, что на сей раз? Последний раз меня позвали когда внезапно свалившийся нам на голову гость из южных земель предлагал большую партию ювелирных изделий по изрядно завышенной цене. В тот раз кое-как удалось сбить цену достаточно, чтобы умудриться выгодно перепродать украшения местным купцам.

Я одел чистую просторную белую рубашку из чистого шелка с коротким рукавом. Поправил черный браслет на руке так, чтобы красная лента оказалась с внешней стороны запястья и отправился в сторону основного поместья, мысленно прикидывая, сколько времени я уже прозанимался сегодня и сколько бы еще стоило.

Усадьба у нас была весьма немаленькой. Основной дом занимал едва ли треть от всей территории, а за ним раскинулся большой сад. Насколько я знал семейную историю, бабушку выдали замуж насильно и она нашла свое утешение в этом самом саду, полностью перепланировав его за несколько лет. Сам я с бабушкой не встречался, но должен признать, сад получился просто чудесным.

После жаркого солнца прохладная тень, затопившая поместье, была прямо таки изысканной женской лаской. Я шел по коридорам, пытаясь прикинуть, в какой из двух зал отец будет принимать гостя.

И вдруг глаз прямо таки резануло. Я сделал еще шаг и замер, вглядываясь в боковой коридор. Стражник. Где, Вермиррскую демоницу ему в кровать, стражник? Я наизусть помнил все посты в доме. Я сам ежемесячно занимался расстановкой караулов так, чтобы сам Шеготар не мог предсказать, где можно наткнуться на стражников!

Я достал кинжал из сапога. Марина была не в восторге, что я разгуливаю по дому с оружием, но, будь моя воля, я б ходил с мечом, а не с каким-то кинжальчиком! Я осторожно двинулся по коридору, вглядываясь в знакомый интерьер, ища малейшие несоответствия.

Дверь в кладовую слегка приоткрыта. Я медленно сделал несколько неслышных шагов вдоль стены, когда услышал легкое похлопывание. Рука с кинжалом слегка расслабилась и я уже немного спокойнее заглянул в щелку.

Судя по темной заднице, весело подпрыгивающей на члене, Виолетта не сумела вовремя ускользнуть от Влада. Я постоял в дверях с минуту, наблюдая за картинкой.

Владимир лежал на мешках с зерном, положив руки на бедра Виолетты, в то время как рабыня, закинув руки за голову и приподняв свои волосы, неспешно подпрыгивала на нем сверху, то и дело подкручивая бедрами для лучшего эффекта и извиваясь всем телом, гипнотизируя моего младшего братика своей грудью.

Оба старались не издавать ни звука, хотя я прекрасно знал, как звучит голосок Виолетты, частенько оглашавший все поместье по вечерам. Несмотря на разрешение отца целую неделю пользоваться дырками рабыни для нашего с Владом ублажения, мой младший все равно старался не высовываться. Что ж, в какой-то мере это было даже разумно.

— Здесь свободно? — не особо скрывая веселья в голосе спросил я.

Виолетта мгновенно замерла и, уронив волосы, испуганно обернулась через плечо. Влад, судя по глазам, испугался гораздо больше. Я пробежался глазами по мордашке рабыни. Да уж, Влад у нее сегодня явно не первый. Интересно, кто это был сегодня?

Вчера утром я специально отправил к ней стражника Горина. На прошлой неделе паренек отличился, вовремя отбив ватагу уличных воришек от ценного груза, так что я решил намекнуть ему, да и всем остальным стражникам, что подобная отвага не остается незамеченной, позволив ему оттрахать с утра пораньше личную рабыню главы семейства.

Впрочем, по барабану. Я и не думал мешать Владу. Хотя, признаюсь, зрелище было весьма возбуждающим. Я мысленно прикинул, сколько у меня еще времени. Что там говорил отец? В полдень? Нет, вроде это было «после полудня». Проще говоря, с одинаковым успехом купец мог припереться через пять минут и через пару часов.

— Расслабьтесь, — принял решение я, убирая кинжал обратно в сапог. — Эй, Влад, ты когда-нибудь трахал девку вдвоечка?

— Ннеет, — протянул он, все еще поглядывая на меня с изрядной долей сомнений.

— Сейчас сам все поймешь, — слегка плотоядно улыбнулся я, развязывая веревку на штанах и скидывая рубашку на полку с графинами вина.

Я положил руку на плечо Виолетте и нажал вниз, вынуждая ее усесться до самого основания на член Владика. Достоинство у него было, кстати, весьма внушительным. Жаль только, что пока что это было единственное его мужское качество. Паренек не испытывал никакой тяги ни к торговле, ни к мечу.

Девушка пыталась хоть немного напрячься, чтобы приподняться, но против меня у нее не было ни малейшего шанса. Я легко нагнул ее вперед, вынуждая коснуться остренькими сосками груди Влада, а сам смочил пальцы слюной и втер ее в колечко ануса, обрамленного почти что черной кожей, и приставил свой член к нему.

Дырки у папиной сучки были весьма разработанные. Насколько я знал, он ежедневно пользовался ими всеми. Мой член вошел довольно легко, под едва слышный стон Виолетты и весьма отчетливый — Влада. Он наверняка почувствовал, как его член вдруг сжало с удвоенной силой.

— А теперь медленно и неспешно начинай ее трахать, — спокойно сказал я брату, перехватывая девчонку за волосы и вынуждая ее смотреть на стену прямо перед собой.

Влад последовал моему совету, который, я не сомневался, он воспринял как приказ. Уж не знаю, как так получилось, но паренек был единственным в этом доме, кто действительно уважал меня как родственника. Бастард я или нет, а в глазах Владимира я был старшим братом, мудрым и опытным.

Я ощутил как член Влада стал медленно погружаться в лоно рабыни. Каждый раз когда он входил, я чувствовал как сжимается ее задница, сдавливая мое достоинство внутри, отчего оно еще сильнее наливалось кровью и затвердевало.

Я выждал несколько движений, убеждаясь, что Владимир взял неспешный и монотонный ритм, и лишь затем вклинился в его движения. Когда парень отступал, я входил, отчего дырка рабыни сужалась, как бы не давая члену Влада покинуть ее до конца. И наоборот, когда он подавал свой фаллос вперед отступал я, наслаждаясь сжавшейся дыркой.

Поначалу все было относительно неспешно, только Виолетте все труднее было сдерживать свой голосок. Судя по всему, медленная пытка, которую я устроил, была для нее совершенно невыносимой. Вот только вслушиваясь в ее стоны Влад уж слишком распалился, начав двигаться все быстрее.

— Можешь кричать, если хочешь, рабыня, — сказал я, догадываясь, что Влад просто приказал ей вести себя как можно тише.

Девчонка потерпела еще с полминуты, но потом ее тихие стоны стали громче, оглашая окрестные коридоры и комнаты. Я мысленно прикинул, каково сейчас приходится Насте — моей младшей сестре. Ее покои находились буквально за поворотом и я почему то был уверен, что девчонка сейчас стоит у двери своих покоев и жадно вслушивается, ловя каждый звук, неистово терзая свою щелку. Анастасии недавно исполнилось восемнадцать и гормоны у нее хлестали через край. Она даже почти что и не скрывала своего явного интереса к интимным ласкам.

Мы издевались над Виолеттой, заставляя ее забыть о том, где она и какой сейчас час. Жаль только, что это продолжалось не так уж и долго. Влад начал неистово ерзать и я моментально понял, что сдерживаться он уже не в состоянии.

— Подъем, девочка, — заявил я, перехватив рабыню за бедро и потянув за собой, не дав ей сняться с моего вогнанного до упора члена.

Влад вскочил, зажимая рукой свое достоинство, а я услужливо потянул Виолетту за волосы, заставив ее повернуться в сторону.

— Смотри на него! — командным голосом рявкнул я, заставив рабыню открыть глаза и смотреть прямо на Влада, в то время как он извергал свое семя на ее личико.

Едва лишь он отстрелялся, я уложил девку обратно на мешки.

— Руку под себя, рабыня! — мой голос был достаточно тихим, но, вместе с тем, достаточно жестким.

Виолетта даже не пыталась сделать вид, что не поняла, чего я от нее хочу. Просто просунула свою тонкую ручку под себя, глубоко погрузив пальчики в свою благоухающую дырочку.

— Брат, ты ведь не скажешь отцу... — Влад слегка замялся под конец.

— Расслабься, — кинул я, не отрывая взгляда от затылка рабыни и прислушиваясь к собственным ощущениям. — Может даже остаться и посмотреть, если хочешь. Авось чему-нибудь научишься.

Я как следует прижал Виолетту к мешку, удостоверившись, что никуда не упадет и не соскользнет в самый нужный момент. И лишь затем стал покачиваться вверх-вниз, легко отталкиваясь ногами от пола, одной рукой упираясь о чудесную спинку девушки. Мой член почти полностью покидал ее заднюю дырочку и снова неспешно устремлялся вглубь, буквально силой вырывая стоны блаженства из горла рабыни.

Я чувствовал, как ее рука неистово терзает вторую дырочку, но кое-чего все же не хватало. Я слегка приподнялся, бросив косой взгляд через плечо и убеждаясь, что Влад все еще здесь. Парень не смог найти в себе силы слинять, предпочтя оказаться застуканным за подглядыванием.

Пара смачных плевков на задницу Виолетты. Я чуть-чуть подождал, пока влага не стечет между ее аппетитных ягодиц и лишь затем неспешными движениями вогнал ее внутрь. Ощущения сразу же стали гораздо приятнее. Я снова опустился вниз, прижимая рабыню своим телом, и начал быстрыми, размашистыми движениями ублажать свой член о рабочую попку Виолетты.

Девчонка снова блаженно застонала, а вскоре и вовсе сорвалась на легкие крики, не в силах сдерживаться. Обычно я не люблю издеваться над рабынями, но к Виолетте это не относилось. Она была папиной сучкой. Принадлежала ему не только телом, но и душой, не стесняясь подставить ножку кому угодно по его приказу.

Я тем временем тоже разошелся не на шутку. Движения стали чуть резче, я почти что не вынимал члена из дырки этой сучки, лишь вгоняя его глубже, сминая сопротивление ее то и дело напрягающихся ягодиц. Это было, как минимум, весьма приятно. Виолетта извивалась в экстазе. Любая другая рабыня уже бы просила меня остановиться от столь глубокого проникновения в ее задницу, но отец выдрессировал девчонку не хуже профессионального работорговца. Девушка стонала, кричала, извивалась подо мной, кончая раз за разом, но не произнесла ни одной мольбы о пощаде.

Я снова слегка приподнялся и, заломив руки Виолетты за спину, размашисто вгонял свой член, зависнув над телом девочки, входя в нее под весьма резким углом, доставляющим мне громадное удовольствие. Из глаз рабыни от удовольствия аж потекли слезы, она закусывала себе нижнюю губу, но в стонах по прежнему слышался лютый экстаз. Интересно, а так мой отец ее трахал?

Я, если честно, совершенно не интересовался личной жизнью моего отца. Интересно, умел он ублажать девушек? Или же все эти дикие крики Виолетты в ночи — лишь показуха, игра для хозяина? Хрен его знает, пусть Вермирра с этим разбирается. Я был уверен лишь в том, что сейчас рабыня ничего не скрывает и не работает на публику.

Я почувствовал приближение своего оргазма. Можно было, конечно, вернуться к прежней позе и помучить девчонку еще десять минут, но вскоре должен был прибыть гость, так что стоило, пожалуй что, закругляться.

Я слегка замедлился, смакуя каждое движение и чувствуя, как внутри медленно нарастает волна удовольствия. И лишь подойдя к самой границе, покинул теплую норку рабыни, потянув ее за собой за волосы. Виолетта крутнулась на пятках и обессилено упала на колени. Сомневаюсь, что она даже обратила внимание, когда на ее лицо улеглась еще одна порция спермы, слегка заляпав волосы. Девчонка даже не нашла в себе сил облизать мой член, упав на мешки с зерном, тяжело дыша и невидяще уставившись в потолок.

— Это было... — Влад даже не нашелся, как продолжить, обильно залившись краской и отведя глаза в сторону.

— Учись, — усмехнулся я, натягивая штаны и рубашку. — И на будущее — никогда не приказывай страже покинуть свой пост! — я добавил в голос достаточно металла, чтобы вбить брата в еще большее смущение.

— Я... мне... — мялся он, не в силах ответить или встретить мой взгляд.

— Ты смущался, — отрезал я. — Если хочешь трахнуть рабыню, можешь делать это хоть посреди главной залы, Владимир! Мы для того их и держим! — я не срывался на крик, да мне этого было и не нужно, чтобы как следует пристыдить братца. — Все, дуй отсюда. И не забудь ополоснуться, прежде чем показываться на глаза отцу!

Влада как ветром сдуло. Виолетта все еще не могла прийти в себя, да мне, в общем то, было все равно. Обязанностей по дому у нее было не так уж и много, может позволить себе небольшую передышку. Я прикрыл дверь в кладовую и прошел к посту стражника, пытаясь вспомнить, кто именно сейчас должен тут стоять.

Стражником оказался Нокс, мелкий дворянин с юга, приехавший в столицу попытать счастья и проиграв. Молодой мужчина послушно отошел за угол и встал нести караул в пяти метрах от того места, на котором должен был стоять. По сути — убрался с глаз Влада, но и только.

— Простите, сир, он приказал... — стражник потупил глаза.

— Вернись на место, завтра получишь наряд на полировку оружия вне очереди. Запомни сам и передай другим: в этом доме только я и мой отец может приказать тебе покинуть свой пост! — бросил я и спокойно ушел искать отца.

***

— Давай, Роксана, глубже! — Лиск довольно откинулся на подушки и расслабился, в то время как я еще больше прогнулась, опустив свою голову между его ног и всем телом раз за разом подаваясь вперед.

Паланкин легонько покачивался в такт шагов мужчин. Неужели Розали постоянно приходится ублажать Хозяина по дороге!? Или это он только со мной так себя вел?

Честно признаюсь, я все еще находилась под впечатлением от увиденного пару ночей назад. Гладиаторские бои. Вот уж не думала, что увижу их своими глазами! Зрелище пьянило, я ярко переживала за каждого выходящего на Арену гладиатора, хотя Лиск все игры не оставлял меня в покое, то и дело заставляя сосать или насаживаться на его твердо стоящий член. Но большую часть я все же посмотрела, включая последний, самый красочный бой.

Розали все еще болела, с трудом передвигаясь по дому и Лиск, бегло осмотрев ее, скрипя зубами приказал мне одеться получше. Второй раз за несколько ночей мне позволили выйти из дома! Хотя, настроение у Хозяина с самого утра было отвратительным.

Предыдущие два дня он провел за столом, заваленным бумажками, пытаясь узнать все, что только возможно о семье Катрегги, с которыми он собирался заключить весьма выгодную для себя сделку. Все должно было решиться сегодня и Лиск с самого утра ходил хмурый.

Ни утренний минет, ни благородное вино ни подняли его настроения и он жестоко поимел меня в зад прямо на накрытом для завтрака столе, на глазах у нескольких рабынь. Моя попка, если честно, до сих пор побаливала, хотя я и старалась не подавать виду, интуитивно понимая, что это лишь раззадорит Хозяина на еще одно сношение в зад.

Лиск перехватил мою голову и стал загонять свой ствол до упора, нещадно насилуя мой рот, почти что не давая мне времени на то, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха. Я даже забыла о том, что вокруг. Большой член в горле заставил меня забыть о моем желании хоть что-нибудь подглядеть по дороге в щелки на занавесях паланкина.

— Почти прибыли, господин, — спас меня голос стражника.

Лиск тут же отпустил меня, поправляя мантию.

— Оденься, — скомандовал он и я послушно потянулась за золотистым платьем с открытыми боками и шнуровкой на груди.

Лиск слегка сдвинул одну из занавесок, глядя на окрестности. Я тоже осторожно поглядывала наружу, делая вид, что занята шнуровкой, с которой на деле управилась намного быстрее.

Нас несли мимо какого-то большого забора из белого камня, над которым виднелись верхушки деревьев. Вдруг — большие ворота, около которых мы и остановились.

Лиск вылез наружу и на минуту встал, оглядывая округу и что-то прикидывая в уме. Я, стараясь излучать побольше покорности, заняла место рядом с ним, стреляя глазами на округу.

Большая улица, метров двадцати в ширину, вымощенная мелким камнем. Высокие заборы по обе стороны, в основном из белого камня, но далеко позади виднелась темная кладка. По улице туда-сюда шли люди. В основном — богато одетые аристократы, со своими рабами. Я жадно вглядывалась в каждое лицо, стараясь не встречаться взглядом с благородными.

— Оставайтесь здесь, — наконец то пришел к какому-то решению мой Хозяин и повернулся к воротам. — Передайте мастеру Катрегги, что прибыл мастер торговли Лиск.

— Он ждал вас, — откликнулся стражник, стоящий на заборе. — Проходите.

Служивый повернулся и крикнул за ограду, передавая таким образом сообщение в дом. Лиск махнул мне рукой и прошел в открытые ворота. Я, если честно, была немного удивлена тем, что он оставил своих стражников снаружи. По рассказам Розали я помнила, что Хозяин ни на минуту не расставался со своей охраной.

Впрочем, я быстро поняла, в чем тут дело. Пока мы прошли от главных ворот до богато украшенной залы на первом этаже виллы, нам попалось на глаза с десяток стражников, которые, при виде нас, тут же нащупывали рукояти клинков, висевших на поясе, и настороженно провожали нас взглядами.

Впрочем, я пользовалась тем, что иду на полшага позади своего Хозяина и вовсю вертела головой, пытаясь посмотреть как можно больше.

Сразу за оградой — небольшой сад, клумбы с алыми цветами обрамляли мраморные статуи каких-то мужчин. Красивое двухэтажное здание из белоснежного камня казалось сверкает на солнце. Большие колонны на входе. Главные ворота настежь распахнуты.

Приятная прохлада внутри. Разительный контраст после солнцепека! Приятный ветерок приподнимал полы моего платья. Подошла рабыня и попросила следовать за ней.

Высокая красавица с коротким шариком темно-каштановых волос. Одета в простую тунику, перехваченную длинным тканевым лоскутом на поясе. На шее — черный ошейник, а на ногах — туфельки на высоких каблуках. Я еще на играх заметила, что часть рабынь носят такие.

Убранство внутри поражало своей красотой. Всюду статуи и гобелены. Под ногами — ковры с мягким ворсом, приятно ласкающим ноги. На постаментах стоят вазы с цветами, на неприкрытых стенах — затейливая резьба по камню, складывающаяся в красивые узоры.

Чувствовалось богатство хозяев этого дома. И, честно признаюсь, это внушало легкий трепет. Насколько я знала, Лиск далеко не бедный человек, но его усадьба ни шла ни в какое сравнение с убранством этого дома!

В его доме была специальная комната для переговоров, в которую он приглашал гостей, чтобы обсудить с ним дела. Тоже богато отделанная, с двумя статуями обнаженных девушек, но это была всего лишь одна комната. А тут был целый дом!

Нас привели в небольшую залу. Большая часть была свободна, вдоль стены стояли постаменты с бюстами из камня каких-то людей, а ближе к большому окну стоял длинный стол из блестящего дерева, на котором стояла большая ваза, наполненная фруктами.

— Если вам что-то понадобится, позовите стражу, — сказала рабыня перед тем как выйти. — Хозяин скоро придет.

Лиск задумчиво обходил комнату, вглядываясь в бюсты и оббегая глазами комнату, не обращая на меня никакого внимания. Я аккуратненько сделала шаг и провернулась к окну, любуясь на большой сад.

Хозяин дома заставил ждать минут десять, прежде чем явился. И даже не потрудился извиниться за опоздание. Я тотчас повернулась внутрь комнаты, готовая услужить Хозяину. А попутно отметила, что господин Катрегги надел алую мантию с золотой оторочкой по краям — символом купца.

— Что ж, если вы не против, то давайте обсудим... — начал было Лиск после первых нескольких минут неспешной беседы, но Катрегги поднял руку, прервав его речь.

— Если вы не против, то давайте лучше подождем моего сына. Ему будет полезно почерпнуть немного мудрости старших.

— О... — мой Хозяин явно не был слишком то доволен. — Конечно, мастер Катрегги. Как пожелаете.

Я почему то не сомневалась, что он сейчас мысленно костерит этого мужчину последними словами. Но вместо этого начал вежливо интересоваться состоянием семейства. Задержавшись на делах дочери Катрегги на лишние несколько вопросов, как я заметила.

Едва только они разговорились, как откуда то из глубины дома стали раздаваться женские стоны. Мое тело привычно отозвалось легким возбуждением. Эти интонации я знала превосходно. Лиск не любил, когда его рабыни укрощали свой голос, требуя от них полной отдачи.

— Ну теперь понятно, что именно задержало моего сына, — улыбнулся хозяин дома.

— Пусть мальчик немного потешится, — поддержал его Лиск. — Уверен, мы с вами найдем о чем поговорить.

Хозяин переключил разговор на рабынь, хотя я была уверена, что ему не терпится перейти к тому, за чем он сюда пришел. Громкие стоны между тем переросли в крики, изрядно выбивая мужчин из колеи. Катрегги нервно перекатывал в руках апельсин, в то время как Лиск выбивал затейливую дробь по краю стола. Но оба продолжали обсуждать цены и достоинства различных рабынь, не переводя разговор на конкретные примеры, впрочем.

И спустя минут десять весьма скомканного и бестолкового разговора, крики вдруг затихли. Оба мужчины на мгновение напряглись, вслушиваясь в каждый звук, и лишь затем слегка расслабились. Катрегги наконец то почистил свой апельсин и начал неспешно его есть, а Лиск откинулся на спинку стула, нервно барабаня пальцами под поверхностью стола.

Прошло еще несколько минут, прежде чем в комнату вошел красивый и статный мужчина.

— Приношу свои извинения, меня задержали по дороге, — бросив беглый взгляд на Лиска без тени сожаления в голосе сказал он, усаживаясь за стул в торце стола.

— Что!? — в глазах Лиска мелькнул недобрый огонек. — Я думал, вы имели ввиду своего сына Владимира, мастер Катрегги! А не этого...

— Кого? — незнакомец с легкой ухмылкой на лице поднял бровь, сложив руки на груди.

— Бастарда! — наконец то нашелся Лиск.

Я почему то была уверена, что он скажет «выродка».

Едва поняв в чем дело, я была удивлена, что Лиск вообще не ушел. Он считал бастардов почти что рабами и отказывался вести в их присутствии вообще какие-либо дела, считая что ему нанесли личное оскорбление.

— Уверяю, — примирительно поднял руки Катрегги, — мой сын Александр весьма неплохо ведет торговые дела и за столом он проявляет просто чудеса дипломатии. Кстати, сын, я вызывал тебя еще три четверти часа назад!

Я легко почуяла попытку Катрегги перевести разговор в другое русло, чтобы отвлечь на пару мгновений Лиска. Уверена, что и мой Хозяин точно так же понял это.

— Задержался по дороге, — совершенно спокойно ответил Александр. — Один из стражников покинул свой пост, пришлось доходчиво объяснить ему, почему так делать не стоит.

— Надеюсь, он получит достойное наказание?

— Более чем, — кивнул бастард. — Полагаю, мы и так заставили гостя слишком долго ждать. Может быть, приступим к делам?

— Да, это было бы уместно, — в голосе Катрегги я услышала легким нажим.

Мой Хозяин немного поколебался, скрыв свои размышления виноградной ягодой.

— Конечно, мастер Катрегги, — наконец то выдавил из себя он.

— И так, что за сделку вы хотели мне предложить?

— Видите ли, — уже более спокойно начал Лиск, стараясь не смотреть в сторону бастарда, который, как мне казалось, откровенно скучал, — мой отец владел несколькими винодельнями. Однако, время оставило на них свой отпечаток. Технологии производства не стоят на месте, как вы знаете.

— Да, конечно, — кивнул Катрегги, терпеливо и внимательно слушая рассказ Лиска.

— Я планирую модернизацию, однако, столкнулся с небольшой нехваткой финансов. И, скрипя сердцем, решил продать одну из моих виноделен.

— Виноделие весьма прибыльно, насколько я помню, — подал голос Александр. — Не проще ли просто подождать год-другой?

Лиск скрипнул зубами, но все же ответил не меняя спокойно-сдержанного тона.

— Конкуренты того и гляди выбьют меня с рынка, особенно если дать им несколько лет форы.

Я то прекрасно знала, что вся эта история — туфта. Лиск репетировал эти фразы весь вчерашний вечер, раз за разом прогоняя возможные вопросы Катрегги и свои ответы.

— Вот я и подумал, что ваша семья наверняка не откажется выкупить у меня одну из виноделен. И, кто знает, быть может я сумею купить ее обратно через несколько лет.

Катрегги задумался, глядя в сад через плечо Лиска. Александр тем временем уселся поудобнее, отчего стул пронзительно скрипнул. На его лице блуждала спокойная уверенная улыбка.

Я, если честно, не переставала любоваться фигурой бастарда. Мускулистый, крепкий. Руки покрыты мышцами, какие я видела далеко не у всех рабов-мужчин. Но вместе с тем стройный, гармонично сложенный.

Да и лицом он был красавец. Глубоко посаженные темные глаза, нос с горбинкой, широкий подбородок с тонкими губами. Светло-каштановые волосы, спадающие до шеи. По сравнению с ним Лиск казался маленьким упитанным карапузом, хотя возраст у них был примерно одинаковый.

— И о какой сумме идет речь? — после нескольких минут раздумий спросил Катрегги.

— Всего лишь семьдесят тысяч золотых монет, — тут же откликнулся Лиск. — Уверяю вас, винодельня окупится за пять лет, а то и меньше.

— А где она расположена? — вклинился Александр.

Едва услышав цену бастард подался вперед, положив локти на стол и сомкнув руки перед собой.

— На юге, в долине Керса, — спокойно ответил мой Хозяин.

Я то знала, что это был самый опасный вопрос и Лиск молился богам, чтобы Катрегги не додумался его задать.

— Виолетта! — повысив голос позвал Александр.

В комнату тут же вошла чернокожая рабыня, неся в руках поднос с графином. Бастард одной рукой сдернул графин, поставив его на стол. Я же впилась глазами в ее лицо, не в силах оторвать взгляда. Все лицо у девушки было вымазано белесыми разводами! Я без труда поняла, что это такое и, если честно, слегка покраснела, представив себя на ее месте. Впрочем, рабыня и так явно стыдилась своего вида. В ее глазах я без труда прочла легкую панику, когда она окинула присутствующих робким взглядом.

— Приведи Дмитрия. Живо, — бросил Александр.

— Что-то не так? — настороженно спросил Лиск, провожая голую попку Виолетты глазами.

— О нет, простой интерес, — улыбаясь махнул рукой Катрегги. — Однако, придется еще немного подождать.

Пожалуй что для Лиска это были самые долгие минуты. Он пытался не подавать виду, что нервничает, однако, Александр буквально буравил его взглядом. Улыбка на его лице уже не выражала спокойствия, а скорее была более... плотоядной. Как у хищника, смотрящего на свою жертву.

Лиск выдержал этот взгляд едва ли с минуту, после чего заставил меня сесть рядом с ним на колени и начал нервно мять мое плечо, стараясь делать вид что он просто ласкает свою рабыню.

Я уже чувствовала, что на моем плече наверняка останутся синяки, если Хозяин продолжит настолько сильно его сжимать, когда в комнату вошел мужчина-раб в возрасте лет за тридцать.

— Вы звали, Хозяин? — голос был звонким, без тени страха.

— Да, ты знаешь долину Керса? — задал свой вопрос Александр.

— Лично там не был, но местность знаю, сир. Довольно большая долина, окруженная невысокими холмами. Весьма плодородная земля.

— Как видите, мастер Катрегги, — расплылся в улыбке Лиск. — Винодельня окупится за несколько лет.

Раб переступил с ноги на ногу, поглядывая на бастарда. Тот еле заметно кивнул.

— Однако, в долине последние пару лет стоит засуха, — добавил мужчина.

— Как видите, мастер торговли Лиск, от нападавшего. — Ты ведь знаешь, кто она. Убьешь Виолетту и я доставлю тебя к отцу живым. И поверь мне, он будет тебя мучить несколько дней, а то и месяц, прежде чем позволит тебе умереть, — в голосе Александр слышалось лишь легкое презрение.

— Однако, если отпустишь ее, я дам тебе попробовать меня убить, — тон Александра резко поменялся с легкой угрозы на спокойно-скучающий. — Сумеешь — и стража проводит тебя к выходу. Целым и невредимым.

— Сир!? — вскрикнул один из стражников.

— Сделаете как я сказал! — холодно бросил через плечо Александр и повернулся к нападавшему. — Тебе решать — долгая и мучительная смерть или же шанс выбраться от сюда.

Мужик колебался несколько секунд, прежде чем отбросил Виолетту в сторону и кинулся к Александру. И, с трудом поняв что случилось, я вдруг отчетливо осознала, что бастард не зря носит имя «Кровавый лорд».

Он легко ушел из под удара бандита, вскинул руки вверх. Раздался хруст и нападавший упал на колени, с удивлением в глазах смотря на окровавленную кость, торчащую чуть ниже локтя.

Александр спокойно обошел мужика сзади и, выхватив кинжал из его дрожащих рук, перерезал бандиту горло, напоследок отойдя на два шага и метнув нож, вонзив его точно в затылок.

— Уберите этот мусор! — холодным тоном бросил бастард, наклоняясь над Виолеттой.

Он о чем-то ее спросил, а она так же тихо ответила, после чего встала и пошла за Александром. Уже почти подойдя к двери в поместье, Кровавый лорд обернулся и поманил меня рукой.

Должна сказать, внутри у меня все переворачивалось. Я с трудом верила в то, что я еще жива. С трудом верила в то, что появившийся из ниоткуда Александр спас в первую очередь меня, а не Виолетту. Иначе как вмешательством богов я это объяснить не могла.

Меня легонько трясло, в голове бурлили мысли, сменяясь с дикой скоростью, однако, оставляя после себя лишь пустой звон. Я думала одновременно обо всем и ни о чем. Мысли нигде не задерживались. Я машинально пробегала глазами по знакомым мне коридорам и переходам. Несколько трупов. Все мужчины в темных одеждах. Рядом стояли стражники, кое-где — перепуганные рабыни.

Виолетта шла тихо, перепугано глядя себе под ноги. Она ничего не говорила и совершенно не глядела по сторонам. Кажется, она, как и я, не верила в то, что произошло. На шее у нее был небольшой порез, о существовании которого рабыня, судя по всему, даже и не знала.

Мы минут десять кружили по поместью. Александр лично проверял посты и выяснял, всех ли нападавших убили. И лишь убедившись, что угрозы больше нет, пошел в залу на первом этаже.

Это была та самая комната, в которой Лиск меня продал. Только сейчас около коридоров стояли стражники, а за столом сидела вся семья Катрегги, за исключением Владимира.

— Александр, нападение отбито? — резко спросил Катрегги, нервно барабаня пальцами по столу.

— Все до единого члены гильдии воров убиты, — спокойно заявил бастард, усаживаясь на подоконник.

— Я видел из окна, как ты убил грабителей, угрожавших нашим рабыням, — в голосе Катрегги я почувствовала скрытую угрозу. — Почему ты не обезопасил Виолетту в первую очередь, сын?

— Потому что мне на нее начхать, — усмехнулся Александр, глядя прямо на своего отца. — Она твоя сучка, а не моя.

Я мысленно улыбнулась, обводя взглядом лица семейства. Лицо Катрегги выражало легкую ярость, выражение у Марины сменилось с испуганного на ошарашенное. Она неверяще смотрела на Александра, будто впервые его увидела. А Настя раскрыла рот от удивления.

Главе семьи потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

— Что ж, Александр, раз жизнь этой рабыни ты ставишь выше жизни Виолетты, то думаю, мне придется ее продать, — с едва сдерживаемой яростью заявил Катрегги.

— Нет, отец, — бастард с холодной улыбкой на лице покачал головой. — Ты поступишь иначе. Ты сделаешь Роксану моей личной рабыней.

— Что!? — не сдержалась Марина, наконец то выйдя из ступора. — Ты смеешь указывать Катрегги в его доме!?

— Смею! — резкий голос Александра в один миг вогнал всех присутствующих в оцепенение. Бастард встал в полный рост, скрестив руки на груди и холодным взглядом обводя всех присутствующих, включая стражников и рабынь. — Если бы не мой клинок, этот дом бы только что лишился всей казны, отец! Если бы не мой клинок, то в эту усадьбу каждый месяц бы залезали ассасины и воры! Или вы не обращали внимание на то, что последние три года к нам никто не пытался проникнуть!?

Александр разъярился не на шутку. Несмотря на то, что он не повышал голоса, интонации были до того пронизывающими, что меня снова бросило в легкую дрожь. Я чувствовала грозу, которая вот-вот вырвется на свободу.

— Да нет, вы прекрасно знали, что мой клинок отпугивает этот сброд! — не унимался бастард, заставляя всех присутствующих смотреть на него с легким ужасом в глазах. — И потому, отец, я делаю то, что следовало сделать еще несколько лет назад. Я требую к себе уважения!

— Ты и так получаешь его сверх меры! — как-то слегка присмирев заявил Катрегги.

— Ты позволяешь мне жить в этом доме и носить твое имя, — усмешка бастарда выражала лишь презрение. — Знаешь, спасибо тебе, отец, что отослал меня в провинцию — ты дал мне возможность взглянуть со стороны на то, чего я действительно стою и как следует поразмыслить над этим. И я требую к себе уважения! Которого ты сам, Катрегги, никогда не получишь. Потому что я требую уважать мой клинок. Уважать меня как воина, коим я являюсь!

Марина уронила голову на свои руки, а Настя, изрядно побледнев, сползла на стуле. В то время как Катрегги смотрел на сына таким взглядом, будто на него только что обрушились небеса.

— Знаешь, отец, я много лет был доволен своей жизнью, — уже не так резко, но по прежнему холодно, продолжил Александр. — Жил в поместье, выполнял твои приказы. Ты мне с самого детства вдалбливал, что я могу покинуть этот дом в любой момент, что я никто для семьи. Однако, я вижу, что мой меч приносит этой семье покой и счастливую жизнь. И сегодняшний инцидент наглядно показал, что будет, если я уйду.

— Ты не посмеешь! — прошипел Катрегги.

— Посмею, — усмехнулся Александр. — Я могу покинуть эту усадьбу сегодня же. И не вернусь, отец. И достаточно отчетливо дам понять всей столице — я более не Катрегги. Посмотрим, как скоро гильдия убийц наведается в этот дом.

Глава семьи молчал.

— Чего ты хочешь? — тихо спросила Марина, подняв взгляд на бастарда. — Наследства? Или официального признания полноправным членом семьи? Денег?

— Марина! — Катрегги удивленно посмотрел на нее. — Ты серьезно!?

— Муж, умолкни! — отмахнулась женщина, встав из-за стола. — Меч Александра имеет слишком большую цену, чтобы просто так отпустить его из нашего дома!

— Ты бы послушал жену, отец, — усмехнулся бастард. — В отличие от тебя она весьма точно знает, где проходит граница выгодных торгов. По дороге в столицу я пытался посчитать, сколько денег принес мой меч этой семье. Сумма получилась около трехсот тысяч золотых монет, это если не учитывать мои выигрыши на Арене. Плюс защита от гильдий воров и убийц, а также враждебных нам семей. Даже и не знаю, во сколько оценить еще и это, — впервые в голосе Александра послышались веселые нотки.

Я стояла и не верила своим ушам. Бастард проявил своеволие и, судя по всему, семья Катрегги была готова ему это не только простить, но еще и пойти на уступки! Я не понимала, как это произошло. Я слышала от других рабынь, что Александр никогда, ни разу не перечил отцу, четко выполняя его волю. Однако, что-то изменилось.

— Так чего, Александр? — в голосе Марины послышался ответный холодок. Женщина, судя по всему, наконец то оправилась от шока после нападения и внезапной вспышки бастарда. — Назови свою цену!

— Мне не нужны деньги, у меня своих хватает, — холодно усмехнулся Александр. — И я продолжу играть роль послушного бастарда, однако, в стенах этого дома я требую уважения к себе как к воину! И, в знак вашей доброй воли, приму Роксану в качестве моей личной рабыни и моей собственности.

— Ты... ты... — Катрегги все еще не мог успокоиться, во взгляде читалось неверие.

— Спокойно, муж! — осадила его Марина и снова обратила к Александру. — Мы подумаем и дадим тебе ответ в ближайшее время.

— Валяйте, — пожал плечами бастард и направился к выходу. — Только не думайте слишком долго. Завтра утром я либо получу ваш ответ, либо уйду без него.

— Один вопрос, Александр! — крикнула Марина, когда спина Кровавого лорда уже скрылась за поворотом.

Бастард вернулся и подпер плечом косяк, вопросительно смотря на хозяйку.

— Ты выполнил поручение? Нашел кандидата?

— Да, — кивнул Александр. — Леди Лариса, пятая дочь семьи Хаска, прибудет завтра. И если она не увидит в этом доме меня, то я не сомневаюсь, что она просто развернется и уедет обратно.

Бастард круто развернулся и вышел из залы.

— Что же теперь будет? — вполголоса спросил Катрегги, едва шаги затихли вдалеке.

— Это должно было случиться раньше или позже, — вздохнула Марина. — Он нужен нашей семье. С ним мы сильнее. К тому же, его требования не так уж велики, как могли бы быть.

— Это пока что, — Катрегги пробежался по мне взглядом, от которого у меня вся спина покрылась мурашками.

Конец первой части.

sear21

г. Новосибирск, 2013г

E-mail автора: sear21@yandex.ru