Каждое утро я просыпаюсь, умываюсь, чищу зубы, пью кофе и мою один из своих фалоиммитаторов. Так уж повелось, что без хорошенького оргазма я заснуть не могу. Я уже пробовала много раз, заставляла себя спать, напивалась, закидывалась снотворным и даже пыталась душить себя, но все тщетно. И поэтому я каждое утро мою свой очередной силиконовый член. Вот и сегодня. Доброе утро!
Нужно выглядеть идеально. У меня сегодня свидание с любимым. Я исполняю свой пошагово распланированный ежедневный ритуал. Помыть голову, сделать укладку, тональная основа, пудра, потом карандаш для бровей — сделать идеальные заигрывающие дуги, черный карандаш для глаз, подводка, тени, завершающий взмах тушью, потом пудра — выделить мои арийские скулы, в конце итоговый мазок блеском, и «ваши губы будут самыми привлекательными». Только красные обдолбанные глаза никак не исправишь. Черт, придется одевать очки...
Идем дальше. Нахожу самые неприличные чулки в сеточку, медленно натягиваю их на своих сексуальные ножки, сидя на мягком стуле перед зеркалом. Кстати, именно для этой цели он здесь и стоит — прямо перед зеркалом, и ничего рядом. Очень люблю смотреть, как я одеваюсь. Нащупываю рукой лифчик, зеленый, с черной сеточкой, медленно прикладываю его к груди, застегиваю. Рассматриваюсь. Да, груди, конечно, у меня не большые, но, боги, как же они сексуальны! Рукой провожу по ним, поочередно сжимая то правый, то левый сосок. Они, мои розовенькие, сразу же твердеют. Левой рукой нежно царапаю низ живота. Да, это самое привлекательное тело. Я хочу его. Хочу неистово и постоянно. Оно сниться мне ночами, я трахаю его, даже когда сплю с другим мужчиной. Рука опускается еще чуть ниже, к моим милым горячим губкам. И резко шлепает меня по заднице. Ух, какая шаловливая ручка! Правда, ведь нужно собираться.
Что у нас дальше по плану? Ах да, белье... К черту трусики, я ведь иду к своему парню. Сегодня я в образе развратной леди, женщины-вамп, ну, или как там еще этих шлюх называют. Ему такие нравятся, я знаю. Значит, беру свое маленькое черное платье. Оно немного просвечивается, сзади — вырез до поясницы. Симпатично. Опять этот маленький ублюдок Сэм из соседней квартиры будет пялиться на меня через окно и неистово дрочить. Что ж, мне не жалко, пусть мальчик развлекается.
Надеваю черные ботфорты, беру сумочку, последняя улыбочка себе в зеркало и все, на выход. Кстати, никаких дезодорантов и духов — он должен чувствовать настоящий запах моего тела. Да, деточка, ты великолепна. Выхожу из подъезда, оглядываюсь на окна на 2-ом этаже. Вот он, тот, чей похотливый взгляд я ожидала встретить. Малыш Сэм смотрит на меня из-за занавески. Я замечаю, как она немного шевелится. Держится за нее свободной рукой, шкодник. Улыбаюсь, открываю дверцы своего красного Кадиллака, наклоняюсь, хорошенько тянусь до пассажирского сиденья, прогибаюсь ровно на столько, чтобы порадовать малыша видом моей идеально выбритой пизды. Отсчитываю 15 секунд, поднимаюсь и снова оглядываюсь. Да, это именно то, что я хотела увидеть — поднятый вспотевший подбородок, закатанные глаза, язык, облизывающий пересохшие губы, — малыш Сэм весь трясется от наступающего оргазма и вместе с ним трясутся занавески. Он кончает и в этот же момент занавески падают. Бедный мальчик, перестарался. Улыбаюсь ему, посылаю воздушный поцелуй его растерянному и перепуганному лицу и уезжаю.
Да, мой любимый, я уже еду к тебе.
Как и было договорено, приезжаю в «Край, Бейби», где у нас забронирован столик на двоих. В руках у меня — книга «120 дней Содома» де Сада — опознавательный знак. Сажусь за наш столик ровно в половину седьмого. Я всегда приезжаю раньше назначенного времени: за те несколько секунд, когда он меня замечает и подходит ко мне, я узнаю его. Узнаю от границы его ауры и до самой глубокой травмы девства.
Заказываю, как всегда, джин-тоник, жду.
Через двадцать минут приходит он. Меня уже успело немного развести. Вижу, как официант показывает ему в мою сторону, вижу, как он ищет меня взглядом, обнаруживает. Вижу, как за несколько секунд меняются эмоции на его лице. Последняя из них — удовлетворение: я — именно то, что он так хотел увидеть, но никак не ожидал, что получит это. Подходит, улыбаясь до ушей, и абсолютно не старается скрыть свою радость. Я встаю, мой милый целует мне руки, поднимает свои горящие карие глаза: «Добрый вечер, любовь моя», — почти шепчет. Ну, здравствуй, здравствуй, мой сильный мужчинка. Натягиваю свою отрепетированную роковую улыбочку.
Дальше — опять все по накатанной. Милые разговоры, обсуждения музыки, фильмов, погоды, новостей, политики, много джин-тоника и виски, изысканная еда, ярые ласки ножкой под столом, милые поглаживания рук на столе. Придется это терпеть часа три. Блядь, а мне так хочется покурить... Ладно, я сильная девочка. Вы даже не догадываетесь, насколько я сильная девочка. Справлюсь.
Я дождалась этого момента. Пьяные влажные глаза пытаются сфокусироваться то на моих глазах, то на моих сиськах. Галстук уже немного распущен, мальчик мой постоянно смачивает губы языком. И он мне говорит: «А поехали ко мне?» Алилуя, блядь! Вот он, тот миг, ради которого устраивался этот уродский маскарад. Тут главное набраться терпения, пока ему не надоест ждать приглашения от меня. Ну что ж, зайчик мой ненаглядный, поехали. Я приготовила тебе замечательный сюрприз.
Хорошо, что тут недалеко паркинг. Я свой кадилак оставила там до завтра. Любимый не должен знать, что у меня есть машина. А он, оказывается, живет далековато. Мы едем в такси уже минут 20... С такими темпами он начнет трезветь, а мне этого совсем не надо. Беру ситуацию в свои руки, — отрываюсь от его шеи, вынимаю пальчики из расстегнутых брюк и говорю таким томным и немного виноватым голосом: «Милый, я хочу шампанского... « Несколько секунд он озадачено и немного растеряно смотрит на меня и все-таки просит у водителя остановить машину возле супермаркета. Кажется, он вернулся быстрее, чем размышлял над моем просьбой. Это даже лучше: чем быстрее мы снова начнем пить, тем больше его вставит. Открываю шампанское, зажав его между ножек, пенка проливается мне на платье, и любимый начинает меня вылизывать. Ты, конечно молодчинка, хорошо стараешься, но мне это сейчас совсем не нужно. Поэтому я, как собственно и всегда, действую активно — поднимаю его голову, ставлю шампанское между его ног, наклоняюсь, отпиваю из бутылки, но не глотаю, расстегиваю ширинку и беру в рот его твердый, средних размеров член. Обожаю слышать эти стоны удовольствия. Но я не дам вот так здесь тебе кончить. Мы как раз очень во время подъезжаем к дому.
Поднимаемся мы к нему невероятно долго. Еще, как назло, лифт не работал. Я уже начинаю немного злиться, но не выхожу из себя и веду себя как должна — громко смеюсь, спотыкаюсь, вешаюсь ему на шею, целую, облизываю, падаю, выставляя свою попку на показ, как помидоры в магазине. Отлично сработано, — мой любимый уже готов на все. Мы заваливаемся в квартиру именно так, как это показано во всех романтических-эротических-драматических фильмах — лобызая, покусывая, пожирая друг друга, лапая за все, что только можно и нельзя, пробираясь пальчиками в такие места, в которые и сам-то себе не залезешь. По крайней мере, на пьяную голову и на месте главных героев эта сцена кажется такой синематично красивой.
Быстро, незаметно оглядываю квартиру. Просто, сдержанно, но не бедно. Кажется, все мебель была куплена сразу так, как и стояла в магазине. Никакой фантазии, никакой души. Мужчины! Сразу видно, человек сдержанный и практичный, не разбирающийся в искусстве, но, судя по количеству зеркал, самовлюблен. Хотя, учитывая его внешность, ему простительно. Так, теперь нужно проверить документы. Куда бы послать своего любимого?
Ага, вот и бумажник. На безвкусной тумбочке возле очередного зеркала. Не удивлюсь, если и над кроватью у него зеркало. Думай, девочка, думай. Соображай, куда отправить этого красавчика, да так, чтобы на дольше. Ну, робин гуд, придется стрелять наугад. «Солнышко, солнце, солнце, подожди, — пытаюсь я остановить его агрессивные поцелуи. — Милый, я третий день уже ничего не ела. Если ты не хочешь, чтобы я во время самого интересного теряла сознание, притащи мне хотя бы бутербродик». Смотрю снизу вверх, прямо в глаза. Так я выгляжу самой несчастной девочкой в мире. Я отлично знаю — с моими большими синими глазами этот взгляд работает почти безотказно. Кто знает, может у этих мудаков есть какие-то родительские инстинкты? О, какая гамма эмоций! Прям бери камеру и снимай каждую миллисекунду, каждую микроэмоцию, каждый заработавший мускул. От такого зрелища я всегда невероятно возбуждаюсь. Особенно, если в этот коктейль чувств добавлено разочарование. О да, детка, я сейчас кончу! И ты, такой сильный и мужественный, такой серьезный и грубый, все равно делаешь то, что сказала я, всего лишь мелкая шлюшка. Ты что-то мямлишь и пытаешься выдавить из себя снисходительную улыбку, а потом уходишь в сторону кухни.
Быстренько, очень быстро бегу к бумажнику. Так деньги, скидки, кредитки... Опачки, удостоверение сотрудника полиции! Черт, черт, черт! Это очень нехорошо. Я могу попасть в крайне неприятную ситуацию. Надо было с самого начала поинтересоваться, кем он работает. Хм, ладно. Успокойся. Ты же не проститутка. Ты познакомилась с ним в инете, вы обменялись фотками, и ему захотелось трахнуть тебя. Он же знает только твое имя, причем не настоящее. Значит, все в шоколаде.
Я — не простая девочка. Я сделаю все так, что ему будет крайне стыдно рассказывать кому-либо об этой встрече. Фух, я опять счастлива и спокойна. С облегчением падаю на неприметный, но не дешевый, серый диван, одну ногу сгибаю в колене, вторую ставлю на пол, открывая самый прекрасный вид. И опять жду моего бойфренда.
Он возвращается в комнату нетвердой походкой, держа в руках тарелку с какими-то бутербродами и сразу же застывает, опешив от увиденного. Я знала, что тебя это порадует. Мой любимый быстро подходит, падает передо мной на колени и начинает лизать так неистово, вроде это он три дня не ел. При этом продолжает держать тарелку с бутербродами над своей головой, так что я могу спокойно пожевать, не забывая при этом постанывать. М-да, дорогой, куни — явно не твой конек. Ну да ладно, это совсем не важно.
Доев сэндвичи (они, кстати, были очень даже вкусными), я нежно взяла моего пиздолиза за ушки и потянула вверх. «Покажи мне свою спальню», — как положено томно, сексуально прошептала я. И мы пошли, по пути прихватив с собой мою сумочку. В ней главная кульминация сегодняшней ночи. Осталось только надеяться, что спальня у него подходящая. В моем деле всегда есть огромный риск, что что-нибудь произойдет не в соответствии с моими планами. Тогда приходится просто трахаться и уходить домой.
О, супер! Кровать с кованым изголовьем. Прямо все, как по заказу, и выдумывать ничего не надо. Сейчас нужно играть роль страстной повелительницы. (Специально для — близываю его губы, обсасываю шею, покусываю мочки ушей и одновременно снимаю с него рубашку. Он весь напряжен, полностью готов отдаться мне. Толкаю на кровать, забираюсь на него сверху. Да, он из тех, кто любит быть снизу. Такие сильные «стальные мужики» в постели любят подчиняться, здесь они могут быть самим собою — мамочкиными слабаками. Провожу языком по шее и опускаюсь к правому соску, ногтями нежно царапаю спину. Мой любимый уже начинает постанывать от нетерпения. «У меня для тебя сюрприз, — шепчу я. — Не поднимайся». Я встаю, снимаю с себя платье и лифчик — чулки и ботфорты пусть остаются на мне, — и иду к сумочке. Из нее достаю 4 пары наручников. Настоящих, качественных наручников. В свое время пришлось очень потрудится, чтобы достать один коп мне их отдал.
Ох, у него загорелись глаза, и выползла широкая улыбка на лицо. Счастлив. Ну, кто бы сомневался! Иди ко мне, красавчик, ты еще не знаешь, какое счастье тебя ждет. Пристегиваю руки и ноги к кровати. Сильные, накаченные и волосатые — все, как я люблю. И я ухожу опять к сумочке. «У тебя там еще один сюрприз?» — спрашивает он. Да, у меня офигенный сюрприз для тебя, дорогой.
Из сумки я достаю внушительных размеров страпон симпатичного розового цвета. Я же все-таки девочка. Его лицо моментально бледнеет, глазки, полные счастья, гаснут, как падающая звезда, мышцы напряглись. «Что это за херня?», — сначала почти шепотом спрашивает он. Голос дрожит, срывается. «Ты дура, что ли? Что ты собираешься делать? Не смей, грязная дрянь!», — уже почти кричит. Молча улыбаюсь. Чтобы я тебе еще отвечала? Ха! Слишком низко. Сейчас я — твой мужик, милый. Я не считаюсь с мнением таких мелких шлюшек, как ты. Надеваю свое снаряжение, залезаю на любимого. Я люблю смотреть в глаза моих жертв, когда занимаюсь этим. Выкручивается со всех сил, кричит, плюется. Хех, все вы такие напряженные поначалу. Всегда говорю им расслабится — так же легче будет. Но они, к своему же несчастью мне не верят. Вот и ты, моя дрожащая лань с испуганными глазами, сопротивляешься зря. Я вставляю свой силиконовый член в тебя — без смазки, без предварительных ласк и подготовки. Тогда получается самый сок. Люблю, когда вы кричите. Чем больше ты сопротивляешься, тем больше я получаю удовольствия. Двигаюсь резко, глубоко, все быстрее и быстрее. Тепло разливается по всему телу, мне хочется смеяться и плакать от чувства эйфории. Вот он, подходит тот самый сладкий момент! Ах да, да-а-а-а! У меня вырывается крик наслаждения, я кончаю, но продолжаю двигаться. Ох, вот это прекрасное чувство! Обессилев, падаю на тебя и содрогаюсь всем телом. После такого оргазма всегда мурашки по коже и голова кружится. Немного отдышавшись, поднимаю глаза на своего самого любимого парня. Плачет. Плачет как мальчик, которого отшлепала мама! Вытираю его слезы, целую в губы и шепчу: «спасибо, дорогая!» С этого момента он мне не парень, он — моя экс-гьорлфренд. Плюс один в коллекцию моих побед.
Достаю из сумочки фотик. Ну же, улыбнись, дорогая! Чего ты такая печальная! Я буду смотреть на это фото и вспомнить о тебе с нежностью. Я люблю всех своих бывших девочек. Но малыш все никак не может успокоится. Ну и фиг с ним. Теперь он мне больше не интересен. Одеваюсь, привожу себя в порядок, крашу губки и собираюсь уходить. Малыш что-то крикнул. Ах да, я же совсем забыла, что оставила его таким беспомощным. Ладно, так и быть. Возвращаюсь, бросаю ему телефон на кровать и ухожу. Адьо, любимая.
Домой возвращаюсь на попутке. Вот видишь, папочка, я тебя не подвела. Зря ты во мне так сомневался. Я, конечно, родилась без ваших мужских причиндалов. Но все равно я трахаю, а не меня трахают. Ты мне говорил, что я сама виновата, что родилась девочкой. Я сама во всем виновата и мне самой придется отдуваться. Ты, отец, говорил мне это каждый раз, когда ночью приходил ко мне. Я помню. Я хорошо помню твои уроки. Каждый раз, когда ты брал меня, ты учил меня, что теперь я себя буду так чувствовать всю жизнь. Всю жизнь я буду выебанной каким-то мужиком. Это мой удел как женщины — быть подстилкой. И потому ты так мной и пользовался. Я сама виновата, что так привлекательна. Я только одним своим существованием вызываю животное желание у мужиков, а значит я предназначена исключительно для их удовлетворения. Если бы мне суждено было стать великой ученой, Бог бы мне дал умные мозги, а не пухлые губки и сексуальую попку. Да, папочка, я слишком хорошо все помню. Ты можешь мною гордиться. Я не стала подстилкой.
Когда я добралась до дому, на улице уже начался рассвет. Зато я смогу сегодня хорошо заснуть. Кидаю сумочку в угол и падаю на кровать, даже не раздеваясь. Надо будет завтра не забыть распечатать фотографию и повесить на стену. А еще... а еще нужно сигарет купить. Хочу курить.
Засыпаю.
Что-то стучит. Открываю глаза, прихожу в себя и соображаю — кто-то с огромной силой ломится в дверь! Что, блядь, вообще происходит? Пытаюсь судорожно что-то сообразить. Телефон! Нужно позвонить кому-нибудь! Мигом слетаю с кровати, пытаюсь нащупать телефон хоть где-нибудь. Он в сумке. Черт, они уже выломали дверь. Сука-сука-сука! Это же тот самый, мой любимый коп! Как он смог меня найти? Так быстро! Всего за пол дня! Он еще и дружков своих привел. Дура, дура, дура! Надо было бежать от него, как только я увидела его значок. Сволочь, больно же! Схватил меня за волосы и потащил к окну. Удар в живот, еще один и еще. Они все меня бьют ногами — кто куда попадет. Я блюю кровью и корчусь от боли. Даже папочка не делал мне так больно.
А у него красивые глаза, полные неприкрытой злости.
У меня уже даже нет сил кричать. «Пусти... « — все, что получилось выдавить из себя. Но они меня не слышат. Они что-то кричат и ржут, издавая такие звуки, какие могли бы издавать козлы. Коп схватил меня за челюсть, заглянул мне в глаза и сквозь зубы что-то процедил. Подумать только, еще пару часов назад ты был таким беззащитным и несчастным. Я нихрена не поняла., что он сказал. В ушах у меня стоит непрерывный треск, голова вроде раздувается изнутри, его лицо становится темнее.
Он взял меня за шею.
Сильными, красивыми руками... люблю такие...
Все еще что-то кричит и плюется мне в лицо...
Тяжело дышать...
Все так быстро происходит...
Темнеет...
Я... задыхаюсь.
Прости, папа.
Нужно выглядеть идеально. У меня сегодня свидание с любимым. Я исполняю свой пошагово распланированный ежедневный ритуал. Помыть голову, сделать укладку, тональная основа, пудра, потом карандаш для бровей — сделать идеальные заигрывающие дуги, черный карандаш для глаз, подводка, тени, завершающий взмах тушью, потом пудра — выделить мои арийские скулы, в конце итоговый мазок блеском, и «ваши губы будут самыми привлекательными». Только красные обдолбанные глаза никак не исправишь. Черт, придется одевать очки...
Идем дальше. Нахожу самые неприличные чулки в сеточку, медленно натягиваю их на своих сексуальные ножки, сидя на мягком стуле перед зеркалом. Кстати, именно для этой цели он здесь и стоит — прямо перед зеркалом, и ничего рядом. Очень люблю смотреть, как я одеваюсь. Нащупываю рукой лифчик, зеленый, с черной сеточкой, медленно прикладываю его к груди, застегиваю. Рассматриваюсь. Да, груди, конечно, у меня не большые, но, боги, как же они сексуальны! Рукой провожу по ним, поочередно сжимая то правый, то левый сосок. Они, мои розовенькие, сразу же твердеют. Левой рукой нежно царапаю низ живота. Да, это самое привлекательное тело. Я хочу его. Хочу неистово и постоянно. Оно сниться мне ночами, я трахаю его, даже когда сплю с другим мужчиной. Рука опускается еще чуть ниже, к моим милым горячим губкам. И резко шлепает меня по заднице. Ух, какая шаловливая ручка! Правда, ведь нужно собираться.
Что у нас дальше по плану? Ах да, белье... К черту трусики, я ведь иду к своему парню. Сегодня я в образе развратной леди, женщины-вамп, ну, или как там еще этих шлюх называют. Ему такие нравятся, я знаю. Значит, беру свое маленькое черное платье. Оно немного просвечивается, сзади — вырез до поясницы. Симпатично. Опять этот маленький ублюдок Сэм из соседней квартиры будет пялиться на меня через окно и неистово дрочить. Что ж, мне не жалко, пусть мальчик развлекается.
Надеваю черные ботфорты, беру сумочку, последняя улыбочка себе в зеркало и все, на выход. Кстати, никаких дезодорантов и духов — он должен чувствовать настоящий запах моего тела. Да, деточка, ты великолепна. Выхожу из подъезда, оглядываюсь на окна на 2-ом этаже. Вот он, тот, чей похотливый взгляд я ожидала встретить. Малыш Сэм смотрит на меня из-за занавески. Я замечаю, как она немного шевелится. Держится за нее свободной рукой, шкодник. Улыбаюсь, открываю дверцы своего красного Кадиллака, наклоняюсь, хорошенько тянусь до пассажирского сиденья, прогибаюсь ровно на столько, чтобы порадовать малыша видом моей идеально выбритой пизды. Отсчитываю 15 секунд, поднимаюсь и снова оглядываюсь. Да, это именно то, что я хотела увидеть — поднятый вспотевший подбородок, закатанные глаза, язык, облизывающий пересохшие губы, — малыш Сэм весь трясется от наступающего оргазма и вместе с ним трясутся занавески. Он кончает и в этот же момент занавески падают. Бедный мальчик, перестарался. Улыбаюсь ему, посылаю воздушный поцелуй его растерянному и перепуганному лицу и уезжаю.
Да, мой любимый, я уже еду к тебе.
Как и было договорено, приезжаю в «Край, Бейби», где у нас забронирован столик на двоих. В руках у меня — книга «120 дней Содома» де Сада — опознавательный знак. Сажусь за наш столик ровно в половину седьмого. Я всегда приезжаю раньше назначенного времени: за те несколько секунд, когда он меня замечает и подходит ко мне, я узнаю его. Узнаю от границы его ауры и до самой глубокой травмы девства.
Заказываю, как всегда, джин-тоник, жду.
Через двадцать минут приходит он. Меня уже успело немного развести. Вижу, как официант показывает ему в мою сторону, вижу, как он ищет меня взглядом, обнаруживает. Вижу, как за несколько секунд меняются эмоции на его лице. Последняя из них — удовлетворение: я — именно то, что он так хотел увидеть, но никак не ожидал, что получит это. Подходит, улыбаясь до ушей, и абсолютно не старается скрыть свою радость. Я встаю, мой милый целует мне руки, поднимает свои горящие карие глаза: «Добрый вечер, любовь моя», — почти шепчет. Ну, здравствуй, здравствуй, мой сильный мужчинка. Натягиваю свою отрепетированную роковую улыбочку.
Дальше — опять все по накатанной. Милые разговоры, обсуждения музыки, фильмов, погоды, новостей, политики, много джин-тоника и виски, изысканная еда, ярые ласки ножкой под столом, милые поглаживания рук на столе. Придется это терпеть часа три. Блядь, а мне так хочется покурить... Ладно, я сильная девочка. Вы даже не догадываетесь, насколько я сильная девочка. Справлюсь.
Я дождалась этого момента. Пьяные влажные глаза пытаются сфокусироваться то на моих глазах, то на моих сиськах. Галстук уже немного распущен, мальчик мой постоянно смачивает губы языком. И он мне говорит: «А поехали ко мне?» Алилуя, блядь! Вот он, тот миг, ради которого устраивался этот уродский маскарад. Тут главное набраться терпения, пока ему не надоест ждать приглашения от меня. Ну что ж, зайчик мой ненаглядный, поехали. Я приготовила тебе замечательный сюрприз.
Хорошо, что тут недалеко паркинг. Я свой кадилак оставила там до завтра. Любимый не должен знать, что у меня есть машина. А он, оказывается, живет далековато. Мы едем в такси уже минут 20... С такими темпами он начнет трезветь, а мне этого совсем не надо. Беру ситуацию в свои руки, — отрываюсь от его шеи, вынимаю пальчики из расстегнутых брюк и говорю таким томным и немного виноватым голосом: «Милый, я хочу шампанского... « Несколько секунд он озадачено и немного растеряно смотрит на меня и все-таки просит у водителя остановить машину возле супермаркета. Кажется, он вернулся быстрее, чем размышлял над моем просьбой. Это даже лучше: чем быстрее мы снова начнем пить, тем больше его вставит. Открываю шампанское, зажав его между ножек, пенка проливается мне на платье, и любимый начинает меня вылизывать. Ты, конечно молодчинка, хорошо стараешься, но мне это сейчас совсем не нужно. Поэтому я, как собственно и всегда, действую активно — поднимаю его голову, ставлю шампанское между его ног, наклоняюсь, отпиваю из бутылки, но не глотаю, расстегиваю ширинку и беру в рот его твердый, средних размеров член. Обожаю слышать эти стоны удовольствия. Но я не дам вот так здесь тебе кончить. Мы как раз очень во время подъезжаем к дому.
Поднимаемся мы к нему невероятно долго. Еще, как назло, лифт не работал. Я уже начинаю немного злиться, но не выхожу из себя и веду себя как должна — громко смеюсь, спотыкаюсь, вешаюсь ему на шею, целую, облизываю, падаю, выставляя свою попку на показ, как помидоры в магазине. Отлично сработано, — мой любимый уже готов на все. Мы заваливаемся в квартиру именно так, как это показано во всех романтических-эротических-драматических фильмах — лобызая, покусывая, пожирая друг друга, лапая за все, что только можно и нельзя, пробираясь пальчиками в такие места, в которые и сам-то себе не залезешь. По крайней мере, на пьяную голову и на месте главных героев эта сцена кажется такой синематично красивой.
Быстро, незаметно оглядываю квартиру. Просто, сдержанно, но не бедно. Кажется, все мебель была куплена сразу так, как и стояла в магазине. Никакой фантазии, никакой души. Мужчины! Сразу видно, человек сдержанный и практичный, не разбирающийся в искусстве, но, судя по количеству зеркал, самовлюблен. Хотя, учитывая его внешность, ему простительно. Так, теперь нужно проверить документы. Куда бы послать своего любимого?
Ага, вот и бумажник. На безвкусной тумбочке возле очередного зеркала. Не удивлюсь, если и над кроватью у него зеркало. Думай, девочка, думай. Соображай, куда отправить этого красавчика, да так, чтобы на дольше. Ну, робин гуд, придется стрелять наугад. «Солнышко, солнце, солнце, подожди, — пытаюсь я остановить его агрессивные поцелуи. — Милый, я третий день уже ничего не ела. Если ты не хочешь, чтобы я во время самого интересного теряла сознание, притащи мне хотя бы бутербродик». Смотрю снизу вверх, прямо в глаза. Так я выгляжу самой несчастной девочкой в мире. Я отлично знаю — с моими большими синими глазами этот взгляд работает почти безотказно. Кто знает, может у этих мудаков есть какие-то родительские инстинкты? О, какая гамма эмоций! Прям бери камеру и снимай каждую миллисекунду, каждую микроэмоцию, каждый заработавший мускул. От такого зрелища я всегда невероятно возбуждаюсь. Особенно, если в этот коктейль чувств добавлено разочарование. О да, детка, я сейчас кончу! И ты, такой сильный и мужественный, такой серьезный и грубый, все равно делаешь то, что сказала я, всего лишь мелкая шлюшка. Ты что-то мямлишь и пытаешься выдавить из себя снисходительную улыбку, а потом уходишь в сторону кухни.
Быстренько, очень быстро бегу к бумажнику. Так деньги, скидки, кредитки... Опачки, удостоверение сотрудника полиции! Черт, черт, черт! Это очень нехорошо. Я могу попасть в крайне неприятную ситуацию. Надо было с самого начала поинтересоваться, кем он работает. Хм, ладно. Успокойся. Ты же не проститутка. Ты познакомилась с ним в инете, вы обменялись фотками, и ему захотелось трахнуть тебя. Он же знает только твое имя, причем не настоящее. Значит, все в шоколаде.
Я — не простая девочка. Я сделаю все так, что ему будет крайне стыдно рассказывать кому-либо об этой встрече. Фух, я опять счастлива и спокойна. С облегчением падаю на неприметный, но не дешевый, серый диван, одну ногу сгибаю в колене, вторую ставлю на пол, открывая самый прекрасный вид. И опять жду моего бойфренда.
Он возвращается в комнату нетвердой походкой, держа в руках тарелку с какими-то бутербродами и сразу же застывает, опешив от увиденного. Я знала, что тебя это порадует. Мой любимый быстро подходит, падает передо мной на колени и начинает лизать так неистово, вроде это он три дня не ел. При этом продолжает держать тарелку с бутербродами над своей головой, так что я могу спокойно пожевать, не забывая при этом постанывать. М-да, дорогой, куни — явно не твой конек. Ну да ладно, это совсем не важно.
Доев сэндвичи (они, кстати, были очень даже вкусными), я нежно взяла моего пиздолиза за ушки и потянула вверх. «Покажи мне свою спальню», — как положено томно, сексуально прошептала я. И мы пошли, по пути прихватив с собой мою сумочку. В ней главная кульминация сегодняшней ночи. Осталось только надеяться, что спальня у него подходящая. В моем деле всегда есть огромный риск, что что-нибудь произойдет не в соответствии с моими планами. Тогда приходится просто трахаться и уходить домой.
О, супер! Кровать с кованым изголовьем. Прямо все, как по заказу, и выдумывать ничего не надо. Сейчас нужно играть роль страстной повелительницы. (Специально для — близываю его губы, обсасываю шею, покусываю мочки ушей и одновременно снимаю с него рубашку. Он весь напряжен, полностью готов отдаться мне. Толкаю на кровать, забираюсь на него сверху. Да, он из тех, кто любит быть снизу. Такие сильные «стальные мужики» в постели любят подчиняться, здесь они могут быть самим собою — мамочкиными слабаками. Провожу языком по шее и опускаюсь к правому соску, ногтями нежно царапаю спину. Мой любимый уже начинает постанывать от нетерпения. «У меня для тебя сюрприз, — шепчу я. — Не поднимайся». Я встаю, снимаю с себя платье и лифчик — чулки и ботфорты пусть остаются на мне, — и иду к сумочке. Из нее достаю 4 пары наручников. Настоящих, качественных наручников. В свое время пришлось очень потрудится, чтобы достать один коп мне их отдал.
Ох, у него загорелись глаза, и выползла широкая улыбка на лицо. Счастлив. Ну, кто бы сомневался! Иди ко мне, красавчик, ты еще не знаешь, какое счастье тебя ждет. Пристегиваю руки и ноги к кровати. Сильные, накаченные и волосатые — все, как я люблю. И я ухожу опять к сумочке. «У тебя там еще один сюрприз?» — спрашивает он. Да, у меня офигенный сюрприз для тебя, дорогой.
Из сумки я достаю внушительных размеров страпон симпатичного розового цвета. Я же все-таки девочка. Его лицо моментально бледнеет, глазки, полные счастья, гаснут, как падающая звезда, мышцы напряглись. «Что это за херня?», — сначала почти шепотом спрашивает он. Голос дрожит, срывается. «Ты дура, что ли? Что ты собираешься делать? Не смей, грязная дрянь!», — уже почти кричит. Молча улыбаюсь. Чтобы я тебе еще отвечала? Ха! Слишком низко. Сейчас я — твой мужик, милый. Я не считаюсь с мнением таких мелких шлюшек, как ты. Надеваю свое снаряжение, залезаю на любимого. Я люблю смотреть в глаза моих жертв, когда занимаюсь этим. Выкручивается со всех сил, кричит, плюется. Хех, все вы такие напряженные поначалу. Всегда говорю им расслабится — так же легче будет. Но они, к своему же несчастью мне не верят. Вот и ты, моя дрожащая лань с испуганными глазами, сопротивляешься зря. Я вставляю свой силиконовый член в тебя — без смазки, без предварительных ласк и подготовки. Тогда получается самый сок. Люблю, когда вы кричите. Чем больше ты сопротивляешься, тем больше я получаю удовольствия. Двигаюсь резко, глубоко, все быстрее и быстрее. Тепло разливается по всему телу, мне хочется смеяться и плакать от чувства эйфории. Вот он, подходит тот самый сладкий момент! Ах да, да-а-а-а! У меня вырывается крик наслаждения, я кончаю, но продолжаю двигаться. Ох, вот это прекрасное чувство! Обессилев, падаю на тебя и содрогаюсь всем телом. После такого оргазма всегда мурашки по коже и голова кружится. Немного отдышавшись, поднимаю глаза на своего самого любимого парня. Плачет. Плачет как мальчик, которого отшлепала мама! Вытираю его слезы, целую в губы и шепчу: «спасибо, дорогая!» С этого момента он мне не парень, он — моя экс-гьорлфренд. Плюс один в коллекцию моих побед.
Достаю из сумочки фотик. Ну же, улыбнись, дорогая! Чего ты такая печальная! Я буду смотреть на это фото и вспомнить о тебе с нежностью. Я люблю всех своих бывших девочек. Но малыш все никак не может успокоится. Ну и фиг с ним. Теперь он мне больше не интересен. Одеваюсь, привожу себя в порядок, крашу губки и собираюсь уходить. Малыш что-то крикнул. Ах да, я же совсем забыла, что оставила его таким беспомощным. Ладно, так и быть. Возвращаюсь, бросаю ему телефон на кровать и ухожу. Адьо, любимая.
Домой возвращаюсь на попутке. Вот видишь, папочка, я тебя не подвела. Зря ты во мне так сомневался. Я, конечно, родилась без ваших мужских причиндалов. Но все равно я трахаю, а не меня трахают. Ты мне говорил, что я сама виновата, что родилась девочкой. Я сама во всем виновата и мне самой придется отдуваться. Ты, отец, говорил мне это каждый раз, когда ночью приходил ко мне. Я помню. Я хорошо помню твои уроки. Каждый раз, когда ты брал меня, ты учил меня, что теперь я себя буду так чувствовать всю жизнь. Всю жизнь я буду выебанной каким-то мужиком. Это мой удел как женщины — быть подстилкой. И потому ты так мной и пользовался. Я сама виновата, что так привлекательна. Я только одним своим существованием вызываю животное желание у мужиков, а значит я предназначена исключительно для их удовлетворения. Если бы мне суждено было стать великой ученой, Бог бы мне дал умные мозги, а не пухлые губки и сексуальую попку. Да, папочка, я слишком хорошо все помню. Ты можешь мною гордиться. Я не стала подстилкой.
Когда я добралась до дому, на улице уже начался рассвет. Зато я смогу сегодня хорошо заснуть. Кидаю сумочку в угол и падаю на кровать, даже не раздеваясь. Надо будет завтра не забыть распечатать фотографию и повесить на стену. А еще... а еще нужно сигарет купить. Хочу курить.
Засыпаю.
Что-то стучит. Открываю глаза, прихожу в себя и соображаю — кто-то с огромной силой ломится в дверь! Что, блядь, вообще происходит? Пытаюсь судорожно что-то сообразить. Телефон! Нужно позвонить кому-нибудь! Мигом слетаю с кровати, пытаюсь нащупать телефон хоть где-нибудь. Он в сумке. Черт, они уже выломали дверь. Сука-сука-сука! Это же тот самый, мой любимый коп! Как он смог меня найти? Так быстро! Всего за пол дня! Он еще и дружков своих привел. Дура, дура, дура! Надо было бежать от него, как только я увидела его значок. Сволочь, больно же! Схватил меня за волосы и потащил к окну. Удар в живот, еще один и еще. Они все меня бьют ногами — кто куда попадет. Я блюю кровью и корчусь от боли. Даже папочка не делал мне так больно.
А у него красивые глаза, полные неприкрытой злости.
У меня уже даже нет сил кричать. «Пусти... « — все, что получилось выдавить из себя. Но они меня не слышат. Они что-то кричат и ржут, издавая такие звуки, какие могли бы издавать козлы. Коп схватил меня за челюсть, заглянул мне в глаза и сквозь зубы что-то процедил. Подумать только, еще пару часов назад ты был таким беззащитным и несчастным. Я нихрена не поняла., что он сказал. В ушах у меня стоит непрерывный треск, голова вроде раздувается изнутри, его лицо становится темнее.
Он взял меня за шею.
Сильными, красивыми руками... люблю такие...
Все еще что-то кричит и плюется мне в лицо...
Тяжело дышать...
Все так быстро происходит...
Темнеет...
Я... задыхаюсь.
Прости, папа.
