Глава 1. Первое грехопадение

Четверо мужчин сидели за пластиковым столиком, в центре стоял большой поднос с недоеденными шашлыками, на оставшемся пространстве — магазинные салатики и одноразовые стаканчики — привычка студенческой молодости. На травке примостились бутылки с пивом и водкой, газированная вода.

Один из четырёх — Сергей, вяло переговаривался по сотовому, жена Наташка осталась дома по делам, трёхлетний сын с ней. Сергей был единственным женатым из присутствующих мужчин. Поговорив и отключив телефон, многозначительно оттянул губы в усмешку.

— Да-а. Ни Наташки, ни Вовки, не Лены, — медленно выговорил он. — Уже вторые выходные...

Николай хмыкнул.

— Дак Вован же завтра уезжает, надо и с женой побыть...

— Да уж. Ох, Лена-Лена, — уголки рта Сергея медитативно расплылись. — Красавица. Главное, с каким достоинством преподносит себя — уметь надо. Не то что эти... А вообще я ж влюблён в неё.

— Вы, женатые, — права такого не имеете. Это мне можно в неё влюблённым быть.

Компания дружно рассмеялась.

— Тоже мне цаца, — процедил Игорь.

Несколько раз, сосредоточенно срыгнув, мужчина сообщил о своём недовольстве.

— Блин, чё за шняга? Баб вообще не хватает, — Игоря на солнце сильно разморило, было видно, он борется с собой, дабы окончательно не осоловеть.

— Ещё не известно с теми вопрос решили-нет? — Сергей всю неделю вспоминал багровые синяки, всяческие следы, оставленные двум девушкам за прошлые выходные. Девушек-проституток, которых они привезли на три часа, на самом деле продержали на даче полтора дня, периодически избивая. Он вспомнил одну из сценок.

Одна из девушек, назвалась Анжелой, ласкала ртом Николая, а когда процесс закончился, подошёл Игорь, она хотела полоскать и его, но внезапно Игорь нанес страшный удар ремнём по её обнажённому телу.

— Шлюха! Дешёвая шлюха! — он грубо рассмеялся, снова со всей силы ударил её по спине, девушка закричала от боли.

— Кричи сколько угодно, девка. Эти стены не пропустят твоего нытья. Соси, сука! — приказал он, и выражение садистского удовольствия появилось на его лице, когда он снова стал осыпать её ударами. Девушка не сопротивлялась, стараясь делать все как можно лучше, а он обрушил на неё град ударов.

— Нет, пожалуйста, не надо, — умоляла она, пытаясь увернуться от ударов, — мне больно.

— Это правда, — Игорь смотрел на нее со злобой, — я люблю мучить проституток, особенно таких молоденьких, — он намотал на руку длинные волосы Анжелы.

— Ты кто? — хрипло спросил он, и его узкие тёмно-карие глаза стали бешено светиться.

— Анжела, — тихо прохныкала она.

— Я спросил, кто ты, — промычал он. — Ты знаешь, кто ты, не так ли?

— Да...

— Тогда скажи мне — «шлюха». Ну же, говори, какая ты проститутка.

— Я шлюха, — прошептала она сквозь слёзы текущие по её щекам, — я... я... я... проститутка...

Его воспоминание, длившееся секунды, прервал резкий голос Николая:

— Да чё ты паришся?! Как пуганные какие-то мальчики, мне стыдно за вас, — Николай покровительственно хохотнул. — Мы им по штуке дали, всё с ними нормально, знаешь, как их некоторые бодяжат? Сразу на пластику — к хирургу!

— Но кое-кто с ними тоже нормально...

— Серёга, не бзди. Деньги щас решают всё.

— Хм. А без денег? — подал голос Виктор.

— Сложнее.

— Точнее — нереально.

— Я тебе говорю — реально. Всё решаемо. Всё делается. Любую бабу можно раком поставить. Лю-ю-юбую.

— Ну, силой может и можно, а так...

— Без силы — сначала. А потом уж когда дело пойдёт, видно становится, с кем имеешь дело...

— Ага. Ты ещё выпей. Есть такие, с которыми бесполезно.

— Чё, поспорим, может?

— Поспорить? На то, что ты любую бабу раком поставить сможешь? Так?

Николай утвердительно с ерничаньем кивнул. Они часто спорили, по любому поводу, заключали друг с другом пари, иногда на самые невообразимые темы. Это было чем-то вроде шутовства.

— Да. На какую?

— Хм, — Виктор задумался. Вдруг его лицо озарила счастливая улыбка. — Ты её знаешь. Сначала поспорим.

— Ах, ты так да? А хер с тобой! Давай!

— На чё?

— На ящик французского вина!

— Давай! — мужчины с размаху стукнули ладони в рукопожатие. — Серый, руби!

Николай наполнил стакан водкой, опорожнил.

— Кто она? Кто?

Аромат свежесваренного кофе наполнил утром квартиру на шестом этаже. Елена налила Владимиру чашку кофе, подала яичницу, булочки. Потом присела рядом, довольно наблюдая, как он ест.

Искоса взглянув на нее, он сказал:

— Поражаюсь, как ты умудряешься быть такой красивой спозаранку.

Покраснев, она улыбнулась.

— Я делаю это для тебя. Не хочу, что бы ты устал от меня и удрал с какой-нибудь другой женщиной.

— Ну, по этому поводу ты можешь не беспокоиться.

— Хорошо, — голос выдал её веселье.

— Я больше опасаюсь, — шутя заметил Володя, — что это ты удерёшь от меня с каким-нибудь мужчиной.

— Володя! Как ты можешь так говорить!

— Шучу! — он улыбнулся.

Она театрально нахмурила брови, глаза лукаво упрекали.

— Мне не нравятся подобные шутки.

— Больше не буду, — ответил он от души. — Господи! До чего же мы оба счастливые люди, Лена!

— Да, — согласилась она, — это действительно так.

— Я даже не знаю, чем мы заслужили это счастье.

— Лучше об этом не говорить — а то спугнём!

— Я просто хочу, что бы так было всегда.

— И я, — она встала, обошла стол и прижала его голову к себе. Он уткнулся носом в её грудь под распахнувшимся халатом.

— Боже, — опомнился Владимир, — мне пора ехать!

— Ненавижу командировки. Ты завтра вернёшься?

— Да.

На прощанье он поцеловал её страстно и нежно, она проводила его долгим взглядом, наблюдая в окно, как он садится в машину...

Всё в их жизни складывалось хорошо. Они поженились несколько лет назад, были вполне счастливы, жили отдельно, в двухкомнатной квартире. Супруги, оба с высшим образованием, работали в одной и той же крупной фирме. Работа 26-летнего Владимира была связана с частыми, хотя и недолгими командировками, а 24-летняя Елена была менеджером по продажам. Вполне обычный средний класс, в меру амбициозные люди с далеко идущими планами на будущее.

Включив новости, Лена стала собираться.

Зазвучала мелодия на сотовом — Сергей ждал её в машине. Елена в очередной раз сказала себе, что надо сдавать на права. Когда муж уезжал в командировки, на работу её подвозил Сергей, который, кроме того, что был их соседом, жил всего два этажа ниже, так ещё и являлся одним из руководителей фирмы, где они работали, и самое главное — был их общим другом. Володя знал его с институтских времён, благодаря другу сначала в фирму попал он — а потом и она, его жена.

Вообще в друзьях у них ходили все руководители фирмы. Игорь — генеральный, Николай — зам, у менеджеров Виктора и Сергея — было одинаковое влияние на бизнес.

Сформировалась своя компания, с которой они проводили много времени: вместе ездили за город, на пикники, на дачи, ходили друг к другу в гости. Елена всегда сопровождала мужа, обычно их было всего две женщины, она сама и жена Сергея — Наташа, все мужчины, кроме Сергея, были неженаты — и даже, похоже, не стремились к этому, их устраивал разгульный образ жизни — с саунами, девочками. Елена обо всём знала, и про бани, про гулянки, и про то, что Сергей изменяет своей жене — но не осуждала, это их личная жизнь. А вот в своём муже она была уверена, у них были очень хорошие отношения — когда она не могла поехать с ним, он сам отказывался от поездки, а это много для неё значило. Вообще она была своеобразным талисманом компании. Были иногда и другие женщины, знакомые, сослуживицы — но она была самая лучшая. Не только благодаря внешним данным, прекрасной фигуре. Было в ней и что-то от молодой учительницы — ум и достоинство. Не была лишена Лена и здорового чувства юмора, весёлым смехом отмечала по достоинству анекдоты и шутки мужчин, что ценилось в компании.

Денис опять опоздал на работу. Ей как раз надо было поручить ему срочное дело, но нет — всё вошло в привычку, систематизировалось. В данном случае работник, которого устроили по знакомству, полностью соответствовал тому, что обычно думают о таких — необязательный, неответственный, и к тому же от него часто разило спиртным.

— Денис, — отчитывала она его, пытаясь разглядеть в мутных глазах хоть каплю раскаяния, надежду на исправление, — ты испытываешь моё терпение. Если думаешь продолжать в том же духе — то лучше не надо. Последнее предупреждение. Вот накладная — через двадцать минут заказ должен быть доставлен.

— Да... — пробубнил он в ответ.

Вот оболтус. Елена вздохнула, медитативно посмотрев на точку перед собой. Встряхнувшись, принялась за работу.

В обед она встретила Виктора, они вышли на улицу и, стоя перед главным входом, неторопливо переговаривались. Виктор, внимательно с оценивающем прищуром осмотрев Елену, затягиваясь сигаретой, вдруг сказал:

— Лен, ты видела у нас секретарш?

— Конечно...

— И как они одеваются?

— Да. А что? — женщина с любопытством посмотрела на товарища.

— Ну, как бы сказать...

Елена дружелюбно кивнула, показывая «да говори уж».

— Ну, это... у них открытые участки тела преобладают над закрытыми. И им не в падлу, и нам хорошо, — улыбнувшись, выдал он.

Елена засмеялась.

— Я не очень-то люблю мини, — весело поделилась она. — Только иногда, по настроению. И кстати — чересчур длинные ногти, высокие каблуки, эти шпильки — даже не умею ходить на них, постоянно спотыкаюсь.

Стряхивая пепел, Виктор, улыбаясь, кивнул. Он как-то странно выглядел, возможно, из-за смущения, хотя, в общем-то, Елена не обратила на это внимание. Она, прикрыв веки, подставила лицо послеполуденному солнцу.

— Не забудь, у вас сегодня вождение.

— Да, спасибо. Я помню.

Мужу было почти всегда некогда учить её вождению. Елена спросила у парней — кто смог бы её немного поднатаскать, ей хотелось ещё до автошколы обладать хоть минимальными навыками. Все сразу показали на Николая, он подтвердил, что располагает необходимым временем, они запланировали один час после шести.

Вечером Елена уже выделывала виражи на его машине.

Многое у неё не получалось, но то, каким образом её «инструктор» делал замечания — повергло в замешательство. Вернулась Елена с учебы взволнованной. Её немного потряхивало. Очень специфические методики. В один из моментов Николай со свойственной манерой рассказчика пошлых анекдотов скабрезно промурлыкал:

— Раз уж ты в юбке пришла, я тебя за ошибки буду наказывать так. Одна ошибка — поднимаю юбку вверх, ещё одна — ещё вверх.

Елена расхохоталась.

— Давай, давай рули, — сказал он, похлопав её по коленке. — А как ещё с тобой? Будем учить.

Когда Елена в очередной раз не смогла точно выполнить нужный приём, Николай прямо на ходу, чуть сгорбившись, по-деловому почти на треть задрал ей юбку. Щёки женщины в мгновение стали пунцовыми. Конечно, Лена была согласна: её, трусишку, надо подгонять, но все-таки более приемлемыми манерами, она ведь, в конце концов, замужем!

В горле у неё уже стоял возмущённый вскрик, но в последний момент она проглотила его. Какое-то внутреннее оцепенение. Ей стало стыдно за упущенное время, она ведь не одёрнула юбку. Почему-то ноги стали немного ватными, включая ту самую часть бедер, которую открыла чуть поднятая юбка. Смутившись, она сговорчиво сказала, переведя всё в шутку:

— С ума сошёл, что ли?

Николай не прореагировал. Последовала её следующая ошибка — Николай лёгким движением пальцев задрал ей юбку ещё на одну треть.

— Но! — уже не выдержала Лена и тут же опустила юбку вниз. Николай широко улыбнулся.

Возмущению не было предела, стал вылезать характер. Лена многое понимала, но подобная фамильярность — это было уж слишком! Главное, никак не разберёшь, где он шутит, а где нет. Но в этом он был весь, просто хам, — решила она.

Тем не менее, Елена по настоящему не разозлилась, хотя чувствовала, что должна. После ещё нескольких возмущённых выпадов с её стороны вождение продолжилось, а Николай как по мановению волшебной палочки стал сдержанным, корректным.

Они откатались ещё несколько занятий. Тот случай окончательно притупился, её увлекла езда, начало многое получаться. Николай оказался толковым и грамотным водителем, который мог передать свои знания. Они никогда с ним особо близко не общались, только на самом минимальном уровне, но теперь, когда он учил её вождению, она вдруг обнаружила дружеское взаимопонимание. Она вспомнила из психологии, что обычно за маской хама прячутся очень ранимые и чувственные люди, ей казалось что Коля — такой.

Володя, два дня назад приехавший из командировки, в раздумьях поднимался от соседа Сергея, с которым они пили пиво. Его лицо было серым.

Раньше Владимира не смущало, что, строго говоря, Лену взяли даже охотнее, чем его. Сергей — одноклассник, он и привел его в эту фирму. Нужен был инженер по наладке оборудования, и его специальность пригодилась. И как будто уж заодно взяли и его жену Елену — менеджером по маркетингу. Странно было обижаться, он все понимал — она и вправду красивая женщина. Неудивительно, что всем руководителям фирмы захотелось принять ее на работу. Елена — настоящая красавица, это все отмечали. Двадцать четыре года, высокая, со стройной фигурой, с длинными густыми каштановыми волосами. Можно сказать — соблазнительная женщина, это Владимир тоже всегда понимал. Да и не только он: Лена вызывала восхищение всей компании, куда супругов почти сразу охотно приняли. Для супружеской пары это тоже было лестно: как ни крути, а сразу же после приема на работу быть принятыми в компанию директора и его друзей — это здорово. Зарплата устраивала, условия работы — тоже.

Владимир в деталях помнил сначала полупьяный, весёлый голос, а затем уже извиняющийся, оправдывающийся тон Сергея, который рассказал о пари между Николаем и Виктором. Владимир не на шутку взбесился, это касалось напрямую его, его чести, пускай это всё шутовство, как сказал Сергей. Но всё равно это грязно.

Подобные клоунские пари просто возмутительны, полнейшее неуважение к его семье.

Но он уже знал, как поведёт себя Коля. Этот увалень Николай с вечно приклеенной ухмылкой просто рассмеётся, даже извинится — толку с этого никакого.

Между супругами произошло объяснение.

Он почти убедил её, с его слов выходило, что больше никаких уроков с Николаем не будет. Лена была почти во всём согласна, особенно в том, что он назвал «пьяные идиоты сходят с ума». Но с другой стороны, ведь ту его шуточную попытку, о которой она, конечно, ничего мужу не сказала — она пресекла, ведь так? Он подурачился в машине и только. После этого их отношения вошли под её контроль. То, что было один раз, не значит — должно повториться.

Елена смеялась. Но решение, конечно, оставалось за ним, он должен сам в таком деликатном моменте вынести свой вердикт. С её ненавязчивой подачи Владимир должен был принять во внимание и то, что несколько уроков они уже провели, судя по всему, спорщик — Николай — был сама вежливость и корректность. Кроме того, он увидел, что жена заинтригована, и если оторваться от настоящей жизни, с её проблемами, реалиями — его это в какой-то мере возбудило. Прежде всего, в психологическом смысле.

Немного погодя Лена вышла к нему одетая лишь в прозрачную комбинацию, при каждом шаге ее груди колыхались. Она закинула ему руки за шею в долгом поцелуе. Владимир в ответ сначала поцеловал её как-то машинально, без обычного внутреннего волнения — он был еще сердит. Но вскоре под напором её желания, её страсти — его сознание целиком захватило то действо, которое они вместе устроили. Он обладал ею, и она отдавалась ему...

Владимир всё замечал, всё чувствовал буквально на кончиках пальцев. Через одно-два занятия глаза Елены стали странно блестеть, она стала нервничать при упоминании имени Николая.

Это было похоже на состояние, испытанное им при отдыхе на черноморском побережье, когда на какой-то вечеринке Владимир перебрал, а Елену пригласил на танец незнакомец в белых щегольских брючках и туфлях. Елена так здорово выглядела в своей кроткой юбке, облегающей маечке, зашнурованных босоножках, отчего стройные ножки выглядели ещё более соблазнительными, что Владимир непременно захотел увидеть эту красоту в движении толпы. Елена же, явно недовольная мужем, словно назло — улыбнувшись мужчине, поднялась с места. Они танцевали долго, с каждой новой песней все раскованнее и непринужденнее, на медленных танцах мужчина в белых брючках прижимал Елену к себе, да не просто, а довольно крепко, и она не разу не отстранилась.

— Почему ты остановилась? — спросил он, когда жена вернулась.

Разбирая грань между его опьянением и способностью воспринимать реальность, она как-то странно посмотрела на мужа. А потом вернулась на танцплощадку, чтобы окончательно запыхаться в зажигательных ритмах. При романтических мелодиях дыхание повышалось от близости к партнеру. Упертый в его жену мужской член, — как философски рассуждал Владимир, — всего лишь необходимое подтверждение желанности её как женщины.

А когда она вернулась, Владимир целовал её. Совершенно трезво, нежными благодарными поцелуями.

Это было похоже, но это было не то — незнакомец являл собой безликий образ, бездуховный материал, инструмент страсти двух любящих супругов. Если бы это был тот, кого они знают, он не мог бы дать и толики той безоглядности, оголтелого забытья, того чувства несдерживаемого эротизма...

Теперь она знала, что именно произошло на даче по пьяному делу, знал и Николай о разговорчивом Сергее, тот сам с досадой пересказал их с Володей разговор. Но сейчас ей даже приходилось защищать Николая — если так убеждать его, Владимира, тогда, то теперь — что, просто взять и отказаться от занятий?

Если бы всё не было бы таким сложным — ведь каждый такой поступок мог спровоцировать целую цепь последующих событий, то и Володе было бы не так тягостно — обоих супругов волновала эта игра.

Елена смущалась, Владимир как бы в шутку даже пару раз давал ей советы, как вести себя с Николаем — побесстыднее. Потом он в разное время то жалел об этом до глубины души, то ликовал от распаляющих чувств. Она краснела и отнекивалась, но как она поступала? Да, слушала неискренние советы мужа! Да, легкомысленно наряжалась. Да, чуть расстёгивала верхние пуговицы. Да, принимала в машине разные позы. Как во всякой женщине в ней была развита интуиция — она поняла, не всё так безобидно. Но и как всякая женщина — была любопытна и не лишена азарта. И Лена и Володя одновременно хотели и не хотели воплощения в реальность их смущения, недомолвок, обрывков фраз.

Володя, даже на работе погружаясь в себя, представлял то, о чём боялся думать, то, что доставляло ему и боль и радость одновременно...

Потом он приходил домой и, не находя любимую дома, зная, что она сейчас учится вождению с его приятелем, снова предавался грёзам...

На другом конце города возле песчаного пустыря стояла одинокая машина. Глаза Лены были закрыты. Николай стиснул её в тесной машине, стоящей у края обочины. Дыхание её участилось, потяжелело, кисти сжались в кулачки — приготовленные для отпора...

Николай ласкал её ягодицы в трусиках, ляжки, шарил по груди через расстёгнутую блузку и приспущенный лифчик. Он ощупывал всю её — прикосновения были подобны электрическому току. По телу Лены пробежала дрожь, она застонала.

Ласки, казалось, никогда не прекратятся, но распахнулась дверца, и вмиг раскрасневшаяся женщина, вырвавшись из мужских рук, выскочила из машины.

— Нет. Нет! Вернись! Пожалуйста!

Он остался один — не в силах поверить, что упустил её...

Она же хотела заплакать, но не могла — просто бежала прочь от машины, путаясь в собственных мыслях... и одежде.

Весь оставшийся вечер она ждала этого, пытаясь забыть сценки в машине, забыть эту тесноту, витающую в душной кабине похоть, новизну ощущений. Елена поцеловала мужа, его проворные руки ласкали её упругие ягодицы, затем коснулись плеч и скользнули к груди. Знакомые родные руки, родные прикосновения.

Обычно когда они любили друг друга, Лена отдавала себя до конца, находя наслаждение и душевное обновление в их страсти. Но на этот раз она занималась любовью механически, отрешённо, стараясь доставить мужу удовольствие своим телом, в то время, как её мысли витали где-то ещё, репетируя, что она будет делать и говорить завтра — как она даст отпор, вернёт всё в изначальную точку.

Она нежно простонала, когда он вошёл в нее, как стонала всегда. Елена обхватила стройными ногами Владимира, притягивая его ближе. А когда он начал ритмично двигаться, проникая всё глубже, Лена закрыла глаза, приказывая себе быть вместе с мужем, стараясь отогнать прочь все мысли. И когда почувствовала, что его тело напряглось в предвкушении освобождения, издала слабый крик, слегка содрогнулась... и понадеялась, что это получилось у неё убедительно.

— О, малышка моя, — пробормотал он, медленно отпуская её, — как с тобой хорошо...

Слава богу, — подумала она, — Володя не заметил, насколько она была занята другими мыслями и рассеяна.

Каблуки отстукивали по тротуару, женщина в слегка легкомысленной юбке направлялась к стоявшей у обочины машине. После работы она решала, что ей надеть и пришла к выводу, что в одежде она должна быть ещё более сексуальной — чтобы потом, когда она решительно прекратит эту игру, ей было чем гордиться перед собой.

Опустившись в кресло водителя, Елена решительно завела мотор. Сидевший рядом человек смотрел прямо перед собой, на его лице едва виднелась странная улыбка, жёсткая и агрессивная. Проехав несколько кварталов, Николай отчётливо произнёс.

— Продолжим наш метод. Поощрения и наказания.

Елена постаралась не обращать внимания. Наверное, он опять шутит, какая-то глупость. Инстинктивно Лена понимала — не заполучив её вчера в машине, такую уже близкую и разгоряченную, он сейчас постарается её подавить, преподать свой особенный урок.

Машина остановилась чуть дальше площадки для парковок. Она не успела затормозить там, где он ей сказал. Николай, повернувшись корпусом, дёрнул юбку на сидящей рядом женщине — обнажилась белые трусики между сведенных ног Елены. Она задохнулась и как будто впервые посмотрела на собственные соблазнительные ноги, на ткань трусиков. Он хочет её — Елена прикрыла глаза — жаждет вторгнуться всем своим могучим телом, его страсть заразительна и не приемлет отказа. На мгновение подумала, что не может ничего сделать, желание стало выше её сил. Это отразилось в глазах. Женщина подняла взгляд и уткнулась на всё понимающее лицо, щеки загорелись с новой силой.

— Езжай.

Машина стала набирать скорость. Она всё чувствовала — всю силу и мощь этого кошмара, оттеняемого содроганиями между ляжек. С трудом ей удавалось, собрав последние силы, сосредоточено смотреть на дорогу. Беспомощность и не способность самой постоять за свою честь — всё это пронзало её насквозь, отдаваясь в глубине невероятной сладкой слабостью. Заклокотало в груди, мелкая тёплая дрожь проносилась по мышцам. Она так и ехала с задранной юбкой — довольно долго, пока он, наконец, не попросил остановиться. Он тут же схватил её в объятия — их губы слились в поцелуе.

— Не-е-ет, я не могу... — простонала она. — Ты грубый и негодный... Ты поспорил на меня...

Между тем ляжки всё так же были голы и вызывающе округлы, а в трусики беспрепятственно залезла мужская рука, стала рыться в сокровенных складках.

— И именно это возбуждает тебя?

— Ты ошибаешься...

— Брось, это была шутка... — проворковал голос. Рот закрыл её причитающие уста. — Ты самая лучшая, ты королева...

— Но...

— Не говори, — отрезал он. — Доверься своему телу...

В голове у неё скребли кошки, но когда их губы опять встретились в долгом поцелуе, она тут же забыла об этом.

Машина остановилась у подъезда Николая. Она была здесь когда-то... с Володей.

Лифт быстро поднял двоих людей, сплетённых в поцелуе, до верхних этажей, ключи быстро открыли наружную дверь — Николай, казалось, выражал нетерпение, хотя внешне это никак не отражалось на нём, по виду уверенном и собранном.

Мигом слетевшая блузка... Один лишь кружевной лифчик прикрывает сливочную выпуклость грудей... Они радостно выпрыгивают наружу... Николай расстегнул юбку, та обречено упала к лодыжкам, небрежным движением он отфутболил ее в сторону. На Лене оставались трусики и чулки, заканчивающиеся резинками на бёдрах. Она чувствовала, как с неё снимают одежду, одну вещь за другой... Несмотря на стыд замужней женщины, ощущение того, что ее тело оголяется, было восхитительным. Потом его руки скользнули по её горячей коже. Лена поглядела вниз и увидела голову Николая на уровне своего живота, он сидел перед ней на корточках, она почувствовала, как его язык дотронулся до её бёдер, затем забрался между ног и стал с запоем лизать между ними, словно там был нектар, источающийся сладкий мёд.

— О-о-о... — мягко простонала Елена. «Это невозможно... это невероятно...», — хотелось сказать ей.

Она стояла над ним как ребенок перед дядей-доктором, и, доверяясь его знаниям, не смела лишний раз даже качнуться под его напором. Вдруг что-то в ней запульсировало, и Лена содрогнулась в волнах оргазма, приходящего вновь и вновь...

Сильные руки Николая схватили женщину за талию, он прижал её к себе, расплющив ее крепкие, белые груди о свои ребра — они постояли так, ласкаясь друг с другом.

Мягко улыбнувшись, он лёг на диван. Расставив ноги, Елена осторожно надвинулась на его возбуждённый пенис, сжимая его бёдра своими коленями. Лишь несколько секунд ей потребовалось, чтобы приноровиться к партнёру, потом медленно и нежно она стала опускаться на него и вновь подниматься. В раскрытом лоне исчезал его могучий орган, темп учащался, в конце концов, она стала скакать словно наездница, насаживаясь на него всё сильнее и сильнее...

Потом они поменялись.

Лена оказалось под ним, заняв классическую позу женщины, её длинные ноги призывно раскинулись в стороны. Николай возбуждённо навалился на неё всей своей массой, пенис осторожно раскрыл лепестки губ и вновь проскользнул в глубину живота — волосатые ягодицы Николая стали двигаться, будто в пляске, пока мужчина не кончил с хриплым стоном.

Тут же он скатился в сторону. Потянулся за сигаретой. Елена тяжело дышала, ей как всякой женщине порой было трудно понять себя, подобие осмысления всего происходило только после произошедшего.

— Тебе было хорошо?

— Да-а... — чувствуя всю драму случившегося, вымученно произнесла она. Слова про выигранное пари, вдруг впившиеся в мозг, уже были на языке, но стало слишком страшно, чтобы даже просто спросить. — Но всё же мы не должны были быть вместе...

— Не должны... но ведь это случилось...

Елена, немного придя в себя, соскочила с кровати и побежала в ванную. Послышался звук открываемых кранов. Николай самодовольно расплылся в улыбке, глаза бегали, он отстранился, размышляя о будущем. Зайдя в спальню, Лена стала собирать и поспешно натягивать раскиданную всюду одежду.

Он перекинулся поперек кровати:

— Уходишь?

— Да, Коля. Мне надо отчёт писать... Ужин приготовить... У меня ещё и дома не убрано...

Николай глянул на нее довольным и расслабленным взглядом:

— Я буду ждать...

Она наклонилась к нему. Прикрыв глаза, безмолвно поцеловала в губы и вышла из комнаты. Хлопнула дверь. Лена, внутренне дрожа, нервно поправляла волосы, спускаясь по ступенькам вниз...

Полуобнажённая, в одной рубашке, Лена на кухне готовила ужин. Владимир, сидя во главе стола, как-то по-новому стал смотреть на неё, словно разглядывая впервые. Глаза мужа сверлили её, это было испытание почище многих. Уже несколько дней его будоражило, что занятия по вождению у Елены не прекратились. Ему это не очень-то нравилось, но открыто выказать недовольство Володя не мог — он слишком любил её.

Сегодня, когда он в три часа зашел к ней в отдел, её сослуживица ответила, что та отпросилась с работы. Молодая женщина кокетливо улыбалась, а он лишь как-то растерянно натянул губы в ответ. Задумчиво потеребив мобильный телефон в руках, Володя отправил его обратно в карман, Ленин номер не отвечал...

Телефон все ещё раздражающе не умолкал. От мысли, что в эту минуту звонит муж, чувства обострялись. Лена облизала губы и встала на колени между толстыми ногами Николая. Затем, лаская губами и языком, взяла его угрожающе раскачивающуюся плоть в рот, обхватила руками бока мужчины. Какое-то время он стоял тихо, наслаждаясь манипуляциями Елены, затем начал двигаться, все глубже забираясь в её горло.

Это была их третья встреча, в которой он оказался более требовательным.

— Да-а... — он с удовлетворением смотрел, как накрашенные губы двигаются по его органу, оставляя на коже влажные следы слюны.

Сладкий язычок то и дело проходил вдоль всей плоти, мягкие губы обволакивали багровую головку, и снова стержень погружался во влажную пещерку рта.

— Продолжай, работай, девочка...

Елена томно посмотрела вверх — ловя взгляд. Она видела, делают это женщины в порнофильмах. Слово «работа» под акт любви в какой-то мере даже подстёгивало и заводило её. Это было созвучно её ощущениям, ведь настолько откровенно всё происходит впервые.

Мокрый с вздувшимися венами член наполовину входил в её рот, совершая толчки, одновременно освобождаясь от спермы, горячее семя выстреливало мощными зарядами, каждый раз Елена послушно сглатывала. Сильные руки придавливали её хорошенькую головку к волосатой промежности — для надёжности. Пульсирующие струи били в рот раз за разом. Давясь и кашляя, она глотала...

После того как женщина отстранилась, он потрепал её по щеке. Она улыбнулась, но в глазах Николай отметил лёгкое недовольство.

— Ты не хочешь быть моей маленькой членосоской?

Примостившись на полу у мужских ног, Елена блудливо посмотрела на него.

— Все мужики хотят одного, не так ли? — произнесла Елена, благоговейно взглянув на опавшее мужское достоинство.

— Да, — согласился он. — Почти так...

Подняв голову, Елена одарила мужчину светлой улыбкой.

— Пойдем в душ? — Николай потеребил её подбородок своим пальцем. — Я хочу посмотреть, как ты себя намылишь...

— Я тебе всё покажу, проказник... — игриво ответила Лена, вставая на ноги. — Это видел только... — потемнев в лице, она замолчала.

Николай незаметно для Елены со странным удовольствием улыбнулся.

Когда включился душ, из ванной сначала послышалось шуршание воды, а затем радостный смех, сперва робкий, а затем громкий и дружный...

Весь вечер в моменты уединения её занимали сладкие думы — не всё, о чём она фантазировала, так и останется плодом воображения. Но жаль, что для этого ей приходиться поступать не так, как положено любящей жене, коей она была на самом деле...

Николай привёз её на один из своих земельных участков, где строился коттедж. Машина заехала в гараж, в проём, где ещё не было ворот.

— Мы здесь одни. Рабочие уже ушли. Не волнуйся.

— Мы посмотрим твой дом?

— Не совсем...

Они вышли из машины. Загадочность Коли несколько напугала её.

— Мне надо тут проверить, как обстоит дело с монтажом.

Николай увидел раздражение на лице спутницы. Он приобнял её, смотря в глаза. Его рука стала расстегивать верхние пуговицы жакета.

— Сними его, девочка...

После того как кофточка осталась на капоте, он вдруг отошёл.

— Леночка, я смотрю на твою фигурку, на эти обводы... Мне хочется, чтобы не было одежды... Совсем не было. Сними её.

— Ты хочешь — здесь?

— Прошу тебя, хочу сначала полюбоваться на тебя...

— А если здесь кто-то есть?

— Здесь никого нет.

— Нет, мне твоя идея не нравится...

— Признайся, здесь неплохой антураж, — он обвел глазами холодные стены гаража.

Раздевание в неуютном гараже перед разглядывающим ее мужчиной дало Лене букет новых чувств — обжигающий стыд и леденящий жар. Она осталась почти голой, в одних лишь в туфельках, подчеркивающих красоту ног, и беленьких трусиках, которые все-таки не решилась здесь снять. Николай, на расстоянии наблюдая за ней, и не настаивал. Лена сжала руки на груди, поёживаясь от холода кирпичной коробки. Мужчина подошел, протянул руку и двумя пальцами взял Елену за подбородок.

— Я кое-что придумал. Ты ведь не откажешься? Тем более ты тогда так плохо поступила, сбежала из машины, дрянная девчонка... — его голос перешёл на повышенный тон.

Лена, нахмурившись, сказала, что здесь холодновато, но он не слушал, собирая и комкая одежду Елены. Она непонимающе смотрела на него. В углу гаража стояла хозяйственная сумка, куда и была утрамбована вся её верхняя одежда. Открыв заднюю дверку автомобиля, он забрал и женскую сумочку, там были документы и телефон. Обескураженная Лена не знала, что и сказать.

Николай перешёл к делу.

— Какая же ты у нас принцесса. Тебе, похоже, немного холодно — значит, надо поработать.

— Отдай мою одежду...

— Смотри, какая грязная и пыльная машина, — проигнорировал он. — Не мешало бы помыть.

— Так заезжай завтра на мойку, — Лена начала сердиться.

— Как говорят в народе, любишь кататься, люби и саночки возить. Вода в баке, вот там, видишь?

— Ты что прикалываешься? Да?

— Вовсе нет...

— Ты хочешь, чтобы я её мыла? — Лена, искренне изумляясь, продолжала спрашивать. Её непониманию казалось, не было предела, неужели он — если они и переспали — думает, что может заставить вымыть свою машину, причём голой. Бред!

Но Николай был спокоен как удав.

— Это не так уж сложно, — издевательски терпеливо разглагольствовал мужчина. — Главное — первый шаг...

— Этого не будет никогда! — Елена была готова наброситься и выцарапать ему глаза. — Никогда!

— Так ты не будешь?

— Представь себе — нет! — Елена отвернулась, еле сдерживая мгновенно подступившие слёзы от неожиданной обиды.

— Хм. Но ты не получишь свою одежду — пока не сделаешь это.

Как под ударом женщина вздрогнула. Глаза разъяренной кошки стали испуганно округляться. Все стало серьезней и страшней, чем ещё пару секунд назад.

— Шутишь? — уже как-то робко спросила она.

— Вовсе нет. И честно говоря, меня утомила это болтовня. Если хочешь, иди. Голой. Хотя нет, на тебе остались трусы — кстати, очень милые. Но вот какая жалость, я не дам тебе тряпки. Ты будешь мыть ими, поняла? Будешь мыть своими же трусами, снимай их и начинай драить.

Бедная женщина была в шоке. Несмелые протесты не поколебали его решимости.

— Тебе придется согласиться. Начинай. Только хорошенько. Диски не забудь.

Николай вышел, раскачивая сумкой. Глаза Лены вмиг наполнились слезами. Последовать за ним? Ну, нет, кто знает, что ждёт её там?

Елена отчаянно искала выход и не находила его.

Она посмотрела на себя — беленькая кожа, торчащие грудки, тонкая талия, полупрозрачные трусики, голые ноги. Взгляд сразу машинально охватил всё помещение, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно прикрыться. Но, увы, на батареях лежали лишь грязные замусоленные рабочие рукавицы. Значит, трусики действительно были тут единственной одеждой, с ужасом поняла Лена. Идти умолять его вернуть ей платье, или найти трубу потяжелее и огреть его сзади? Она думала долго, стоя в оцепенении, все тело покрылось гусиной кожей.

«Только спокойно, — сказала она себе. — Успокойся! Всё не так плохо. Ничего страшного. Я, конечно, влипла, но надо выбираться...»

Слёзы застилали ей глаза. Ей, с которой ничего такого не могло произойти по определению, стало очень жаль себя. Она, всхлипывая, закрыла лицо руками.

Обманутая и униженная — она, найдя ведро, подошла к бочке, чтобы зачерпнуть воды. Вода оказалась холодной, теперь предстояло решить вопрос с тряпкой. Уже всхлипывая в голос, она медленно, как будто в последнее мгновение могло что-то измениться, взялась за резинку нарядных трусиков, и, в страхе посмотрев в открытый проем помещения, стала стягивать их вниз. Теперь её разлохмаченная шерстка дополнила картину гаражной обнаженки. Предстояло не менее трудное — намочить единственную защиту, но, уже не церемонясь, она быстро окунула в воду теперь уже жалкую скомканную тряпочку, и окончательно решившись, стала протирать верх автомобиля своими трусами.

В этой ужасной ситуации в голове Елены началось переосмысление всего.

Николай в это время встречал друзей — они в назначенное время подъехали к задним непарадным воротам дачи, заглушили двигатель и тихонько заняли предложенную им наблюдательную позицию за сторожкой.

Оттуда Виктор и Игорь могли хорошо видеть открытый гараж и ползающую там голую Лену. Идея подстроить ситуацию, в которой женщина будет настолько опозорена, пришла Николаю в голову неожиданно. В любом случае, рассчитал он, ей некуда будет деваться, не пойдёт же она голой до самого города.

— Приезжайте, — сказал он товарищам накануне, — сами увидите, как Ленка будет мою машину мыть. В голом виде, обещаю.

Обнажённая женщина с тряпкой из собственного белья ёрзала на корточках, размашисто размазывая воду по крыльям автомашины — её живое белое тело выделялось среди всей остальной серости и черноты. Груди то и дело подрагивали вместе с перемещениями хозяйки, вибрация передавалась и на полненькие бёдра, на ягодицы. Волосы постоянно падали на лоб, и женщине приходилось убирать их за уши — заколки остались в унесенной Николаем сумочке.

Вид из-за сторожки был не очень. Самое интересное, что удавалось увидеть — груди, попку и треугольник Венеры, хотя, судя по рассказам Николая, если раздвинуть ей ножки, то можно увидеть отменные подбриваемые складочки, в которых приятно двигаться, в которые еще лучше кончать. Каждый из них вспоминал всё то, что им говорил Николай, все подробности, как именно и каким тоном это было сказано. Теперь, когда они видели живое доказательство победы, рейтинг Николая подскочил до небес. Елену считали слишком недоступной, слишком верной и честной женщиной, она была всеобщим восхищением, благородной дамой, а они — её рыцарями. Поэтому человек, который смог сделать её своей любовницей, да ещё подобным образом с ней обращается, внушал всяческое уважение.

— Ну-у-у, ты даёшь... — Виктор удивлённо таращил глазами и изумленно улыбался.

Николай усмехнулся, похлопывая друга по плечу.

— Теперь я вижу, — добавил Виктор. — Всё честно... Ящик с вином подгоню завтра...

— Что со мной происходит? — на том конце безумного мирка в отчаянии спрашивала себя Лена, остервенело оттирая трусиками грязь, налипшую снизу на бока машины. — Неужели это действительно я ползаю тут голая и мою машину своего любовника? Как последняя подзаборная сука... Правильно Николай меня так называет. Относится ко мне как к девке, я для него девка. «Работай, девочка, работай», — вот как он со мной обращается.

От этих мыслей Елена внезапно возбудилась. Она представила себе, что Коля наблюдает сейчас за ней, и от сознания своего унижения перед ним ощутила горячие толчки внизу живота. Осознав, что от своего постыдного положения возбудилась, Лена испытала чувство острого презрения к себе самой. Презрения, и бессилия перед внезапно возникшей влажностью между ногами.

— Ну, ты и тварь, — с гадливостью сказала себе Елена, закрывая глаза. — Что ж, позорься сущностью собственной натуры до конца.

Упершись одной рукой в бетонный пол гаража, другой она коснулась своего возбужденного влагалища, задела клитор, и почти в то же мгновение по всему телу прошла сладкая судорога — она кончила... Лена стояла на четвереньках, низко опустив голову. Наблюдающим за нею из-за сторожки было отлично видно и то, как она застыла с рукой, просунутой между ног, и то, как она вдруг резко задергалась, несколько раз тряхнув ягодицами.

— Смотрите, мужики, — горячо зашептал Николай, толкая товарищей локтем. — Она кончает! Говорил же я вам, что Ленка — блядь.

Когда машина была кое-как домыта, Николай бросил сумку к ногам дрожащей женщины с красными заплаканными глазами. Она, наконец, смогла одеться. Правда, одежда, будучи кое-как запиханной и скомканной в сумке, порядочно измялась. Под юбкой, естественно, не было трусов, и Лена испытала непривычное ощущение оттого, что вне дома — на улице, бедра внутри трутся друг о друга, не сдерживаемые никакой материей.

— Вымыла? — спросил Николай, усаживаясь на единственную табуретку и расстегивая штаны. — Теперь быстро на колени и сосать. Давай, теперь ротиком поработай!

Сломленная женщина уже не могла возражать. Униженная, в измятой одежде, да еще только что кончившая сама, она опустилась голыми коленками на бетонный пол гаража и покорно открыла рот...

Когда через несколько минут сперма брызнула Елене в горло, она поняла, что кончает и сама — второй раз и снова на коленях. Давясь спермой, она затряслась всем телом и застонала. После этого Николай сказал ей, что до главной дороги она пойдёт пешком, а там...

— Смотри, дурёха, на насильника не нарвись, — его смех заставил её ещё острее чувствовать только что произошедшее. Безжалостный голос ещё долго звенел в ушах... «Будь ты проклят!», — кричала она ему, но он этого не слышал, ведь вслух Лена и не пикнула. Глотая слёзы и кусая губы, она молча шла к автостраде...

Веселая компания гогочущих мужиков открыла по банке чешского пива — за то, как сегодня было весело и здорово! Эти слёзы, это возбуждающее унижение... Из спорщиков за Еленой не подсматривал только Сергей, но на следующий день ему наперебой, взахлёб рассказывали всё, что видели, рисуя живописную картину, с собственными оценками и комментариями к телу их Леночки...

Глава 2. Процесс пошел

Владимир видел, как Елена проплакала целую неделю с того злополучного дня. С того дня, когда он решил проведать её, а жены не было на рабочем месте, она отпросилась. Когда он неделю тому назад спросил, в какой стадии находятся отношения с Николаем, она, расплакавшись, честно во всём призналась — говорила скупо, явно переживая каждое слово.

У Владимира при этом перед глазами прошла вся их совместная жизнь. Хоть ее было не так уж и много — всего лишь несколько лет, но зато это были удивительные счастливые годы. Та игра, в которую они играли, разрешилась тем, чем и должна была. Теперь, когда его второй половинке, его драгоценной женщине, было плохо, он жалел обо всём. Владимир взял всю вину на себя и сказал об этом Елене — они ведь вместе пошли на авантюру. Его это игра захватила не меньше чем её, но страдает-то теперь Лена, его Леночка!

Он просто не знал того, что происходит с ней теперь, после того как он запретил себе спрашивать об этом. Его крутило от невозможности помочь ей, он хотел, чтобы она сама во всём разобралась. Ведь только так можно что-то решить. Лена говорила, что по-прежнему любит его, так же, как любила всегда. В ответ он нежно гладил её волосы, сидя рядом.

— Я с ужасом всё вспоминаю... Я потеряла голову... Я, наверное, заболела...

Отрывки её фраз плавно текли у него в сознании. Владимир поцеловал жену в лоб. Она вымученно, но благодарно улыбнулась.

— Он не был груб? — тихо прошептал он.

— Нет... — чуть помедлив и дыша губами, ответила она. — Думаю, нет...

— Ну, и слава богу.

Елена закрыла глаза, слёзы за вину перед ним и их счастьем душили её. Владимир не знал о её приключении на недостроенной даче Николая — она пощадила мужа. Пусть Володя не знает об этом позоре. Не знал он и того, что у Николая хватило наглости после естественного разрыва, после пяти дней молчания, позвонить ей и попросить приехать. Не знал о том, с каким треском бросалась трубка на место, как только слышался его голос, о том, как настойчиво он продолжал мучить её звонками. Однажды на работе курьер передал ей четыре розы — в записке было лишь имя — «Николай». Наверное, никто на свете не может поклясться, что знает женщин — но так случилось, что на следующий день она сама позвонила ему...

Во время очередного секса с Николаем, когда она, зажмурив глаза от счастья, скакала на нём, он неожиданно шлёпнул её по попе. Лена в экстазе сжала груди. Последовал ещё шлепок, более настойчивый. Женщина от этого просто разомлела, буря чувственности захлестнула её...

Потом, когда они, приходя в себя, мирно задышали, Николай, прижавшись к Лениной спине, крепко сжал в руках её небольшие груди.

— Ты красивая... сучка...

Теперь, когда она вернулась к нему, он увидел обновленную, совершенно иную женщину. Она уже позволяла укладывать себя, как ему вздумается. Нависая над ней, он прикидывал эффекты, судорожно похихикивая, оценивал откровенно распутные позы, в которых он брал её, как хотел, изощрённо, без нежности, нарочито грубо...

Лена безмолвно дышала. Молчаливая и податливая, она действовала на него как красная тряпка на быка, всё больше распаляя изощренное воображение.

— Тебе не стыдно спать со мной после всего, что произошло, а? Ну, конечно, нет. Наверное, тебе, бесстыжей девке, понравилось там на дачке? Я думаю, надо будет повторить этот номер... — Николай крутил пальцами ее соски. — Признайся — ты безостановочно кончала там? Да? Ну-ка?

Груди Лены в руках любовника стали сжиматься.

— А-а! — закричала она от неожиданной боли.

— Лежи. Как насчёт грубого секса? Боишься? — она оторвала его руки и выскользнула из кровати. — Плохая девочка. Очень плохо...

От наглого обращения белоснежные груди покраснели. Леночка уставилась на любовника:

— Слушай, чего ты хочешь? Ты ведь даже не извинился передо мной за дачу. Ты хочешь, чтобы я ушла?

Похоже, его позабавил её всплеск. Николай примирительно оскалился в улыбке. Она вернулась к нему в постель.

Войдя в нее и заставив застонать, снова сжал груди, и принялся выкручивать беззащитные соски.

— Признайся, кончала там в гараже? — все продолжал спрашивать он, вглядываясь в покрасневшее лицо разомлевшей Лены, наслаждаясь своей властью над нею, ее смущением. Он мучил груди и спрашивал до тех пор, пока бедная женщина не застонала в голос и, спрятав от стыда лицо у него на груди, прошептала обреченно:

— Да, кончала. Ты доволен?

Признавшись в этом, Лена заплакала. А Николай был и вправду доволен...

Постепенно он стал охладевать к ней. Просто иметь красивую тёлку, свою сослуживицу, не доставляло больше удовольствия, уже не было той первой новизны, того нетерпения. Он получал то, что хотел, она доставляла ему радость, но в тоже время встречи были похожи одна на другую. Ему постепенно надоело.

Однажды, когда они днём лежали в постели, он заговорил о Викторе. О том, как он — его друг — несчастен, как он занят на работе, как отдает всего себя общему делу — процветанию фирмы. Несколько словосочетаний — «усмирение своей гордыни», «необходимая отдача» — он повторял чаще других. Елена, прикрывшись одеялом, лежала спиной к нему, ощущая внизу ощупывающую её руку. Чем больше он разглагольствовал, тем отчётливей в трюмо напротив она видела страх на своем лице.

— Пожалуйста, — говорил Николай убедительным тоном человека, которому тоже не нравится этот разговор, но из-за долга приходится. — Мы никому об этом не расскажем. Только я, ты и он. Просто он так давно любит тебя...

Она, уткнувшись в подушку, горько разрыдалась. То, к чему он её склонял, не находило в ней никакого отклика, кроме отвращения и ненависти.

— Дай ему. Прошу. Пожалуйста, — упорно просил Николай, накручивая на палец один из её каштановых локонов. — Тебе же ничего не стоит...

— Я не шлюха... — тихо и как-то потерянно сказала она.

— В каждой женщине есть немного от шлюхи...

— Иди к чёрту... — она оттолкнула его и вскочила к раковине, умыть лицо. Включив воду, просидела на краешке ванны больше получаса, не в силах унять слёзы. Её больше всего поражало, как она могла связаться с этим подонком.

Перед уходом он прошептал, что завтра в это же время — её будет ждать не он. Она посмотрела на него так, как смотрят на последних негодяев — затравленно, исподлобья. Он лишь непринуждённо улыбнулся...

Елена приходила раньше мужа примерно на час. Раньше она могла радоваться этому, готовя ужин или отмокая в ванной. Но сейчас одиночество было невыносимо для неё — словно заболев, она не могла ничего делать. Бродя по квартире, она остановилась перед зеркалом, сначала болезненно, а затем с любопытством уставилась на себя, и, не в силах отойти, долго пристально глядела, словно желая высмотреть что-то такое, что ранее скрывалось от глаз.

С Виктором всё случилось само собой.

Она напилась, заявилась к нему в квартиру, он сразу уложил её в кровать, раздел и мало соображающую — трахнул. Её чуть отрезвевшие глаза уставились в потолок — бессмысленный и изредка наполняющийся чувствами тоскливый взгляд. Тело же в это время сотрясалось в такт толчкам Виктора, он что-то шептал ей — всё равно, главное он был в ней, и последняя связная мысль была про Николая...

Только после всего она вспомнила о Володе — ей хотелось что-то ему сказать, ещё ей хотелось, чтобы её пожалели...

Владимира больше всего удивило очень учтивое отношение компаньонов к своей жене, и какая-то витающая в воздухе неприязнь Наташи. Вроде была обычная встреча на природе, коих за несколько лет было великое множество, но чувствовалось — что-то было не так, как обычно, что-то изменилось. Ещё Владимир заметил, что, когда он ласково обнимал жену, она начинала ёрзать, как ужаленная, сразу находились дела — то в туалет сходить, то помочь Наташе, которая ни о чём не просила. Проследив взгляды некоторых ребят, направленные явно ниже талии бегающей супруги, он подумал, что Лена как будто сторонится его, чего-то стесняется.

На улице стемнело, набравшиеся мужчины разбрелись по дому. У Елены и Владимира была отдельная комната на втором этаже. Володя шумно плюхнулся на кровать.

— Фу. Устал.

Лена с озабоченным видом вертелась около окна.

— Вова, я вниз спущусь, спрошу Наташу — помочь не надо?

— Да ну. Брось. Она сегодня какая-то мегера, всё косилась на тебя...

— Правда?

— Конечно. Странно, что ты не заметила...

Лена хотела что-то сказать, но осеклась. Глаза стали задумчивыми.

— Но я всё-таки схожу.

Она стала надевать туфли на высоком каблуке, в которых приехала, это не скрылось от Владимира. Выставив ножку, она оглядела себя, потом подошла к зеркалу и еле заметно качнула бёдрами.

Более всего его потрясало, переворачивало наизнанку то, что она прихорашивается, нисколько не смущаясь его внимательных глаз, явно готовясь к чему-то большему, нежели говорит. Если это действительно было так, то теперь ей, похоже, не пристало смущаться мужа. А может быть, — вдруг решил он, — Лена просто хочет разделить с ним свои переживания? Его пробила нервная дрожь при мысли о том, что сейчас, в эти самые мгновения она, может быть, пойдёт к Нему — к мужику, у которого, ясное дело, есть совершенно конкретные мысли насчёт того, что им делать вдвоём. Владимир может сделать всё, что угодно, поступить по-разному, в том числе может, ничего не предпринимая, оставить себе только догадки. Он остановил жену в шаге у двери:

— Ты любишь меня?

Она почему-то даже не удивилась, мягко, но чётко и явно искренне произнеся:

— Да.

Он хотел тут же прижаться к её тёплому телу, но понял, что должен сделать другое. Её глаза, внешне потухшие, в глубине передали всё то, что нельзя было выразить словами. Глубинный смысл взгляда был настолько всепоглощающим и мощным, что казалось целиком поглотил Владимира.

— Подожди.

Он сам подвёл её к зеркалу. Встал перед ней на колени — как перед богиней. Со странными блуждающими глазами поправил складки на чулках, зачем-то вытер рукавом и без того чистые модельные туфельки. Потом одернул её короткое платье. Внутренне ограничивая себя, не решился заглянуть под него, хоть был велик соблазн посмотреть, насколько красиво её нижнее бельё. Затем встал и поправил ей прическу, придав волосам форму чего-то воздушного. Так ласково и заботливо ухаживают за людьми, желая, чтобы выглядели они наилучшим образом, если им в представлении других предстоит что-то очень ответственное и важное...

Она стояла перед ним, поджав губы, иногда поворачивая голову и следя за руками мужа.

— Вот теперь можешь идти.

В ответ она просто чмокнула его в щёку. В этом он тоже нашёл её подсознательное понимание воздействия на него — теперь они, наверное, не будут делать всего того, что делали всегда. Он должен завидовать, как завидовали всегда ему. По лестнице застучали каблучки, хлопнула наружная дверь. Володя сидел, почти не дыша, вобрав в себя воздух — прислушивался к дому. Дверь хлопнула второй раз, но у него в голове она просто взорвалась.

— А-а-а, — он выдохнул, резко опускаясь на кровать. Он был сейчас спокоен, или скорее заторможен, но сердце помимо его воли колотилось как бешенное. Он застонал.

Не в силах просто обречённо ждать, Владимир спустился вниз. В большом зале, в первом помещении от главной наружной двери, он увидел трех игравших в карты мужчин. Только трех! Там были Сергей, Игорь и Николай. Бледный как покойник Володя побледнел ещё больше, губы окончательно высохли, покрывшись неприятными заусенцами.

— О, Володька! — громко обратился Сергей. — Иди к нам — перекинемся картишками.

Все остальные не обратили на него внимания, лишь Сергей с любопытством смотрел на друга.

— Нет... чё-то живот крутит... Пойду выйду...

Мужчины переглянулись.

— А ну давай, — подал твёрдый голос Николай. — Потом приходи, водочки попьём...

— Ага... — неуверенно пробормотал Володя и вышел наружу. Вечер выдался тёплым, лес за забором наполнился звуками, где-то рядом в траве трещал кузнечик...

Участок порос кустами, деревьями. Спустившись направо и обогнув дом, можно было выйти к площадке для машин, рядом сарай, а туалет в левом нижнем углу.

Володя дошел до угла дома и, остановившись, присел — отказали ноги. Ведь следом за Леной вышел Виктор! В темноте Владимир жадно ловил движения, звуки — в невероятных предположениях хотелось убедиться самому. Послышались какие-то нечленораздельные фрагменты слов, а потом... потом он услышал хлюпающие звуки... — как будто издававший их задыхался в своих же слюнях, а спустя несколько мгновений (о, ужас!) — специфическое человеческое мычание.

Подкравшись на корточках ближе, он увидел контуры прислоненной к сараю Елены — верх её платья был расстёгнут и свободно свисал по обе стороны, из чашечек лифчика торчали груди. И их даже не целовал, а жадно сосал навалившийся на Леночку (его любимую Леночку!) невысокий мужчина. Виктор. Её новый любовник!

Володя был уже совсем рядом. Он смотрел на её аккуратные ручки, на тонкие пальцы, ведь ими она подняла к животу подол платья, обнажая низ живота и треугольник внизу — трусики были приспущены к коленям. Он слышал стоны своей жены...

Оторвавшись от сосков, Витя поднял голову, высунул язык и от подбородка до глаз проскользнул им по Лениному лицу. Животная страсть!

Этого Володя уже не выдержал и опустил глаза вниз. Он вспомнил, что когда они еще только шли в дом, Виктор взял её за рукав и что-то быстро прошептал. Тогда он не придал этому значения. Тем более Виктор неплохо набрался. Теперь Владимир в исступлении одновременно с болью и наслаждением сжался — жалкому подсматривающему мужу надо быстрей убраться восвояси...

Если бы Владимир еще задержался и прошёл чуть ближе к сараю, то увидел бы, как Виктор в исступлении стоя сношает его Елену, увидел бы, как исчезает в её лоне и вновь появляется его член, а если бы было светлей, то увидел бы и женскую слизкую плёнку между органом Виктора и своей женой. Виктор так и не разделся до конца, лишь спустил брюки до лодыжек. Руками он держал Лену за талию и ритмично входил и выходил из нее, отчего груди быстро качались взад-вперед. Женщина стояла на одной ноге, задрав вторую и обхватив ею любовника пониже спины. С каждым толчком члена она коротко вскрикивала и, пытаясь удержать равновесие, возбужденно шептала:

— Витенька, потише, я упаду... Ай! Ай! А-а-а... Витенька, потише, пожалуйста...

По его подбородку растянулась паутинка слюны, он был еще пьян, и никак не мог кончить.

— Раком, — прохрипел Виктор. — Раком становись, быстро! Нет, сиськами в траву... ноги раздвинь... щель кверху выклячи...

Владимир увидел бы, как Лена, услужливо оторвавшись от стены, переворачивается на живот и опускается на колючую траву — расставив ноги и оттянув руками в стороны половинки своих подрагивающих ягодиц. Наверное, не без страха раскрывая себя, но в готовности принять его, полупьяного, и в свой зад. Однако Виктор, исступлённо онанируя перед женским естеством, лишь нащупав раскрытые лепестки губ, вошёл во влагалище. Правой рукой он то и дело хлопал Елену по ягодице, оставляя на коже красный отпечаток ладони. Было больно, трава и камешки кололи живот, Лена приглушённо вскрикивала. Женщина дергалась, но продолжала, не видя его лица, отдавать всю себя. Виктор протянул руки вперёд, намотав ее длинные волосы на кулак и одновременно давя всем телом на спину, заставил ее, выгнувшись, встать на руки. Она еле держалась. Её начали долбить со всей силы, складки влагалища от постоянного и резкого движения налились кровью. Не выдержав давления, женщина всё же упала на локти, но не переставала старательно выгибать спину и поднимать зад, продолжая чувствовать в себе всё усиливающиеся толчки приближающегося к оргазму мужчины. По инерции её тело ходило взад-вперёд, он же продолжал трахать ее, дергая как тряпичную куклу — пока не кончил...

Но всего этого Владимир уже не застал, ему вполне хватило того, что он увидел...

— О! Дорогой! Какие они красивые...

— Проезжал мимо магазина. Вот, решил зайти.

— Какая прелесть.

— Тебе нравится?

— Очень! Наверное, дорогие?

— Ну-у, — многозначительно засмеялся Володя, — не дороже денег.

Поразительно, но, поразмыслив над собственным поступком, он подумал, что дорогим подарком благодарит её за то, что ему довелось испытать на даче, и отчасти, конечно, искупает свою вину. И почему-то это ему было приятно — дарение украшений вслед за произошедшей неверностью, ему хотелось не устраивать сцен ревности, а заваливать её украшениями.

Володя сидел на пуфе возле трельяжа в спальне, где вертелась Елена. Она подошла к мужу и потрепала за волосы, он посмотрел на неё снизу вверх, как смотрят дети на матерей.

Лена вдруг стала прежней. Он смотрел на неё, на белую кожу лица, большие глаза, слышал артикуляцию, интонации голоса — всё то же самое, что и в день свадьбы. Значит, ему показалось, что она стала другой, просто он изменился, его изменило происходящее — а она осталась прежней!

— Примерь, — нежно попросил он. Елена, заведя волосы за уши, сняла скромные сережки в форме гвоздик и стала надевать роскошные блестящие серьги, в которых и на элитные рауты не стыдно пойти.

— Ой! Я ж тебе спасибо не сказала. Спасибо, любимый!

Она стояла перед зеркалом и улыбалась себе. Владимир, почему-то опустил взгляд с лица жены на её бюст. Постепенно отстранившись, погрузился в тягучие мысли — как будто всё было сегодня, и не прошёл уже целый день.

Когда он входил в дом, ещё слышался мужской смех, а, войдя в зал, он увидел уже ухмыляющихся ребят.

— Ну что, сходил? Полегчало? — спросил Игорь.

— Да... — кивнул он.

— А где Наташа? — Игорь невинно обратился уже к Сергею.

— У нас в комнате. Читает.

Владимир остановился возле пустого кресла, кружа на месте и бессмысленно глядя прямо перед собой. Ему смеются в лицо — понятно, что у него нет ни выбора, ни объяснений, даже самому себе. У него было всего два пути — очень разных. Владимир, как оплёванный, ещё постоял с телячьими глазами и побрёл наверх. Это был второй путь...

Лежа в темноте, он смотрел в потолок и тихо стонал. Дверь на первом этаже открылась, сначала один раз, следом второй — по деревянному полу быстро застучали каблучки, какая-то возня у самой лестницы и, наконец, в отворившейся двери показалась Елена. Она тихо прошмыгнула в тёмную комнату — даже в лунном свете было заметно её красное запыхавшееся лицо. Двигаясь, она издавала чуть слышные чувственные вздохи. Напротив большой кровати стояла кровать чуть меньше, между ними проход. Лена стала стягивать одежду, намереваясь улечься на второй койке. Володя зашевелился.

— Ты не спишь? — как-то безразлично спросила она.

— Нет.

Елена продолжала готовиться ко сну. Она всегда спала или в ночнушке, или в одних трусиках, но в этот раз сняла всё. Подняв руки над головой, стала извлекать заколки из волос. Владимир чуть привстал, пытаясь разглядеть в темноте её ягодицы, до сих пор так его волнующие, но нет, кожа сливалась в одни тёмные очертания. Зато он мог бы поклясться, что увидел слипшиеся и оттого спутавшиеся волосики на лобке — когда она повернулась к нему, вглядываясь в тёмную бездвижную фигуру мужа — наблюдает ли он за ней? Как раз в этот момент выглянула луна, освещая стоявшую женщину...

— Понадобилась твоя помощь? — после долгого молчания сказал он.

— Да, — тяжело выдохнула она.

— Ты была долго...

— Надо было всё убрать. Начисто.

Володя шмыгнул носом. Вдруг запинаясь, суетясь, он начал рассказывать ей, как ему сегодня понравилась теплица нового образца на огороде, какими возможностями и преимуществами она обладает по сравнению с устаревшими конструкциями. Елена улеглась в постель, Володин сумбур начал иссякать. Он подумал, что сейчас и всегда в ней особая стать и своя глубинная гордость. Несмотря ни на что, даже на то, что он видел...

«Леночка моя, любимая», — пронеслось у него. Вспомнил свадьбу, роскошное белое платье — нахлынули дорогие воспоминания, и всё его существо затрепетало. А как он был счастлив, впервые просто поцеловав её в губы, как сладка и волнительна была опьяняющая радость взаимности. Всего лишь поцелуй в губы, как невинно, как чисто девственно это было... Её фигура, ее женское естество манили, сводили с ума. Познакомившись, он сгорал в огне чувств, грезил о ней, и не мог даже представить, что легко получит её, это было совершенно невозможно. Взаимность приходилось завоевывать и добиваться бесчисленными маленькими и большими усилиями, а сейчас...

Выходит, она просто без лишних сомнений отдалась прямо у него под носом. Да кому? Какой-то пьяный скот лизал её груди, трогал и ласкал прекрасное тело, сжимал в своих объятиях. А потом... Владимир внутренне вздрогнул. Осознание такой реальности, накладывающейся на то первое отношение к Елене, заставляло биться сердце быстрее, а в голове пролетали сотни хаотичных мыслей...

Лена, отвернувшись к стенке, постепенно затихла. Погружался в темноту и он... Встряхнувшись и отогнав воспоминания, он вернулся в реальность. Владимир как можно шире улыбнулся:

— Ну что, сходим куда-нибудь сегодня?

Она с сожалением посмотрела в зеркало.

— Дорогой, извини. Я же не могу сегодня, ты же знаешь.

Он сам записал её в автошколу, теория только началась. Он не считал её очень сложной, поэтому и предложил. Но настаивать не стал. Елена, как ответственный человек, предпочтёт выполнить всё как полагается...

— Ну ладно, в следующий раз.

— Да, — отозвалась она уже задумчиво.

Открытое и радостное общение — он так ценил эти мгновения, простые слова мужа и жены, размеренный спокойный быт... Сейчас для него это было чем-то мягким, пушистым и нереальным, словно на картинке...

Тем же днём в отведенное для курсов время Елена зашла в обшарпанный подъезд панельного дома. Позвонив в дверь, сделала волевое усилие над собой, оставаясь стоять на месте в ожидании, когда ей откроют. Пока это не произошло, вспомнила, как вчера позвонил Николай, вспомнила его наглый тон.

— Привет, — послышалось на том конце провода. — Это я.

— Да.

— Сука, отвечай, как положено!

— Здравствуй, Коля... — вдруг удивляясь себе, пролепетала женщина. Одновременно мышцы в лоне несколько раз ощутимо сократились.

— Так-то, — довольно протянул голос. — Тебя трахает Виктор?

— Да... — с небольшой заминкой. Конечно, надо было бросить трубку, но как тогда она узнает, что хочет Коля? Леночка сжалась перед аппаратом...

— Сколько раз он тебя уже трахал? Отвечай быстро, сука.

— Четыре раза, — совсем тихо пробормотала Елена, полностью сжимаясь в комок. — В последний раз на даче. Ты же знаешь...

— Это хорошо. Тебе понравилось?

Лена дрогнула, как под разрядом тока.

— Я не могу тебе сказать. Коленька, прошу тебя, не мучай меня... — она метнула взгляд на закрытую дверь своего кабинета, и, еще больше понизив голос, продолжила. — Коленька, ты презираешь меня? Да, я живу теперь с Витей, но ведь ты сам этого захотел, сам мне велел пойти к нему.

— Ладно. Готовься к взбучке. Я опять буду ебать тебя, — просто сказал голос. — Приезжай ко мне. Завтра в пять я тебя жду.

Она закрыла глаза, представив, что может означать слово «взбучка». Скрип открываемого замка прервал мысли. Елена замерла, сердце заколотилось, как после длительной пробежки. К сегодняшнему визиту она готовилась, как никогда. Сначала в неплохом настроении, что-то напевая под нос, час отмокала в ванной, брея там все, что только можно — лишь традиционно пощадив лобок. Потом натерлась разными маслами. Всюду натерлась, уделив особенное внимание нижним губкам. Затем нанесла яркий макияж, куда гуще обычного. Зайдя по дороге в парикмахерскую, истратила кучу денег — сделала высокую причёску.

— В гости идете? — поинтересовалась знакомая парикмахерша. — Или в театр? Вон, какая вы нарядная...

«К любовнику», — хотела ответить Елена, но вовремя осеклась. Она и вправду нарядилась в свое лучшее платье, даже надела подаренные мужем сережки. Очень хотелось понравиться Николаю. Хотелось вернуть прежние позиции, показать ему, что она не такая, как он думает о ней. В большей степени она всё делала чисто машинально. Лишь иногда со сладким страхом напоминала себе, что стрелка на часах неумолимо движется к пяти, и ещё это значит, что ей придется немного выпить...

Вместо ожидаемого Коли дверь открыл Игорь. Лене стало дурно.

— Проходи, — требовательно сказал он, твёрдым голосом прервав оцепенение.

— А где... — начала было она, но оборвала фразу. Игорь помог ей снять осеннее пальто, повесил на вешалку.

— Пройдём в зал.

Елене стало тошно. Она опустилась на диван, глаза забегали, словно ища нужный ракурс. Игорь вернулся с бокалами и бутылкой шампанского. Она посмотрела на его деловой костюм, галстук. Вероятно, он пришел сюда сразу с работы.

— Я... я... — но так и не смогла продолжить.

— Ты голодна? — поинтересовался Игорь.

— Нет. Вовсе нет, — Лена нервно потёрла пальцы, снова замолкла.

Игорь, разлив шампанское и поставив бокалы на пол, подсел к ней.

— Ой! Игорь, извини, мне надо идти... — поздно спохватившаяся женщина сделала попытку подняться, но он остановил её.

Елена была нерешительна, и, в общем-то, подавлена тем, что происходит с ней.

— Ну, как же... Игорёчек... Мне, правда, пора...

Воспоминания о женщине там, в гараже, придало ему, и без того уверенному, дополнительной наглости. Женщина же почувствовала себя так, будто находится на разгоряченной сковородке.

— Я хочу, чтобы ты осталась... — его рука опустилась на её бедро, быстрыми движениями помассировала его и начала прохаживаться по нему до низа юбки.

Её мысли, отдававшиеся эхом где-то в глубине, не могли сосредоточиться на том, что же в действительности происходит. Лена тоже вспомнила гараж, психологически она снова оказывалась там. Стоящая в раскорячку и трущая себя, а потом услужливо и покорно припадающая к своему обидчику — такое не проходит бесследно.

— О Боже... — сказала она. Но он вовсе не спешил переходить к решительным действиям, считая это преждевременным. Игорь взял один бокал себе и подал второй женщине, сидевшей с покрасневшим лицом. В квартире было очень душно, в застоявшемся воздухе чувствовался запах одеколона Игоря и её французских духов.

Она посмотрела на его руку, небрежно хлопнувшую по её коленкам. С вопросом в глазах — «насколько широко надо?» — она покорно развела ноги. Она смотрела на него странным затравленным взглядом, в котором было, в общем-то, всё: и смятение, и благоговение, и страх. По натуре Игорь был очень сильным лидером, он всегда негласно довлел над компанией, это чувствовалось всегда. Его маленькие глаза казалось, навсегда застыли в прищуре, внимательные и собранные. Она поймала себя на чувстве действительного страха — такое было с ней впервые. Но ведь у неё было всё, чтобы погасить любую агрессию по отношению к себе! Не было только внутренней убежденности — женщина явственно ощутила себя самкой, которая ради доброго расположения вожака без лишних слов даёт собой пользоваться.

— Пей. Ты ведь его любишь...

— Да-а... — Елена, прищурившись, посмотрела сквозь бокал и большими глотками стала пить шампанское.

Игорь подошёл к мини-бару, на четверть наполнил уже пустой Ленин бокал водкой. Она несмело, но без сопротивления взяла фужер.

— Ну, что же ты... — Игорь подсел на подлокотник и, взявшись за ножку бокала, поднёс к её губам. — Смелей...

Лена начала пить. На губы и подбородок несколько раз выплеснулся обжигающий напиток, но крепкие руки не отпускали её, пока бокал не опустел. Женщина почти ничего не соображала, даже несколько раз поперхнулась, после чего ловила ртом воздух.

— Спасибо... — чуть слышно прошептала она.

Игорь, налив на всякий случай второй бокал, вплотную подсел к Елене. Вскоре она почувствовала, как его руки стали её ощупывать: колено, бедро, живот, талия, выше... Второй бокал она выпила залпом. Женщина, смирившись с неизбежным, хотела, чтобы всё было быстро — как в первый раз с Виктором. Но Игорь, похоже, не торопился. Он ещё долго гладил и трогал её через одежду, пока не обнажил груди. Елена уже не задумывалась, как это выглядит со стороны, что он думает о ней, она просто сидела и молча отдавала себя на поругание чужих рук. А он гладил её груди, взвешивал их на ладонях, затем пососал один сосок, другой...

Лена сидела как истукан, как бы не чувствуя причастности к собственному телу, к тому, что с ним делают. Другой мужчина уже давно бы не выдержал и занялся сексом, но не Игорь. Он стал сжимать груди, довольно жёстко, по-садистски, пока они не покраснели. Лена не сопротивлялась, лишь отвернулась и зажмурилась. Потом он начал оттягивать соски, карябать розовые кончики ногтями, вращать между пальцами. Елена морщилась, но ничего не предпринимала. Наконец Игорь навалился всем телом — срывая всё лишнее, обнажая доступ к манящему телу — животу, бедрам. Глаза мужчины вмиг распалились, бульдожье лицо угрожающе задышало. Когда ноги были разведены, он зарычал:

— Ты сводишь меня с ума... всегда сводила...

— Игорь не надо... пожалуйста... — слабым голосом произнесла она дежурную фразу. Фразу, которая еще никогда никого ни от чего не спасала...

В ожидании неминуемого вторжения Лена учащенно задышала. Влагалище затрепетало перед восставшим, нацеленным в него членом, её ноги были разведены, но не для любимого мужа, как обычно, а для Игоря.

— Сейчас я тебя выебу...

«Что же со мной происходит?», — подумала она, видя над собой перекошенное от похоти лицо.

Ноздри Игоря раздулись как у быка, он начал медленно опускаться на женщину.

Ворвавшись в её мякоть, он резко выдохнул, а вбивая в неё толчки, исступлённо хрипел. Он знал в этом толк, через него прошло много женщин, так что Игорь настроился на долгое удовольствие. Которое и получил — измученную и подавленную Елену он отпустил очень нескоро. Так грубо её отымели впервые, он трахал её в рот, в задницу — с бешеной скоростью вгоняя и вытаскивая член из тела. А она покорно с внутренней безысходностью подставлялась всеми отверстиями, считая это неизбежной платой за нахождение в квартире.

Мужчина перевернул Елену на живот, широко развел ей ноги, а затем с силой раздвинул задние половинки. Когда Игорь впервые грубо вошел в ее зад, женщина, не удержавшись от боли, резко вскрикнула и обреченно уронила голову. Длинный пенис безнаказанно вонзился в задницу, и Игорь закряхтел от удовольствия.

Ей было неприятно и больно, но о том, чтобы протестовать, потрясённая Елена не думала. Перевернутая на живот, она уткнулась в диванную подушку — просто терпела и ждала, когда всё закончиться.

Что-то у Игоря с первого раза не заладилось, и его влажный фаллос, смазанный до этого слюной от недавнего сосания, после пары толчков выскочил наружу. Игорь начал растягивать отверстие руками, буквально раздирая его, а потом запустил туда два пальца и стал быстро и чисто механически натирать узкое отверстие между ягодиц, доведя этим женщину до полуобморочного состояния. Когда же настал черед члена, Лена лежала, еле заметно подрагивая головой, и тихо поскуливала — она молила только об одном, когда же прекратится испытание над её беззащитным анусом.

Полностью оттраханная, она валялась на низком журнальном столике, куда он перенес её, и дрожащими руками пыталась поправить безнадежно рассыпавшуюся нарядную прическу. Подошёл выходивший из комнаты Игорь.

— Так, сучка, — Елена сразу выпрямилась.

Он ещё раз взвесил её груди, подержался за горячий живот, словно раздумывая.

— Раком! — скомандовал он. — Вставай на локти и колени.

Женщина повиновалась без малейшего промедления, выставив оба уже натёртых отверстия перед всей комнатой. Лена понимала, что в этой позе её промежность полностью открыта, полностью беззащитна перед всем тем, что мужчина захочет сделать с ней. От такой доступной открытости страх разливался по всему телу, постукивая в мозгу, как пузырьки от только что выпитого шампанского. Широко раздвинув ноги и немного прогнувшись, она замерла. Игорь взял с дивана сорванные с женщины трусы, повертел их в руках и нахлобучил ей на голову, закрыв глаза.

— Стой так, — на всякий случай сказал он, хоть и видел, что она застыла, боясь пошелохнуться. Потом потрепал по щеке. — Молодец. Жди.

Наверное, его не было долго, но в дрожи от полного неведенья происходящего за ее спиной, от откровенного бесстыдства позы — время прошло быстро.

Сначала она услышала шаги, потом какую-то возню, а затем почувствовала на себе руки. Она ощутила, как ее уже развороченные половые губы грубо раздвигаются, и в неё проникает мужчина. Её начали трахать, и рот против воли опять наполнился тягучей слюной желания. Но когда руки спереди сняли с ее головы трусы, движение сзади не прекратилось! Она всё поняла и от бессилия испустила вздох. Открыв глаза, Лена увидела перед собой Игоря. Толчки не прекращались, и она продолжала сотрясаться вместе с ними. Повернув голову назад, Елена обречено, уже понимая, что произошло, посмотрела на знакомое лицо. Сзади, крепко держа женщину за талию, пристроился Сергей. Она охнула, но, увидев его необычно похотливые и жесткие глаза, безвольно отвернула голову.

— Ах ты, шлюха! — тут же сказал Сергей. — Не зря я представлял тебя в таких позах! Мечтал о твоей сочной пизде! Призывно лоснящейся! О спелых, качающихся от траха, дойках... Каково же теперь подмахивать мне, грязному фантазеру? Нравится, шлюха?! — он звучно с размаху принялся шлепать ее по обнаженному заду и с еще большей силой вгонять член. — Теперь узнала своё место! Не в кабинете, а здесь! Стоишь раком и ждешь, когда тебя будут трахать — грязную Ленку...

Игорь в это время, взявшись за волосы Лены, резко пригнул её голову к столу. Теперь её зад высоко поднялся над туловищем.

Стиснув зубы, но все же стараясь попасть в такт незваному любовнику, женщина начала двигать задом ему навстречу. по отношению к Елене неловкость: ведь на его глазах и с его участием нормальная приличная женщина превратилась в такую дешевку — забаву для бывших друзей семьи, вдруг ставших ее господами...

Стоя перед ним на коленях и послушно отсасывая, Лена иной раз ловила на себе его удивленный взгляд. Он будто так до конца и не смог поверить в то, что его знакомая женщина стала вот такой.

— Хороша сучка, — хрипел он, кончая. — Молодец, девочка. Ты стала настоящей шлюхой — маленькой грязной шлюхой...

Эти слова заводили его. И ее тоже. В ответ Лена высовывала язычок и показывала сгусток спермы.

— Глотай, — разрешал Виктор.

Женщина с удовольствием глотала и, облизнув губы, принималась ласкать чуть опавший член. Ей часто хотелось сделать Виктору приятное, и Елена, понаблюдав за ним, поняла, что больше всего ему нравится, когда она вылизывает ему задницу. Поэтому исподволь, чтобы не рассердить его и не нарваться на оплеуху, она после секса расстилалась перед мужчиной, целовала ему руки и ноги, а потом, подобравшись сзади, тихонько спрашивала:

— Витя, можно? Попочку? Ну, пожалуйста...

Виктор тогда поворачивался набок, а она подлезала снизу и, раздвинув руками ягодицы, добиралась язычком до ануса. Конечно, с мужем она себе такого не позволяла, но тут... Она вылизывала тщательно, старательно засовывая язычок в самую глубину. Виктор довольно крякал, сопел носом и пускал газы прямо Елене в лицо.

Задыхаясь от этого и возбуждаясь еще сильнее, женщина прерывисто шептала:

— Витя, тебе нравится, как я лижу? Тебе хорошо?

— Чище вылизывай, сука, — бормотал Виктор. — А то в рот насру, поняла?

Елена лежала, скорчившись между раскинутых ног мужчины, перед ее глазами был его тяжелый мускулистый зад, поросшие волосами ягодицами. Во рту ощущался явственный вкус прямой кишки. В эти моменты она ощущала себя маленькой шлюшкой — маленькой и беспомощной, беззащитной перед этой громадной задницей, которую нужно лизать и лизать... Одной рукой Елена при этом яростно натирала свой клитор, неудержимо приближаясь к оргазму. А когда оргазм настигал ее, она, извиваясь и изнемогая от сладости, зарывалась лицом между вонючих ягодиц и шептала прямо в задницу любовника:

— Милый, я конча-а-аю. Ми-и-илый...

Иногда в эти минуты она спрашивала себя, а что будет, когда однажды Виктор, пресытившись ее обычными ласками и обычным унижением, действительно испражнится ей в рот? Как она себя поведет? А в том, что эта минута однажды наступит, она не сомневалась — дело к тому шло.

В тот раз она выходила от него, улыбаясь Витиной забаве — он на прощание оторвал ей верхние пуговицы прозрачной блузки, сделав своеобразное декольте, и забрал лифчик, так что ее груди наглядно колыхались.

— Как же я пойду в таком виде? — жалобно спросила Лена, и ее губы задрожали. — Стыдно ведь, все увидят. Я и так почти голая.

— Твои проблемы, — усмехаясь, ответил Виктор, и, отступив на шаг, полюбовался представившейся картиной. — Ну вот, — добавил он. — Теперь сразу видно, что ты шлюха.

Елена покорно вздохнула и потянулась к Виктору губами за прощальным поцелуем.

— До свидания, Витя, — смиренно сказала она. — Спасибо за всё.

Но он брезгливо оттолкнул ее:

— С ума сошла, сука, — сказал он. — У тебя же изо рта воняет говном. Езжай домой, мужа своего целуй своим сраным ртом.

Глаза женщины, несмотря на привычку к такому обращению, всё равно увлажнились.

— Ладно, уж, — сжалился он. — Поцелуй мне руку и благодари, что отправляю тебя на улицу в таком прекрасном виде...

Глотая обиду, мгновенно приняв рабскую позу, Лена изогнулась в поклоне и коснулась губами руки Виктора:

— Спасибо, Витя... я очень благодарна, что ты так со мной обращаешься... И в распахнутой блузке без лифчика действительно лучше...

Спустившись вниз, она поймала такси, ведь не поедешь же на общественном транспорте в таком виде. Водитель то и дело посматривал на неё в зеркало заднего вида. Лена краснела и тщетно пыталась запахнуть блузку.

— Извините, вы не туда свернули, — проглотив комок в горле, вежливо проинформировала женщина.

— Туда я свернул. Куда надо, туда и свернул, — пробурчал таксист и сделал музыку громче. Они выехали на пустынную дорогу, свернули в переулок, к краю тёмного неосвещённого района. Остановились. Елена в панике задёргала ручку на двери, но напрасно — та была заблокирована.

— Дверь не открывается... откройте, пожалуйста...

Таксист отрицательно кивнул.

— Откройте дверь!

— Нет... — он, полуразвернувшись в сторону пассажирки, внимательно оглядел ее с ног до головы. То ли чего-то выжидал, то ли собирался принять какое-то окончательное решение. Пошёл дождь, забарабанил по крыше, тоскливо потек ручьями по стёклам.

— У меня есть деньги! Пожалуйста! Я заплачу! — она уже закричала с надрывом.

— Ты чё дергаешься?... договоримся... — прохрипел мужчина. — Да?

— Нет... вы не понимаете... Я работаю на фирме...

— Понятно, что не на улице... — криво усмехнулся таксист. — Договоримся, милашка...

Словно онемев, женщина наблюдала, как он выходит из машины. Пальцы продолжали дергать ручку — бесполезно. Тогда Елена вжалась в край сиденья, прижала колени к груди, для защиты выставила ноги с острыми шпильками.

Таксист легко отвел туфли в сторону и схватил её.

— Нет! Нет! — истошно визжала женщина, пытаясь отмахнуться ногами. И без того короткая юбка при этом высоко приподнялась, он увидел её голые ноги, увидел, что на ней нет белья, это он посчитал верным знаком.

— Да... тебе придется заплатить за проезд, шлюха... — мужчина быстро и грубо задрал стиснутой женщине юбку. Она брыкалась и дергалась, сколько могла, пару раз из-за этого он ударил её. Но затем, когда водитель, раздвинув ей ноги, приставил туда головку члена — затихла.

— Не надо, — тихим, осипшим от борьбы голосом прошептала женщина. — Не надо, прошу вас... Ну... наденьте хотя бы презерватив... У вас ведь наверняка он есть...

— Обойдешься, — отрезал он и резко подался вперёд.

Он вторгся в неё. Из глаз Елены потекли слёзы, она отвернула голову и невидящим взглядом смотрела на обивку сидений. Было больно и мерзко. Помимо протеста, тупой внутренней боли и чувства грязного осквернения было и то, что её просто не поняли. Дорогая косметика, красивые чулки на резинках, выбритая промежность с абсолютно голым входом — как он не смог понять, что это не для него, не для такого грязного быдла. Это лишь для изобретательных и умных четырех господ, которым она безропотно и изощрённо отдается. Лишь для них! Как он не понимает... А он входил в неё вновь и вновь.

Двигаясь, хрипя и издавая гулкий стон, как те мужчины, что были в последнее время на ней, он задрал ей кофточку, стал грубо мять аппетитные груди. Против собственной воли, испытывая отвращение к себе, Елена вдруг почувствовала горячую пульсацию внизу живота. Сама того не желая, она начала возбуждаться от осознания своей ненависти и беспомощности. Мужик же продолжал торопливо и грубо долбить ее в растерзанное влагалище, и Лена, сколько не сдерживалась, не вытерпела. Она задвигала бедрами навстречу партнеру, а потом судорожно задергалась, и, насаженная на член, кончила.

Он заметил это, и, противно заржав, отвесил ей оплеуху:

— Понравилось, сучка! — от стыда за себя Елена заплакала и отвернула пылающее лицо.

Она не знала, сколько прошло времени, оно как будто замерло, пока, наконец, насильник не кончил в нее. Мужчина убрал обмякший член в брюки, но, видя рыдающую женщину, поднявшую руки к голове, вновь поднял ей юбку и сунул под чулок несколько купюр. Потом сел на водительское место и, поиграв желваками, сказал:

— Мне ехать надо. Всё. Выходи.

— А как же... мне... домой ведь...

— Выходи! Ясно?

Её использовали, теперь она не нужна. С застланными от слез глазами Елена немощными движениями на ощупь вывалилась из машины. Ночной холод сразу обжёг её. Плащ развевался на ветру, одежда под ним была перекошена, неряшливо выпадала. Ноги не держали, безвольно заплетались и подкашивались, а из натёртой промежности ещё стекало семя насильника. Женщина смотрела в какую-то невидимую точку.

Каждый раз, опускаясь на ступеньку ниже — она была как в тумане, постепенно и размеренно её подталкивали к этому. А теперь произошло то, что обычно происходит быстро и разом — её изнасиловали. Все-таки раньше у неё не было столь четкого ощущения грязи и скверны оттого, что её влагалище пользуют разные приятные и неприятные ей мужчины. В этот же раз это чувство было очень сильным. Дальше некуда, она достигла дна!

Дождь заморосил снова, и женщина поняла, надо найти силы добраться до дома. Как это сделать, она не знала. Наверное, придется позвонить уже спящему мужу...

В тёплой машине шокированный Владимир как мог, успокаивал её. Прижав к себе, гладил и все время вытирал мокрые щёки.

— Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня... — вдруг печально сказал Володя.

— Простить? Тебя? — слабым голосом переспросила Елена и болезненно улыбнулась. — Ты-то причём, глупый... Это я как сумасшедшая бегу по их первому окрику... Хожу по их приказу в одежде шлюхи...

— Леночка, вот сейчас, прямо с этого момента надо всё прекратить... — но слова повисли в воздухе.

Женщина тяжело вздохнула, закатила глаза и откинулась на сиденье:

— Отвези меня домой... Я хочу в ванную...

— Я сам тебя вымою.

— Да, ты будешь счастлив меня вымыть...

— Ты о чем?

— Ладно, как хочешь... — Лена вздохнула ещё раз. — Я о том, что ты был бы счастлив меня вылизать...

Когда двое влажных пар глаз встретились, Володя не выдержал, как подкошенный упал на живот супруги и зарыдал. Она привычными движениями стала механически поглаживать голову мужа, успокаивая его.

— Ладно... ладно, дорогой... Поехали...

Вскоре в ночной тиши затарахтел мотор, машина набрала ход и скрылась в темноте. Жизнь продолжалась...