В начале XXII века вышедшее в космос человечество достигло, наконец, ближайшей к Солнцу звёздной системы — тройной звезды Альфа Центавра. И там исследователи с Земли встретили человекоподобных колонистов с другой звезды (кто-то из исследователей заметил, что существование подобных людей предвосхитила в одном из своих произведений писательница XX века Урсула Ле Гуин). Их родную звезду земляне называли Альфа Ворона, а древние арабские астрономы — аль-Чиба. Контакт был мирным, и люди с двух разных звёзд вместе поселились на планетах Альфы. Но эта история произошла через полвека после первого контакта, на Марсе.
*****
Сон был приятным и весьма эротическим — Виктору снилось, что он обнимает лежащую рядом с ним красивую девушку. Он не знал, как она оказалась с ним рядом, но его это не волновало: когда тебе снится эротический сон, нужно ловить момент. Он крепче прижал девушку к себе, пытаясь найти губами её губы... и вздрогнул — ощущения были слишком яркими, чтобы это мог быть сон.
Виктор уставился на лицо с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах, принадлежавшее девушке рядом с ним. Стриженные под каре рыжие волосы обрамляли загорелое лицо (нехарактерно загорелое для жительниц Марса вообще, да и для землянок с такими рыжими волосами) — довольно симпатичное, но Виктор совершенно не мог вспомнить, кто она, и как он здесь оказался. Голова вроде бы не болела — значит, он переспал с ней не спьяну. А переспал ли вообще? Ну а что ещё он мог с ней сделать...
Стараясь не разбудить спящую красавицу, он аккуратно убрал из-под неё свою обнимавшую её руку и сел на кровати. И понял, что не только девушка ему незнакома, но и комната не его. Судя по всему — в таком же общежитии Университета Марсополиса, в котором жил он сам, но вещи в комнате были чужие. По полу была разбросана одежда, часть принадлежала Виктору, часть, очевидно, прекрасной незнакомке. Виктор осторожно поднялся с кровати и осмотрелся, пытаясь составить представление о хозяйке комнаты. Общежитие было такой же типовой планировки, но, судя по виду из окна, не то же самое, на полках — никаких украшений, из косметики только карандаш губной помады, пара-тройка мягких игрушек, на столе компьютер, под кроватью гантели. Виктор приоткрыл дверцу шкафа, и вся одежда в нём оказалась совершенно унисексуальной. «Пацанка», — сделал вывод Виктор. — «Или не пацанка?» — он бросил взгляд на плюшевого зайку на полке и закрыл шкаф... и внезапно дверца предательски заскрипела.
Виктор инстинктивно обернулся — и увидел, что девушка, приподнявшись на кровати, протирает глаза. «Блин, я же голый, и я её совсем не знаю!» — со внезапным ужасом подумал он. Схватив с пола первый попавшийся предмет одежды, он поспешно прикрыл им самое дорогое: «а то мне его сейчас, может быть, оторвут!» — успел подумать он. И так и застыл с краснеющим лицом.
— Ой, да ладно, что я там не видела, — засмеялась девушка, продрав, наконец, глаза, оказавшиеся ярко-голубыми. — Отдай мою футболку, у тебя своя одежда есть.
— А-а... — не нашёл слов Виктор и подошёл к девушке, краснея ещё сильнее, и протянул ей свой «заменитель фигового листка», стыдливо прикрывшись второй рукой. — Слушай, ты меня извини, но я совершенно не помню, как тебя зовут, и что у нас вчера было...
— Да мы так и не успели друг другу представиться, — улыбнулась девушка, приняв футболку, но не став её надевать. — Меня зовут Алексис, а тебя?
— Виктор, — представился парень, решивший, что убивать его не будут, и можно расслабиться, и потому убрал прикрывавшую пах руку. — А... где мы познакомились?
— Ты спасал меня от изнасилования, — с улыбкой ответила Алексис.
Виктор удивился и на всякий случай осмотрел себя, но никаких следов драки на своём теле не увидел. Алексис между тем встала, грациозно потянувшись, и Виктор отметил, что она довольно высока ростом, с не слишком большой — второго-третьего размера — но красивой грудью и таким же красивым, хорошо сложенным загорелым телом. Пожалуй, даже чуть более мускулистым, чем должно быть у девушки, хотя и вовсе не таким, как у женщин-бодибилдеров.
— А... сколько их было? — решил спросить парень.
— Их нисколько не было, — рассмеялась Алексис. — Но если бы ты меня не спас, меня бы точно кто-нибудь бы изнасиловал.
Виктор удивился снова.
— Я спас тебя от изнасилования, занявшись с тобой сексом? — решил уточнить он. — Так, что ли?
— Ты правильно понял, — засмеялась девушка. — Ну, ладно, раз уж ты мой гость, я не могу тобой просто так воспользоваться и выставить за дверь, — она подошла к парню и положила руку ему на плечо. — Чай, душ, завтрак? Секс? — её улыбка стала лукавой. — В каком порядке хочешь?
— Хм... — Виктор задумался, а затем улыбнулся. — Сначала душ вместе с сексом, а потом завтрак.
— Тогда пошли, — улыбнулась Алексис и направилась в душевую, приглашая юношу следовать за собой. Виктор пошёл за ней (поскольку планировка комнаты была такой же, как у него, он знал, куда идти), про себя отметив, что в её походке нет никакой вульгарности. На самом деле, со спины и по походке её вполне можно принять за молодого человека, но Виктору не показалось, что это плохо.
Когда он вошёл вслед за Алексис в душевую кабинку, он уже отбросил последние остатки стыдливости. Пока Алексис включала воду, он закрыл дверцу кабинки и принялся выдавливать мыло на мочалку, трепеща от желания прикоснуться к этому прекрасному телу. Но Алексис шепнула «Не так», отобрав у него мочалку и, взяв его за руку, выдавила мыло на его ладонь. Пока Виктор растирал вспенивающееся мыло по своим ладоням, она выдавила немного мыла на свои руки, тоже принимаясь растирать его до пены.
Виктор коснулся её первым, начав намыливать плечи девушки, потом ключицы, потом сделал вид, что собирается двинуться ниже, но пошёл в противоположную сторону, принявшись намыливать её шею, решив оставить манящие упругие грудки на сладкое. Руки Алексис тем временем принялись блуждать по груди парня, постепенно спускаясь ниже, и тот чувствовал, как его естество напрягается в ожидании прикосновений нежных рук, но они не спешили спускаться так низко. Виктор перешёл на бока девушки, оставляя белые пенистые следы, которые тут же смывали упругие тёплые струи, затем его руки двинулись навстречу друг другу, лаская подтянутый живот и постепенно приближаясь к пупку. Алексис, поддразнив его давно уже каменно-твёрдый член лёгким прикосновением пальцев, принялась намыливать плечи парня. «Хорошо же,» — подумал Виктор и, поиграв с пупком девушки, заскользил пальцами вверх. Он прошёл между грудей, описывая полукруг вокруг них и с усмешкой глядя в глаза девушки, в которых он видел лишь одно желание — чтобы он коснулся её тёмных вишен. Виктор не стал мучить её долго — лишь немного покружив вокруг сосков, пробуя руками упругость грудей, он дотронулся до давно уже твёрдых сосков девушки. Он уже не намыливал её грудь, а по-настоящему ласкал её, пальцы девушки обхватили его руки — она тоже забыла про водные процедуры и хотела лишь, чтобы он ласкал её и дальше. Виктор пьянел от прикосновений к девичьей груди, и в этот момент Алексис резко подалась вперёд, обхватив парня руками и зажимая его руки между её и его телами, и страстно поцеловала его в губы — «в первый раз за утро,» — мелькнуло в голове парня.
На время Виктор забыл о грудях девушки — для него существовали лишь её губы, ласкавшие его губы, и её язык, сплетавшийся с его языком. Они исступлённо целовались, блуждая руками по спине друг друга, до тех пор, пока не начали задыхаться. Тогда они разорвали поцелуй и чуть отстранились друг от друга, видя лишь улыбки и глаза друг друга, слыша лишь дыхание друг друга сквозь шум воды и чувствуя лишь тепло рук друг друга и стекающей по их телам воды, да запах жидкого мыла — в Алексис было идеально всё, даже её запах.
— Ты супер, — сказала она, переводя дыхание.
— Ты ещё лучше, — ответил Виктор и поцеловал девушку в губы. Алексис явно ждала нового долго поцелуя, но губы Виктора спустились на шею, прошлись по ключицам — девушка судорожно обхватила руками голову парня, зарывшись в его волосы, и её желание сбылось — его губы обхватили её напряжённый сосок. На вкус они были ещё лучше, чем на ощупь, парень ласкал то один, то второй, словно сравнивая их вкус, лаская второй пальцами. Он даже не заметил, как руки Алексис отпустили его, — пока внезапно девушка мягко, но настойчиво не отстранила его, заставив выпрямиться и прислонив его спиной к стенке кабинки.
— У тебя ещё многое осталось немытым, — улыбнулась она и опустилась на колени перед парнем, затрепетавшим в ожидании самых заветных ласк. Но Алексис принялась намыливать его ноги, начиная со ступней и постепенно поднимаясь выше, с каждым сантиметров заставляя сердце парня биться чаще. Виктор напрягся в ожидании, когда руки девушки, наконец, дошли до чресл, но дальше она взялась за внутреннюю сторону бёдер, лишь сильнее распаляя его желание.
— Алекс, пожалуйста... — простонал Виктор, пытаясь вцепиться руками в гладкую стену кабинки за своей спиной. — Не мучай меня...
— Хорошо, сладкий, — услышал Виктор смешок девушки и ощутил её пальцы на своём каменно-твёрдом естестве. Сперва она ласкала его член только руками, притворясь, будто намыливает его, а затем Виктор чуть не задохнулся, когда на смену рукам пришли горячие губы девушки. Все предшествовавшие ласки не шли ни в какое сравнение с тем, что губы Алексис делали с его самой чувствительной частью, лаская то головку, то яички, то губами, то языком, то вновь руками, то заглатывая его член целиком. Мир перестал существовать для Виктора, остались лишь умелые ласки внизу и биение его сердца. Не в силах больше сдерживаться, он застонал, чувствуя, как его член выстреливает струями спермы, и вынужден был крепче прижаться к стенке кабинки, чтобы устоять на ослабевших ногах.
Алексис поднялась на ноги, с улыбкой глядя в глаза парня, и вытерла сползавшую с её губ капельку спермы.
— Как ты? — спросила она. — Спинку потереть мне ещё сможешь?
— Это — вполне смогу, — улыбнулся Виктор.
— Ну, давай, — улыбнулась Алексис, поворачиваясь спиной, подставляя её лившим сверху струям душа и рукам парня. Тот улыбнулся и, вновь выдавив немного мыла на руки, снова начал сверху: сначала лопатки, потом спустился ниже, потом на секунду двинулся вокруг тела девушки к грудям, но вместо этого прошёлся вдоль позвоночника вверх-вниз, заставив Алексис сладко застонать, прогибаясь под его руками. Потом он принялся за её талию, потом насладился упругостью её ягодиц, а затем начал спускаться вниз по её ногам. Виктор хотел помучить девушку так же, как она мучила его, и это желание заставляло его опавшее орудие вновь твердеть. Дойдя до стоп девушки, руки Виктора двинулись в обратный путь уже по внутренней стороне ног, заставив Алексис со стоном расставить ноги шире, приглашая Виктора в её самое сокровенное место. Неспешно поднявшись вверх и чувствуя, как девушка изнемогает от желания, Виктор провёл пальцами по её давно уже влажным губкам — влажным не от воды, а от любовных соков — и, услышав её стон, погрузил два пальца в пещеру любви, заставив девушку застонать громче. Но лишь исследовав её глубины на ощупь, Виктор приподнялся и развернул Алексис лицом к себе.
— Да... — прошептала она, откидываясь на стенку кабинки и раздвигая ноги шире. — Сделай это...
Виктору открылся её гладкий лобок, призывно раскрытый бутон половых губ и, пожалуй, чуть большой клитор — наверное, единственное, что не показалось ему идеальным в Алексис. Но Виктор не был придирчив и, изучив эту ягоду страсти на ощупь, он начал ласкать её губами, наслаждаясь стонами Алексис и вкусом её соков. Потом он снова принялся ласкать пальцами бутон любви, не отрываясь от клитора, а потом двинулся глубже, погрузив язык в пещеру меж раздвинутых ног девушки. Та закинула ногу на плечо парня, стараясь открыть ему как можно лучший доступ к её истекающей соками пещерке, и парень вовсю пользовался этим доступом.
— Вик, пожалуйста... — простонала Алексис, тяжело дыша. — Возьми меня...
— Сейчас, милая, — нежно ответил Виктор, отрываясь от её киски и поднимаясь на ноги, — лежавшая на его плече нога задралась вверх. Виктор увидел сначала руки Алексис, которыми она ласкала свою грудь, а затем её полные желания глаза.
— Как ты это любишь? — спросил её Виктор, целуя в полуоткрытые губы.
— Как угодно, лишь бы меня хотели, — прошептала Алексис, ответив на поцелуй. И громко застонала, когда Виктор вошёл в неё, принимаясь двигаться в её влажной пещерке. Она стояла на одной ноге, поддерживаемая лишь нежными руками парня и стенкой кабинки позади, теребя свои соски, а Виктор двигался в ней, утопая в синеве её полных одного лишь желания глаз и в глубине её киски. Парень и девушка страстно отдавались любви, пока Алексис не закричала, первой изгибаясь в судороге оргазма, а Виктор ещё через несколько движений не излился внутрь неё. Несколько секунд Алексис стояла, прижатая обмякшим Виктором к стенке, а затем, опустив свою ногу, благодарно улыбнулась парню и поцеловала его — на этот раз без всякой эротики.
Потом молодые люди домывали друг друга и вытирали полотенцем — целомудренно, лишь любуясь красотой обнажённых тел друг друга, — а потом Виктор в единственном на двоих полотенце и Алексис в костюме Евы вышли из душевой.
— Теперь завтрак, как я и обещала, — улыбнулась Алексис. — Есть пожелания к меню?
— Я уверен, что ты так же хороша на кухне, как и в постели, — улыбнулся Виктор (хотя это был всего лишь комплимент: по правде сказать, он был совсем не уверен, что девушка с тем гардеробом, который он видел в её шкафу, может уметь хорошо готовить). — Я пойду оденусь.
Когда он, надев на себя разбросанные по полу спальни вещи, зашёл на кухню, Алексис в фартуке на голое тело стояла у плиты, на которой жарилась яичница. Эта яичница на секунду усилила кулинарные опасения Виктора, но затем его вниманием завладела аппетитная попка Алексис.
— Алекс... можно я буду называть тебя Алекс? Ты искушаешь меня засадить тебе ещё раз, прямо у плиты, — парень усмехнулся.
— Можно я буду называть тебя Вик? — откликнулась Алексис, чуть улыбнувшись. — Если ты это сделаешь, тебе придётся есть пригоревшую яичницу, так что придётся тебе потерпеть.
— Тогда я сделаю это после завтрака, — усмехнулся Виктор.
— Тогда мне придётся отдать тебе всю яичницу, а себе приготовить что-нибудь ещё, чтобы ты наелся, и тебе уже не хотелось секса, — весело ответила Алексис. — Вик, ты классный любовник, но этого недостаточно, чтобы я провела с тобой все выходные, вылезая из постели только на завтрак, обед и ужин.
— Жаль, а то бы это были лучшие выходные в моей жизни, — засмеялся Виктор. — Ладно. Откуда ты, Алексис? С Венеры?
— Почему сразу с Венеры? — Алексис засмеялась. — Потому что я переспала с парнем, не зная его имени?
— Эээ... нет, — ответил Виктор (хотя правдивым ответом было бы «да, но не только»: венерианцы были известны своими нравами). — Просто марсианки светлее, меркурианки гораздо темнее, землянки ниже ростом, селенитки выше и тоньше... или всё-таки ты с Земли?
— Не угадал, — со смехом ответила Алексис, — я вообще не из Солнечной системы. — Я с Центавра, учусь здесь на отделении компаративной ксенолингвистики.
— Какой-какой лингвистики? — переспросил Виктор.
— Сравнительного языкознания различных инопланетных рас, — пояснила Алексис. — А ты с Земли?
— Ага. Учусь на факультете астронавтики.
— Круто! Никогда не была не Земле!
— Хочешь, как-нибудь привезу тебя на Землю? — улыбнулся Виктор. — Там есть моря. И пляжи — на Марсе ведь ни того, ни другого. На Центавре-то они есть? И там тёплое солнышко, а не как тут — одно искусственное отопление. Можно взять флаер, слетать на какой-нибудь остров, ты будешь в бикини, я в плавках, мы будем купаться в океане, а потом нежиться на солнце.
— И заниматься сексом, да? — улыбнулась Алексис, но тут же внезапно стала серьёзной и грустной. — Вик, я... Давай лучше ешь: уже готово, — она положила на тарелки себе и Виктору яичницу с клон-мясом и консервированным горошком и поставила тарелки на стол.
— Ммм... вкусно! — удивлённо сказал Виктор, попробовав яичницу. — Слушай, я не знал, что можно уметь так вкусно готовить из полуфабрикатов! Мне на Марсе весь первый курс местная пища после земной казалась такой пресной, а ты так хорошо готовишь!...
— Спасибо, — улыбнулась Алексис, снимая фартук и садясь за стол. Виктор лишь на секунду остановил взгляд на её обнажённой груди, прежде чем с головой уйти в поглощение пищи.
Вскоре завтрак был съеден, и Алексис занялась мытьём посуды. Некоторое время полюбовавшись её стройным телом, Виктор подошёл к ней, положив руку ей на плечо.
— Слушай, Алекс... а какие у тебя планы на сегодняшний день? И на завтрашний?
— Вик, я уже говорила... — Алексис дёрнула плечом, стряхивая руку парня, и посмотрела на него серьёзно и грустно.
— Да я вовсе не хочу трахаться с тобой все выходные напролёт! Я хочу пригласить тебя на свидание. Куда ты хочешь. Алекс, меня не интересует в тебе не только твоё тело!
— Вик, — взгляд Алексис стал очень серьёзным и очень печальным. — Тебя вообще ничего во мне не должно интересовать. Это был — просто секс. Мне — всего лишь очень хотелось трахаться. Я не хочу, чтобы ты считал это прелюдией к дальнейшим отношениям.
Виктор был ошеломлён.
— Алекс... я тебе неприятен? — Алексис отрицательно мотнула головой. — Ты не хочешь заводить серьёзные отношения ни с каким парнем? — Алексис вздохнула:
— Я очень хотела бы... хотела бы найти парня, который видел бы во мне не только моё тело и моё... либидо. Который принял бы меня такой, какая я есть. Но... — она опустила глаза.
— Так в чём же дело? — спросил Виктор. — Я, я хочу увидеть в тебе не только любовницу. Я уверен, у тебя есть ещё много достоинств. Если окажется, что мы не подходим друг другу, — мы просто разойдёмся. Что ты теряешь?
Алексис молчала, опустив глаза, и она вдруг показалась Виктору такой хрупкой и ранимой, что он, повинуясь порыву, обнял её за плечи, прижимая её к себе. Алексис на секунду испугалась, но сама доверчиво прильнула к телу парня, прижимая обнажённым телом к нему, — без всякой эротики.
— Хорошо, — сказала она, наконец, и её улыбка была непохожа ни на одну из её улыбок, которые видел Виктор за этот день. — Давай проведём этот день вместе.
*****
Алексис и Виктор провели вместе не только этот день, и не только эти выходные, но и всю следующую неделю они встречались каждый день после учёбы и провели вместе и следующие выходные. И с каждым днём Виктор всё яснее понимал, что Алексис — совершенно идеальная девушка. Идеальная в выверенном балансе между мужественностью и женственностью, вернее, Алексис могла быть ровно настолько женственной, насколько она хотела (разве что категорически не признавала женской одежды), и могла быть своим в доску парнем. (Специально для — секситейлз.орг) Похоже, она могла прекрасно находить общий язык и с парнями, и с девушками и разделять интересы и тех и других — Алексис легко подружилась со всеми знакомыми Виктора (легче, чем он сам с её однокурсницами). С ней можно было идти на дискотеку (кстати, она отлично танцевала), в парк развлечений, в игротеку — да хоть в художественный музей, и ей нигде не было скучно. Если она не могла поддержать разговор на какую-то тему, она пыталась разобраться в ней. Разговаривая с ней, Виктору казалось, словно они растворяются друг в друге. Ну и, разумеется, каждый вечер после слияния душ происходило слияние тел, и каждое утро они просыпались в одной кровати, видя улыбку друг друга сразу, едва открыв глаза. Виктор чувствовал, что влюбляется в девушку с Центавра.
В понедельник Виктор внезапно вспомнил, что на следующий день у него контрольная работа, и вместо секса весь вечер навёрстывал упущенное за время предыдущих ночей страсти, а во вторник он, с облегчением сдав преподавателю написанную работу, набрал номер Алексис.
— Привет, — услышал он голос в наушниках, но этот голос показался ему незнакомым, поэтому Виктор решил переспросить:
— Алекс?
— Да, это я, — голос звучал как-то странно печально, но теперь Виктор был уверен, что он ещё и ниже тембром, чем у Алексис.
— Привет, слушай, что у тебя с голосом?
— А... — в наушниках послышался вздох. — Мне нужно тебе всё объяснить. Давай встретимся — у твоей общаги, хорошо?
— Что-то случилось? — Виктор был не на шутку встревожен.
— Я всё объясню при встрече.
К общежитию Виктор мчался, преисполненный самых страшных догадок, из которых одна была хуже другой, но ни одна не выглядела абсолютно правдоподобной. Несколько минут он нервно ходил взад-вперёд перед зданием, пока, наконец, не увидел идущую к нему Алексис.
— Алекс! — он бросился ей навстречу... и тут увидел, что это не она. Шедший к нему был похож на Алексис лицом, причёской, фигурой, даже одеждой — но это была не Алексис, а, скорее, её брат-близнец. Причём если Алексис выглядела мальчиковато, то её вероятный брат — наоборот, слегка женственно, но всё же у Алексис была какая-никакая грудь. Юноша выглядел шёл нерешительно, с понурым и каким-то виноватым видом.
— Вы брат Алексис? — спросил Виктор, подбегая к нему. — С ней что-то случилось?
— Нет, я... — сказал юноша тем же голосом, который ответил Виктору с номера Алексис, и вздохнул. — Я должна была тебе сразу всё рассказать, но...
— Ох, чёрт, я идиот! — хлопнул себя по лбу Виктор. — Я подумал, ты из земных колонистов Центавра!
— Да, — юноша печально кивнул. — На самом деле мои родители — альчибианцы.
На несколько секунд повисло молчание.
— То есть это не сказки, вы действительно можете менять свой пол? — спросил, наконец, Виктор.
— Лучше бы не могли, — Алексис-парень поморщился. — Вы думаете, мы это делаем как гетенцы из «Взросления в Кархайде» вашей Ле Гуин, — на самом деле у нас всё гораздо хуже.
Снова повисла пауза, прежде чем Алексис заговорил с болью и печалью в голосе:
— Вот из-за этого с тех пор, как я улетел с Центавра, у меня ни с кем не было нормальных отношений. Там альчибианцы и земляне живут уже третье поколение, и мы друг к другу привыкли, а здесь все парни убегают, как только узнают, что я непредсказуемо превращаюсь то в парня, то в девушку. Поэтому я и говорил о том, что хотел бы найти парня, который примет меня таким, какой я есть.
Он грустно посмотрел на Виктора, и в его глазах был вопрос: «что ты сделаешь, узнав правду, — бросишь меня или останешься со мной?». Виктор колебался, но, наконец, вдохнул воздух в грудь и ответил:
— Алекс. Когда ты был девушкой, ты не мог бы быть лучшим другом, если бы ты был парнем. Ты лучшая подруга и лучший друг в одном лице. Тебя считают извращением природы — на самом деле ты философский камень. Идеальное сочетание мужского и женского начала. Пятый элемент. Алхимический брак льва и... этой, как её... — он смешался.
— Слушай, ну ты издеваешься! — возмутился Алексис, но глаза его смеялись. — Скажешь тоже: философский камень! — не выдержав, он рассмеялся и обнял Виктора. но, почувствовав его напряжение, он тут же отстранился, перестав смеяться.
— Значит, я могу быть и твоей девушкой, и просто другом мужского пола? — спросил он.
— Конечно! — нашёл в себе силы улыбнуться Виктор. — И как друг я скажу, что тебе надо развеяться. Куда пойдём?
*****
В мужском теле Алексис, казалось, отличался от своей женской «ипостаси» практически только внешне, и как будто бы для него и Виктора ничего не изменилось. Но вот Виктор чувствовал слегка скованно: он больше не мог держаться с Алексис за руки, не мог целоваться и обниматься с ней, когда она была в мужском теле. К счастью, Алексис довольно успешно не давал окружающим поводом думать, что они с Виктором любовники, но всё же Виктор, наверное, чувствовал бы себя свободнее, если бы рядом были другие его друзья. Вот только он чувствовал, что не готов объяснять им, почему его новая знакомая вдруг стала парнем. Вдобавок, он понял всю тяжесть двойных стандартов: если девушка выбирает занятия или развлечения, считающиеся мужскими, это считается «круто», но если парень выбирает считающиеся женскими, то всё оказывается иначе. (К счастью, Алексис это прекрасно осознавал и держался в рамках мужской модели поведения).
Когда после долгого забега по виртуальному пространству в зале игровых автоматов друзья сидели в кафе, Виктор решил задать волновавший его вопрос:
— Алекс, а по какому вообще принципу вы, альчибианцы, меняете свой пол? Ну там, месяц мужчина, месяц женщина... или как?
— Всё хуже, — Алексис поморщился. — Если альчибианец в мужском теле чувствует запах возбуждённого мужчины, он начинает превращаться в женщину. А если он в женском теле и чувствует запах возбуждённой женщины, то он превращается в мужчину.
— А если в женском теле, а запах мужской, или наоборот?
— Тогда ничего не происходит, я остаюсь в прежнем теле, — пожал плечами Алексис.
— Ага... Погоди, — Виктор нахмурился. — А где ты запах возбуждённой женщины мог почувствовать, чтобы стать парнем?
— Где, где... — Алексис невесело усмехнулся. — Когда я девушка, я пользуюсь женскими туалетами. Когда мужчина — мужскими: во всей Солнечной системе меньше тысячи альчибианцев, и отдельных туалетов для нас просто нет. А в общественных туалетах некоторые люди... в общем, дрочат. И мужчины, и женщины.
— Понятно... — протянул Виктор. — То есть, чтобы ты снова стал девушкой, мне достаточно... ну, рядом с тобой подрочить? — он оглянулся в поисках туалета.
— Вот не надо! — сказал Алексис, увидев, куда смотрит его друг. — То есть да, нужно именно это сделать, но прямо сейчас этого делать не надо. Во-первых, если мы войдём в мужской туалет как два парня, а выйдем как парень и девушка...
— Ну, ты сегодня, я так понимаю, уже входил в туалет девушкой, а выходил парнем? — заметил Виктор.
— Ну... да, — Алексис поморщился. — Но есть и во-вторых: когда я меняю пол, моя кровь накачивается гормонами, и я могу думать только о сексе.
— М-да, — тихо ужаснулся Виктор. — То есть... — внезапно понял он, — когда мы в первый раз переспали, это было именно после твоего превращения?
Алексис молча кивнул. Виктор секунду смотрел на друга, а потом улыбнулся:
— Ты не будешь возражать, если... Ну, короче, если я тебя превращу обратно?
— Не буду, — Алексис улыбнулся. — Сегодня?
— Если хочешь, пойдём ко мне хоть прямо сейчас!
*****
В общежитие друзья вернулись, когда над Марсополисом уже сгущались сумерки. Пропустив Алексиса в свою комнату и войдя следом, Виктор начал стягивать футболку... и вдруг понял, что перед Алексис-парнем он отчаянно смущается.
— Слушай... ты как к порнухе относишься? — неуверенно спросил он.
— Я? — Алексис пожал плечами. — В смысле, чтобы тебя возбудить? Ну, давай.
Пододвинув стулья к столу, друзья сели перед голографическим проектором, и Виктор принялся искать в инфосети подходящие ролики (своей коллекции порно Виктор в памяти компьютера не держал). Выяснилось, что у Алексиса предпочтений в порно нет как таковых (то есть он порно смотрит только изредка, за компанию), поэтому Виктор выбрал максимально нейтральное: классические мужчина+женщина, без всяких извращений и фетишей. Расстегнув ширинку и взяв в руку член, он принялся смотреть, как волосатый мужчина приходует длинноногую блондинку. Но почему-то никакой эрекции ему у себя вызвать не удавалось.
— Да блин!... — ругнулся он.
— Ты меня настолько любишь, что на других женщин у тебя уже не встаёт? — со смешком, искусственно тонким голосом спросил Алексис.
— Слушай, у меня и так не встаёт, а ты ещё и настроение сбиваешь! — обиделся Виктор, оглянувшись на Алексиса, (и увидел, что тот снял футболку, демонстрируя подтянутое тело, которое у девушки смотрелось бы сильным, но у юноши оно было всего лишь красивым).
— Ладно... — Алексис вздохнул и, протянув руку к компьютеру, выключил ролик. — Вставай, — он обошёл стул Виктора сзади и неожиданно стянул с парня через голову футболку.
— Эй, ты что будешь делать? — спросил Виктор, оборачиваясь.
— То, что сто раз делал в женском теле, но никогда — в мужском... — Алексис заметно покраснел, но, переборов смущение, принудил Виктора встать и сам опустился на колени перед ним. Парень уже понял, что собирается сделать Алексис, но всё же вздрогнул, когда тот, пробормотав «Никакой разницы ведь быть не должно?», взял в руку его член и коснулся его губами.
Зажмурив глаза, Виктор пытался представить себе, что Алексис сейчас в женском облике, — и ласки Алексиса-парня действительно ничем не отличались от ласк, которые Алексис-девушка не раз дарила ему. Но всё же он знал, что ему сейчас делает минет парень, и чувствовал, что это неправильно... но это внезапно начало возбуждать его ещё больше, и его член постепенно начал твердеть во рту у Алексиса.
Внезапно Алексис оторвался от Виктора и, в несколько движений сбросив штаны вместе с трусами (Виктор только сейчас понял, почему нижнее бельё Алексис тоже было предельно унисексуальным, и лифчиков в её гардеробе не было в принципе), упал на кровать Виктора, тяжело дыша. Его лицо раскраснелось, на лбу выступила испарина — Виктор понял, что превращение уже началось, и наблюдал за ним, словно совершающий великое открытие естествоиспытатель.
Юношеская грудь набухала на глазах, превращаясь в девичью, и Алексис тут же схватился/схватилась рукой за один из сосков. Второй рукой он ласкал свой член, который стремительно втягивался в тело, пока снаружи не осталась только головка, превратившаяся в клитор, а под ней между раздвинутых ног не раскрылась щель влагалища, в которую Алексис тут же запустила свои пальцы. Бёдра альчибианки расширились, талия, наоборот, слегка сузилась. Превращение завершилось — Алексис перестала бить лихорадка, но всё же она продолжала ласкать себя и повернула голову к своему любовнику, немым взглядом умоляя облегчить её страдания, оттрахать её так, чтобы она смогла лишь обессиленно заснуть. И Виктор чувствовал, что даже если бы он захотел, он не смог бы противиться этой мольбе — столько сексуальной энергии излучало её тело.
Сбросив оставшуюся одежду, он шагнул к своей кровати, встав на колени и локти над Алексис, которая тут же обвила его шею руками и обхватила ногами его бёдра. Обычно они предпочитали в постели долгие предварительные ласки, но сейчас Виктор хотел наброситься на свою женщину, как дикий зверь, овладеть ею без прелюдий. И, впившись в её губы жадным поцелуем, он резко вошёл в неё, заставив выгнуться навстречу ему, и принялся неистово трахать. Спустя несколько минут, Алексис резко перевернула Виктора на спину, оказавшись сверху, и уже сама принялась скакать на его члене, яростно теребя свои груди. Не сознавая, что он делает, Виктор отбросил своими руками руки девушки в стороны и сам принялся мять, тискать и теребить её грудь. Ему было всё равно, делает ли он больно своей возлюбленной, но, похоже, так же всё равно было и ей, кричащей в экстазе. В какой-то момент она наклонилась вперёд, впиваясь в губы Виктора поцелуем, но для этого ей пришлось прекратить скачку. Недовольно зарычав, Виктор попытался перевернуть её обратно на спину, чтобы снова овладеть ей... и тут внезапно кровать кончилась, и оба любовника грохнулись на пол. Но парень словно заметил лишь то, что он опять оказался сверху, и снова принялся таранить извивающуюся под ним девушку. Наконец, он издал первобытный рёв, изливаясь внутрь неё, и она тоже с громким криком кончила под ним. Обессиленный, парень упал на голый пол рядом с девушкой, переводя дыхание, — только теперь ясность сознания начала возвращаться к нему.
Некоторое время они лежали, приходя в себя, а потом сперва Виктора, а затем и Алексис начал разбирать смех, переходящий в громкий хохот.
— Да уж... — сказал парень, смеясь. — Если мы в нашу первую ночь так же трахались, то неудивительно, что я ничего из неё не помню.
— Силы-то есть встать? — со смехом спросила Алексис, с трудом приподнимаясь. — А то мы так на полу и заснём.
— Есть... кажется... Давай, я тебе помогу, — Виктор помог Алексис подняться (не то чтобы она нуждалась в этом больше него, но джентльмен всегда готов помочь даме) и, усадив её на кровать, сам сел рядом.
— Ну что, сможем ещё раз сегодня за ночь? — с улыбкой спросила Алексис.
— Нет, мне одного такого раза хватит, — засмеялся Виктор. — Да и нам завтра на занятия, ты забыла? Слушай... ты ведь начинаешь превращаться под действием этих, феромонов, так? Это ведь тоже были феромоны?
— Ну, да, — кивнула Алексис. — Во время превращения я неосознанно выделяю сильные феромоны, действующие на людей противоположного пола... противоположного тому, который я принимаю.
— Ага... — Виктор кивнул и вдруг нахмурился. — Подожди. То есть под действием мужских феромонов ты становишься женщиной, ты при этом безумно хочешь трахаться и при этом ещё и выделяешь феромоны, которые превращают окружающих мужчин в секс-монстров?
— Ну... да... — осторожно ответила Алексис, а на её лице появилось выражение испуга.
— И мужчина, чьи феромоны вызвали у тебя превращение, сам улавливает твои феромоны?
— Чёрт... — тихо прошептала Алексис.
— То есть каждый раз или почти каждый, когда ты меняешь пол, либо трахают тебя, либо трахаешь ты? Причём так вот, как мы с тобой только что трахались? — Алексис молчала. — А если мужчин рядом несколько?
— Да, чёрт возьми! — взорвалась вдруг Алексис. — Да, меня трахают, как последнюю шлюху, по несколько раз в год, в месяц, в неделю! И спереди, и сзади, и сверху, и снизу! И мне, чёрт возьми, это нравится, потому что у меня такая чёртова физиология! Ты это хотел услышать?!
Виктор замолчал, испуганно глядя на разъярённую девушку, вскочившую с кровати и теперь стоявшую перед ним, уперев руки в бока, а взгляд — в него.
— Алексис, я не хочу, чтобы с тобой занимался сексом кто попало... — наконец, с болью в голосе выговорил он.
— Не хочешь?! А придётся! — Алексис резко развернулась и принялась собирать свою одежду. — Никакой я не философский камень! — кричала она, натягивая на себя футболку. — Ты думал, я идеал чистоты и непорочности? А я из народа, для которого трахаться с совершенно незнакомыми людьми — это как утренний кофе! Не нравится? Вот такая я есть!
— Алексис! — Виктор вскочил, пытаясь остановить любимую, но она оттолкнула его и зашагала к двери. — Алексис! — крикнул он, но ответом ему был только громкий хлопок дверью. — Алексис... — простонал он, опускаясь на кровать. — Господи, за что?...
— Господи, за что?... — прошептала Алексис, бессильно приваливаясь к стене рядом с дверью Виктора. — Зачем я, дура, улетела с Центавра? Что мне там не жилось? Хочу домой... — она съёжилась у стены, уронив голову на руки, и заплакала. — Домой хочу...
*****
Сон был приятным и весьма эротическим — Виктору снилось, что он обнимает лежащую рядом с ним красивую девушку. Он не знал, как она оказалась с ним рядом, но его это не волновало: когда тебе снится эротический сон, нужно ловить момент. Он крепче прижал девушку к себе, пытаясь найти губами её губы... и вздрогнул — ощущения были слишком яркими, чтобы это мог быть сон.
Виктор уставился на лицо с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах, принадлежавшее девушке рядом с ним. Стриженные под каре рыжие волосы обрамляли загорелое лицо (нехарактерно загорелое для жительниц Марса вообще, да и для землянок с такими рыжими волосами) — довольно симпатичное, но Виктор совершенно не мог вспомнить, кто она, и как он здесь оказался. Голова вроде бы не болела — значит, он переспал с ней не спьяну. А переспал ли вообще? Ну а что ещё он мог с ней сделать...
Стараясь не разбудить спящую красавицу, он аккуратно убрал из-под неё свою обнимавшую её руку и сел на кровати. И понял, что не только девушка ему незнакома, но и комната не его. Судя по всему — в таком же общежитии Университета Марсополиса, в котором жил он сам, но вещи в комнате были чужие. По полу была разбросана одежда, часть принадлежала Виктору, часть, очевидно, прекрасной незнакомке. Виктор осторожно поднялся с кровати и осмотрелся, пытаясь составить представление о хозяйке комнаты. Общежитие было такой же типовой планировки, но, судя по виду из окна, не то же самое, на полках — никаких украшений, из косметики только карандаш губной помады, пара-тройка мягких игрушек, на столе компьютер, под кроватью гантели. Виктор приоткрыл дверцу шкафа, и вся одежда в нём оказалась совершенно унисексуальной. «Пацанка», — сделал вывод Виктор. — «Или не пацанка?» — он бросил взгляд на плюшевого зайку на полке и закрыл шкаф... и внезапно дверца предательски заскрипела.
Виктор инстинктивно обернулся — и увидел, что девушка, приподнявшись на кровати, протирает глаза. «Блин, я же голый, и я её совсем не знаю!» — со внезапным ужасом подумал он. Схватив с пола первый попавшийся предмет одежды, он поспешно прикрыл им самое дорогое: «а то мне его сейчас, может быть, оторвут!» — успел подумать он. И так и застыл с краснеющим лицом.
— Ой, да ладно, что я там не видела, — засмеялась девушка, продрав, наконец, глаза, оказавшиеся ярко-голубыми. — Отдай мою футболку, у тебя своя одежда есть.
— А-а... — не нашёл слов Виктор и подошёл к девушке, краснея ещё сильнее, и протянул ей свой «заменитель фигового листка», стыдливо прикрывшись второй рукой. — Слушай, ты меня извини, но я совершенно не помню, как тебя зовут, и что у нас вчера было...
— Да мы так и не успели друг другу представиться, — улыбнулась девушка, приняв футболку, но не став её надевать. — Меня зовут Алексис, а тебя?
— Виктор, — представился парень, решивший, что убивать его не будут, и можно расслабиться, и потому убрал прикрывавшую пах руку. — А... где мы познакомились?
— Ты спасал меня от изнасилования, — с улыбкой ответила Алексис.
Виктор удивился и на всякий случай осмотрел себя, но никаких следов драки на своём теле не увидел. Алексис между тем встала, грациозно потянувшись, и Виктор отметил, что она довольно высока ростом, с не слишком большой — второго-третьего размера — но красивой грудью и таким же красивым, хорошо сложенным загорелым телом. Пожалуй, даже чуть более мускулистым, чем должно быть у девушки, хотя и вовсе не таким, как у женщин-бодибилдеров.
— А... сколько их было? — решил спросить парень.
— Их нисколько не было, — рассмеялась Алексис. — Но если бы ты меня не спас, меня бы точно кто-нибудь бы изнасиловал.
Виктор удивился снова.
— Я спас тебя от изнасилования, занявшись с тобой сексом? — решил уточнить он. — Так, что ли?
— Ты правильно понял, — засмеялась девушка. — Ну, ладно, раз уж ты мой гость, я не могу тобой просто так воспользоваться и выставить за дверь, — она подошла к парню и положила руку ему на плечо. — Чай, душ, завтрак? Секс? — её улыбка стала лукавой. — В каком порядке хочешь?
— Хм... — Виктор задумался, а затем улыбнулся. — Сначала душ вместе с сексом, а потом завтрак.
— Тогда пошли, — улыбнулась Алексис и направилась в душевую, приглашая юношу следовать за собой. Виктор пошёл за ней (поскольку планировка комнаты была такой же, как у него, он знал, куда идти), про себя отметив, что в её походке нет никакой вульгарности. На самом деле, со спины и по походке её вполне можно принять за молодого человека, но Виктору не показалось, что это плохо.
Когда он вошёл вслед за Алексис в душевую кабинку, он уже отбросил последние остатки стыдливости. Пока Алексис включала воду, он закрыл дверцу кабинки и принялся выдавливать мыло на мочалку, трепеща от желания прикоснуться к этому прекрасному телу. Но Алексис шепнула «Не так», отобрав у него мочалку и, взяв его за руку, выдавила мыло на его ладонь. Пока Виктор растирал вспенивающееся мыло по своим ладоням, она выдавила немного мыла на свои руки, тоже принимаясь растирать его до пены.
Виктор коснулся её первым, начав намыливать плечи девушки, потом ключицы, потом сделал вид, что собирается двинуться ниже, но пошёл в противоположную сторону, принявшись намыливать её шею, решив оставить манящие упругие грудки на сладкое. Руки Алексис тем временем принялись блуждать по груди парня, постепенно спускаясь ниже, и тот чувствовал, как его естество напрягается в ожидании прикосновений нежных рук, но они не спешили спускаться так низко. Виктор перешёл на бока девушки, оставляя белые пенистые следы, которые тут же смывали упругие тёплые струи, затем его руки двинулись навстречу друг другу, лаская подтянутый живот и постепенно приближаясь к пупку. Алексис, поддразнив его давно уже каменно-твёрдый член лёгким прикосновением пальцев, принялась намыливать плечи парня. «Хорошо же,» — подумал Виктор и, поиграв с пупком девушки, заскользил пальцами вверх. Он прошёл между грудей, описывая полукруг вокруг них и с усмешкой глядя в глаза девушки, в которых он видел лишь одно желание — чтобы он коснулся её тёмных вишен. Виктор не стал мучить её долго — лишь немного покружив вокруг сосков, пробуя руками упругость грудей, он дотронулся до давно уже твёрдых сосков девушки. Он уже не намыливал её грудь, а по-настоящему ласкал её, пальцы девушки обхватили его руки — она тоже забыла про водные процедуры и хотела лишь, чтобы он ласкал её и дальше. Виктор пьянел от прикосновений к девичьей груди, и в этот момент Алексис резко подалась вперёд, обхватив парня руками и зажимая его руки между её и его телами, и страстно поцеловала его в губы — «в первый раз за утро,» — мелькнуло в голове парня.
На время Виктор забыл о грудях девушки — для него существовали лишь её губы, ласкавшие его губы, и её язык, сплетавшийся с его языком. Они исступлённо целовались, блуждая руками по спине друг друга, до тех пор, пока не начали задыхаться. Тогда они разорвали поцелуй и чуть отстранились друг от друга, видя лишь улыбки и глаза друг друга, слыша лишь дыхание друг друга сквозь шум воды и чувствуя лишь тепло рук друг друга и стекающей по их телам воды, да запах жидкого мыла — в Алексис было идеально всё, даже её запах.
— Ты супер, — сказала она, переводя дыхание.
— Ты ещё лучше, — ответил Виктор и поцеловал девушку в губы. Алексис явно ждала нового долго поцелуя, но губы Виктора спустились на шею, прошлись по ключицам — девушка судорожно обхватила руками голову парня, зарывшись в его волосы, и её желание сбылось — его губы обхватили её напряжённый сосок. На вкус они были ещё лучше, чем на ощупь, парень ласкал то один, то второй, словно сравнивая их вкус, лаская второй пальцами. Он даже не заметил, как руки Алексис отпустили его, — пока внезапно девушка мягко, но настойчиво не отстранила его, заставив выпрямиться и прислонив его спиной к стенке кабинки.
— У тебя ещё многое осталось немытым, — улыбнулась она и опустилась на колени перед парнем, затрепетавшим в ожидании самых заветных ласк. Но Алексис принялась намыливать его ноги, начиная со ступней и постепенно поднимаясь выше, с каждым сантиметров заставляя сердце парня биться чаще. Виктор напрягся в ожидании, когда руки девушки, наконец, дошли до чресл, но дальше она взялась за внутреннюю сторону бёдер, лишь сильнее распаляя его желание.
— Алекс, пожалуйста... — простонал Виктор, пытаясь вцепиться руками в гладкую стену кабинки за своей спиной. — Не мучай меня...
— Хорошо, сладкий, — услышал Виктор смешок девушки и ощутил её пальцы на своём каменно-твёрдом естестве. Сперва она ласкала его член только руками, притворясь, будто намыливает его, а затем Виктор чуть не задохнулся, когда на смену рукам пришли горячие губы девушки. Все предшествовавшие ласки не шли ни в какое сравнение с тем, что губы Алексис делали с его самой чувствительной частью, лаская то головку, то яички, то губами, то языком, то вновь руками, то заглатывая его член целиком. Мир перестал существовать для Виктора, остались лишь умелые ласки внизу и биение его сердца. Не в силах больше сдерживаться, он застонал, чувствуя, как его член выстреливает струями спермы, и вынужден был крепче прижаться к стенке кабинки, чтобы устоять на ослабевших ногах.
Алексис поднялась на ноги, с улыбкой глядя в глаза парня, и вытерла сползавшую с её губ капельку спермы.
— Как ты? — спросила она. — Спинку потереть мне ещё сможешь?
— Это — вполне смогу, — улыбнулся Виктор.
— Ну, давай, — улыбнулась Алексис, поворачиваясь спиной, подставляя её лившим сверху струям душа и рукам парня. Тот улыбнулся и, вновь выдавив немного мыла на руки, снова начал сверху: сначала лопатки, потом спустился ниже, потом на секунду двинулся вокруг тела девушки к грудям, но вместо этого прошёлся вдоль позвоночника вверх-вниз, заставив Алексис сладко застонать, прогибаясь под его руками. Потом он принялся за её талию, потом насладился упругостью её ягодиц, а затем начал спускаться вниз по её ногам. Виктор хотел помучить девушку так же, как она мучила его, и это желание заставляло его опавшее орудие вновь твердеть. Дойдя до стоп девушки, руки Виктора двинулись в обратный путь уже по внутренней стороне ног, заставив Алексис со стоном расставить ноги шире, приглашая Виктора в её самое сокровенное место. Неспешно поднявшись вверх и чувствуя, как девушка изнемогает от желания, Виктор провёл пальцами по её давно уже влажным губкам — влажным не от воды, а от любовных соков — и, услышав её стон, погрузил два пальца в пещеру любви, заставив девушку застонать громче. Но лишь исследовав её глубины на ощупь, Виктор приподнялся и развернул Алексис лицом к себе.
— Да... — прошептала она, откидываясь на стенку кабинки и раздвигая ноги шире. — Сделай это...
Виктору открылся её гладкий лобок, призывно раскрытый бутон половых губ и, пожалуй, чуть большой клитор — наверное, единственное, что не показалось ему идеальным в Алексис. Но Виктор не был придирчив и, изучив эту ягоду страсти на ощупь, он начал ласкать её губами, наслаждаясь стонами Алексис и вкусом её соков. Потом он снова принялся ласкать пальцами бутон любви, не отрываясь от клитора, а потом двинулся глубже, погрузив язык в пещеру меж раздвинутых ног девушки. Та закинула ногу на плечо парня, стараясь открыть ему как можно лучший доступ к её истекающей соками пещерке, и парень вовсю пользовался этим доступом.
— Вик, пожалуйста... — простонала Алексис, тяжело дыша. — Возьми меня...
— Сейчас, милая, — нежно ответил Виктор, отрываясь от её киски и поднимаясь на ноги, — лежавшая на его плече нога задралась вверх. Виктор увидел сначала руки Алексис, которыми она ласкала свою грудь, а затем её полные желания глаза.
— Как ты это любишь? — спросил её Виктор, целуя в полуоткрытые губы.
— Как угодно, лишь бы меня хотели, — прошептала Алексис, ответив на поцелуй. И громко застонала, когда Виктор вошёл в неё, принимаясь двигаться в её влажной пещерке. Она стояла на одной ноге, поддерживаемая лишь нежными руками парня и стенкой кабинки позади, теребя свои соски, а Виктор двигался в ней, утопая в синеве её полных одного лишь желания глаз и в глубине её киски. Парень и девушка страстно отдавались любви, пока Алексис не закричала, первой изгибаясь в судороге оргазма, а Виктор ещё через несколько движений не излился внутрь неё. Несколько секунд Алексис стояла, прижатая обмякшим Виктором к стенке, а затем, опустив свою ногу, благодарно улыбнулась парню и поцеловала его — на этот раз без всякой эротики.
Потом молодые люди домывали друг друга и вытирали полотенцем — целомудренно, лишь любуясь красотой обнажённых тел друг друга, — а потом Виктор в единственном на двоих полотенце и Алексис в костюме Евы вышли из душевой.
— Теперь завтрак, как я и обещала, — улыбнулась Алексис. — Есть пожелания к меню?
— Я уверен, что ты так же хороша на кухне, как и в постели, — улыбнулся Виктор (хотя это был всего лишь комплимент: по правде сказать, он был совсем не уверен, что девушка с тем гардеробом, который он видел в её шкафу, может уметь хорошо готовить). — Я пойду оденусь.
Когда он, надев на себя разбросанные по полу спальни вещи, зашёл на кухню, Алексис в фартуке на голое тело стояла у плиты, на которой жарилась яичница. Эта яичница на секунду усилила кулинарные опасения Виктора, но затем его вниманием завладела аппетитная попка Алексис.
— Алекс... можно я буду называть тебя Алекс? Ты искушаешь меня засадить тебе ещё раз, прямо у плиты, — парень усмехнулся.
— Можно я буду называть тебя Вик? — откликнулась Алексис, чуть улыбнувшись. — Если ты это сделаешь, тебе придётся есть пригоревшую яичницу, так что придётся тебе потерпеть.
— Тогда я сделаю это после завтрака, — усмехнулся Виктор.
— Тогда мне придётся отдать тебе всю яичницу, а себе приготовить что-нибудь ещё, чтобы ты наелся, и тебе уже не хотелось секса, — весело ответила Алексис. — Вик, ты классный любовник, но этого недостаточно, чтобы я провела с тобой все выходные, вылезая из постели только на завтрак, обед и ужин.
— Жаль, а то бы это были лучшие выходные в моей жизни, — засмеялся Виктор. — Ладно. Откуда ты, Алексис? С Венеры?
— Почему сразу с Венеры? — Алексис засмеялась. — Потому что я переспала с парнем, не зная его имени?
— Эээ... нет, — ответил Виктор (хотя правдивым ответом было бы «да, но не только»: венерианцы были известны своими нравами). — Просто марсианки светлее, меркурианки гораздо темнее, землянки ниже ростом, селенитки выше и тоньше... или всё-таки ты с Земли?
— Не угадал, — со смехом ответила Алексис, — я вообще не из Солнечной системы. — Я с Центавра, учусь здесь на отделении компаративной ксенолингвистики.
— Какой-какой лингвистики? — переспросил Виктор.
— Сравнительного языкознания различных инопланетных рас, — пояснила Алексис. — А ты с Земли?
— Ага. Учусь на факультете астронавтики.
— Круто! Никогда не была не Земле!
— Хочешь, как-нибудь привезу тебя на Землю? — улыбнулся Виктор. — Там есть моря. И пляжи — на Марсе ведь ни того, ни другого. На Центавре-то они есть? И там тёплое солнышко, а не как тут — одно искусственное отопление. Можно взять флаер, слетать на какой-нибудь остров, ты будешь в бикини, я в плавках, мы будем купаться в океане, а потом нежиться на солнце.
— И заниматься сексом, да? — улыбнулась Алексис, но тут же внезапно стала серьёзной и грустной. — Вик, я... Давай лучше ешь: уже готово, — она положила на тарелки себе и Виктору яичницу с клон-мясом и консервированным горошком и поставила тарелки на стол.
— Ммм... вкусно! — удивлённо сказал Виктор, попробовав яичницу. — Слушай, я не знал, что можно уметь так вкусно готовить из полуфабрикатов! Мне на Марсе весь первый курс местная пища после земной казалась такой пресной, а ты так хорошо готовишь!...
— Спасибо, — улыбнулась Алексис, снимая фартук и садясь за стол. Виктор лишь на секунду остановил взгляд на её обнажённой груди, прежде чем с головой уйти в поглощение пищи.
Вскоре завтрак был съеден, и Алексис занялась мытьём посуды. Некоторое время полюбовавшись её стройным телом, Виктор подошёл к ней, положив руку ей на плечо.
— Слушай, Алекс... а какие у тебя планы на сегодняшний день? И на завтрашний?
— Вик, я уже говорила... — Алексис дёрнула плечом, стряхивая руку парня, и посмотрела на него серьёзно и грустно.
— Да я вовсе не хочу трахаться с тобой все выходные напролёт! Я хочу пригласить тебя на свидание. Куда ты хочешь. Алекс, меня не интересует в тебе не только твоё тело!
— Вик, — взгляд Алексис стал очень серьёзным и очень печальным. — Тебя вообще ничего во мне не должно интересовать. Это был — просто секс. Мне — всего лишь очень хотелось трахаться. Я не хочу, чтобы ты считал это прелюдией к дальнейшим отношениям.
Виктор был ошеломлён.
— Алекс... я тебе неприятен? — Алексис отрицательно мотнула головой. — Ты не хочешь заводить серьёзные отношения ни с каким парнем? — Алексис вздохнула:
— Я очень хотела бы... хотела бы найти парня, который видел бы во мне не только моё тело и моё... либидо. Который принял бы меня такой, какая я есть. Но... — она опустила глаза.
— Так в чём же дело? — спросил Виктор. — Я, я хочу увидеть в тебе не только любовницу. Я уверен, у тебя есть ещё много достоинств. Если окажется, что мы не подходим друг другу, — мы просто разойдёмся. Что ты теряешь?
Алексис молчала, опустив глаза, и она вдруг показалась Виктору такой хрупкой и ранимой, что он, повинуясь порыву, обнял её за плечи, прижимая её к себе. Алексис на секунду испугалась, но сама доверчиво прильнула к телу парня, прижимая обнажённым телом к нему, — без всякой эротики.
— Хорошо, — сказала она, наконец, и её улыбка была непохожа ни на одну из её улыбок, которые видел Виктор за этот день. — Давай проведём этот день вместе.
*****
Алексис и Виктор провели вместе не только этот день, и не только эти выходные, но и всю следующую неделю они встречались каждый день после учёбы и провели вместе и следующие выходные. И с каждым днём Виктор всё яснее понимал, что Алексис — совершенно идеальная девушка. Идеальная в выверенном балансе между мужественностью и женственностью, вернее, Алексис могла быть ровно настолько женственной, насколько она хотела (разве что категорически не признавала женской одежды), и могла быть своим в доску парнем. (Специально для — секситейлз.орг) Похоже, она могла прекрасно находить общий язык и с парнями, и с девушками и разделять интересы и тех и других — Алексис легко подружилась со всеми знакомыми Виктора (легче, чем он сам с её однокурсницами). С ней можно было идти на дискотеку (кстати, она отлично танцевала), в парк развлечений, в игротеку — да хоть в художественный музей, и ей нигде не было скучно. Если она не могла поддержать разговор на какую-то тему, она пыталась разобраться в ней. Разговаривая с ней, Виктору казалось, словно они растворяются друг в друге. Ну и, разумеется, каждый вечер после слияния душ происходило слияние тел, и каждое утро они просыпались в одной кровати, видя улыбку друг друга сразу, едва открыв глаза. Виктор чувствовал, что влюбляется в девушку с Центавра.
В понедельник Виктор внезапно вспомнил, что на следующий день у него контрольная работа, и вместо секса весь вечер навёрстывал упущенное за время предыдущих ночей страсти, а во вторник он, с облегчением сдав преподавателю написанную работу, набрал номер Алексис.
— Привет, — услышал он голос в наушниках, но этот голос показался ему незнакомым, поэтому Виктор решил переспросить:
— Алекс?
— Да, это я, — голос звучал как-то странно печально, но теперь Виктор был уверен, что он ещё и ниже тембром, чем у Алексис.
— Привет, слушай, что у тебя с голосом?
— А... — в наушниках послышался вздох. — Мне нужно тебе всё объяснить. Давай встретимся — у твоей общаги, хорошо?
— Что-то случилось? — Виктор был не на шутку встревожен.
— Я всё объясню при встрече.
К общежитию Виктор мчался, преисполненный самых страшных догадок, из которых одна была хуже другой, но ни одна не выглядела абсолютно правдоподобной. Несколько минут он нервно ходил взад-вперёд перед зданием, пока, наконец, не увидел идущую к нему Алексис.
— Алекс! — он бросился ей навстречу... и тут увидел, что это не она. Шедший к нему был похож на Алексис лицом, причёской, фигурой, даже одеждой — но это была не Алексис, а, скорее, её брат-близнец. Причём если Алексис выглядела мальчиковато, то её вероятный брат — наоборот, слегка женственно, но всё же у Алексис была какая-никакая грудь. Юноша выглядел шёл нерешительно, с понурым и каким-то виноватым видом.
— Вы брат Алексис? — спросил Виктор, подбегая к нему. — С ней что-то случилось?
— Нет, я... — сказал юноша тем же голосом, который ответил Виктору с номера Алексис, и вздохнул. — Я должна была тебе сразу всё рассказать, но...
— Ох, чёрт, я идиот! — хлопнул себя по лбу Виктор. — Я подумал, ты из земных колонистов Центавра!
— Да, — юноша печально кивнул. — На самом деле мои родители — альчибианцы.
На несколько секунд повисло молчание.
— То есть это не сказки, вы действительно можете менять свой пол? — спросил, наконец, Виктор.
— Лучше бы не могли, — Алексис-парень поморщился. — Вы думаете, мы это делаем как гетенцы из «Взросления в Кархайде» вашей Ле Гуин, — на самом деле у нас всё гораздо хуже.
Снова повисла пауза, прежде чем Алексис заговорил с болью и печалью в голосе:
— Вот из-за этого с тех пор, как я улетел с Центавра, у меня ни с кем не было нормальных отношений. Там альчибианцы и земляне живут уже третье поколение, и мы друг к другу привыкли, а здесь все парни убегают, как только узнают, что я непредсказуемо превращаюсь то в парня, то в девушку. Поэтому я и говорил о том, что хотел бы найти парня, который примет меня таким, какой я есть.
Он грустно посмотрел на Виктора, и в его глазах был вопрос: «что ты сделаешь, узнав правду, — бросишь меня или останешься со мной?». Виктор колебался, но, наконец, вдохнул воздух в грудь и ответил:
— Алекс. Когда ты был девушкой, ты не мог бы быть лучшим другом, если бы ты был парнем. Ты лучшая подруга и лучший друг в одном лице. Тебя считают извращением природы — на самом деле ты философский камень. Идеальное сочетание мужского и женского начала. Пятый элемент. Алхимический брак льва и... этой, как её... — он смешался.
— Слушай, ну ты издеваешься! — возмутился Алексис, но глаза его смеялись. — Скажешь тоже: философский камень! — не выдержав, он рассмеялся и обнял Виктора. но, почувствовав его напряжение, он тут же отстранился, перестав смеяться.
— Значит, я могу быть и твоей девушкой, и просто другом мужского пола? — спросил он.
— Конечно! — нашёл в себе силы улыбнуться Виктор. — И как друг я скажу, что тебе надо развеяться. Куда пойдём?
*****
В мужском теле Алексис, казалось, отличался от своей женской «ипостаси» практически только внешне, и как будто бы для него и Виктора ничего не изменилось. Но вот Виктор чувствовал слегка скованно: он больше не мог держаться с Алексис за руки, не мог целоваться и обниматься с ней, когда она была в мужском теле. К счастью, Алексис довольно успешно не давал окружающим поводом думать, что они с Виктором любовники, но всё же Виктор, наверное, чувствовал бы себя свободнее, если бы рядом были другие его друзья. Вот только он чувствовал, что не готов объяснять им, почему его новая знакомая вдруг стала парнем. Вдобавок, он понял всю тяжесть двойных стандартов: если девушка выбирает занятия или развлечения, считающиеся мужскими, это считается «круто», но если парень выбирает считающиеся женскими, то всё оказывается иначе. (К счастью, Алексис это прекрасно осознавал и держался в рамках мужской модели поведения).
Когда после долгого забега по виртуальному пространству в зале игровых автоматов друзья сидели в кафе, Виктор решил задать волновавший его вопрос:
— Алекс, а по какому вообще принципу вы, альчибианцы, меняете свой пол? Ну там, месяц мужчина, месяц женщина... или как?
— Всё хуже, — Алексис поморщился. — Если альчибианец в мужском теле чувствует запах возбуждённого мужчины, он начинает превращаться в женщину. А если он в женском теле и чувствует запах возбуждённой женщины, то он превращается в мужчину.
— А если в женском теле, а запах мужской, или наоборот?
— Тогда ничего не происходит, я остаюсь в прежнем теле, — пожал плечами Алексис.
— Ага... Погоди, — Виктор нахмурился. — А где ты запах возбуждённой женщины мог почувствовать, чтобы стать парнем?
— Где, где... — Алексис невесело усмехнулся. — Когда я девушка, я пользуюсь женскими туалетами. Когда мужчина — мужскими: во всей Солнечной системе меньше тысячи альчибианцев, и отдельных туалетов для нас просто нет. А в общественных туалетах некоторые люди... в общем, дрочат. И мужчины, и женщины.
— Понятно... — протянул Виктор. — То есть, чтобы ты снова стал девушкой, мне достаточно... ну, рядом с тобой подрочить? — он оглянулся в поисках туалета.
— Вот не надо! — сказал Алексис, увидев, куда смотрит его друг. — То есть да, нужно именно это сделать, но прямо сейчас этого делать не надо. Во-первых, если мы войдём в мужской туалет как два парня, а выйдем как парень и девушка...
— Ну, ты сегодня, я так понимаю, уже входил в туалет девушкой, а выходил парнем? — заметил Виктор.
— Ну... да, — Алексис поморщился. — Но есть и во-вторых: когда я меняю пол, моя кровь накачивается гормонами, и я могу думать только о сексе.
— М-да, — тихо ужаснулся Виктор. — То есть... — внезапно понял он, — когда мы в первый раз переспали, это было именно после твоего превращения?
Алексис молча кивнул. Виктор секунду смотрел на друга, а потом улыбнулся:
— Ты не будешь возражать, если... Ну, короче, если я тебя превращу обратно?
— Не буду, — Алексис улыбнулся. — Сегодня?
— Если хочешь, пойдём ко мне хоть прямо сейчас!
*****
В общежитие друзья вернулись, когда над Марсополисом уже сгущались сумерки. Пропустив Алексиса в свою комнату и войдя следом, Виктор начал стягивать футболку... и вдруг понял, что перед Алексис-парнем он отчаянно смущается.
— Слушай... ты как к порнухе относишься? — неуверенно спросил он.
— Я? — Алексис пожал плечами. — В смысле, чтобы тебя возбудить? Ну, давай.
Пододвинув стулья к столу, друзья сели перед голографическим проектором, и Виктор принялся искать в инфосети подходящие ролики (своей коллекции порно Виктор в памяти компьютера не держал). Выяснилось, что у Алексиса предпочтений в порно нет как таковых (то есть он порно смотрит только изредка, за компанию), поэтому Виктор выбрал максимально нейтральное: классические мужчина+женщина, без всяких извращений и фетишей. Расстегнув ширинку и взяв в руку член, он принялся смотреть, как волосатый мужчина приходует длинноногую блондинку. Но почему-то никакой эрекции ему у себя вызвать не удавалось.
— Да блин!... — ругнулся он.
— Ты меня настолько любишь, что на других женщин у тебя уже не встаёт? — со смешком, искусственно тонким голосом спросил Алексис.
— Слушай, у меня и так не встаёт, а ты ещё и настроение сбиваешь! — обиделся Виктор, оглянувшись на Алексиса, (и увидел, что тот снял футболку, демонстрируя подтянутое тело, которое у девушки смотрелось бы сильным, но у юноши оно было всего лишь красивым).
— Ладно... — Алексис вздохнул и, протянув руку к компьютеру, выключил ролик. — Вставай, — он обошёл стул Виктора сзади и неожиданно стянул с парня через голову футболку.
— Эй, ты что будешь делать? — спросил Виктор, оборачиваясь.
— То, что сто раз делал в женском теле, но никогда — в мужском... — Алексис заметно покраснел, но, переборов смущение, принудил Виктора встать и сам опустился на колени перед ним. Парень уже понял, что собирается сделать Алексис, но всё же вздрогнул, когда тот, пробормотав «Никакой разницы ведь быть не должно?», взял в руку его член и коснулся его губами.
Зажмурив глаза, Виктор пытался представить себе, что Алексис сейчас в женском облике, — и ласки Алексиса-парня действительно ничем не отличались от ласк, которые Алексис-девушка не раз дарила ему. Но всё же он знал, что ему сейчас делает минет парень, и чувствовал, что это неправильно... но это внезапно начало возбуждать его ещё больше, и его член постепенно начал твердеть во рту у Алексиса.
Внезапно Алексис оторвался от Виктора и, в несколько движений сбросив штаны вместе с трусами (Виктор только сейчас понял, почему нижнее бельё Алексис тоже было предельно унисексуальным, и лифчиков в её гардеробе не было в принципе), упал на кровать Виктора, тяжело дыша. Его лицо раскраснелось, на лбу выступила испарина — Виктор понял, что превращение уже началось, и наблюдал за ним, словно совершающий великое открытие естествоиспытатель.
Юношеская грудь набухала на глазах, превращаясь в девичью, и Алексис тут же схватился/схватилась рукой за один из сосков. Второй рукой он ласкал свой член, который стремительно втягивался в тело, пока снаружи не осталась только головка, превратившаяся в клитор, а под ней между раздвинутых ног не раскрылась щель влагалища, в которую Алексис тут же запустила свои пальцы. Бёдра альчибианки расширились, талия, наоборот, слегка сузилась. Превращение завершилось — Алексис перестала бить лихорадка, но всё же она продолжала ласкать себя и повернула голову к своему любовнику, немым взглядом умоляя облегчить её страдания, оттрахать её так, чтобы она смогла лишь обессиленно заснуть. И Виктор чувствовал, что даже если бы он захотел, он не смог бы противиться этой мольбе — столько сексуальной энергии излучало её тело.
Сбросив оставшуюся одежду, он шагнул к своей кровати, встав на колени и локти над Алексис, которая тут же обвила его шею руками и обхватила ногами его бёдра. Обычно они предпочитали в постели долгие предварительные ласки, но сейчас Виктор хотел наброситься на свою женщину, как дикий зверь, овладеть ею без прелюдий. И, впившись в её губы жадным поцелуем, он резко вошёл в неё, заставив выгнуться навстречу ему, и принялся неистово трахать. Спустя несколько минут, Алексис резко перевернула Виктора на спину, оказавшись сверху, и уже сама принялась скакать на его члене, яростно теребя свои груди. Не сознавая, что он делает, Виктор отбросил своими руками руки девушки в стороны и сам принялся мять, тискать и теребить её грудь. Ему было всё равно, делает ли он больно своей возлюбленной, но, похоже, так же всё равно было и ей, кричащей в экстазе. В какой-то момент она наклонилась вперёд, впиваясь в губы Виктора поцелуем, но для этого ей пришлось прекратить скачку. Недовольно зарычав, Виктор попытался перевернуть её обратно на спину, чтобы снова овладеть ей... и тут внезапно кровать кончилась, и оба любовника грохнулись на пол. Но парень словно заметил лишь то, что он опять оказался сверху, и снова принялся таранить извивающуюся под ним девушку. Наконец, он издал первобытный рёв, изливаясь внутрь неё, и она тоже с громким криком кончила под ним. Обессиленный, парень упал на голый пол рядом с девушкой, переводя дыхание, — только теперь ясность сознания начала возвращаться к нему.
Некоторое время они лежали, приходя в себя, а потом сперва Виктора, а затем и Алексис начал разбирать смех, переходящий в громкий хохот.
— Да уж... — сказал парень, смеясь. — Если мы в нашу первую ночь так же трахались, то неудивительно, что я ничего из неё не помню.
— Силы-то есть встать? — со смехом спросила Алексис, с трудом приподнимаясь. — А то мы так на полу и заснём.
— Есть... кажется... Давай, я тебе помогу, — Виктор помог Алексис подняться (не то чтобы она нуждалась в этом больше него, но джентльмен всегда готов помочь даме) и, усадив её на кровать, сам сел рядом.
— Ну что, сможем ещё раз сегодня за ночь? — с улыбкой спросила Алексис.
— Нет, мне одного такого раза хватит, — засмеялся Виктор. — Да и нам завтра на занятия, ты забыла? Слушай... ты ведь начинаешь превращаться под действием этих, феромонов, так? Это ведь тоже были феромоны?
— Ну, да, — кивнула Алексис. — Во время превращения я неосознанно выделяю сильные феромоны, действующие на людей противоположного пола... противоположного тому, который я принимаю.
— Ага... — Виктор кивнул и вдруг нахмурился. — Подожди. То есть под действием мужских феромонов ты становишься женщиной, ты при этом безумно хочешь трахаться и при этом ещё и выделяешь феромоны, которые превращают окружающих мужчин в секс-монстров?
— Ну... да... — осторожно ответила Алексис, а на её лице появилось выражение испуга.
— И мужчина, чьи феромоны вызвали у тебя превращение, сам улавливает твои феромоны?
— Чёрт... — тихо прошептала Алексис.
— То есть каждый раз или почти каждый, когда ты меняешь пол, либо трахают тебя, либо трахаешь ты? Причём так вот, как мы с тобой только что трахались? — Алексис молчала. — А если мужчин рядом несколько?
— Да, чёрт возьми! — взорвалась вдруг Алексис. — Да, меня трахают, как последнюю шлюху, по несколько раз в год, в месяц, в неделю! И спереди, и сзади, и сверху, и снизу! И мне, чёрт возьми, это нравится, потому что у меня такая чёртова физиология! Ты это хотел услышать?!
Виктор замолчал, испуганно глядя на разъярённую девушку, вскочившую с кровати и теперь стоявшую перед ним, уперев руки в бока, а взгляд — в него.
— Алексис, я не хочу, чтобы с тобой занимался сексом кто попало... — наконец, с болью в голосе выговорил он.
— Не хочешь?! А придётся! — Алексис резко развернулась и принялась собирать свою одежду. — Никакой я не философский камень! — кричала она, натягивая на себя футболку. — Ты думал, я идеал чистоты и непорочности? А я из народа, для которого трахаться с совершенно незнакомыми людьми — это как утренний кофе! Не нравится? Вот такая я есть!
— Алексис! — Виктор вскочил, пытаясь остановить любимую, но она оттолкнула его и зашагала к двери. — Алексис! — крикнул он, но ответом ему был только громкий хлопок дверью. — Алексис... — простонал он, опускаясь на кровать. — Господи, за что?...
— Господи, за что?... — прошептала Алексис, бессильно приваливаясь к стене рядом с дверью Виктора. — Зачем я, дура, улетела с Центавра? Что мне там не жилось? Хочу домой... — она съёжилась у стены, уронив голову на руки, и заплакала. — Домой хочу...
