Зимой 666 года от основания Рима, (87 г. до), по окончания кровопролитной Союзнической войны и государственного переворота Суллы вечный город, уставший от уличных битв, от братоубийственных междоусобиц позволил себе праздник и веселье. Избранными на следующий год консулами, были Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна.
Первый был сторонником сената и Суллы и с полным основанием мог быть причислен к партии оптиматов. Второй принадлежал к партии популяров и смог занять свой пост только благодаря клятве данной Сулле перед его отъездом на войну с Митридатом Понтийским сохранить введенные диктатором порядки. Оба высших магистрата Республики люто ненавидели друг друга, но в одном их устремления были сходны: дать уставшему народу хлеба и зрелищ. Вот почему на рынках города были открыты лавочки для бесплатной раздачи пищи, а на арене Большого Римского Цирка рекой лилась кровь гладиаторов.
* * *
Элатий ждал своего выхода, стоя у бронзовой решетки. За спиной его была каменная лестница, уводящая в арсенал и дальше в подземные галереи, а перед взором открывался вид на арену, присыпанную песком и часть трибун, заполненных этим вечером до отказа. Шум многотысячных толп долетал до его слуха, даже сквозь закрытый бронзовый шлем.
Элатий был самнитом, сыном марсийского народа, по праву признанного самым храбрым и воинственным из всех италийских племён. Признавали это не только союзники, избравшие марсийцев острием своего меча, поднятого во имя справедливости и равноправия, но и враги-римляне. Но война, начатая италийцами так блестяще против непререкаемой гегемонии Рима окончилась неудачей. Погибли десятки тысяч самнитов и апулейцев, калабриев и бруттиев, луканцев и кампанийцев. Участью же выживших стало рабство, а для самых отважных и сильных из них — арена.
К своим 28 годам Элатий стал опытнейшим воином, повидавшим в жизни всякого. Семь лет он отслужил в римских легионах в составе союзнических вспомогательных отрядов, воевал в Галлии и Испании, бывал в Африке и Греции. Затем принял участие в Союзнической (Марсийской) войне, начатой италиками против Рима, дабы добиться от надменных квиритов (1) равных гражданских прав и свобод, бессовестно ими попираемых. После поражения Италийского Союза в числе многих других своих соплеменников Элатий попал в плен и был продан в гладиаторы.
И вот теперь он должен орошать песок арены кровью своих братьев на потеху римской толпе. Жестокая судьба. Каприз беспощадных богов.
Большой Цирк — огромное, величественное, здание овальной формы, длинною больше двух тысяч шагов и шириною почти в тысячу вмещало свыше ста тысяч зрителей. Сейчас на арене сражались двое ретиариев (2) против двоих мирмиллонов (3). Кровавая развязка уже близка. Все четверо были ранены, но один из ретиариев особенно тяжело и недалека была та минута, когда последний удар оборвёт его жизнь.
Элатий выходил на арену следующим. Кто будет его соперником он не знал. Возможно их будет несколько. Поскольку Элатий был самнитом-марсийцем его вооружение и экипировка полностью соответствовали военным традициям его народа. В левой руке его был небольшой прямоугольный щит с изображением свирепого Марса, правую руку от плеча до кисти покрывал железный пластинчатый наруч. Короткая голубая туника значительно выше колен открывала его мускулистые ноги. Голову защищал сферический шлем с широкими полями-крыльями и гребнем, украшенным красными перьями. Вооружен Элатий был коротким мечом почти ничем не отличающимся от гладиев римских легионеров. Им было сподручнее колоть, нежели рубить. Но такая мелочь не смутила бы столь опытного воина, как Элатий. Однажды он прикончил своего врага щепкой длинною с указательный палец. Огромный рост, геркулесово сложение и тяжелые кулаки, словно чугунные кувалды давали ему немалое преимущество, даже когда Элатию приходилось драться без оружия.
Но не о драках в кабаках и не о кровопролитии на арене думал сейчас самнит-марсиец, а о Юлии — молодой жене своего ланисты (4) Ветувия Кальпурния. Даже сейчас перед схваткой, могущей стать последней в его жизни, гладиатор не в силах был изгнать из памяти гибкое красивое тело хозяйки, её восхитительные упругие груди с розовыми сосками, тугие бедра, выпуклую попку... Прошла ночь, но ему казалось, что он ещё осязает нежный запах ее длинных черных волос, умащенных духами, с оттенком свежести, словно дуновение морского ветра. Перед внутренним взором Элатия были чувственные губы Юлии, шепчущие ему что-то ласковое, ее огромные зеленые глаза, вспыхивающие веселыми искорками озорства. А её восхитительная вагина! Горячая и влажная, словно источающая волшебный гиметский мёд. Два раза Элатий после бурных страстных соитий припадал ртом к её piсse (5) чтобы доставить молодой женщине особо изысканное удовольствие. Его язык проникал между складочками упругих губок, теребил сладко зудящий клитор-похотничок. Пальцы его скользили в мокром влагалище. А потом, он вновь овладевал Юлией, проникая в ее лоно своим огромным мощным членом, заставлял хозяйку кричать и извиваться от наслаждения. Она не оставалась в долгу и язык ее и губы доставили Элатию немало удовольствия.
Член самнита-марсийца всегда был предметом воздыханий и страстных желаний женщин, знакомых с ним лично или услышавших от этих счастливицах о достоинствах сына Марса.
Именно так случилось и с Юлией. Она, конечно же сразу обратила внимание на приобретенного ее мужем нового раба — красивого и мужественного гладиатора, синеглазого блондина с кожей золотисто-бронзового цвета. Но о размере его члена, об его умении доводить женщин до исступления Юлия случайно услышала от одной молоденькой рабыни, делившейся с подругой, такой же рабыней своими впечатлениями от посещении Элатия в его каморке. Два раза в неделю рабам позволялось сходиться друг с другом, хотя и тайные встречи были нередки.
Возбужденный шепот рабынь, их хихиканье всколыхнули в Юлии сильнейшее любопытство. Ее муж Ветувий, погрязший в делах, думал лишь о прибылях.
Юлия, как и он сам была из плебейской семьи, да ещё едва сводившей концы с концами. Отец Юлии спал и видел, как бы повыгоднее устроить партию дочери. Случайное знакомство с Ветувием оказалось очень своевременным. В восемнадцать лет Юлия стала его женой. Ему же, было на тот момент 36. Но пять лет замужества не принесли особой радости Юлии. Их первый ребенок умер во младенчестве, второй, хвала богам-покровителям выжил. Мальчику было сейчас уже два года. Но Юлия мечтала не только о радости материнства. Ее молодое тело жаждало любви. Но муж, оставаясь ласковым и заботливым, охладел к ней, как к женщине. Да в общем-то и ко всем другим женщинам тоже. Отчасти в этом было повинно весьма шаткое финансовое положение их семьи, случившееся из-за недавней Союзнической войны. Многие семьи в Италии разорились и обнищали. Ветувий отдавал все силы, чтобы вновь разбогатеть. Новые рабы из военнопленных были большой удачей в деле подъема финансового положения. Они, уже умели драться и не нуждались в столь же длительных тренировках и закалке, как новички. Особенной гордостью ланисты стал Элатий, чей меч, сразивший за последние два месяца более двух десятков гладиаторов из других конкурирующих школ, изрядно пополнил кошель Ветувия. Медленно, но верно благосостояние фамилии Ветувия Кальпурния росло. Но Юлия не могла более ждать. Пару раз у неё, уже случались связи с рабами. Но этот самнит, этот гладиатор Элатий пробудил в ней особенно сильную страсть.
Как-то раз, когда супруг отлучился по делам в Неаполь, она пригласила Элатия в свой конклав и там отдалась ему со страстью и без всякого сожаления.
Их тайные встречи с тех пор стали постоянны. Даже, когда Ветувий бывал дома. Но поглощенный счетами, займами, заемными письмами и отчетами, он не видел более ничего. А в последнее время его неотступно терзала мысль о вступлении в Гильдию Неополитанских перевозчиков. Это открывало огромные возможности по доставке рабов и зверей со всего Средиземноморья. Вот где можно было развернуться, стать устроителем самых грандиозных и пышных зрелищ. Это открывало дорогу не только к богатству, но и к власти.
Ночь перед сегодняшним выходом на арену стала для гладиатора и его госпожи особенно страстной. Рабыню, что дали ему, она отослала и заняла её место. Они занимались любовью в гладиаторской казарме — в его коморке.
— Госпожа, ты... ! — вскричал потрясенный раб при виде хозяйки.
Он совсем не ожидал, что она придёт сюда.
— Я знаю, риск велик, — прошептала Юлия, подходя к нему вплотную. Ее руки мягко обвили его могучую шею. — Но это меня, лишь возбуждает. А если завтра ты погибнешь, да не допустят этого боги, я прокляну себя, что не воспользовалась последним шансом возлечь с тобой. Но не будем медлить. — в глазах молодой римлянки отразился отблеск единственного факела, освещавшего каморку. — Я должна вернуться к мужу до второй стражи. Сними с себя всё, мой Геркулес.
Элатий скинул тунику из грубой галльской шерсти и остался совершенно обнаженным. Томно вздыхавшую Юлию, он заключил в объятия. Её гибкое тело, облаченное в тонкие одеяния из самых дорогих тканей трепетало от вожделения. Губы любовников встретились в страстном поцелуе. Затем, опустившись на колени и подложив под них подушку — кожаный мешок, обтянутый войлоком, Юлия обхватила член гладиатора ртом. Она ласкала его языком и губами, руками же ухватила крепкие, мускулистые ягодицы Элатия. Член его быстро принял боевую готовность и вздымался, словно меч легионера, вскинутый в победоносном жесте. Длина его была от кончика среднего пальца руки до четверти длинны запястья, а толщина чуть превышала диаметр черенка от крестьянской лопаты. Яйца, тугие и вздутые были увесисты, словно груши. Юлия с наслаждением вылизала их языком, как и сам член снизу до верху. Между бедер молодой римлянки было влажно от желания уже тогда, когда она только ещё шла к казарме.
— Какой он у тебя огромный, какой крепкий... , — шептала жена ланисты, проводя языком по головке члена. — Сколько силы, мужества.
— Госпожа, я хочу тебя! Огонь Амура сжигает мои чресла!
— Да, я тоже... Тоже не могу больше ждать, — приглушенно ответила она, поднимаясь и поворачиваясь к нему спиной. — Взгляни, я словно течная сучка.
Две длинные туники и одна короткая были на ней. Юлия подобрала нижние края своих одежд и задрала их вверх, открывая взору гладиатора свои длинные стройные ноги, упругие и округлые полушария ягодиц. Затем, она немного наклонилась вперёд и раздвинула бедра. Её piсse, её сладкий «персик» был мокр и призывно раскрыт. На ляжках влажные следы потеков.
Издав рычание Элатий вогнал член во влагалище госпожи. Придерживая Юлию за бёдра, принялся овладевать ею. Соитие было быстрым и страстным. В комнатке отчетливо было слышно мокрое чавканье с которым член раба вонзался в лоно молодой госпожи.
— Я близок, — прохрипел Элатий, через несколько минут, яростно двигая задом туда-сюда. — Так близок... Моё семя сейчас опасно...
Юлия стонала и извивалась, захваченная сильнейшим оргазмом. Но даже в такую минуту она не забывала об осторожности. За мгновение до кульминации, она высвободилась из объятий Элатия и опустившись перед ним на колени воскликнула
— Напои меня им!
Самнит-марсиец издал долгий хриплый стон и член его начал раз за разом выплескивать сперму. Густые липкие струи окатили счастливое лицо Юлии. Семя залило ее губы и подбородок, открыв рот, она жадно ловила густой пряный нектар, низвергаемый мужчиной. Затем, посмеиваясь вылизала весь член сверху до низу, а сперму равномерно размазала по всему лицу и шее.
Но на этом их ночь не закончилась. Юлия отлично знала, на что был способен Элатий. Все что уже произошло, было для него лишь разминкой.
Она разделась полностью и села на топчан, раздвинув ноги широко в стороны. Гладиатор приник ртом к её piсse, гладко выбритой, и даже без единого волоска на лобке. Из груди Юлии вырвался долгий стон наслаждения. Губы и язык мужчины ласкали все складочки её piсse, сладко ноющий клитор, пульсирующую дырочку влагалища.
— Да, ещё, — шептала Юлия. — О боги, как мне хорошо! О Венера Сластолюбивая, тебе я сейчас служу.
Прошла минута, другая, потекла третья... Член Элатия вновь был готов служить, как и он сам госпоже. Приподнявшись, гладиатор втиснул его в горячую жаждущую щелку piсse.
— О да, мой Геркулес! Да!
Самнит-марсиец подхватил ноги хозяйской жены и закинул их себе на плечи. Руками, он придерживал римлянку за бедра и глубоко, мощно начал с ней соитие. Юлия откинулась немного назад, упираясь затылком и верхом спины в кирпичную кладку стены. Горячий, могучий член мужчины сладко терзал её мокрую, текучую соком piсse.
Второй оргазм случился у Юлии через несколько минут. После этого, Элатий вновь ласкал молодую женщину между ног, поставив её на четвереньки. Он старательно, с удовольствием вылизал сладко зудящую дырочку госпожи.
Желание, еще оставшееся, они удовлетворили третьим соитием. Юлия легла спиной на топчан и раздвинув ноги вскинула их вверх. Гладиатор лёг на молодую женщину сверху. (Специально для — секситейлз.орг) Проникновения его были быстры и сильны, но они чередовались порой с медленными и нежными. Элатий — опытный любовник, то доводил Юлию почти до кульминации, то давал ей отдохнуть. Она стонала, кричала, плакала, молила уже закончить и тут же, продолжать ещё и ещё. В конце концов, оргазм нахлынул на неё горячей всепоглощающей волной, в которой на несколько секунд утонули все звуки, весь остальной мир.
Придя в себя Юлия увидела, что Элатий все ещё двигается, член его всё также сладко вторгался в её влагалище, но успокоение, полученное удовлетворение уже начало растекаться по ее телу. Напряжение в лице любовника, пара его особо резких, конвульсивных движений безошибочно подсказали молодой женщине, что он близок к завершению.
— В меня, — тихо рассмеялась госпожа, ухватив раба за ягодицы и теснее прижимаясь к нему. — Излейся в меня. Теперь, это не опасно.
Элатий застонал, уткнулся лицом в душистые волосы хозяйской жены и начал орошать её лоно своим семенем. Она с наслаждением чувствовала, как пульсирует член мужчины, как раз за разом горячие, тугие струи спермы выбрасываются в ее вагину.
— Это было божественно, — прошептала Юлия, когда он опустошенный с полуобвисшим членом, постанывая, уселся рядом и откинулся спиной к стенке. Она потрогала его расслабившиеся яйца, провела рукой вверх по мускулистому животу и груди. — Ты великолепный мужчина, Элатий. Постарайся завтра остаться в живых. Да помогут тебе своей милостью боги.
* * *
Остаться в живых...
Лорарии (6), наряженные Плутоном и Меркурием, подцепив крючьями тела двух ретиариев и одного мирмиллона поволокли их в сторону Ворот смерти. Толпа ревела и рукоплескала. Оставшийся в живых мирмиллон поднял в приветствии свой меч, покрытый до самой рукояти кровью и хромая, заковылял в сторону Триумфальных ворот.
— Жив, Арива, молодец, — прошептал Элатий провожая взглядом уходящего мирмиллона.
Арива — 27 летний ибериец (7) был его другом. Всякий раз перед началом гладиаторских битв Элатий молил богов, чтобы Арива не оказался его соперником. Нет, он вовсе не боялся иберийца, ибо тот значительно уступал ему в воинском мастерстве. Для Элатия сама мысль о пролитии крови друга казалась невыносимой.
Пропела труба и решетка, чуть дребезжа с тяжелым гулом начала подниматься. Элатий, поцеловав амулет — деревянный кружочек с изображение Марса, висевший на его шее на кожаном шнурке шагнул на встречу судьбе.
* * *
Большой Цирк взорвался громовым рукоплесканием при появлении очередного бойца. Многие знали Элатия, являлись его поклонниками. Девушки бросали на песок цветы и платки. Глашатай, находившийся неподалеку от почетных мест где восседали консулы и другие высшие магистраты города поднялся и приложив к губам рупор в форме турьего рога объявил.
— Почтенные квириты и гости, перед вами Элатий Непобедимый — самнит.
Поднятием меча Элатий приветствовал консулов и ряды зрителей. Море лиц и море глаз, десятки тысяч вскинутых вверх рук и общая жажда предстоящего зрелища. Вся эта толпа словно огромный, ненасытный, кровожадный зверь. Мужчины, женщины, дети — нация гордых победителей-римлян, ногами попирающая весь остальной мир.
Что ж, кто бы не вышел сейчас из ворот, расположенных напротив, он покажет этим квиритам зрелище. И они эти гордые господа будут произносить его имя. Имя раба. Мужчины с завистью, женщины с трепетом и вожделением.
* * *
— Так это и есть тот самый знаменитый самнит?
Вопрос задала юная необыкновенной красоты матрона, сидевшая на одном из почетных мест близ Триумфальных ворот Цирка.
Это была Сильвия Децимна — жена славного легата (8) Мария Флакка, горячего приверженца Гая Мария и вновь избранного консула от партии популяров Луция Корнелия Цинны.
Светловолосая Сильвия была столь прекрасна, столь блистала красотой, что казалось, будто в этой юной дочери Рима воплотилась сама Венера. Стройный, гибкий стан её и округлые плечи, высокие упругие груди и плавные изгибы бедер облекала, струясь золотым шитьём и ниспадая там где это необходимо мягкими складками белоснежная туника из тончайшей шерсти особо тщательной выделки, что производят только в Таренте. Поверх туники на плечи был накинут плащ-пала, обшитый снизу и по краям мягким пухом.
Светлые волосы Сильвии были убраны в красивую высокую прическу, на лбу над тонкими бровями вились колечками и двумя красивыми изящными завитками спускались на плечи вдоль тонкой изящной щейки. Черты лица юной аристократки, преисполненные благородства, и в т же время лишенные всякого высокомерия, напротив поражали живостью и открытостью, что свойственны большинству юных девушек, независимо от их происхождения. Это подчеркивалось и огромными синими, лучистыми глазами, обрамленными длинными густыми ресницами и открытыми улыбками, которыми молодая матрона приветствовала многочисленных друзей супруга, занимавших места по-соседству. Сильвии Децимне было 20 лет. Её брак с легатом Марием Флакком продолжался второй год и был вполне счастливым. Этому способствовали и высокое положение в обществе, и достаток семьи. На следующий год они собирались обзавестись потомством.
Марий Флакк — легат 8-го италийского легиона был зрелым мужем 45-ти лет. Свою военную карьеру он начал в Африке, где шла война против нумидийцев, затем сражался под орлами Гая Мария против орд кимвров и тевтонов. В Союзнической войне находился под командованием Суллы, хотя после разошелся с ним по политическим взглядам. После выставления Суллой своей кандидатуры на пост консула, Марий Флакк уехал на свою загородную виллу в Этрурии и жил там с молодою супругой вдали от страстей и кровавых драм, потрясавших в те годы Рим. Лишь после того, как Сулла, установив свои порядки и получив полномочия (точнее присвоив их) отправился на Восток на войну с Митридатом Понтийским, Марий Флакк стал время от времени появляться в Риме. Сильвия по-прежнему прибывала в их загородном имении. Лишь убедившись, что в столице стало безопасно и заручившись поддержкой других популяров, мечтающих уничтожить диктатуру Суллы, а заодно и всех его сподвижников, Марий привёз супругу в Рим, подгадав, когда консулы устроят игры в Цирке.
Шумная, беспокойная жизнь столицы произвела на юную супругу легата огромное впечатление. За два года проведенные вдали от Рима она совершенно ото всего этого отвыкла. Сегодняшние игры в Цирке были первым ее «выходом в свет» после жизни в сельской глуши. С кем сегодня только не увиделись и не поговорили. Многие ее подруги вышли замуж, кое-кто даже обзавелся детьми. Но поболтать с ними, сидя тут на ступенях амфитеатра, вспомнить своё беспечное детство было приятно. Лишь, одна досадная деталь омрачила её сегодняшний день. Встреча с сестрой Сабиной.
Сабина Децимна была старше ее на два года. В детстве они неплохо ладили, но когда муж Сабины легат четвертого италийского легиона Квинт Лентула, поддерживавший Суллу рассорился с её мужем Марием, ненависть пробежала черной кошкой и между сестрами. Да и сама по себе Сабина была более резкая, вздорная. Высокое положение и власть испортили ее вконец. А бесплодие, которым она тяготилась и страдала, только усилили всё черное и жестокое, что было в ее душе. Но только не умолило её ослепительной красоты.
Как и у младшей сестры, волосы её были цвета спелой пшеницы, а глаза — пронзительная синева неба. Сабина была обладательницей удивительно больших, едва сдерживаемых одеянием грудей, какими обычно могут похвастаться, лишь полные от природы женщины, но вместе с тем, стан её был гибок и тонок и переходил крутыми изгибами в сильные широкие бёдра и удивительной красоты ноги длине, а главное изяществу которых завидовали многие римлянки. Кожа у Сабины была белая и нежная, на щеках — легкий едва заметный румянец. В этом она разительно отличалась от сестры получившей в провинции золотистый загар и яркий здоровый румянец на щечки.
Первая после двух лет разлуки встреча сестер закончилась сухим приветствием и парой-тройкой таких же сухих фраз. Их мужья, так вообще даже не взглянули друг на друга и простояли с каменными лицами. После, эти две пары разошлись и устроились в разных концах ряда почетных мест. Впрочем, захваченная общей атмосферой, царящей в Цирке, первыми боями, травлей свирепых волков, Сильвия вскоре позабыла о сестре.
Обращаясь к супругу, она повторила свой вопрос:
— Так это тот самый самнит о котором так все восторженно говорят?
— Да любимая, это Элатий Непобедимый — бесстрашный гладиатор, а в недавнем прошлом ещё и один из достойнейших наших противников, — ответил Марий Флакк. — Поистине Италия — земля героев и не важно к какому племен они принадлежат. Этот Элатий самнит-марсиец, истинный сын своего народа, избравший Марса своим главным богом.
— Но ведь марсийцы больше всего ненавидят Рим! — воскликнула Сильвия испытывая странный трепет, глядя на могучую фигуру гладиатора, спокойно ожидавшего на арене своих соперников.
— Да, ты права, — кивнул легат супруге. — Они дрались с нашими легионами до последнего и немногие из них попали в плен. То, что Элатий стал рабом, гладиатором нисколько не умоляет его отваги. Скоро ты убедишься в этом.
* * *
Ворота открылись и на арену вышли трое мужчин. Их худые, жилистые тела, бронзовые от загара, покрывали следы шрамов и татуировки. На плечи наброшены плащи из волчих шкур. Длинные косматые волосы у двоих спускались до плеч, у третьего были зачесаны ото лба вверх и стянуты на макушке в хвост. Все трое были бородаты, угрюмы, по сторонам бросали настороженные, затравленные взгляды, но вовсе не страх был в их глазах, а ярость и злоба обреченных зверей, готовых как можно дороже продать свою жизнь. В руках они держали короткие копья, на широких кожаных поясах, в ножнах были ножи с длинными широкими лезвиями. Вокруг бедер обмотаны полосы из медвежьих шкур, а ноги обуты в сапоги, обшитые по верхней кромке мехом куниц.
Но как выяснилось, это были не все противники с которыми предстояло сразиться Элатию. Вслед за троицей из темного провала ворот показался ещё один. Это был огромный устрашающего вида мужчина с грязной, всклоченной бородой и такими же волосами, взлохмаченными и вздыбленными, как грива льва. Но вовсе не рост противника поразил Элатия, а ширина его плеч, мощь бочкообразной груди и длинна чудовищно могучих рук со вздутыми мышцами. Вокруг могучего торса была обмотана медвежья шкура, в каждой руке здоровяк держал топор такого размера, что обычный человек, мог бы удержать подобное оружие, лишь двумя руками. Этот же монстр, криво ухмыляясь ещё и вращал топоры, словно в руках его были тростинки.
Здоровяк остановился за спинами своих товарищей и начал разглядывать Элатия, при этом насмешливая ухмылка не сходила с его мерзкой, иссеченной зарубцевавшимися шрамами рожи. Из боковых ворот тем временем показались служащие цирка. Их было восемь человек и они тащили два здоровенных столба, выточенных из цельных стволов дуба. Ещё двое служащих вывели на арену совершенно обнаженную девушку. Она была очень молода: совсем недавно перешагнула из детского возраста в пору ранней юности. Нежный овал личика обрамляли светлые, местами чуть рыжеватые волосы, огромные синие глаза в ореоле длинных пушистых ресниц по чистоте своей и блеску могли сравниться лишь с северными озерами в стране гельветов (9). И в них не было страха, лишь ненависть и презрение к орущим и беснующимся толпам зрителей.
— Элфи? — прошептал пораженный Элатий.
Зачем она здесь? Эта девушка работала в доме его ланисты Ветувия при кухне. Пару раз Элатий видел её, когда бывал в доме хозяина. С чего это понадобилось выводить ее на арену? Что задумали проклятые устроители игр? Неужели кого-то из бойцов заставят пролить ее кровь? И для чего? Неужели смерть юной девочки так развлечет квиритов? Хотя, кто знает? С них станется. Проклятые, ненавистные римляне!
Элфи тем временем привязали цепями между двух вертикально установленных столбов. Лучи предзакатного солнца красиво золотили её нежную кожу. Не смотря на совсем ещё юный возраст Элфи имела прекрасно развитые формы: попка, груди, бедра — все упругое и округлое, ножки крепкие и стройные. Не смотря на предстоящее кровопролитие Элатий не мог без вожделения смотреть на юную красавицу. С большим трудом он заставил себя отвернуться. Нужно сосредоточится на противниках, сосредоточится на предстоящем бое.
Глашатай, поднеся ко рту рупор в виде огромного турьего рога объявил:
— Почтенные квириты и гости нашего города, перед вами в предстоящее бою сойдутся две легенды, два величайших бойца, два разбойника, запятнавших себя ужасными преступлениями перед Республикой. Первый, вам хорошо известен. Это самнит Элатий, когда служивший в наших легионах, но затем примкнувший к разбойникам, называвшими себя Корфинийским Союзом. Его руки обагрены по плечи кровью честных римлян, наших добрых граждан, доблестно сражавшихся за величие и законную гегемонию Рима! Но вместе с тем, это не умоляет доблести и отваги самого разбойника, которые он, уже много раз продемонстрировал нам на этой арене.
Противником же его станет знаменитый разбойник с Сицилии Фолубий и трое его товарищей. Нет такого преступления, которого бы они не совершили, нет такой гнусности и мерзости, которыми бы они себя не запятнали. Издавна Сицилия была рассадником бандитов. Ни пеший, ни конный путник не мог чувствовать себя в безопасности на дорогах острова. И даже на улицах городов при свете дня дерзкие преступники не боялись грабить, убивать и насиловать. Фолубий и его банда превзошли всех остальных негодяев в своих злодеяниях и в своей дерзости. Но хвала добрым и справедливым богам, претору Гаю Цинне удалость уничтожить за последний год многих разбойников и многих пленить. Флубий и его люди были схвачены месяц назад и теперь им предстоит закончить свою жизнь на арене от руки другого разбойника. Не это ли справедливый суд самих богов? Да! Сегодня боги решат кому пасть и превратиться в кровавый прах! Мы с вами станем свидетелями высшей справедливости! Наградой победителю будет юная дева.
Зрители отозвались на речь глашатая восторженными криками. Как всегда разгорелись споры, начали делаться ставки. А затем, после удара гонга, открывающего бой, весь Цирк замер в ожидании.
Элатий атаковал первым, чем немало удивил разбойников, решивших, что их численный перевес дает и неоспоримое преимущество, а значит спешить им некуда и можно всласть поиграть с жертвой, прежде чем прикончить её. Но в своих диких горах на Сицилии ни Флубий, ни его подельники ничего не слышали об Элатии. И это было не в их в пользу. Сицилиец с конским хвостом на голове стоял ближе всех. Гладиатор бросился к нему, резким ударом щита отбил выпад копьём и вонзил меч прямо в сердце противника. Разбойник пошатнулся. В глазах его изумление за секунду сменилось ужасом от осознания того, что жизнь его кончилась. И он рухнул на песок, обагряя его горячей кровью. Остальные трое разбойников были так ошеломлены гибелью друга, что замешкались и это вновь сыграло Элатию на руку. Он атаковал второго разбойника с косым шрамом через все лицо. Тот, с криком отпрянул назад, пятная песок арены кровью из рассеченного левого бедра.
— Гидар, отойди мне за спину! — взревел Флубий и размахивая топорами бросился на самнита.
Раненый, припадая на левую ногу спрятался за широченной спиной главаря. А тот, продолжая наступать закричал другому подельнику:
— Кифорис, обойди его! Бей под щит.
Под бешеным напором самнит отступил, затем вдруг резко прыгнул вправо и атаковал Кифориса. Разбойник вскрикнул и каким-то невероятным чудом смог наконечником копья отбить меч гладиатора. Сталь звякнула о сталь и бойцы разошлись, один чуть раздасованый промахом, другой мысленно благодаривший богов за спасение.
Топоры Флубия раз за разом обрушивались на щит Элатия. Он отражал эти страшные удары, свалившие бы с ног любого человека, то железной кромкой щита, то центром-умбоном. Огромный разбойник ревел от ярости и все время наступал, словно не ведал что такое усталость. Но его звериная сила не была подкреплена тактикой боя и каким либо искусством его ведения. Разбойника спасали, также отменная реакция (он ловко и быстро отражал, то лезвиями, о рукоятками топоров ответные выпады Элатия), да помощь напарника все время норовившего зайти с права и поразить гладиатора в незащищенный щитом правый бок или бедро. За Кифорисом постоянно приходилось следить. И не стоило забывать о раненом Гидаре. Тот, вполне ещё мог двигаться и неожиданно ударить копьем. Так что, прежде чем сразить главаря, следовало прикончить его людей.
Элатий рискнул подпустить Кифориса ближе и когда тот сделал выпад копьем, метя гладиатору в подмышку, самнит резко развернулся и обрушил нижнюю кромку щита на копье. Этот удар отклонил оружие разбойника вниз, так что наконечник зарылся в песок, а само древко с треском переломилось. С проклятием сицилиец отскочил. Эта хитрость Элатия ему бы дорого обошлась, не отрази он один из топоров мечом. От второго его спас крепкий наруч и то что удар получился скользящим.
Тысячи зрителей взвыли, как один, увидев, как топор сицилийца поразил их кумира. Но Элатий отскочил целым и невредимым. По скамьям, тут же пронесся единый вздох радости. Большинство были на стороне самнита.
Лишившись копья, Кифорис выхватил нож, однако теперь, он боялся даже на пару шагов подойти к противнику вооруженному мечом. Копье — вот что ему было нужно! Он кинулся в сторону их первого убитого товарища. Туда же побежал и Элатий, оставив позади тяжело ступавшего, все же начавшего уставать Флубия.
К лежавшему на песке копью они подбежали одновременно. Все решали секунды. Кифорис наклонился и схватился за древко. Он собирался резко потянуть на себя, упасть на бок и быстро откатиться в строну с трофеем. Расчёт на то, что обе руки гладиатора заняты щитом и мечом был полностью оправдан. Но одно сицилиец не учёл. Элатий придавил ногой наконечник копья. Кифорис дернул. Безуспешно. Ещё раз! Не стоило ему упорствовать. Самнит быстро и безжалостно вонзил меч в незащищенную шею противника с левой стороны. Кровь ударила фонтаном. Издав хриплый крик, Кифорис упал на спину.
Добивать его не было времени, да и не стоило, с учетом его раны. Налетел Флубий, рыча, как взбешенный медведь. Топоры крошили щит в щепки. Сталь со свистом рассекала воздух. Элатий побежал в сторону раненого Гидара. Разбойник выставил перед собой копье, намереваясь держать врага на расстоянии. Лицо его, побледневшее от боли, было искажено яростью. Но раненый, без прикрытия великана Флубия стал легкой добычей гладиатора. Правда, ему удалось сильно повредить щит самнита, приведя его в совершенную негодность, но меч нашёл свою цель прежде чем подоспел Флубий. Пронзив горло Гидара и стряхнув с руки остатки щита Элатий повернулся в сторону главаря. Два топора против меча! Не лучший расклад, даже для бойца, защищенного шлемом и доспехами. Теперь, самнит мог думать только об обороне, да рассчитывать измотать более грузного противника. Многие из зрителей так и думали. Элатий же поступил по другому. Когда разбойник был в пяти шагах от него он поднял копье Гидара и метнул его. Наконечник вонзился выше живота, пробил диафрагму и скрылся в плоти, как и древко, последовавшее за ним на половину своей длинны.
Флубий застонал. Колени его подогнулись. Он упал бы лицом вниз, но нашел опору в двух своих топорах и так повис, харкая и плюясь кровью, хлынувшую из его разинутого рта. Весь цирк замер, словно бы разом все зрители забыли, как дышать. Элатий приблизился к раненому.
— Для тебя нет пощады, — глухо сквозь шлем произнес он. — Это был не поединок, а казнь.
— Так закончи быстрее! — зарычал Флубий. — Отправь меня к Стиксу! (10)
— Прощай, брат.
Быстрым и точным движением Элатий отсёк голову и пока она катилась по арене, зрители встав со своих мест дружно кричали от восторга и бешено рукоплескали.
Бой утомил отважного самнита, противники были повержены, их кровь забрызгала победителя с ног до головы, но предстояло ещё одно действо в котором Элатию было необходимо выступить с тем же блеском и успехом. Он приблизился к двум столбам, снял шлем с головы и бросил его на песок. Глаза его встретились с глазами пленницы. Пока шёл бой, юная Элфи с замиранием сердца следила за его исходом. Кто бы не вышел победителем, её ждал позор — публичное совокупление с мужчиной. Но если выбирать... Лучше бы это был самнит. По крайней мере, он был красив и не такой дикарь, как Флубий.
Обнаженному, привязанному веревками человеку не просто сохранить чувство собственного достоинства. Но юная пленница демонстрировала удивительную выдержку, была преисполнена гордости и самоуважения. Самнит был поражен, встретив её смелый, даже дерзкий взгляд.
— Чего же ты медлишь, герой арены?! — вскричала она. — Возьми свою награду!
— Я не насильник, — ответил Элатий и двумя ударами перерубил веревки. — Ты свободна. Хватит развлекать этих ублюдков, — он кивнул в сторону орущих, улюлюкающих, свистящих толп. — С них достаточно и пролитой крови.
Поступок гладиатора пришелся римлянам не по душе. Ропот на скамьях нарастал.
— Возьми её! Ты же мужчина! Воткни этой девчонке! Оприходуй сучку! — несло со всех сторон.
Элатий отшвырнул меч в сторону и скрестив на груди руки мрачно взирал в сторону трибуны, где расположились его хозяева. Ветувий отчаянно жестикулировал, показывая, что надо исполнить волю зрителей. Юлия казалась спокойной, однако щеки ее горели и было видно, что она очень переживает за то чем кончится представление. При всей своей ненависти к Риму, Элатий не испытывал подобных чувств к Юлии, хотя она была гражданкой проклятого города. Более того, сердце его переполняла нежность к молодой госпоже, хотя он не назвал бы это настоящей любовью, каковую испытывал, например к Постумии — своей покойной жене. Подводить Юлию ему очень не хотелось, да и ее супруг Ветувий был добр к нему и на такое отношение господина не стоило отвечать черной неблагодарностью. Но он не мог пойти и против собственных принципов и подвергать гордую Элфи позору на глазах десятков тысяч квиритов. Элатий был в отчаянии. Что бы он сейчас не выбрал, будет плохо. Проклятие богов! Он готов был пройти сегодня ещё через сотню поединков, но только не через это испытание.
Видя его колебания, поняв в сколь сложное положение поставлен Элатий, юная галлийка пришла ему на помощь. Освобождая руки от обрывков веревок, она сказала:
— Давай сделаем это. Пусть они сморят. Пусть смотрят и завидуют нам — рабам.
— Ты уверена? — с сомнением спросил Элатий. — Я не хочу, чтобы все случилось вопреки твоей воле.
Рука Элфи коснулась нагрудного панциря, тихонько поползла вниз.
— Будь все по другому, я не задумываясь отдалась бы тебе. Да и сейчас... почему бы и нет. В конце концов, нужно воздать богам за помощь. За милость проявленную ко мне. Я чувствую, им так угодно. На твоем месте мог быть сейчас ужасный Флубий.
— Скорее, я бы умер, чем допустил это! — воскликнул Элатий.
Тут, Элфи прижалась к нему, нашла его губы. Самнит машинально, нежели осмысленно, привычным движением рук обхватил девушку за бедра. Её нагота и красота, страсть с которой Элфи целовала его, вскружили Элатию голову. Член его мгновенно напрягся. Он и думать забыл о Цирке и о зрителях. Кровь в его жилах кипела, руки, уже жадно скользили, щупали упругие выпуклые ягодицы галлийки. Она торопливо помогла ему избавиться от части доспехов. Только наручи и поножи остались. Но они не помеха тому, что предстояло совершить.
Их ложем стал песок арены. Цирк шумел и волновался, как море в непогоду. Слышались смешки и реплики непристойного содержания, женские ахи-вздохи, подбадривающие выкрики. Элфи и Элатий все это игнорировали. Сейчас, друг для друга, существовали, лишь они. И только они. Поцелуи быстрые и страстные сменялись долгими, полными чувственной нежности. Руки Элатия ласкали девичьи груди и бедра. Время от времени, он припадал губами к её розовым, отвердевшим от возбуждения соскам. Она ухватила его член рукой и из груди юной прелестницы вырвался вздох восхищения. Он был горячий, длинный и толстый — едва обхватывался ладонью. Такой большой, ещё ни разу не встречался ей.
— Возьми меня скорее, — зашептала Элфи, совершенно потеряв голову от возбуждения. Бедра её похотливо двигались, ноги широко раздвинулись в предвкушении. При всех, присущими ей гордости и самоуважении, мужчины имели над юной галлийкой странную власть. Их, порой, даже случайные прикосновения, всегда волновали девушку. Если же мужчина начинал ласкать и целовать её, страсть и желание захватывали Элфи без остатка. Вагина девушки увлажнилась и готова была принять вожделенного гостя. И он не замедлил явиться. Элатий проникал в рабыню не спеша, не смотря на обильное сокоотделение из её picse. К столь могучему члену галлийке нужно было ещё привыкнуть.
Возможно, кто-то из зрителей ожидал другого: резких толчков, криков боли и крови из разорванной грубым вторжением вагины. Элатию было плевать. Он и так сегодня дал слишком много этим римским ублюдкам! Пусть довольствуются тем, что видят. Он будет нежен с этой девушкой. Её кровь не запятнает эту арену. Упругие губки Элфи сопротивлялись проникновению, хотя она сама его жаждала. Элатий вынужден был давить сильнее. Стон удовольствия вырвался из груди девушки, ноги и бедра ее дрожали от напряжения. Но вот, сопротивление было преодолено и самнит начал привычную работу по растягиванию очередной девичьей дырочки. Покрытый липкой влагой больше чем на половину, член гладиатора нырял и нырял в горячую, сладенькую picse белокурой нимфы. В притихшем Цирке было отчетливо слышно прерывистое дыхание рабов. С каждой минутой Элатий двигался все быстрее, член его вонзался в распертую дырочку Элфи все сильнее и резче. Девушка стонала и вскрикивала под этим напором, ногти её прочерчивали на спине и ягодицах самнита красные полосы. Наклонив голову, гладиатор осыпал жаркими поцелуями шею и груди галлийки. Одну ногу девушки он забросил себе на плечо, другую, удерживая под коленкой отвел в сторону.
Кульминации они достигли вместе. Элфи издала приглушенный крик и по бедрам её пробежала короткая сильная судорога. Влагалище ее сладко пульсировало под напором могучего члена. Затем, раздался стон Элатия и девушка ощутила, как лоно её начало орошаться струями мужского семени.
(1) (1) Квириты — собственно римские граждане.
(2) (2) Ретиарии — гладиаторы обычно бившиеся без доспехов, вооруженные трезубцем и сетью
(3) (3) Мирмиллоны — гладиаторы хорошо защищенные доспехами, имевшие щит и меч.
(4) (4) Ланиста — в Риме владелец гладиаторской школы
(5) (5) Picse — одно из названий у римлян женского полового органа
(6) (6) Лорарии — служители Цирка, уволакивающие тела павших гладиаторов и уносившие раненых.
(7) (7) Иберийцы — древнее население Испании
(8) (8) Легат — командир римского легиона, помощник консула
(9) (9) Гельветы — кельтское племя жившее в древности на территории нынешней Швейцарии
(10) Стикс — мифическая река на берег которой души людей попадают после смерти и далее в царство Аида их перепрапвляет паромщик Харон
От автора.
Моя новая работа задумывалась, как повесть и на данный момент полностю соответствует этой литературной форме по объёму. Рим... это попытка соединить жесткую эротику, поскольку данный сайт посвящён этой тематике, и вместе с тем выйти на новый уровень изложения посредством историко-приключенческого повествования. Что из этого получилось судить вам, уважаемые читатели. И не исключено, что от ваших оценок, конструктивной критики, отзывов будет зависеть останется ли Рим... повестью, как это есть сейчас, или же превратиться в роман. Идей и задумак для Рима... у меня ещё предостаточно.
Erixx
2013
Первый был сторонником сената и Суллы и с полным основанием мог быть причислен к партии оптиматов. Второй принадлежал к партии популяров и смог занять свой пост только благодаря клятве данной Сулле перед его отъездом на войну с Митридатом Понтийским сохранить введенные диктатором порядки. Оба высших магистрата Республики люто ненавидели друг друга, но в одном их устремления были сходны: дать уставшему народу хлеба и зрелищ. Вот почему на рынках города были открыты лавочки для бесплатной раздачи пищи, а на арене Большого Римского Цирка рекой лилась кровь гладиаторов.
* * *
Элатий ждал своего выхода, стоя у бронзовой решетки. За спиной его была каменная лестница, уводящая в арсенал и дальше в подземные галереи, а перед взором открывался вид на арену, присыпанную песком и часть трибун, заполненных этим вечером до отказа. Шум многотысячных толп долетал до его слуха, даже сквозь закрытый бронзовый шлем.
Элатий был самнитом, сыном марсийского народа, по праву признанного самым храбрым и воинственным из всех италийских племён. Признавали это не только союзники, избравшие марсийцев острием своего меча, поднятого во имя справедливости и равноправия, но и враги-римляне. Но война, начатая италийцами так блестяще против непререкаемой гегемонии Рима окончилась неудачей. Погибли десятки тысяч самнитов и апулейцев, калабриев и бруттиев, луканцев и кампанийцев. Участью же выживших стало рабство, а для самых отважных и сильных из них — арена.
К своим 28 годам Элатий стал опытнейшим воином, повидавшим в жизни всякого. Семь лет он отслужил в римских легионах в составе союзнических вспомогательных отрядов, воевал в Галлии и Испании, бывал в Африке и Греции. Затем принял участие в Союзнической (Марсийской) войне, начатой италиками против Рима, дабы добиться от надменных квиритов (1) равных гражданских прав и свобод, бессовестно ими попираемых. После поражения Италийского Союза в числе многих других своих соплеменников Элатий попал в плен и был продан в гладиаторы.
И вот теперь он должен орошать песок арены кровью своих братьев на потеху римской толпе. Жестокая судьба. Каприз беспощадных богов.
Большой Цирк — огромное, величественное, здание овальной формы, длинною больше двух тысяч шагов и шириною почти в тысячу вмещало свыше ста тысяч зрителей. Сейчас на арене сражались двое ретиариев (2) против двоих мирмиллонов (3). Кровавая развязка уже близка. Все четверо были ранены, но один из ретиариев особенно тяжело и недалека была та минута, когда последний удар оборвёт его жизнь.
Элатий выходил на арену следующим. Кто будет его соперником он не знал. Возможно их будет несколько. Поскольку Элатий был самнитом-марсийцем его вооружение и экипировка полностью соответствовали военным традициям его народа. В левой руке его был небольшой прямоугольный щит с изображением свирепого Марса, правую руку от плеча до кисти покрывал железный пластинчатый наруч. Короткая голубая туника значительно выше колен открывала его мускулистые ноги. Голову защищал сферический шлем с широкими полями-крыльями и гребнем, украшенным красными перьями. Вооружен Элатий был коротким мечом почти ничем не отличающимся от гладиев римских легионеров. Им было сподручнее колоть, нежели рубить. Но такая мелочь не смутила бы столь опытного воина, как Элатий. Однажды он прикончил своего врага щепкой длинною с указательный палец. Огромный рост, геркулесово сложение и тяжелые кулаки, словно чугунные кувалды давали ему немалое преимущество, даже когда Элатию приходилось драться без оружия.
Но не о драках в кабаках и не о кровопролитии на арене думал сейчас самнит-марсиец, а о Юлии — молодой жене своего ланисты (4) Ветувия Кальпурния. Даже сейчас перед схваткой, могущей стать последней в его жизни, гладиатор не в силах был изгнать из памяти гибкое красивое тело хозяйки, её восхитительные упругие груди с розовыми сосками, тугие бедра, выпуклую попку... Прошла ночь, но ему казалось, что он ещё осязает нежный запах ее длинных черных волос, умащенных духами, с оттенком свежести, словно дуновение морского ветра. Перед внутренним взором Элатия были чувственные губы Юлии, шепчущие ему что-то ласковое, ее огромные зеленые глаза, вспыхивающие веселыми искорками озорства. А её восхитительная вагина! Горячая и влажная, словно источающая волшебный гиметский мёд. Два раза Элатий после бурных страстных соитий припадал ртом к её piсse (5) чтобы доставить молодой женщине особо изысканное удовольствие. Его язык проникал между складочками упругих губок, теребил сладко зудящий клитор-похотничок. Пальцы его скользили в мокром влагалище. А потом, он вновь овладевал Юлией, проникая в ее лоно своим огромным мощным членом, заставлял хозяйку кричать и извиваться от наслаждения. Она не оставалась в долгу и язык ее и губы доставили Элатию немало удовольствия.
Член самнита-марсийца всегда был предметом воздыханий и страстных желаний женщин, знакомых с ним лично или услышавших от этих счастливицах о достоинствах сына Марса.
Именно так случилось и с Юлией. Она, конечно же сразу обратила внимание на приобретенного ее мужем нового раба — красивого и мужественного гладиатора, синеглазого блондина с кожей золотисто-бронзового цвета. Но о размере его члена, об его умении доводить женщин до исступления Юлия случайно услышала от одной молоденькой рабыни, делившейся с подругой, такой же рабыней своими впечатлениями от посещении Элатия в его каморке. Два раза в неделю рабам позволялось сходиться друг с другом, хотя и тайные встречи были нередки.
Возбужденный шепот рабынь, их хихиканье всколыхнули в Юлии сильнейшее любопытство. Ее муж Ветувий, погрязший в делах, думал лишь о прибылях.
Юлия, как и он сам была из плебейской семьи, да ещё едва сводившей концы с концами. Отец Юлии спал и видел, как бы повыгоднее устроить партию дочери. Случайное знакомство с Ветувием оказалось очень своевременным. В восемнадцать лет Юлия стала его женой. Ему же, было на тот момент 36. Но пять лет замужества не принесли особой радости Юлии. Их первый ребенок умер во младенчестве, второй, хвала богам-покровителям выжил. Мальчику было сейчас уже два года. Но Юлия мечтала не только о радости материнства. Ее молодое тело жаждало любви. Но муж, оставаясь ласковым и заботливым, охладел к ней, как к женщине. Да в общем-то и ко всем другим женщинам тоже. Отчасти в этом было повинно весьма шаткое финансовое положение их семьи, случившееся из-за недавней Союзнической войны. Многие семьи в Италии разорились и обнищали. Ветувий отдавал все силы, чтобы вновь разбогатеть. Новые рабы из военнопленных были большой удачей в деле подъема финансового положения. Они, уже умели драться и не нуждались в столь же длительных тренировках и закалке, как новички. Особенной гордостью ланисты стал Элатий, чей меч, сразивший за последние два месяца более двух десятков гладиаторов из других конкурирующих школ, изрядно пополнил кошель Ветувия. Медленно, но верно благосостояние фамилии Ветувия Кальпурния росло. Но Юлия не могла более ждать. Пару раз у неё, уже случались связи с рабами. Но этот самнит, этот гладиатор Элатий пробудил в ней особенно сильную страсть.
Как-то раз, когда супруг отлучился по делам в Неаполь, она пригласила Элатия в свой конклав и там отдалась ему со страстью и без всякого сожаления.
Их тайные встречи с тех пор стали постоянны. Даже, когда Ветувий бывал дома. Но поглощенный счетами, займами, заемными письмами и отчетами, он не видел более ничего. А в последнее время его неотступно терзала мысль о вступлении в Гильдию Неополитанских перевозчиков. Это открывало огромные возможности по доставке рабов и зверей со всего Средиземноморья. Вот где можно было развернуться, стать устроителем самых грандиозных и пышных зрелищ. Это открывало дорогу не только к богатству, но и к власти.
Ночь перед сегодняшним выходом на арену стала для гладиатора и его госпожи особенно страстной. Рабыню, что дали ему, она отослала и заняла её место. Они занимались любовью в гладиаторской казарме — в его коморке.
— Госпожа, ты... ! — вскричал потрясенный раб при виде хозяйки.
Он совсем не ожидал, что она придёт сюда.
— Я знаю, риск велик, — прошептала Юлия, подходя к нему вплотную. Ее руки мягко обвили его могучую шею. — Но это меня, лишь возбуждает. А если завтра ты погибнешь, да не допустят этого боги, я прокляну себя, что не воспользовалась последним шансом возлечь с тобой. Но не будем медлить. — в глазах молодой римлянки отразился отблеск единственного факела, освещавшего каморку. — Я должна вернуться к мужу до второй стражи. Сними с себя всё, мой Геркулес.
Элатий скинул тунику из грубой галльской шерсти и остался совершенно обнаженным. Томно вздыхавшую Юлию, он заключил в объятия. Её гибкое тело, облаченное в тонкие одеяния из самых дорогих тканей трепетало от вожделения. Губы любовников встретились в страстном поцелуе. Затем, опустившись на колени и подложив под них подушку — кожаный мешок, обтянутый войлоком, Юлия обхватила член гладиатора ртом. Она ласкала его языком и губами, руками же ухватила крепкие, мускулистые ягодицы Элатия. Член его быстро принял боевую готовность и вздымался, словно меч легионера, вскинутый в победоносном жесте. Длина его была от кончика среднего пальца руки до четверти длинны запястья, а толщина чуть превышала диаметр черенка от крестьянской лопаты. Яйца, тугие и вздутые были увесисты, словно груши. Юлия с наслаждением вылизала их языком, как и сам член снизу до верху. Между бедер молодой римлянки было влажно от желания уже тогда, когда она только ещё шла к казарме.
— Какой он у тебя огромный, какой крепкий... , — шептала жена ланисты, проводя языком по головке члена. — Сколько силы, мужества.
— Госпожа, я хочу тебя! Огонь Амура сжигает мои чресла!
— Да, я тоже... Тоже не могу больше ждать, — приглушенно ответила она, поднимаясь и поворачиваясь к нему спиной. — Взгляни, я словно течная сучка.
Две длинные туники и одна короткая были на ней. Юлия подобрала нижние края своих одежд и задрала их вверх, открывая взору гладиатора свои длинные стройные ноги, упругие и округлые полушария ягодиц. Затем, она немного наклонилась вперёд и раздвинула бедра. Её piсse, её сладкий «персик» был мокр и призывно раскрыт. На ляжках влажные следы потеков.
Издав рычание Элатий вогнал член во влагалище госпожи. Придерживая Юлию за бёдра, принялся овладевать ею. Соитие было быстрым и страстным. В комнатке отчетливо было слышно мокрое чавканье с которым член раба вонзался в лоно молодой госпожи.
— Я близок, — прохрипел Элатий, через несколько минут, яростно двигая задом туда-сюда. — Так близок... Моё семя сейчас опасно...
Юлия стонала и извивалась, захваченная сильнейшим оргазмом. Но даже в такую минуту она не забывала об осторожности. За мгновение до кульминации, она высвободилась из объятий Элатия и опустившись перед ним на колени воскликнула
— Напои меня им!
Самнит-марсиец издал долгий хриплый стон и член его начал раз за разом выплескивать сперму. Густые липкие струи окатили счастливое лицо Юлии. Семя залило ее губы и подбородок, открыв рот, она жадно ловила густой пряный нектар, низвергаемый мужчиной. Затем, посмеиваясь вылизала весь член сверху до низу, а сперму равномерно размазала по всему лицу и шее.
Но на этом их ночь не закончилась. Юлия отлично знала, на что был способен Элатий. Все что уже произошло, было для него лишь разминкой.
Она разделась полностью и села на топчан, раздвинув ноги широко в стороны. Гладиатор приник ртом к её piсse, гладко выбритой, и даже без единого волоска на лобке. Из груди Юлии вырвался долгий стон наслаждения. Губы и язык мужчины ласкали все складочки её piсse, сладко ноющий клитор, пульсирующую дырочку влагалища.
— Да, ещё, — шептала Юлия. — О боги, как мне хорошо! О Венера Сластолюбивая, тебе я сейчас служу.
Прошла минута, другая, потекла третья... Член Элатия вновь был готов служить, как и он сам госпоже. Приподнявшись, гладиатор втиснул его в горячую жаждущую щелку piсse.
— О да, мой Геркулес! Да!
Самнит-марсиец подхватил ноги хозяйской жены и закинул их себе на плечи. Руками, он придерживал римлянку за бедра и глубоко, мощно начал с ней соитие. Юлия откинулась немного назад, упираясь затылком и верхом спины в кирпичную кладку стены. Горячий, могучий член мужчины сладко терзал её мокрую, текучую соком piсse.
Второй оргазм случился у Юлии через несколько минут. После этого, Элатий вновь ласкал молодую женщину между ног, поставив её на четвереньки. Он старательно, с удовольствием вылизал сладко зудящую дырочку госпожи.
Желание, еще оставшееся, они удовлетворили третьим соитием. Юлия легла спиной на топчан и раздвинув ноги вскинула их вверх. Гладиатор лёг на молодую женщину сверху. (Специально для — секситейлз.орг) Проникновения его были быстры и сильны, но они чередовались порой с медленными и нежными. Элатий — опытный любовник, то доводил Юлию почти до кульминации, то давал ей отдохнуть. Она стонала, кричала, плакала, молила уже закончить и тут же, продолжать ещё и ещё. В конце концов, оргазм нахлынул на неё горячей всепоглощающей волной, в которой на несколько секунд утонули все звуки, весь остальной мир.
Придя в себя Юлия увидела, что Элатий все ещё двигается, член его всё также сладко вторгался в её влагалище, но успокоение, полученное удовлетворение уже начало растекаться по ее телу. Напряжение в лице любовника, пара его особо резких, конвульсивных движений безошибочно подсказали молодой женщине, что он близок к завершению.
— В меня, — тихо рассмеялась госпожа, ухватив раба за ягодицы и теснее прижимаясь к нему. — Излейся в меня. Теперь, это не опасно.
Элатий застонал, уткнулся лицом в душистые волосы хозяйской жены и начал орошать её лоно своим семенем. Она с наслаждением чувствовала, как пульсирует член мужчины, как раз за разом горячие, тугие струи спермы выбрасываются в ее вагину.
— Это было божественно, — прошептала Юлия, когда он опустошенный с полуобвисшим членом, постанывая, уселся рядом и откинулся спиной к стенке. Она потрогала его расслабившиеся яйца, провела рукой вверх по мускулистому животу и груди. — Ты великолепный мужчина, Элатий. Постарайся завтра остаться в живых. Да помогут тебе своей милостью боги.
* * *
Остаться в живых...
Лорарии (6), наряженные Плутоном и Меркурием, подцепив крючьями тела двух ретиариев и одного мирмиллона поволокли их в сторону Ворот смерти. Толпа ревела и рукоплескала. Оставшийся в живых мирмиллон поднял в приветствии свой меч, покрытый до самой рукояти кровью и хромая, заковылял в сторону Триумфальных ворот.
— Жив, Арива, молодец, — прошептал Элатий провожая взглядом уходящего мирмиллона.
Арива — 27 летний ибериец (7) был его другом. Всякий раз перед началом гладиаторских битв Элатий молил богов, чтобы Арива не оказался его соперником. Нет, он вовсе не боялся иберийца, ибо тот значительно уступал ему в воинском мастерстве. Для Элатия сама мысль о пролитии крови друга казалась невыносимой.
Пропела труба и решетка, чуть дребезжа с тяжелым гулом начала подниматься. Элатий, поцеловав амулет — деревянный кружочек с изображение Марса, висевший на его шее на кожаном шнурке шагнул на встречу судьбе.
* * *
Большой Цирк взорвался громовым рукоплесканием при появлении очередного бойца. Многие знали Элатия, являлись его поклонниками. Девушки бросали на песок цветы и платки. Глашатай, находившийся неподалеку от почетных мест где восседали консулы и другие высшие магистраты города поднялся и приложив к губам рупор в форме турьего рога объявил.
— Почтенные квириты и гости, перед вами Элатий Непобедимый — самнит.
Поднятием меча Элатий приветствовал консулов и ряды зрителей. Море лиц и море глаз, десятки тысяч вскинутых вверх рук и общая жажда предстоящего зрелища. Вся эта толпа словно огромный, ненасытный, кровожадный зверь. Мужчины, женщины, дети — нация гордых победителей-римлян, ногами попирающая весь остальной мир.
Что ж, кто бы не вышел сейчас из ворот, расположенных напротив, он покажет этим квиритам зрелище. И они эти гордые господа будут произносить его имя. Имя раба. Мужчины с завистью, женщины с трепетом и вожделением.
* * *
— Так это и есть тот самый знаменитый самнит?
Вопрос задала юная необыкновенной красоты матрона, сидевшая на одном из почетных мест близ Триумфальных ворот Цирка.
Это была Сильвия Децимна — жена славного легата (8) Мария Флакка, горячего приверженца Гая Мария и вновь избранного консула от партии популяров Луция Корнелия Цинны.
Светловолосая Сильвия была столь прекрасна, столь блистала красотой, что казалось, будто в этой юной дочери Рима воплотилась сама Венера. Стройный, гибкий стан её и округлые плечи, высокие упругие груди и плавные изгибы бедер облекала, струясь золотым шитьём и ниспадая там где это необходимо мягкими складками белоснежная туника из тончайшей шерсти особо тщательной выделки, что производят только в Таренте. Поверх туники на плечи был накинут плащ-пала, обшитый снизу и по краям мягким пухом.
Светлые волосы Сильвии были убраны в красивую высокую прическу, на лбу над тонкими бровями вились колечками и двумя красивыми изящными завитками спускались на плечи вдоль тонкой изящной щейки. Черты лица юной аристократки, преисполненные благородства, и в т же время лишенные всякого высокомерия, напротив поражали живостью и открытостью, что свойственны большинству юных девушек, независимо от их происхождения. Это подчеркивалось и огромными синими, лучистыми глазами, обрамленными длинными густыми ресницами и открытыми улыбками, которыми молодая матрона приветствовала многочисленных друзей супруга, занимавших места по-соседству. Сильвии Децимне было 20 лет. Её брак с легатом Марием Флакком продолжался второй год и был вполне счастливым. Этому способствовали и высокое положение в обществе, и достаток семьи. На следующий год они собирались обзавестись потомством.
Марий Флакк — легат 8-го италийского легиона был зрелым мужем 45-ти лет. Свою военную карьеру он начал в Африке, где шла война против нумидийцев, затем сражался под орлами Гая Мария против орд кимвров и тевтонов. В Союзнической войне находился под командованием Суллы, хотя после разошелся с ним по политическим взглядам. После выставления Суллой своей кандидатуры на пост консула, Марий Флакк уехал на свою загородную виллу в Этрурии и жил там с молодою супругой вдали от страстей и кровавых драм, потрясавших в те годы Рим. Лишь после того, как Сулла, установив свои порядки и получив полномочия (точнее присвоив их) отправился на Восток на войну с Митридатом Понтийским, Марий Флакк стал время от времени появляться в Риме. Сильвия по-прежнему прибывала в их загородном имении. Лишь убедившись, что в столице стало безопасно и заручившись поддержкой других популяров, мечтающих уничтожить диктатуру Суллы, а заодно и всех его сподвижников, Марий привёз супругу в Рим, подгадав, когда консулы устроят игры в Цирке.
Шумная, беспокойная жизнь столицы произвела на юную супругу легата огромное впечатление. За два года проведенные вдали от Рима она совершенно ото всего этого отвыкла. Сегодняшние игры в Цирке были первым ее «выходом в свет» после жизни в сельской глуши. С кем сегодня только не увиделись и не поговорили. Многие ее подруги вышли замуж, кое-кто даже обзавелся детьми. Но поболтать с ними, сидя тут на ступенях амфитеатра, вспомнить своё беспечное детство было приятно. Лишь, одна досадная деталь омрачила её сегодняшний день. Встреча с сестрой Сабиной.
Сабина Децимна была старше ее на два года. В детстве они неплохо ладили, но когда муж Сабины легат четвертого италийского легиона Квинт Лентула, поддерживавший Суллу рассорился с её мужем Марием, ненависть пробежала черной кошкой и между сестрами. Да и сама по себе Сабина была более резкая, вздорная. Высокое положение и власть испортили ее вконец. А бесплодие, которым она тяготилась и страдала, только усилили всё черное и жестокое, что было в ее душе. Но только не умолило её ослепительной красоты.
Как и у младшей сестры, волосы её были цвета спелой пшеницы, а глаза — пронзительная синева неба. Сабина была обладательницей удивительно больших, едва сдерживаемых одеянием грудей, какими обычно могут похвастаться, лишь полные от природы женщины, но вместе с тем, стан её был гибок и тонок и переходил крутыми изгибами в сильные широкие бёдра и удивительной красоты ноги длине, а главное изяществу которых завидовали многие римлянки. Кожа у Сабины была белая и нежная, на щеках — легкий едва заметный румянец. В этом она разительно отличалась от сестры получившей в провинции золотистый загар и яркий здоровый румянец на щечки.
Первая после двух лет разлуки встреча сестер закончилась сухим приветствием и парой-тройкой таких же сухих фраз. Их мужья, так вообще даже не взглянули друг на друга и простояли с каменными лицами. После, эти две пары разошлись и устроились в разных концах ряда почетных мест. Впрочем, захваченная общей атмосферой, царящей в Цирке, первыми боями, травлей свирепых волков, Сильвия вскоре позабыла о сестре.
Обращаясь к супругу, она повторила свой вопрос:
— Так это тот самый самнит о котором так все восторженно говорят?
— Да любимая, это Элатий Непобедимый — бесстрашный гладиатор, а в недавнем прошлом ещё и один из достойнейших наших противников, — ответил Марий Флакк. — Поистине Италия — земля героев и не важно к какому племен они принадлежат. Этот Элатий самнит-марсиец, истинный сын своего народа, избравший Марса своим главным богом.
— Но ведь марсийцы больше всего ненавидят Рим! — воскликнула Сильвия испытывая странный трепет, глядя на могучую фигуру гладиатора, спокойно ожидавшего на арене своих соперников.
— Да, ты права, — кивнул легат супруге. — Они дрались с нашими легионами до последнего и немногие из них попали в плен. То, что Элатий стал рабом, гладиатором нисколько не умоляет его отваги. Скоро ты убедишься в этом.
* * *
Ворота открылись и на арену вышли трое мужчин. Их худые, жилистые тела, бронзовые от загара, покрывали следы шрамов и татуировки. На плечи наброшены плащи из волчих шкур. Длинные косматые волосы у двоих спускались до плеч, у третьего были зачесаны ото лба вверх и стянуты на макушке в хвост. Все трое были бородаты, угрюмы, по сторонам бросали настороженные, затравленные взгляды, но вовсе не страх был в их глазах, а ярость и злоба обреченных зверей, готовых как можно дороже продать свою жизнь. В руках они держали короткие копья, на широких кожаных поясах, в ножнах были ножи с длинными широкими лезвиями. Вокруг бедер обмотаны полосы из медвежьих шкур, а ноги обуты в сапоги, обшитые по верхней кромке мехом куниц.
Но как выяснилось, это были не все противники с которыми предстояло сразиться Элатию. Вслед за троицей из темного провала ворот показался ещё один. Это был огромный устрашающего вида мужчина с грязной, всклоченной бородой и такими же волосами, взлохмаченными и вздыбленными, как грива льва. Но вовсе не рост противника поразил Элатия, а ширина его плеч, мощь бочкообразной груди и длинна чудовищно могучих рук со вздутыми мышцами. Вокруг могучего торса была обмотана медвежья шкура, в каждой руке здоровяк держал топор такого размера, что обычный человек, мог бы удержать подобное оружие, лишь двумя руками. Этот же монстр, криво ухмыляясь ещё и вращал топоры, словно в руках его были тростинки.
Здоровяк остановился за спинами своих товарищей и начал разглядывать Элатия, при этом насмешливая ухмылка не сходила с его мерзкой, иссеченной зарубцевавшимися шрамами рожи. Из боковых ворот тем временем показались служащие цирка. Их было восемь человек и они тащили два здоровенных столба, выточенных из цельных стволов дуба. Ещё двое служащих вывели на арену совершенно обнаженную девушку. Она была очень молода: совсем недавно перешагнула из детского возраста в пору ранней юности. Нежный овал личика обрамляли светлые, местами чуть рыжеватые волосы, огромные синие глаза в ореоле длинных пушистых ресниц по чистоте своей и блеску могли сравниться лишь с северными озерами в стране гельветов (9). И в них не было страха, лишь ненависть и презрение к орущим и беснующимся толпам зрителей.
— Элфи? — прошептал пораженный Элатий.
Зачем она здесь? Эта девушка работала в доме его ланисты Ветувия при кухне. Пару раз Элатий видел её, когда бывал в доме хозяина. С чего это понадобилось выводить ее на арену? Что задумали проклятые устроители игр? Неужели кого-то из бойцов заставят пролить ее кровь? И для чего? Неужели смерть юной девочки так развлечет квиритов? Хотя, кто знает? С них станется. Проклятые, ненавистные римляне!
Элфи тем временем привязали цепями между двух вертикально установленных столбов. Лучи предзакатного солнца красиво золотили её нежную кожу. Не смотря на совсем ещё юный возраст Элфи имела прекрасно развитые формы: попка, груди, бедра — все упругое и округлое, ножки крепкие и стройные. Не смотря на предстоящее кровопролитие Элатий не мог без вожделения смотреть на юную красавицу. С большим трудом он заставил себя отвернуться. Нужно сосредоточится на противниках, сосредоточится на предстоящем бое.
Глашатай, поднеся ко рту рупор в виде огромного турьего рога объявил:
— Почтенные квириты и гости нашего города, перед вами в предстоящее бою сойдутся две легенды, два величайших бойца, два разбойника, запятнавших себя ужасными преступлениями перед Республикой. Первый, вам хорошо известен. Это самнит Элатий, когда служивший в наших легионах, но затем примкнувший к разбойникам, называвшими себя Корфинийским Союзом. Его руки обагрены по плечи кровью честных римлян, наших добрых граждан, доблестно сражавшихся за величие и законную гегемонию Рима! Но вместе с тем, это не умоляет доблести и отваги самого разбойника, которые он, уже много раз продемонстрировал нам на этой арене.
Противником же его станет знаменитый разбойник с Сицилии Фолубий и трое его товарищей. Нет такого преступления, которого бы они не совершили, нет такой гнусности и мерзости, которыми бы они себя не запятнали. Издавна Сицилия была рассадником бандитов. Ни пеший, ни конный путник не мог чувствовать себя в безопасности на дорогах острова. И даже на улицах городов при свете дня дерзкие преступники не боялись грабить, убивать и насиловать. Фолубий и его банда превзошли всех остальных негодяев в своих злодеяниях и в своей дерзости. Но хвала добрым и справедливым богам, претору Гаю Цинне удалость уничтожить за последний год многих разбойников и многих пленить. Флубий и его люди были схвачены месяц назад и теперь им предстоит закончить свою жизнь на арене от руки другого разбойника. Не это ли справедливый суд самих богов? Да! Сегодня боги решат кому пасть и превратиться в кровавый прах! Мы с вами станем свидетелями высшей справедливости! Наградой победителю будет юная дева.
Зрители отозвались на речь глашатая восторженными криками. Как всегда разгорелись споры, начали делаться ставки. А затем, после удара гонга, открывающего бой, весь Цирк замер в ожидании.
Элатий атаковал первым, чем немало удивил разбойников, решивших, что их численный перевес дает и неоспоримое преимущество, а значит спешить им некуда и можно всласть поиграть с жертвой, прежде чем прикончить её. Но в своих диких горах на Сицилии ни Флубий, ни его подельники ничего не слышали об Элатии. И это было не в их в пользу. Сицилиец с конским хвостом на голове стоял ближе всех. Гладиатор бросился к нему, резким ударом щита отбил выпад копьём и вонзил меч прямо в сердце противника. Разбойник пошатнулся. В глазах его изумление за секунду сменилось ужасом от осознания того, что жизнь его кончилась. И он рухнул на песок, обагряя его горячей кровью. Остальные трое разбойников были так ошеломлены гибелью друга, что замешкались и это вновь сыграло Элатию на руку. Он атаковал второго разбойника с косым шрамом через все лицо. Тот, с криком отпрянул назад, пятная песок арены кровью из рассеченного левого бедра.
— Гидар, отойди мне за спину! — взревел Флубий и размахивая топорами бросился на самнита.
Раненый, припадая на левую ногу спрятался за широченной спиной главаря. А тот, продолжая наступать закричал другому подельнику:
— Кифорис, обойди его! Бей под щит.
Под бешеным напором самнит отступил, затем вдруг резко прыгнул вправо и атаковал Кифориса. Разбойник вскрикнул и каким-то невероятным чудом смог наконечником копья отбить меч гладиатора. Сталь звякнула о сталь и бойцы разошлись, один чуть раздасованый промахом, другой мысленно благодаривший богов за спасение.
Топоры Флубия раз за разом обрушивались на щит Элатия. Он отражал эти страшные удары, свалившие бы с ног любого человека, то железной кромкой щита, то центром-умбоном. Огромный разбойник ревел от ярости и все время наступал, словно не ведал что такое усталость. Но его звериная сила не была подкреплена тактикой боя и каким либо искусством его ведения. Разбойника спасали, также отменная реакция (он ловко и быстро отражал, то лезвиями, о рукоятками топоров ответные выпады Элатия), да помощь напарника все время норовившего зайти с права и поразить гладиатора в незащищенный щитом правый бок или бедро. За Кифорисом постоянно приходилось следить. И не стоило забывать о раненом Гидаре. Тот, вполне ещё мог двигаться и неожиданно ударить копьем. Так что, прежде чем сразить главаря, следовало прикончить его людей.
Элатий рискнул подпустить Кифориса ближе и когда тот сделал выпад копьем, метя гладиатору в подмышку, самнит резко развернулся и обрушил нижнюю кромку щита на копье. Этот удар отклонил оружие разбойника вниз, так что наконечник зарылся в песок, а само древко с треском переломилось. С проклятием сицилиец отскочил. Эта хитрость Элатия ему бы дорого обошлась, не отрази он один из топоров мечом. От второго его спас крепкий наруч и то что удар получился скользящим.
Тысячи зрителей взвыли, как один, увидев, как топор сицилийца поразил их кумира. Но Элатий отскочил целым и невредимым. По скамьям, тут же пронесся единый вздох радости. Большинство были на стороне самнита.
Лишившись копья, Кифорис выхватил нож, однако теперь, он боялся даже на пару шагов подойти к противнику вооруженному мечом. Копье — вот что ему было нужно! Он кинулся в сторону их первого убитого товарища. Туда же побежал и Элатий, оставив позади тяжело ступавшего, все же начавшего уставать Флубия.
К лежавшему на песке копью они подбежали одновременно. Все решали секунды. Кифорис наклонился и схватился за древко. Он собирался резко потянуть на себя, упасть на бок и быстро откатиться в строну с трофеем. Расчёт на то, что обе руки гладиатора заняты щитом и мечом был полностью оправдан. Но одно сицилиец не учёл. Элатий придавил ногой наконечник копья. Кифорис дернул. Безуспешно. Ещё раз! Не стоило ему упорствовать. Самнит быстро и безжалостно вонзил меч в незащищенную шею противника с левой стороны. Кровь ударила фонтаном. Издав хриплый крик, Кифорис упал на спину.
Добивать его не было времени, да и не стоило, с учетом его раны. Налетел Флубий, рыча, как взбешенный медведь. Топоры крошили щит в щепки. Сталь со свистом рассекала воздух. Элатий побежал в сторону раненого Гидара. Разбойник выставил перед собой копье, намереваясь держать врага на расстоянии. Лицо его, побледневшее от боли, было искажено яростью. Но раненый, без прикрытия великана Флубия стал легкой добычей гладиатора. Правда, ему удалось сильно повредить щит самнита, приведя его в совершенную негодность, но меч нашёл свою цель прежде чем подоспел Флубий. Пронзив горло Гидара и стряхнув с руки остатки щита Элатий повернулся в сторону главаря. Два топора против меча! Не лучший расклад, даже для бойца, защищенного шлемом и доспехами. Теперь, самнит мог думать только об обороне, да рассчитывать измотать более грузного противника. Многие из зрителей так и думали. Элатий же поступил по другому. Когда разбойник был в пяти шагах от него он поднял копье Гидара и метнул его. Наконечник вонзился выше живота, пробил диафрагму и скрылся в плоти, как и древко, последовавшее за ним на половину своей длинны.
Флубий застонал. Колени его подогнулись. Он упал бы лицом вниз, но нашел опору в двух своих топорах и так повис, харкая и плюясь кровью, хлынувшую из его разинутого рта. Весь цирк замер, словно бы разом все зрители забыли, как дышать. Элатий приблизился к раненому.
— Для тебя нет пощады, — глухо сквозь шлем произнес он. — Это был не поединок, а казнь.
— Так закончи быстрее! — зарычал Флубий. — Отправь меня к Стиксу! (10)
— Прощай, брат.
Быстрым и точным движением Элатий отсёк голову и пока она катилась по арене, зрители встав со своих мест дружно кричали от восторга и бешено рукоплескали.
Бой утомил отважного самнита, противники были повержены, их кровь забрызгала победителя с ног до головы, но предстояло ещё одно действо в котором Элатию было необходимо выступить с тем же блеском и успехом. Он приблизился к двум столбам, снял шлем с головы и бросил его на песок. Глаза его встретились с глазами пленницы. Пока шёл бой, юная Элфи с замиранием сердца следила за его исходом. Кто бы не вышел победителем, её ждал позор — публичное совокупление с мужчиной. Но если выбирать... Лучше бы это был самнит. По крайней мере, он был красив и не такой дикарь, как Флубий.
Обнаженному, привязанному веревками человеку не просто сохранить чувство собственного достоинства. Но юная пленница демонстрировала удивительную выдержку, была преисполнена гордости и самоуважения. Самнит был поражен, встретив её смелый, даже дерзкий взгляд.
— Чего же ты медлишь, герой арены?! — вскричала она. — Возьми свою награду!
— Я не насильник, — ответил Элатий и двумя ударами перерубил веревки. — Ты свободна. Хватит развлекать этих ублюдков, — он кивнул в сторону орущих, улюлюкающих, свистящих толп. — С них достаточно и пролитой крови.
Поступок гладиатора пришелся римлянам не по душе. Ропот на скамьях нарастал.
— Возьми её! Ты же мужчина! Воткни этой девчонке! Оприходуй сучку! — несло со всех сторон.
Элатий отшвырнул меч в сторону и скрестив на груди руки мрачно взирал в сторону трибуны, где расположились его хозяева. Ветувий отчаянно жестикулировал, показывая, что надо исполнить волю зрителей. Юлия казалась спокойной, однако щеки ее горели и было видно, что она очень переживает за то чем кончится представление. При всей своей ненависти к Риму, Элатий не испытывал подобных чувств к Юлии, хотя она была гражданкой проклятого города. Более того, сердце его переполняла нежность к молодой госпоже, хотя он не назвал бы это настоящей любовью, каковую испытывал, например к Постумии — своей покойной жене. Подводить Юлию ему очень не хотелось, да и ее супруг Ветувий был добр к нему и на такое отношение господина не стоило отвечать черной неблагодарностью. Но он не мог пойти и против собственных принципов и подвергать гордую Элфи позору на глазах десятков тысяч квиритов. Элатий был в отчаянии. Что бы он сейчас не выбрал, будет плохо. Проклятие богов! Он готов был пройти сегодня ещё через сотню поединков, но только не через это испытание.
Видя его колебания, поняв в сколь сложное положение поставлен Элатий, юная галлийка пришла ему на помощь. Освобождая руки от обрывков веревок, она сказала:
— Давай сделаем это. Пусть они сморят. Пусть смотрят и завидуют нам — рабам.
— Ты уверена? — с сомнением спросил Элатий. — Я не хочу, чтобы все случилось вопреки твоей воле.
Рука Элфи коснулась нагрудного панциря, тихонько поползла вниз.
— Будь все по другому, я не задумываясь отдалась бы тебе. Да и сейчас... почему бы и нет. В конце концов, нужно воздать богам за помощь. За милость проявленную ко мне. Я чувствую, им так угодно. На твоем месте мог быть сейчас ужасный Флубий.
— Скорее, я бы умер, чем допустил это! — воскликнул Элатий.
Тут, Элфи прижалась к нему, нашла его губы. Самнит машинально, нежели осмысленно, привычным движением рук обхватил девушку за бедра. Её нагота и красота, страсть с которой Элфи целовала его, вскружили Элатию голову. Член его мгновенно напрягся. Он и думать забыл о Цирке и о зрителях. Кровь в его жилах кипела, руки, уже жадно скользили, щупали упругие выпуклые ягодицы галлийки. Она торопливо помогла ему избавиться от части доспехов. Только наручи и поножи остались. Но они не помеха тому, что предстояло совершить.
Их ложем стал песок арены. Цирк шумел и волновался, как море в непогоду. Слышались смешки и реплики непристойного содержания, женские ахи-вздохи, подбадривающие выкрики. Элфи и Элатий все это игнорировали. Сейчас, друг для друга, существовали, лишь они. И только они. Поцелуи быстрые и страстные сменялись долгими, полными чувственной нежности. Руки Элатия ласкали девичьи груди и бедра. Время от времени, он припадал губами к её розовым, отвердевшим от возбуждения соскам. Она ухватила его член рукой и из груди юной прелестницы вырвался вздох восхищения. Он был горячий, длинный и толстый — едва обхватывался ладонью. Такой большой, ещё ни разу не встречался ей.
— Возьми меня скорее, — зашептала Элфи, совершенно потеряв голову от возбуждения. Бедра её похотливо двигались, ноги широко раздвинулись в предвкушении. При всех, присущими ей гордости и самоуважении, мужчины имели над юной галлийкой странную власть. Их, порой, даже случайные прикосновения, всегда волновали девушку. Если же мужчина начинал ласкать и целовать её, страсть и желание захватывали Элфи без остатка. Вагина девушки увлажнилась и готова была принять вожделенного гостя. И он не замедлил явиться. Элатий проникал в рабыню не спеша, не смотря на обильное сокоотделение из её picse. К столь могучему члену галлийке нужно было ещё привыкнуть.
Возможно, кто-то из зрителей ожидал другого: резких толчков, криков боли и крови из разорванной грубым вторжением вагины. Элатию было плевать. Он и так сегодня дал слишком много этим римским ублюдкам! Пусть довольствуются тем, что видят. Он будет нежен с этой девушкой. Её кровь не запятнает эту арену. Упругие губки Элфи сопротивлялись проникновению, хотя она сама его жаждала. Элатий вынужден был давить сильнее. Стон удовольствия вырвался из груди девушки, ноги и бедра ее дрожали от напряжения. Но вот, сопротивление было преодолено и самнит начал привычную работу по растягиванию очередной девичьей дырочки. Покрытый липкой влагой больше чем на половину, член гладиатора нырял и нырял в горячую, сладенькую picse белокурой нимфы. В притихшем Цирке было отчетливо слышно прерывистое дыхание рабов. С каждой минутой Элатий двигался все быстрее, член его вонзался в распертую дырочку Элфи все сильнее и резче. Девушка стонала и вскрикивала под этим напором, ногти её прочерчивали на спине и ягодицах самнита красные полосы. Наклонив голову, гладиатор осыпал жаркими поцелуями шею и груди галлийки. Одну ногу девушки он забросил себе на плечо, другую, удерживая под коленкой отвел в сторону.
Кульминации они достигли вместе. Элфи издала приглушенный крик и по бедрам её пробежала короткая сильная судорога. Влагалище ее сладко пульсировало под напором могучего члена. Затем, раздался стон Элатия и девушка ощутила, как лоно её начало орошаться струями мужского семени.
(1) (1) Квириты — собственно римские граждане.
(2) (2) Ретиарии — гладиаторы обычно бившиеся без доспехов, вооруженные трезубцем и сетью
(3) (3) Мирмиллоны — гладиаторы хорошо защищенные доспехами, имевшие щит и меч.
(4) (4) Ланиста — в Риме владелец гладиаторской школы
(5) (5) Picse — одно из названий у римлян женского полового органа
(6) (6) Лорарии — служители Цирка, уволакивающие тела павших гладиаторов и уносившие раненых.
(7) (7) Иберийцы — древнее население Испании
(8) (8) Легат — командир римского легиона, помощник консула
(9) (9) Гельветы — кельтское племя жившее в древности на территории нынешней Швейцарии
(10) Стикс — мифическая река на берег которой души людей попадают после смерти и далее в царство Аида их перепрапвляет паромщик Харон
От автора.
Моя новая работа задумывалась, как повесть и на данный момент полностю соответствует этой литературной форме по объёму. Рим... это попытка соединить жесткую эротику, поскольку данный сайт посвящён этой тематике, и вместе с тем выйти на новый уровень изложения посредством историко-приключенческого повествования. Что из этого получилось судить вам, уважаемые читатели. И не исключено, что от ваших оценок, конструктивной критики, отзывов будет зависеть останется ли Рим... повестью, как это есть сейчас, или же превратиться в роман. Идей и задумак для Рима... у меня ещё предостаточно.
Erixx
2013
