Когда я отслужил в армии год, мне посчастливилось получить на неделю краткосрочный отпуск. Дома у меня была только мама, которую я и известил о своем скором приезде. Все мои друзья к тому моменту либо тоже служили, либо учились в другом городе, поэтому даже в гости позвать было некого. Но я сильно и не переживал — все равно отпуск это здорово, как хорошо отдохнуть и расслабиться дома, у родной мамы.
Со своим мужем, моим отцом, она развелась когда я был еще маленьким, и теперь пока я служил, жила одна в маленькой квартирке, как говорят «спального района» города. В свои 39 лет мама была невысокой брюнеточкой, с округлыми формами тела и большой грудью, которая небезосновательно считалась предметом ее гордости и зависти других баб. Несмотря на свою «упитанность», она совсем не была толстой и даже талия, которая обычно у женщин ее возраста отсутствует напрочь, у нее просматривалась четко.
То что касается меня, так отсутствие мужского воспитания наложило свой отпечаток на моем характере — если между мальчишек я ничем особо и не отличался, то в общении с женским полом я был неуверен и застенчив. Из-за этого наверно так и не обзавелся девчонкой, которая ждала б меня из армии. Ну как бы там нибыло, через сутки к вечеру я добрался домой...
После радостной встречи, когда мы пообнимались и расцеловались, мама сразу отправила меня мыться с дороги, а сама пошла накрывать на стол. Я с первой минуты обратил внимание что она выглядит не как обычно, а по праздничному — на голове красивая прическа, легкий макияж и даже особенный запах дорогих духов, необычный такой. Встретив ее случайно где-нибудь на улице в таком виде, наверно узнал бы не сразу.
Лежа в горячей ванной, неотягощенный солдатской службой, я под шум воды, закрыв глаза расслабленно гладил свой вставший член, как вдруг прикосновение вернуло меня в реальность, заставив при этом вздрогнуть.
— «Ну хватит плескаться, давай выходи-пора за стол» — это мама вошла и увидев как я «мечтаю», тронула за плечо. Конечно она заметила мой торчащий из пенистой воды «ствол», но когда я открыл глаза, она уже отвернулась и что то перебирала в корзине для белья. Из-под приподнявшегося короткого халата были видны ее белые бедра и нижняя часть полненьких ягодиц, между которых, прикрытый полоской белых трикотажных трусиков, вызывающе выпирал толстый «пирожок». Чудесную картину дополняли выглядывающие по краям этого «пирожка» черные волосы, которые вызывали непреодолимое желание потрогать их рукой...
— «Я все твое кинула в стирку, а у тебя тут из белья ничего нет. Даже не знаю что делать... Слушай, может надень пока... мои, вот эти черные, а завтра купим тебе новые. « — она повернула голову и заметив куда я смотрю, улыбаясь добавила: «Или тебе понравились другие? Могу дать... вылазь давай... « Потом шутя легонько щелкнула меня по носу и вышла. В тот момент мне показалось что мама уже выпила рюмочку или две, пока накрывала стол.
Женские трусы оказались немного великоваты на меня, и хотя они не спадали, но прикрывали «хозяйство» чисто символически — член мог вывалиться наружу в любой момент. Но выбора не было, так что прикрыв сверху старым маминым халатом необычный для себя атрибут, я вышел из ванной.
Поначалу я еще смущался, вспоминая не вовремя вставший член, но глядя на веселые и понимающие глаза матери, в итоге успокоился и все внимание перевел на стол, который был полон всяких «вкусностей». Конечно не обошлось и без спиртного — в центре стоял графинчик неплохого коньяка, с которого мы чокнувшись «за приезд» и начали праздничный ужин.
Когда все новости были рассказаны, все блюда попробованы, а графин почти опустел, мать с непривычки заметно захмелев, проговорила: «Вот думаю куда тебя лучше положить. Диван, ты сам знаешь, старый и неудобный — на нем нормально не выспишься. А у меня кровать большая, так что если не стесняешься, можешь лечь со мной — места хватит. Надо же тебе хорошо отдохнуть.»
Зная все «достоинства» нашего дивана, я согласился на ее предложение и даже не обратил внимания на то, что ее глаза при слове «отдохнуть» как то странно блеснули — в моей захмелевшей голове сейчас отсутствовала наблюдательность, да и вообще логическая связь событий. После чего мама сказала мне чтобы я подождал пока она помоется и ляжет, а я могу ложиться к ней минут через двадцать.
В графине оставалось чуть коньяка, так что коротая время, я понемногу потягивал его стоя у темного окна, наслаждаясь тишиной и спокойствием домашней обстановки. Время прошло достаточно и наверно уже было можно идти вслед за матерью ложиться спать.
Предварительно зайдя в ванную, я умылся, почистил зубы и собрался было уже выходить, как вдруг мое внимание привлек предмет женского туалета, брошенный на стиральной машине сверху. Это были белые мамины трусы, которые видимо она забыла кинуть в грязное белье. Я взял их и уже занес было руку, но почему то вместо того чтобы отправить их в корзинку, поднес к лицу и... понюхал.
Описывать запах подобных, нестиранных трусов нет смысла. Можно сказать только одно-если мужчине он не нравится, то скорее всего он не совсем здоров. Недаром в мировой истории, женские трусы часто оказывались сильней богатства, власти и даже целых армий, потому что основной инстинкт сильнее любого разума.
В спальне, я постоял пока глаза не привыкнут к полумраку, потом скинул халат на старый диван, и поскольку в квартире было довольно прохладно, быстро лег на свободную половину кровати. Одеяло было не очень широкое, поэтому укрывшись, я невольно оказался вплотную с мамой, от которой исходило тепло как от печки. Не зная куда девать руки, я одну положил под голову, а вторую ей на бедро. Моя ладонь не нащупала ни ночной рубашки, ни трусов... мамины ягодицы были голые. Нет, ночнушка на ней была, но она просто сбилась до пояса...
Пригревшись возле маминой горячей задницы, уставший с дороги и под действием паров коньяка, я даже сразу начал дремать. Перед глазами почему то опять возник ее выглядывающий из под халата «пирожок, белые трусики»... Я просунул руку дальше и обнял маму за мягкий животик, чувствуя как предательски напрягается член в широких кружевных трусах и как он начинает вылазить из них, толстой палкой упираясь между половинок задницы.
Вместо того чтобы отодвинуться от меня, как я ожидал, она пошевелила тазом мне навстречу, ощупывая член задом, а потом вдруг приподняла ногу и прошептала: «Если хочешь... освободись от груза... И сними ты их. « Путаясь и дергая ногами, я стал избавляться от трусов, пока в конце концов они не были сброшены куда то на пол у кровати.
Расценив эти действия и мое молчание как согласие, мама просунула руку себе между бедер, взяла меня за член и одновременно двигая тазом, устроилась в удобную для нас позу. В ответ я только крепче прижал ладонь к ее животу и почувствовал как головка сначала ткнулась в густые волосы, а затем направляемая заботливой рукой, мягко раздвигая толстые и мокрые губы, погрузилась в горячее отверстие влагалища.
Теперь она держала меня за яйца и не позволяла члену выпасть наружу, ожидая когда же я наконец начну свою мужскую работу. Ничего не оставалось больше, как подчиниться этой ласково тянущей меня руке, и придвинуться еще плотнее к большому и мягкому заду. И сразу же член мягко скользнул внутрь, куда то в глубину маминого живота. После этого она отпустила мои яйца, предоставляя мне свободу действий. (Специально для — задвигал бедрами, вытягивая и вгоняя его на всю длину. Моя рука сама полезла под ночнушку, вверх по животу мамы, нащупала ее грудь с большими, твердыми сосками и в такт движениям гладила их. В темноте спальни, к тиканью старых часов теперь добавились характерные чмокающие звуки и мерное поскрипывание кровати.
Или желая ускорить процесс, или от удовольствия, мама стала тихонько шевелить задом навстречу члену, каждый раз заглатывая его влагалищем и прижимаясь промежностью к моему паху. От таких ощущений у меня внутри пошла сладкая волна, накрывающая все тело неземным блаженством и сперма, накопившаяся за месяцы воздержания, потекла из меня, наполняя мамин волосатый «пирожок» густой начинкой. По тому как она вся напряглась и задрожала, я не имея в этом опыта, все же догадался что мы испытываем оргазм с ней одновременно.
Когда наконец семяизвержение закончилось и сознание из нирваны, постепенно вернулось в реальность — я осторожно вытянул все еще стоящий член из маминой волосатой щели и отсунулся назад. Ее нога медленно опустилась, сжимая и закрывая вход.
Так она лежала без движений еще с минуту, как бы смакуя принятую в себя благодатную для женского организма жидкость, затем повернувшись привстала и нашарив рукой мой мокрый член, стала вытирать его тряпочкой, при этом приговаривая голосом доктора сделавшего пациенту успокоительный укол: «Ну все, все... теперь спи дорогой... отдыхай сынок. « От слабости и усталости у меня кружилась голова, а во всем теле была какая то невесомость и пустота. Из окна пробивался неяркий свет уличного фонаря, освещая комнату тусклым светом.
Уже почти засыпая, в этом свете, сквозь полуприкрытые веки я заметил перешагивающую через меня мамину ногу, мелькнувшие мокрые и отвисающие после сношения половые губы и... отключился. Как она вернулась из ванной и легла на свое место, я уже не слышал.
...
— «Эй, боец!... Рядовой Маманин!... А ну-ка подьем! Ты что в отпуск не хочешь?» — передо мной стоит и ухмыляется наш старшина.
Я таращусь на него, спросонья не понимая где нахожусь.
— «Бегом в канцелярию получать отпускные документы!»
На ходу поправляя гимнастерку, выскакиваю из казармы и бегу в строевую часть. Только на полпути начинаю чувствовать что трусы у меня мокрые...
— «Не забыть позвонить и известить маму о своем приезде.» — стучит в голове...
Таказуко
Со своим мужем, моим отцом, она развелась когда я был еще маленьким, и теперь пока я служил, жила одна в маленькой квартирке, как говорят «спального района» города. В свои 39 лет мама была невысокой брюнеточкой, с округлыми формами тела и большой грудью, которая небезосновательно считалась предметом ее гордости и зависти других баб. Несмотря на свою «упитанность», она совсем не была толстой и даже талия, которая обычно у женщин ее возраста отсутствует напрочь, у нее просматривалась четко.
То что касается меня, так отсутствие мужского воспитания наложило свой отпечаток на моем характере — если между мальчишек я ничем особо и не отличался, то в общении с женским полом я был неуверен и застенчив. Из-за этого наверно так и не обзавелся девчонкой, которая ждала б меня из армии. Ну как бы там нибыло, через сутки к вечеру я добрался домой...
После радостной встречи, когда мы пообнимались и расцеловались, мама сразу отправила меня мыться с дороги, а сама пошла накрывать на стол. Я с первой минуты обратил внимание что она выглядит не как обычно, а по праздничному — на голове красивая прическа, легкий макияж и даже особенный запах дорогих духов, необычный такой. Встретив ее случайно где-нибудь на улице в таком виде, наверно узнал бы не сразу.
Лежа в горячей ванной, неотягощенный солдатской службой, я под шум воды, закрыв глаза расслабленно гладил свой вставший член, как вдруг прикосновение вернуло меня в реальность, заставив при этом вздрогнуть.
— «Ну хватит плескаться, давай выходи-пора за стол» — это мама вошла и увидев как я «мечтаю», тронула за плечо. Конечно она заметила мой торчащий из пенистой воды «ствол», но когда я открыл глаза, она уже отвернулась и что то перебирала в корзине для белья. Из-под приподнявшегося короткого халата были видны ее белые бедра и нижняя часть полненьких ягодиц, между которых, прикрытый полоской белых трикотажных трусиков, вызывающе выпирал толстый «пирожок». Чудесную картину дополняли выглядывающие по краям этого «пирожка» черные волосы, которые вызывали непреодолимое желание потрогать их рукой...
— «Я все твое кинула в стирку, а у тебя тут из белья ничего нет. Даже не знаю что делать... Слушай, может надень пока... мои, вот эти черные, а завтра купим тебе новые. « — она повернула голову и заметив куда я смотрю, улыбаясь добавила: «Или тебе понравились другие? Могу дать... вылазь давай... « Потом шутя легонько щелкнула меня по носу и вышла. В тот момент мне показалось что мама уже выпила рюмочку или две, пока накрывала стол.
Женские трусы оказались немного великоваты на меня, и хотя они не спадали, но прикрывали «хозяйство» чисто символически — член мог вывалиться наружу в любой момент. Но выбора не было, так что прикрыв сверху старым маминым халатом необычный для себя атрибут, я вышел из ванной.
Поначалу я еще смущался, вспоминая не вовремя вставший член, но глядя на веселые и понимающие глаза матери, в итоге успокоился и все внимание перевел на стол, который был полон всяких «вкусностей». Конечно не обошлось и без спиртного — в центре стоял графинчик неплохого коньяка, с которого мы чокнувшись «за приезд» и начали праздничный ужин.
Когда все новости были рассказаны, все блюда попробованы, а графин почти опустел, мать с непривычки заметно захмелев, проговорила: «Вот думаю куда тебя лучше положить. Диван, ты сам знаешь, старый и неудобный — на нем нормально не выспишься. А у меня кровать большая, так что если не стесняешься, можешь лечь со мной — места хватит. Надо же тебе хорошо отдохнуть.»
Зная все «достоинства» нашего дивана, я согласился на ее предложение и даже не обратил внимания на то, что ее глаза при слове «отдохнуть» как то странно блеснули — в моей захмелевшей голове сейчас отсутствовала наблюдательность, да и вообще логическая связь событий. После чего мама сказала мне чтобы я подождал пока она помоется и ляжет, а я могу ложиться к ней минут через двадцать.
В графине оставалось чуть коньяка, так что коротая время, я понемногу потягивал его стоя у темного окна, наслаждаясь тишиной и спокойствием домашней обстановки. Время прошло достаточно и наверно уже было можно идти вслед за матерью ложиться спать.
Предварительно зайдя в ванную, я умылся, почистил зубы и собрался было уже выходить, как вдруг мое внимание привлек предмет женского туалета, брошенный на стиральной машине сверху. Это были белые мамины трусы, которые видимо она забыла кинуть в грязное белье. Я взял их и уже занес было руку, но почему то вместо того чтобы отправить их в корзинку, поднес к лицу и... понюхал.
Описывать запах подобных, нестиранных трусов нет смысла. Можно сказать только одно-если мужчине он не нравится, то скорее всего он не совсем здоров. Недаром в мировой истории, женские трусы часто оказывались сильней богатства, власти и даже целых армий, потому что основной инстинкт сильнее любого разума.
В спальне, я постоял пока глаза не привыкнут к полумраку, потом скинул халат на старый диван, и поскольку в квартире было довольно прохладно, быстро лег на свободную половину кровати. Одеяло было не очень широкое, поэтому укрывшись, я невольно оказался вплотную с мамой, от которой исходило тепло как от печки. Не зная куда девать руки, я одну положил под голову, а вторую ей на бедро. Моя ладонь не нащупала ни ночной рубашки, ни трусов... мамины ягодицы были голые. Нет, ночнушка на ней была, но она просто сбилась до пояса...
Пригревшись возле маминой горячей задницы, уставший с дороги и под действием паров коньяка, я даже сразу начал дремать. Перед глазами почему то опять возник ее выглядывающий из под халата «пирожок, белые трусики»... Я просунул руку дальше и обнял маму за мягкий животик, чувствуя как предательски напрягается член в широких кружевных трусах и как он начинает вылазить из них, толстой палкой упираясь между половинок задницы.
Вместо того чтобы отодвинуться от меня, как я ожидал, она пошевелила тазом мне навстречу, ощупывая член задом, а потом вдруг приподняла ногу и прошептала: «Если хочешь... освободись от груза... И сними ты их. « Путаясь и дергая ногами, я стал избавляться от трусов, пока в конце концов они не были сброшены куда то на пол у кровати.
Расценив эти действия и мое молчание как согласие, мама просунула руку себе между бедер, взяла меня за член и одновременно двигая тазом, устроилась в удобную для нас позу. В ответ я только крепче прижал ладонь к ее животу и почувствовал как головка сначала ткнулась в густые волосы, а затем направляемая заботливой рукой, мягко раздвигая толстые и мокрые губы, погрузилась в горячее отверстие влагалища.
Теперь она держала меня за яйца и не позволяла члену выпасть наружу, ожидая когда же я наконец начну свою мужскую работу. Ничего не оставалось больше, как подчиниться этой ласково тянущей меня руке, и придвинуться еще плотнее к большому и мягкому заду. И сразу же член мягко скользнул внутрь, куда то в глубину маминого живота. После этого она отпустила мои яйца, предоставляя мне свободу действий. (Специально для — задвигал бедрами, вытягивая и вгоняя его на всю длину. Моя рука сама полезла под ночнушку, вверх по животу мамы, нащупала ее грудь с большими, твердыми сосками и в такт движениям гладила их. В темноте спальни, к тиканью старых часов теперь добавились характерные чмокающие звуки и мерное поскрипывание кровати.
Или желая ускорить процесс, или от удовольствия, мама стала тихонько шевелить задом навстречу члену, каждый раз заглатывая его влагалищем и прижимаясь промежностью к моему паху. От таких ощущений у меня внутри пошла сладкая волна, накрывающая все тело неземным блаженством и сперма, накопившаяся за месяцы воздержания, потекла из меня, наполняя мамин волосатый «пирожок» густой начинкой. По тому как она вся напряглась и задрожала, я не имея в этом опыта, все же догадался что мы испытываем оргазм с ней одновременно.
Когда наконец семяизвержение закончилось и сознание из нирваны, постепенно вернулось в реальность — я осторожно вытянул все еще стоящий член из маминой волосатой щели и отсунулся назад. Ее нога медленно опустилась, сжимая и закрывая вход.
Так она лежала без движений еще с минуту, как бы смакуя принятую в себя благодатную для женского организма жидкость, затем повернувшись привстала и нашарив рукой мой мокрый член, стала вытирать его тряпочкой, при этом приговаривая голосом доктора сделавшего пациенту успокоительный укол: «Ну все, все... теперь спи дорогой... отдыхай сынок. « От слабости и усталости у меня кружилась голова, а во всем теле была какая то невесомость и пустота. Из окна пробивался неяркий свет уличного фонаря, освещая комнату тусклым светом.
Уже почти засыпая, в этом свете, сквозь полуприкрытые веки я заметил перешагивающую через меня мамину ногу, мелькнувшие мокрые и отвисающие после сношения половые губы и... отключился. Как она вернулась из ванной и легла на свое место, я уже не слышал.
...
— «Эй, боец!... Рядовой Маманин!... А ну-ка подьем! Ты что в отпуск не хочешь?» — передо мной стоит и ухмыляется наш старшина.
Я таращусь на него, спросонья не понимая где нахожусь.
— «Бегом в канцелярию получать отпускные документы!»
На ходу поправляя гимнастерку, выскакиваю из казармы и бегу в строевую часть. Только на полпути начинаю чувствовать что трусы у меня мокрые...
— «Не забыть позвонить и известить маму о своем приезде.» — стучит в голове...
Таказуко
