Ди и Хан были парой. Хан любил свою жену до безумия, но он не допускал непослушания. А Ди была своенравной и вспыльчивой. Даже субботние порки не всегда давали нужного эффекта.

И Хан нашел решение. Он позволял ей владеть тем, что ей не принадлежит по определению. Таким образом, в их спальне иногда появлялось третье лицо. Хан сам находил претендентов, делал отбор и приводил жене уже подготовленный объект.

Иногда это были девочки. С ними Ди была ласкова, она позволяла себя ласкать и таяла под этими ласками. Хан всегда наблюдал эти игры со стороны. Ему нравилось видеть, как его властная жена, даже прижимая голову девочки ногой к своей нежной плоти, всегда оставалась заботливой хозяйкой. Она опекала девочку. Получая удовольствие сама, иногда дарила удовольствие и ей. Бывало, что Хан присоединялся к этим играм, но только с плеткой в руках, чтобы подогреть страсть обеих. Иногда насаживал на свой член попку жены, если она оказывалась перед ним в нужном положении. Но никогда не трогал девочек — этот объект был во власти Ди.

Но больше Хан любил присутствие партнера мужского пола. Назвать их мужчинами язык не поворачивался. Это были кролики, станки для траха. На них Ди отрывалась по полной. Но после таких игр Ди становилась шелковой и послушной на некоторое время.

В этот раз Хану попалась пара. На первой встрече он увидел миловидную, хрупкую партнершу, но с совершенно потухшими глазами, и слегка одутловатое, непривлекательное, по сути, тело партнера. Но его задница была просто полигоном для всякого рода удовольствий. «Бывают же такие, этот ж надо так затюкать девочку», — подумал Хан и приступил к предварительным переговорам.

Вечером Хан показал фото Ди и сформулировал ее роль.

— Твоя задача — оживить девочку, уж больно жалко на нее смотреть. А вот кролика можешь хоть растерзать, он согласен на все.

Ди оживилась, в глазах появился хищный блеск, а в прелестной головке зрел план действий. Ди редко соглашалась на экспромты, она всегда продумывала сценарий до мелочей. К слову сказать, в конечном итоге он редко исполнялся в реальности, но сам процесс планирования доставлял ей безумное удовольствие. Хан знал, что пока Ди думает над сценарием, ему обеспечен незабываемый и страстный секс.

Вечером в постели Ди задумчиво и неторопливо делала минет Хану. Он не торопил ее, не подгонял, просто получал удовольствие, вальяжно лежа на спине. Заглотнув член поглубже, Ди вдруг замерла, выпустила член и, стремительно вскинув стройное тело вверх, уселась на него. Как-то сразу, с маху на всю длину.

— Тихо, детка, тихо. Так и сломать его можно.

— Ай, ты не понимаешь... мне в голову пришла классная идея!

Ди подвигалась вверх-вниз, поудобнее пристраивая внутри агрегат Хана.

— Говори уже.

Ди медленно сжала мышцами член и снова их расслабила. Не прыгая и не двигаясь, она просто ласкала мужа внутри себя. Хан любил такой массаж.

— Мне нужны красные ботфорты без каблука, новый страпон на ремешках и стек без резиновой насадки.

— Ого, ты решила проучить борова, чтобы девочек не обижал.

— Да, милый. Пусть на своей шкуре испытает все.

— Как ты будешь использовать девочку.

— Она будет кошкой у твоих ног.

— С хвостиком?

— Конечно!

И Ди с невероятной силой сжала член мужа стенками влагалища. Хан чуть подался вперед.

— Кончи сейчас, милая.

Она будто ждала приказа, тело мелко-мелко задрожало, и он ощутил знакомую волну ее оргазма, уже падая на него, она ловила его последний толчок, не ослабляя мышц. Вот за такие моменты он и обожал свою жену.

Гостей ждали через два дня. Красные ботфорты пришлось поискать, но кто ищет, тот всегда найдет. Эти два дня, увлеченная подготовкой Ди большей частью загадочно молчала, но глаза светились каким-то дьявольским светом.

Гостей встречала Ди. Хан привычно расположился в кресле в спальне, увлеченно наблюдая за женой в открытую дверь. Выглядела она сногсшибательно. Обнаженное загорелое тело, без всякой растительности, гордо развернутые плечи, небольшая, но стоящая грудь с темными ареолами вокруг торчащих сосков. Красные высокие сапоги из тонкой кожи, облегающие ее ножки, черный стек с деревянной ручкой и кожаной петлей на конце, обхватывающей ее запястье, ярко красный маникюр, распущенные, рыжие, слегка взъерошенные волосы до плеч и глаза хищницы, поджидающей добычу. Она напомнила ему Геллу из свиты Сатаны у Булгакова, только вместо кружевного передника на голое тело красные ботфорты. Хан по запаху чувствовал, как она возбуждена. Ох уж этот запах распаленной женщины! Хан ощутил, как шевельнулся член в штанах.

Ди сумела поразить и гостей. Боров, кажется, вообще потерял дар речи. Но ему говорить и не полагалось. Девочка робко сказала: «Здравствуйте, Госпожа», — и опустила глаза в пол.

— Раздеваетесь здесь, ванная там, полотенце найдете, у вас десять минут.

Ди указывала направление стеком, будто учительской указкой. И оставила гостей одних, гордо встав рядом с креслом мужа.

Полотенце в ванной было одно и достаточно небольшое, чтобы кому-нибудь из них вдумалось в него завернуться. Девочка шла впереди, будто прикрывая своим хрупким телом жирную массу своего партнера. «Вот крыса», — подумал Хан про борова.

— На колени оба, носом в пол, — скомандовала Ди.

Встали рядышком, девочка в привычную позу, судя по всему, а боров выглядел как-то неестественно. Ди обошла их, ласково ведя стеком по спинам, сначала одного, потом другого. Нежно погладила рукой попку девочки.

— Тебя пороли?

— Да, Госпожа.

— Когда?

— Два дня назад.

— Встать, лицом к стене, упор на руки, спину прогнуть.

Девочка вскочила. И Хан увидел следы на ее теле. Порка была не слабой.

— Сейчас слушай задание. Я сделаю всего два движения, но ты запомнишь их и повторишь сама, когда прикажу.

— Да, Госпожа.

Ди взмахнула стеком, он свистнул в воздухе и оставил красную полосу на молочно белой попке с явными следами недавней порки. Девочка охнула, но не изменила положения. «Дрессированная сука», — подумал Хан. Ди во время порки вела себя иначе. Новый свист и вторая полоса накрест перекрыла первую. Ди нежно прикоснулась к попке, провела пальцами между ног, похоже, там было мокро, так как Ди поднесла свои пальцы к губам девчонки. Та послушно их облизала.

— Лицом ко мне, надень это, — Ди протянула небольшие «кошачьи» черные ушки на ободке для волос, — теперь нагнись и раздвинь попку.

Боров приподнял голову и решил на это посмотреть, ага, сейчас. Ди ухватила это боковым зрением и стремительно опустила ногу в сапоге ему на загривок.

— Стоять, команды поднимать глаза не было.

Боров замер, уткнувшись в пол.

Небольшая анальная пробка с черными кожаными ремешками в виде хвостика была смазана и бесцеремонно воткнута в покорно раздвинутую попку.

— Вставай на колени и ползи к ногам Господина, сегодня твое место там.

Девочка в точности выполнила приказ, но Ди уже не смотрела на нее. Ее занимала задница борова. «Ну, вот опять сценарий идет коту под хвост», — улыбнулся про себя Хан. К ногам прижалось дрожащее тело маленькой кошечки. Он в задумчивости опустил руку и погладил ее по голове. Девочка вздрогнула. Хан сделал вид, что не заметил и просто продолжал ее гладить. Ему показалось? Или она и вправду заурчала? По крайней мере, она расслабилась и нежно прижалась к его ноге.

Ди выводила замысловатые фигуры концом стека на толстой заднице. Она была великолепна! А вот боров напрягся.

— Глаза не поднимать, ползем вперед, к кровати, — Ди слегка пнула сапогом его в зад, как бы ненароком задевая мыском висящие между толстых ляжек яйца.

Их супружеское ложе было оборудовано некоторыми приспособлениями, в том числе фиксаторами по четырем углам кровати. Хан часто использовал их во время порки, так как жена рьяно сопротивлялась, но фиксаторы возбуждали ее еще больше.

Ди остановила борова перед кроватью и, не торопясь, растянула его руки в стороны, сначала пристегнула одну, потом вторую. Лбом он уткнулся в край кровати.

— Голову вверх, — резиновый шарик кляпа застегнут на затылке.

Для начала Ди бесцеремонно, без всякой подготовки вставила ему анальную пробку, ну, так, чтоб жизнь медом не казалась. Небольшую, но ребристую, больше для разогрева. Боров замычал. Хан понимал, что сегодня просто наблюдать он не сможет. Ди будто услышала его немой вопрос. Развернулась к ним и увидела пригретую маленькую кошечку. Сделала шаг вперед, стеком под подбородок подняла голову девочки, заставляя взглянуть в глаза.

— Хочешь быть полезной? — Ди увидела в ее глазах какое-то подобие искорки.

— Да, Госпожа, — промурлыкала та.

— Поцелуй Хозяина. И постарайся быть ласковой.

Хан расстегнул молнию на штанах, и давно стоящий колом член уперся в открытый ротик маленькой кошечки. А Ди вернулась к своей игрушке. Боров уже начал что-то мычать сквозь кляп, но получив ощутимый удар по заднице стеком, заткнулся.

Хан уже наслаждался тренированным языком и губами этой маленькой, покорной сучки у его ног, продолжая гладить ее по голове и за ушком, но не забывая наблюдать и за женой. Ди перекинула стек на левое запястье. К слову, она почти одинаково владела и правой, и левой рукой. А в правой возник достаточно жесткий флог, который сама она очень не любила чувствовать на своей шкурке. Свист кожаных ремешков в воздухе напоминал жужжание пчел. Ди обхаживала жирную задницу с явным наслаждением. Следы оставались слабые, но ощущения были, наверное, ощутимые. Боров мычал сквозь кляп и уводил задницу в стороны, насколько позволяли распятые руки. Ди устала. Бросила флог на широкую спину и отошла. Кошечка у его ног будто заводилась от свиста и звука ударов все больше и больше. Хан понимал, что ее усердия вот-вот увенчаются успехом и отстранил ее от себя.

А Ди тем временем надела страпон. Хан помог ей застегнуть ремешки на спине. И снова прижал голову кошечки к своему члену. Она поняла, что не надо торопиться и уже не столько усердно сосала, сколько просто ласкала его языком и губами, без заглотов и чмоканья.

Ди резким рывком выдернула пробку, внимательно осмотрела. �обка была чистой, значит, готовился. Тогда она выдавила крупную каплю смазки на открытую дырку и резко вдавила страпон внутрь. Боров снова замычал и подался вперед, удар стека по плечам вернул жирное тело в прежнее положение. Ди дала ему отдышаться и с новой силой вдавила страпон. Так продолжалось, пока его жопа не приняла весь агрегат целиком. Задница будто раскрылась сама, обмякнув под напором.

Ди начала двигаться, резко без жалости, она разрывала это жирное тело, долбила эту мразь, будто он истязал ее, а не это хрупкое существо в ногах у ее Хозяина. Хан понял, что сейчас успокоить ее может только он.

— Отдохни, котенок, — ласково сказал он, отстраняя девочку от себя.

Встал с кресла и подошел к Ди сзади. Обнял ее за грудь и прижался к ее разгоряченной спине.

— Тихо, детка, тихо...

Она благодарно прогнулась навстречу, и член сам проскользнул в сочащуюся влагой, разгоряченную до предела, нежную и родную дырочку, которая тут же привычно обхватила его мышцами, будто нежно целуя. Хан кончил, Ди замерла, перестав терзать страпоном жирную задницу борова.

Когда Ди успокоила дрожь в теле, Хан отпустил ее, расстегнул ремешки страпона и сам выдернул его. Нежно усадил Ди в кресло.

— Помоги Госпоже.

Кошечка благодарно ткнулась носом в залитую спермой и женским секретом плоть. Нежно прошлась языком, собирая струйки, поцеловала губами, прикоснулась к чувствительному клитору, вылизала все до суха. Ди уже пришла в себя, немного отдохнула.

— Тебя не беспокоит хвостик?

— Нет, Госпожа, спасибо.

— Хорошо, девочка. Ты помнишь урок?

— Да, моя Королева.

— Пришло время его повторить. Встань.

Ди протянула в руки снова задрожавшей девочки стек.

— Возьми. Вот объект. Собери все внутри себя и вложи в эти два удара.

Девочка, кажется, ждала чего угодно, но не этого. Толстая задница ее мучителя была перед ней, выпоротая, оттраханная, беззащитная. В глазах забитой девчонки горел слабый, но все же огонек, огонек свободы. Свист стека в воздухе показался всем особенно громким, красная полоса вздулась поперек ягодиц, боров взвыл даже через кляп, второй удар был слабее, но, как и требовалось, поперек первого. «И все же хорошая сучка», — снова заметил про себя Хан.

А дальше случилось самое неожиданное. Боров кончил. Резким толчком, содрогнувшись всем телом, кончил на пол.

— Фу, — презрительно фыркнула Ди, — милый, пожалуйста, проследи, чтобы он прибрал за собой. Мы в ванную, — Ди взяла за руку свою кошечку и утащила ее в ванную.

Хан отстегнул кляп и руки, сел в кресло.

— Прибери за собой, ты знаешь как, — и презрительно отвернулся.

Провожал гостей Хан, что станет с ними потом, его мало интересовало, возможно, появятся снова, а может, и нет. Когда он после душа зашел в спальню, Ди почти спала, свернувшись калачиком на краю кровати. Он лег рядом, сгреб ее сильными руками и уложил себе под бочок.

— Я люблю тебя, милый, — в полусне прошептала она.

— Я тебя тоже, котенок.

Диана Тим Тарис