Мне кажется, что нет особой необходимости объяснять, как надо играть в бутылочку. Но это вам только так кажется, что эту игру все знают и не раз играли в нее. Если вести речь о простой бутылочке, то это так. А если вам предложат поиграть в секс-бутылочку, то, думаю, каждый задумается о том, какие правила предусматриваются этой игрой и, ознакомившись с ними, не каждый рискнет поиграть в эту игру.

Как правило, местом такой игры выбирается баня частного хозяина, куда желающие поиграть отбираются очень осторожно, дабы потом избежать возможного скандала. Семейные пары при этом приглашаются, как правило, редко, и то самые, что ни на есть проверенные, которые не обидчивы на свободное поведение супругов в таком тесном и веселом коллективе. Я думаю, что на этом пора ограничить изложение теоретической части этой занимательной игры и следует переходить к практике. Короче, нас молодых лейтенантов, только что окончивших высшее училище, неразлучных друзей еще с пятого класса школы и отсидевших почти шесть лет в училище в Питере, официантка Таня попросила задержаться в офицерской столовой на пять минут после ужина, таинственно прошептав: «Есть разговор, мальчики...".

Мы с Лехой курили на ступеньках входа в столовую, поджидая Таню. Кстати, Танюха была из тех смазливых и пронырливых женщин, которая могла проникнуть в любое помещение нашего поселка и узнать самую сокровенную вашу тайну. Вот и сейчас мы нутром чуяли, что она сообщит нам что-то необыкновенное и крайне любопытное.

— Ну, говори скорее! — притянул я к себе Таню, крепко ухватив ее за воротник кожаной альпаковки. Это была куртка на хорошем, теплом меху, покрытого блестящей сверкающей кожей. Альпаки на флоте выдавали не каждому. Они в основном предназначались офицерам, несущим вахтенную службу на мостике корабля, где всегда свистело и било дождем или лепило снегом в лицо. Нередко в альпаке можно было увидеть и наших адмиралов и других высокопоставленных должностных лиц, но чтобы молодая женщина, официантка, щеголяла в нем по нашему поселку было верхом шика. Разве, что иной мичман тоже умудрялся щегольнуть в альпаке, но это из числа приближенных к самому высокому начальству.

— Не боишься, что тебя патруль разденет прямо на улице и реквизирует альпачок? — усмехнулся Леха и ущипнул Танюху за оттопыренную ягодицу.

— Еще чего? Я сама кого угодно раздену! — усмехнулась девушка.

— Даже так? — И что мы будем делать с раздетой девушкой? — нашелся я.

— Тоже, что делают и другие кавалеры! — усмехнулась Танюха.

— Те, как правило, просто трахают, — вставил я, надеясь смутить девушку.

— Слушайте, пацаны. Вы знаете анекдот про то, как наш русский Ваня смутил слона?

— Нет. Расскажешь, узнаем.

— Тогда слушайте. Летел над Африкой боинг...

— Это тот, которого кто-то сбил и не признается? — вставил Леха.

— Похоже, — кивнула девушка, — и тут у него что-то произошло с мотором. Самолет сел на лужайку у реки. Пассажиры вышли на землю и видят: пылает костер, в котле вода кипит, а рядом стоит высокий стул, сидит вождь чернокожий, в одной руке бумеранг сверкает, в другой — острое копье. Его охрана выхватила из толпы трех мужиков: американца, немца и русского Ивана и поставила перед вождем.

— Жить хотите? — спрашивает вождь и кивает в сторону котла.

— Конечно! — ваше величество! — хором ответили туристы.

— Тогда выполните два моих желания.

— Есть! — туристы отдали честь вождю.

— Ну, ты, первый, — обращается вождь к американцу. Рассмеши слона, — вождь ткнул копьем в хобот слона.

— Как это? — не понял тот и попятился.

— Не знаешь? Тогда в котел его! — ударил вождь копьем о землю. Америкашка и пикнуть не успел, как ноги уже торчали из котла.

— Ну, твоя очередь, немец! — ткнул его в бок копьем вождь.

— Никст! Мой не знал этого!, — забился в руках охраны тот, когда его потащили к котлу. И бедный фриц тут же оказался в котле.

— Теперь твой черед. Как зовут? — ткнул вождь копьем в зад Ивана.

— Иван! — вытянулся тот в струнку.

— Сможешь рассмешить слона?

— Эка невидаль, ваше величество. Смогу!

— Молодец! Действуй!

Иван подошел к слону, взял его за хобот и увел за хижину. Там показал, чтобы слон нагнулся к нему. И что-то прошептал прямо в огромное ухо. Когда вывел его из-за хижины, слон ржал от смеха.

— Молодец, Иван! — вождь довольный потирал ладонями.

— А теперь смути слона!... — приказал вождь.

Ванька опять увел слона за хижину, через минуту выводит, а слона не узнать. Идет грустный, ни на кого не смотрит, глаза в землю, аж уши покраснели от смущения.

— Так, выполнил ты, Иван, мои просьбы. А теперь расскажи, как тебе все это удалось? — привстал вождь.

— Очень просто, ваше величество. Сначала я сказал, что мой Х... больше, чем у него.

— А потом?

— Я просто показал ему свой...

— Текс. Анекдот со значением. Хочешь проверить наши «Петушки»? — усмехнулся Леха.

— Не помешало бы. На великое дело идем, — ответила девица.

— Вот когда придем, тогда и покажем, — подтолкнул я Танюху в спину, где свисал капюшон альпака.

Не успели мы и дальше пофорсить своим тонким сексуальным умом перед красивой девушкой, как подкатил газик, за рулем которого красовался прапорщик Хижняк, начальник гаража самого командира базы.

— Прошу, господа офицеры, — открыл он заднюю дверцу, предлагая нам заднее сидение. Танюха, с надменной улыбкой на лице уселась на переднее сидение рядом с водителем. По ее виду можно было судить, что бравый прапорщик был давно под каблуком у местной красавицы.

— Трогай! — девушка махнула снятой перчаткой, и снег тут же заскрипел под колесами тронувшейся машины. Мы медленно выехали на главную трассу и направились в сторону виднеющегося на горизонте леса.

Через час наш газик подъехал к приземистому длинному зданию, из трубы которого валил дым. Водитель повернулся к нам и сказал:

— Тут такое правило поведения. Все указания хозяев выполнять неукоснительно. Лишних вопросов не задавать. Никому об этом посещении «Бани» не рассказывать. В противном случае вас приглашать сюда просто не будут. Да и по службе потом успехов не ждите. Ясно!?

— Так точно товарищ прапорщик! — в один голос ответили мы и рассмеялись.

— Смотрите, молодежь. Сюда приглашаются только серьезные люди...

— И красивые женщины, — добавила наша спутница.

— Главное. Кое — что вам покажется странным. Но ничему не удивляться и все воспринимать, как должное, молодежь. Вам ясно?!

— Так точно! — хором ответило заднее сидение.

— Ну, а теперь за мной в колону по одному, — добавил прапорщик и вышел из машины. Лейтенанты и девица вышли и стали осматриваться по сторонам, но ничего особенного не увидели.

— Чудеса будут впереди. За мной! — скомандовал Хижняк и позвонил, нажав кнопку звонка на двери. Он дал четыре звонка. Один длинный и три коротких, что по конспирации «Бани» означало; «Прибыл я и со мной три гостя!». Дверь тут же открылась и на пороге, словно в волшебном сне, обозначилась девица в маске и любезно защебетала; «Заходите, гости дорогие».

— А ты чего в маске? — спросил Хижняк.

— Готовимся к Новогоднему карнавалу. Сегодня генеральная репетиция. Ты, Анатолий, с дамой проходите, а мальчики за мной: сказала девица и взяла моего напарника за руку.

— Пошли, мальчики. Надо произвести кой-какие процедуры. Но это быстро.

Мы шли по ярко освещенному коридору и остановились у двери с табличкой «Мед кабинет». Девица позвонила. Дверь открылась и на пороге застыла фигура мужчины в белом халате в маске.

— Ваши клиенты, доктор! — сказала девица и ушла.

— Клиенты? А не лучше — друзья? — радушно расставил руки в стороны доктор, похлопав каждого из нас по предплечью.

— Заходите. Тут надо соблюсти некоторые формальности. Раздевайтесь догола. Форму сложите на табуретки и голяком в процедурную. Доктор уложил нас на топчаны и стал осматривать наши телеса, говоря вслух результаты осмотра медсестре, которая записывала данные на заранее заведенную на каждого посетителя медицинскую карточку.

— Венерическими болезнями, часом, не болели? — спросил доктор, разглядывая наши члены.

— Никак нет, доктор! — мы стояли перед ним, в ожидании одежды. Но нам вместо нее выдали узкие черные маски, и доктор указал на дверь с табличкой «Выход».

— Нам так и идти? — спросил Леха.

— Конечно. У нас же маскарад. Оденьте маски и вперед! Ни кому не оглашайте свои фамилии и имена. Ясно, гусары?!

— Так точно, доктор! — бойко ответил за нас обоих я и подтолкнул Леху к двери. Я уже понял суть сегодняшнего праздника: это была генеральная репетиция к Новому году.

Мы шли по коридору, пока не остановились перед дверью с надписью «Душевая». Ниже висела табличка; «Душ — обязателен!». Из душевой можно выйти через две двери. Первая, через которую мы вошли и вторая с надписью «Выход». Первая оказалась закрытой, видимо она открывалась только во внутрь душевой, но когда мы открыли дверь на выход, то тут же очутились в большом зале, где за длинным столом сидели голые мужчины и женщины в масках.

— Внимание, друзья! Высокого роста худощавый мужчина встал за столом, держа в руках бокал с темным напитком.

— В нашем полку прибыло! Сегодня мы принимаем в свою среду наших единомышленников молодых людей нового поколения, которым мы очень рады. Проходите, друзья, не стесняйтесь, здесь все свои, садитесь на свободные места, — объявил тамада, сделав широкий приглашающий жест рукой в сторону двух свободных кресел. Женские маски тут же зашептались и захихикали.

На столе была традиционная закуска северян: в основном рыбные и мясные консервы, много бутылок с шампанским, вином и водкой. На одной стене висел плакат: «Пей, но не напивайся!», на другой — «Ешь, но не объедайся, и на третьей стене шутливый лозунг: «Люби себя, наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех!». вот на четвертой стене висел лозунг, раскрывающий суть этой компании: «Секс — основа жизни!». Я разглядывал окружающих, стараясь угадать, кто есть кто, как справа от меня сидящая полнотелая и белотелая дама наклонилась ко мне и таинственно прошептала:

— Не утруждайте себя. Напрасное занятие. Угадать здесь знакомого просто невозможно. Давайте лучше выпьем за нашу встречу, — кивнула она в сторону бутылок. Тут и тамада оживился, предложив выпить за новичков нашей компании. Не успели мы осушить рюмки и бокалы, и слегка закусить, как наша соседка звонко объявила; «Играем в бутылочку!».

— В бутылочку! В бутылочку! — раздалось с разных концов зала.

— Глас народа — божий глас! Встал тамада. — Внести серебряное блюдо! — громко объявил он. Блюдо внесло идеально стройное женское тело и положило его перед тамадой. Тот взял со стола пустую бутылку из-под шампанского и положил ее на центр блюда.

— Крути, тамада, тебе и карты в руки! кто-то звонко выкрикнул недалеко от тамады. Тамада крутанул, что было силы, бутылка завертелась, что пропеллер самолета и после некоторого сомнения установилась горлом прямо на тамаду.

— Самоудовлетворение! — хором заревел зал, и все вскочили с кресел. Тамада встал, недоуменно развел руками и направился к разложенному дивану, улегся на него навзничь и стал мастурбировать. Публика начала было считать, как боксеру в нокауте, но на счете пятьдесят все замолкли и уселись на свои места, отметив, что большой член тамады с удовольствием принимает эти команды, но «слезы» не пускает.

— Надо ему помочь! Напарника ему! Гость справа! Крути бутылку, — раздались голоса за столом.

Гостем справа оказалась тонкая белокурая женщина с распущенными волосами.

— Крути бутылку, красавица! — закричали из зала.

Она виновато усмехнулась и слегка покрутила бутылку. Та, словно обидевшись за такое сверх нежное отношение к ней, сделала не более двадцати оборотов, как тут же уставилась горлом на моего товарища по службе.

— Ну, Леха! Тебе явно повезло!

— Ты че, Эд?!

— Повезло, говорю! Иди трахай Тамаду в зад!

— Да, ну?! Я же не гомик.

— Иди, говорю, а не то они просто разорвут нас.

Толпа замерла, но заметив нерешительность моего друга, вдруг, озверев, взвизгнула большинством женских голосов:

— В зад! Давай секс! В зад...

Леха вынужден был подчиниться. Он встал, но что было удивительным член у него торчал, что было тут же одобрено аплодисментами, подошел к дивану, поставил Тамаду на колени в позу «раком», притянул его к себе поближе и тут же вдул ему в «Очко». Тамада вздрогнул, но голоса не подал. Леха стал его трахать, постепенно наращивая темп. Его ягодицы плясали, что два мячика. Тамада довольно крякал, что означало полное его удовлетворение. Наконец Леха, казалось, прирос к ягодицам мужика. Тело его напряглось, замерло и вдруг конвульсивно стало дергаться в так бъющей из члена струи. Леха вытащил плачущий член и стал его вытирать о правую ягодицу партнера. Зал, казалось, взбесился. Зрители вскочили, кричали все, что только могло до сих пор придумать человечество в порыве экстаза, особенно женщины, которым очень понравился мужской секс. Но, кажется, больше всех веселился я, довольный тем, что Леха оправдал это высокое доверие общества. Я свистел, подпрыгивая, кричал бис, хлопал в ладоши, пока не упал в кресло совершенно изможденным. Тамаду вернули на его место. Он тут же предложил выпить за нового кандидата в чемпионы мужского секса по нашему гарнизону, неизвестному блондину с членом в двадцать сантиметров.

— Двадцать два сантиметра, — поправил Леха и плюхнулся в свое кресло. А тамада взял бутылку и объявил:

— Сейчас бутылка выберет нового тамаду, так как мое время руководить обществом уже истекло. Напоминаю всем, уважаемая публика: тамада выбирается царствовать только на один час. Уважаемая публика не возражала, так как прошедшие сцены секса так ее разожгли, что кое-кто откровенно мастурбировал, а девочки кое — где делали мужикам минет.

Бутылка вертелась долго, наконец ее горлышко уставилось на мою соседку слева. Она встала, пододвинула к себе блюдо с бутылкой и так ее крутанула, что та завертелась бешеным волчком. Наконец ее горло указало прямо на меня.

— Аут! — зверещала публика, обозначивая желание узреть женский секс. Ей и мне пришлось вылезти на стол на всеобщее обозрение, где она стала на колени и приблизила мой член к своим мягким губам. Она стала медленно сосать его, постепенно наезжая и съезжая с него. Мне было до чертиков приятно, но одна мысль не давала покоя: мне было страшно слить ей сейчас, когда многие желали увидеть процесс в его кульминации. Это продолжалось минут пятнадцать, некоторые зрители стали демонстративно позевывать. И тут я решил увековечить свой подвиг в глазах публики. Сперма набежала столь внезапно, что я едва успел выхватить из ее жадного рта моего мальчика, готового расплакаться, и его пульсирующую струю направить прямо в ее широко раскрытый рот, глаза, голову и шею. Кончилось тем, что она поцеловала моего мальчика, продолжая слизывать его слезы. Зал ревел от восторга.

— Вставь ты его ей в жопу! — ревели мужские голоса.

Я мигом выполнил желание коллектива.

— Вылижи у нее между ног — пищали женщины.

Я тут же улегся на спину на стол, посадил ее лицом к себе прямо на рот и стал жевать ее женскую «Мышку». Она не выдержала, приподняла таз и оросила мой рот своей драгоценной пеной.

— Теперь ревели женские голоса, объявляя свою товарку победительницей. Они ринулись к нам, подхватили ее на руки и понесли по залу. Зал ревел и хлопал, что было мочи. И все было бы ничего, если бы вдруг не погас свет. Мужчины негодовали, женщины завизжали, но твердый голос за столом объявил, что это разыгрывается ночь любви. Каждому из нас следовало поймать в темноте любую личность и вступить с ней в половой контакт в любой форме и любым способом.

Сначала все затихли, а потом началась возня и сопение. Мне показалось, что свет специально кто-то выключил, чтобы почтенная публика быстро разрядила плещущий через край сексуальный потенциал. И тут я почувствовал, как кто-то обнимает меня сзади за плечи:

— Кто вы?! — насторожился я.

— Женщина, которая тебе очень нравится...

— Какое удивительное самомнение о себе. А имя у этой женщины есть?

— Есть. Да ты, наверняка уже сам догадался...

— Танюшка? Ты?

— Конечно. Неужели так трудно было сразу догадаться? Эдуард Зайцев